 |
Глава 5. Сближение трёх миров
|
|
|
|
- Представляешь, такой фильм недавно вышел! Ну, точно не для детей, а написали: детская сказка! Сказка, да уж, – незнакомая женщина с недовольством вышла из кинозала. На самом деле ей понравился фильм, но он вызвал слишком много вопросов.
Пролетающий мимо Анмен не мог не обратить внимания на её чувства.
- И что же тебе не понравилось, ма? – ребёнок был удивлён разве только реакцией матери. – Хороший мультик!
- Мультик? Да это целая драма!
- Ты, верно, не всё понял, малыш… - хотел было сказать пролетающий ангел. Он уже уловил и считал мысли женщины, и увидел картины так удившего сильно сюжета.
Сказка. О любви и о боли. О путешествии котёнка в Африку, его любви к тигрице, надеждах и расставании. Скажете, что тут такого? Простая история была подана в слишком юмористическом тоне. Котёнок шёл лапками «аж из своего двора». Он пытался покорить даму сердца своими подвигами в подвале – ловлей мышей и одной крысы. Он всего лишь влюбился, всего лишь увидел в ней кошку, такую же, как и он сам. И он так старался, так пытался выглядеть красивым, хорошим, дарил ей свой корм, а она, даже не взглянув, ловила антилоп и предлагала ему свою еду – за компанию. Он боялся воды, как и любой другой домашний кот, а она плавала и ныряла за рыбой. И поначалу всё было хорошо, они весело проводили время, гуляя по саваннам и редким лесным оазисам. Но что-то было не то, что-то угнетало обоих…
На что рассчитывал котёнок и что думала о нём тигрица? Мультик кончился открытым финалом, когда из-за высокой травы показалась голова Её Тигра. Котёнок, опечаленный и опять одинокий, был вынужден уехать домой. И уже не имело значения, что он любил её по-настоящему, что проделал этот долгий и сложный путь с одной единственной искренней целью. Он опоздал, возможно, следовало встретиться тройкой лет раньше? Возможно, тогда был бы шанс? Ведь ещё не так давно тигрица тоже была одинока – она забиралась на высокие скалы и со слезами смотрела на мир. Она научилась мастерски взбираться на деревья и пряталась там за листвой. Глупые обезьяны веселили её, предлагая фрукты и ягоды.
|
|
|
Но ничто, как казалось ей, не сможет заполнить пустоту – ни один самый большой, ни один самый сладкий банан или заморские личи. Тогда-то она и стала осваивать новую игрушку людей – компьютер. Старший брат принёс на ужин украденную говорящую коробку с сюрпризом. Тогда-то она и познакомилась с котом из далёкой засаваннской страны. И он всегда приносил ей желанную радость. Так длилось, наверное, несколько лет.
Но когда он пришёл, она уже была не одна, она изменилась. Тигрица просто не нашла в себе силы признаться. И поэтому они остались только друзьями, а после разошлись каждый по своему пути. Она не нашла силы и смелости признать, что встретила недавно любимого Тигра. Больше того, она поняла, что влюбилась и кто важней, когда встретила обоих, поняла, кого не замечала с собою рядом.
Был ли этот мультик, красочный и красивый, переполненный картинами природы и настоящими звуками, ответом на чью-то историю, или режиссер вложил в неё собственный смысл, или это женщина увидела в ней свои отношения с первым мужем, было сложно сказать. Мультик вызывал неподобающе много волнения.
Анмен тоже почувствовал растерянность и не сразу понял, чья сторона ему ближе. Не один раз он также пытался признаться в своей любви девушкам из Лучшего мира – и всегда получал лишь один ответ – отрицание, не один раз видел и земных девушек, что отказывали парням, объективно понимая невозможность совместного будущего. И, как правило, в таких ситуациях, когда оба чувствовали себя разбитыми и опечаленными, не было подводных камней и виноватых. Она просто видела себя вместе с другим, и он просто видел её не такой, какой она являлась на самом деле. Каждый, как правило, запутывался в своих идеалах и терял счёт тем образам, что придумал однажды, и зря он поверил им.
|
|
|
…Это стало напоминать помешательство буквально через полтора-два часа. Давно я не видела брата в таком удручённом психическом состоянии. Или не давно – никогда я не видела его таким. Это было невыносимо и чуточку страшно.
Перед глазами мелькали картинки, стоящие перед глазами Анмена. Его мысли, звучавшие в ушах истошным беспомощным криком.
«Альвира! Прямо как я и Альвира тогда! Как же точно попал обычный людской режиссёр в моё сердце! Обычный людской режиссёр… А ведь это я точно также ходил к ней без конца под окно и просил, и молил, и пел, в надежде услышать чувства. Она не была моего уровня и только хихикала, что не могла ответить на такое признание.
У Альвиры было только четыре крыла, но какое, какое это имеет значение?! Я любил её больше жизни и больше всех, кого когда-то любил. А она лишь хихикала, закрывая своё прекрасное личико белым пухом. Она тоже уже была влюблена. Это понял я, дурень, спустя несколько тысяч лет – когда вместе со своим возлюбленным Альвира построила целый город. Они улетели, они покинули нас, но ради такой благой цели – создать собственный мир и попытаться сделать его не хуже.
Альвира и её избранник покинули Лучший мир и до сих пор живут в Альтаире. От них нет никаких вестей, но я чувствую, что у неё всё хорошо. Когда-то она также была несчастна и одинока… А я бросил всё и хотел полететь к ней – на поиски. Тогда только Янге смогла отговорить от этой затеи. Только сестра знала всю мою историю и понимала.
Она тоже когда-то пережила нечто подобное, пусть и отрицала всеми последними словами собственный опыт. Только у Янге это был человек, и по понятным причина всё кончилось быстро и трагично… По нашим меркам, этот счастливец не прожил и одного дня.
Это после него она стала такая замкнутая и злая. Но она другая, я помнил её другой… Её также разрывают разные чувства. Слишком разные, чтобы понять их даже такой, как Она…»
|
|
|
***
Пока ангел продолжал изучать земной мир и был под удивлением от этого мира, а особенно от недавно вышедшего мультфильма, Настя и Лициар снова гуляли у моря. Он встретил её невесть откуда взятым подарком – большой порцией сладкой ваты и предложением спуститься на один дикий пляж – посмотреть окаменевшие деревья араукарии.
Кажется, на этом пляже она ещё не была никогда. Огромное количество цветной гальки перемешивалось с песком, вулканическим стеклом и яшмой. Здесь то и дело встречались окаменелости, хотя десятки любопытных археологов, любителей и профессионалов, исходили всё вдоль и поперёк. Даже жила каменного угля нашлась, длиной метров пятнадцать или двадцать.
Любимое лакомство задало тон всему следующему жаркому дню, он был таким же сладким, как вата. Настя и Люциар ходили по пляжу, в шутку выискивая что-нибудь интересное, и пару раз им небывало везло найти: окаменевший отпечаток от ветки, аммонита, один берилл, аметист, замещенного пиритом жука, и просто красивые камни. Довольно большой улов принёс этот солнечный день, в его дары поначалу даже немного не верилось.
- Мне часто снился сон, где я нахожу камень, сжимаю холодный маленький длинный кристалл, и он впивается в руку, точно по-настоящему. И я чувствую его, крепче сжимаю кулак. Понимаю, что начинаю просыпаться – сон рушится, держу камень ещё сильней, по-прежнему чувствую каждую грань и холод, но просыпаюсь, внутри сжатого кулака пустота… Пыталась удержать – потеряла.
- Это точно не просто сон! Приобретение чего-то хорошего, достижения.
- Тебе тоже снятся такие сны?
- Я сплю крайне редко – почти никогда.
Настя растеряно отступила.
- Жаль, это так здорово проживать тысячи маленьких жизней, и никогда не знаешь, куда тебя занесёт в новую ночь – увидишь старых знакомых или отправишься в путешествие…
- Возможно, что ты права, - рогатый кивнул, - мне иногда хотелось бы увидеть что-то, кроме этих пляжей и гор, но я могу сам сотворить почти всё, что угодно. А если не смогу – отправиться к вам, в магазин.
|
|
|
- Ты так говоришь, - ей стало вдруг смешно и неловко, - ты так смешно говоришь, всегда так?
- Наверно, всегда. Тебя что-то смущает, Настенька? А хотя, - Люциар сорвался с насиженного большого камня и снова побрёл вперёд, - хватит сидеть, – точно за между прочим прошептал он, - уже засиделись! Я понимаю, что ты чувствуешь, это даже, как бы сказать, неудивительно… Это странно, потому что слишком легко? И раньше тебе не случалось вести таких и подобных бесед? Поправь, если где-то не так.
- Всё так, - она улыбнулась, посмотрела на море, затем сощурилась.
Она понимала, что тянется к этому существу, нуждается в его понимающих словах и завораживающей грустной улыбке. Лежащие в сумке дары радовали глаза и душу и манили прийти и опять встретиться. Что-то точно притягивало их друг к другу – с каждым днём, всё сильней и сильней. И это было не разорвать, и это было уже нельзя игнорировать.
Девушка уже начинала мечтать, как поедет в город искать огранщика, сделает или браслет, или кольцо, а со временем, может быть, откроет даже небольшую полку находок – и выставку. Сделает собственное украшение, наподобие того, что носила в серебряной сфере. Или оставит как шар – красивый блестящий шарик; Настя страсть как любила их.
Продолжение прекрасной прогулки к морю случилось буквально следующим утром. Как же им было легко и свободно вместе! Совсем не так, как с другими парнями. Настя едва верила, что такое вообще возможно. Что возможно сейчас – в нашем времени, где всем правили страсти и выгоды. Страсть, если и была, то выглядела чересчур сдержанной, а выгода – какая может быть выгода демону с обычного человека? И всё казалось истинной сказкой. Снова море расступалось, отдавало и показывало свои дары.
…На склонах росли сосны, большие и маленькие, в довольно большом количестве. Они бегали, прячась за роскошными иголками, отдыхали в тени и фотографировались. А потом невесть откуда, прямо из-за спины, возникла большая и любопытная рыжая собака.
- Она, наверное, потерялась! Отбилась от кого-то? Надо вернуть хозяевам.
- Ты видишь здесь где-то людей? – Люциар удивлённо пожал плечами. – Насколько я вижу, тут на всю гору только ты и я, только я и ты, и собака! – смеясь, быстро добавил он. – Да, кроме нас троих, кроме цикад, бабочек, кузнечиков и птиц, и ящериц, и улиток, здесь ни-ко-го больше нет. А своих товарищей я знаю на пересчёт каждого.
- Но всё равно мы должны их найти, иначе же получается…
Тем временем большая рыжая собака шла следом, не отставая.
- Мне кажется, или она понимает нас?
|
|
|
- Она уже стала наша! Смотри!
В мгновение ока Люциар превратился в ещё одну собаку, только белую. Рыжая сирота тут же встала впереди девушки, прижала уши и стала грозно рычать.
- Всё, всё, прекрати! Люци, не надо!
Настя кинулась к настоящему зверю и стала гладить его по макушке и успокаивать. Недлинная жесткая шерсть постепенно становилась мягкой. Демон, отряхиваясь от шерсти, выглядел как обиженное животное.
- Не делай так больше! Ты же перепугал его.
- А может быть, он меня. Это была проверка. Он стал защищать тебя, так что всё, Настя, теперь это – твоя собака, и ты будешь вынуждена забрать её домой немедля, ха-ха. Она уже за хозяйку тебя считает, вот мы и нашли ей хозяев!
Всю обратную дорогу они без конца смеялись с этого случая.
- А если без шуток…
Оба обернулись почти одновременно.
- Ой, мы потеряли её.
- Или она нашла своих настоящих владельцев. Хорошая собачка, чистенькая, не похожа на бродячую… Пусть у неё всё будет хорошо, - девушке хотелось знать, что эти слова исполнятся.
Позади расстилалось только бескрайнее море, крупные и мелкие камни, галька, волны и соль.
- Как пришла, так и ушла.
- Или мы её потеряли! – Настя вдруг испугалась. – Она найдём сама дорогу назад?
- Если нашла дорогу на такой дальний пляж – обязательно. Пришла же она как-то сюда.
- И правда…
И снова чарующий голос успокоил её и развеял все небольшие сомнения. Возможно, этот морской инцидент был чьей-то волшебной шуткой или галлюцинацией. Я тоже не заметила, куда делся пёс, нырнувший в густые заросли, наверное, до сих пор бродит там, среди крутых извилистых троп, а может, прибился к пляжникам, а может, уже едет с кем-то в любимый дом; мне тоже сложно сказать. На этом загадочном побережье время от времени, благодаря известно каким силам и личностям, случались и не такие события. Но о них как-нибудь в следующий раз.
***
…Несмотря на то, что девушка и ангел больше нигде не встречались, у Насти снова мелькало чувство, точно «это всё-таки был не сон», «кто-то за мной наблюдает». И ночью, и днём – практически всё время держалось оно, держалось и никуда не девалось. Это напоминало слежку и в тоже время какое-то страшное потустороннее ощущение. Не Дэймон следил за ней, а кто-то другой. И Настя опять закрывалась в книгах, зарывалась, искала ответ.
А невидимый молчаливый ответ всегда стоял рядом. Анмен был настоящим, события, – конечно, не сон. С ним тоже кое-что произошло в тот день после встречи. Кое-что очень странное… Похоже, Земля взяла верх.
Как помните, он пообещал стать невидимым – и выполнил свою часть условий. Растворился, точнее решил сбросить свой образ, стать сгустком энергии и света было даже привычнее и удобнее, не нужно без конца смотреть, похож ли ты на людей; но потерять облик он смог, а вернуться назад не вышло.
Анмен впал в ступор. Он попробовал раз, попробовал второй. Ничего! Внезапно могучие Силы растаяли. По непонятной причине, а может, и вовсе без оной, Силы точно покинули его, покинули навсегда. И он остался, незримый, бескрылый, настолько обессиленный новостью, что даже не мог говорить. Точнее почти не мог. В первую очередь, он не хотел пугать свою единственную подругу голосом, идущим «из пустоты». А во-вторых, не хотел тем самым причинить зла и понимал, что девушке нужно время. Вот, и приходилось летать всегда следом, присматриваться. Вмешиваться как-либо в события жизни Анастасии пока не нашлось надобности, и Анмен молча скучал, взирая по сторонам и на красивый маленький город. Признаюсь, он больше летал по городу, но, благодаря своей невнимательности, не видел, не предполагал и даже предположить не мог, где ходит «его блондинка-красавица», когда исчезал её след. Такое иногда тоже случалось.
И странно получалось, не так ли, что ни ангел, ни демон не знали о существовании друг друга. Не знали пока. И мне думалось даже пару раз, а может их познакомить? Случайно или довольно грубо – столкнуть где-нибудь лбами на улице? Что сказал бы на это мой обожаемый шестикрылый братишка? Что случилось бы в мире после подобного?
Но потом я пришла к выводу, что лучше не трогать событий. Пусть случится всё в своё время и в своём месте, если ему суждено. Всё же наблюдать за двумя забавными парочками было куда забавней.
***
Довольно быстро город Ему разонравился – потух интерес, стало немного скучно, противно; всюду всё похожее, одинаковое, и люди все, все как один. И никаких особенных ориентиров, провинция. Его шокировали их разговоры, слова, сама форма речи с использованием бесконечных вульгарностей и непристойностей. Вроде смотришь, с виду нормальная девочка и красивая, и миленькая на лицо, а подлети ближе… От неё запах табака километра на два, и рот такой, что даже демоны, наверное, не знают таких выражений. Ой, демоны вообще очень сильно стараются быть хорошими, самокритики у некоторых из них побольше, чем у многих людей. А что используют таланты свои не во благо – голову свою ведь не вставишь.
Словом, всё шокировало Великого ангела, всё приводило в ужас. Деньги – большие цены, и то, как извратили понятие любви, как плевали на искусство, культуру, как кому-то ни за что падали с неба замки и богатые парни, а кто-то сидел один, всегда был один, и был лучше, но «по жизни считался во всём неудачником».
Анмен хотел кричать. Он думал, что первым делом, вернувшись назад, стоит навести порядок в Отделе справедливости и пересмотреть записи в Книге судеб. Кажется, туда закралось море ошибок. Огромное море, нет, океан! А он думал, что сотрудники Отдела, прекрасные и всепонимающие коллеги, не нуждаются в проверках, не могут придумывать интриги, играть в людей. Он был слишком хорошего о них мнения. И о людях. До этих пор. Что ж, потом Он всё понял.
А ещё Анмен ловил себя на мысли, что всё время пытается сделать выбор. Его рвали во все стороны ароматы сладких булочек и свежий приморский воздух. Но выбор он сделать не мог, всё время сомневался и думал. Хотел и то, и другое, и третье, а затем выбирал одно и жалел. Хотел изменить решение. Он смотрел на светлые волосы своей милой спутницы и не мог оторвать от них взгляд. Засматривался на других девушек, но быстро опоминался, а потом с ужасом ловил себя на мысли о некоторой своеобразной измене, он вроде ведь уже выбрал ту, которая показалась прекрасной. Ту, у которой даже волос сияет белоснежностью ангелов…
Насте было посвящено огромное количество времени. А она занималась своей работой, или пропадала – гуляла, временами отвлекалась, смеясь с девчонками, когда те рассказывали истории о своей жизни. Но даже смеялась Настя особенно необычно. Совсем не так, как другие. Или так слышал Он? Милая красавица была холодна к иронии и надменной насмешке, очень сильно холодна к злу, задавала всегда только правильные вопросы. Ей было смешно и легко, когда описываемая ситуация, действительно, представлялась достойной юмора. И очень любила животных.
Что до остальных… Многим было радостно не от того, над чем именно они смеялись, а от самого факта смеха и, конечно, порой это выглядело вульгарно и глупо, и пошло. Даже те девочки, что работали с Ней, казалось бы, её подруги. Подруги ли? Даже они были совсем другими. Ан думал, как, наверное, трудно заводить друзей в наше время. Их смех на тему наивности крылатых фантазий слышался буквально как настоящий, а его собственная история не была бы понятна никем более, так воображал он…
Как правило, Анмен удивлялся тому, как относятся люди друг к другу, что и как говорили, как жили, как понимали любовь, неожиданно ему представился случай увидеть и другую их сторону. Такую, от которой вроде бы надо радоваться, но такую, которая, выбила опору и воздух под ноль. Он услышал неожиданно рассказ одной девы про устройство этого мира и ангелов.
Так как серафиму надоело ходить из стороны в сторону, претворяясь и чувствуя себя незримым туристом, в один момент он замедлил шаг, остановился и просто пошёл вслед за кем-то. Выбор был чисто случаен, а последствия его оказались огромными, либо так, что он сам до конца его не понимал. Он пошёл вслед за девушкой, незнакомка вскоре нырнула в вокзал, и он незаметно просочился в её автобус. Сел рядом – там как раз было пусто; и снова начал смотреть. Ему, знающему, как никто другой, устройство Лучшего мира, было неприятно слышать её историю.
- …И как я рада тому, что меня воззвали! Я так благодарна родителям, богу и главной истине, что я чувствую себя… грешницей! Я чувствую от этого такую причастность, такую светлую радость, что моё сердце поёт, я рада безумно своей святой натуре и грешности. Все люди грешные, все-все-все… Надо молиться – за радость, надо молиться в печали. Молиться богу, молиться в любых обстоятельствах, утром, днём, вечером и каждую ночь вспоминать и читать слова. Молиться за друзей и особенно за врагов, и как, скажи мне на милость, только живут лицемеры, что называют себя христианами, и притом только носят кресты?! – так просвещала она кого-то сзади – на весь автобус.
Маленькая красивая девочка, опрятная, хорошо одетая, разве только немного серая и уставшая на лицо. И чтобы она – представитель нашего времени – говорила такие слова? Это было как минимум странно, как минимум неожиданно, а как максимум – оскорбляло и возмущало Анмена, знавшего настоящий расклад вещей. Он, серафим, значит, вообще не существовал, ничего не делает и не сделал, только одному в этой Вселенной достались все лавры! Да как же так?
Точно его, Анмена, путь ничем не менее ценен, не важен, да и вообще, действительно, кто он такой, и кто такие тысячи-миллионы других рядовых ангелов, когда только один, только один… Умер наперёд, и вот конкретно за эту девочку, за девочку, что родится через две тысячи лет. Она и такое потом сказала, цитирую, «и всё равно я грешница, и больше того – блаженна от радостного осознания своей чёрной стороны натуры! Благодарна, благодарна и ещё раз благодарна, что моим первым чтением стала Библия, я прочла её в целых пять лет. Кто ещё может таким похвастаться? И с тех пор делаю дело важное – наставляю всех на истинный путь».
Хотелось бы услышать конкретнее, а в чём именно виновата она, и почему вместо радости девочка не пытается исправить свои ошибки. Только слова. Только пафосные, безумные и ещё раз безумные речи, возвышающие одно и понижающие всех других разом. Понятное дело, мы все совершаем ошибки, но надо стремиться исправить их, понять уроки и выводы, а называть грешным всех и каждого – тоже, что сравнять и гениев, и болванов. А то, что начала позже она про отмаливание ещё нерождённых детей – воздержусь от любых комментариев.
«Какая странная девочка… Я думал, сейчас уже нет таких, время религиозных фанатиков ушло в прошлое, не те сейчас времена. Думал, что все земные девочки помешаны на земных мужчинах, и вдруг… Даже забавно…» У Анмена едва хватало слов, чтобы выразить все свои чувства. Его кидало от большинства увиденных прежде к сегодняшней незнакомце, от незнакомки к меньшинству ведающих настоящую суть, и обратно.
Слишком много эмоций, слишком много шокирующих вещей, ошибочных слов, слишком много выводов, сделанных из жизни случайных человечков. И каких мужчин обычно якобы любили, и каких мужчин романтизировали современные глупые девочки? Насильников, почти маньяков, объясняя, что, «нет, не имеет значения, бьёт он вас или нет», давая мальчикам неправильное направление и заставляя думать, что все на свете без исключения девочки хотят лишь одного… И «надо, надо ещё и за такого мужа благодарить и молиться! » - слышался навязчивый тихий голос.
Так нет. Подумал, что все молодые помешаны на плотской любви. И вот тебе тут же другая крайность, другая история. Девочка, человек, что рад осознавать свои грехи, как всеблагой поцелуй бога… Да кто вообще придумал эти грехи? Люди, соорудив целую философию? Ни один человек не был по-настоящему там – ни один человек (кроме мёртвых, но они не говорят, не расскажут) не мог знать правду. Миры не пересекались, и браки, и дети между представителями разных миров не рождались. Дело было не в каких-то конкретных причинах, а единственно том, что существа из Лучшего мира, что ясно даже из названия, были намного разумнее, выше и адекватней многих людей. Считалось неуважением соединить себя, лучшего, с человеком, даже если тот человек – лучше всех. Если и случались внебрачные полукровки, претендовать они ни на что не могли, настоящими Ангелами или Силами не считались.
А люди считали, что так могло быть, ещё и в каждой религии ни один раз было. Силы не могут найти себе кого-то равного, что ли? Да зачем вы сдались им, а? И до сих пор маленькие девочки и мальчишки продолжали рассказывать эту историю, давно уже позабыв, с чего всё начиналось, и едва ли соответствуя настоящей вселенской истории. Это очень удивляло, печалило, вводило в ступор.
Мне бы тоже хотелось, чтобы так было! Увы. Слишком просто запугивать мир, водя за нос и пугая котлами и вилами. А вы видели те котлы? А зачем тогда говорите?
До тех пор, пока будут живы боль и насилие, пока будут не понимать друг друга люди, пока будут рождаться больные дети и умирать невинные таланты и гении, начинаться и не кончаться бессмысленные денежные войны, существовать даже один единственный злой и жестокий человек – у мира большие проблемы, и никто не сможет его спасти; ни одна религия, ни одна сущность, иначе бы уже много лет, как было всё идеально. Всё далеко не идеально. И запугивать всех мы просто не дадим, не посмеем.
Силы могут изменить всё, что хотят, если только хотят. Из этого идёт, увы, лишь один вывод. Там, на так называемом Небе, никому не жалко людей – и в этом виноваты лишь люди, подлые, лицемерные, самоуверенные и неуправляемые, что думают, в силах изменить целый мир, которые правят над слабыми, насмехаются над жестокими издевательствами, которые не не понимают, а не хотят даже думать о дальнейшей расплате при таком отношении. Все до единого, и дети, что выкалывают глаза животным, и взрослые, что волей возраста должны уже многое понимать, озабоченные ненавистью или инстинктом, люди-марионетки, у которых лишь грязь в душе и гнойная плесень даже в маленьких текстах, ведомые, потерявшие себя, убившие сами себя при жизни физической тела. Обезумевшие от презрения, агрессивные, обзывающие друг друга животными, но намного ужаснее и кошмарнее их. Обезумевшие.
Да как вас вообще терпит Земля?! Будь я на её месте – убила.
Пусть останется лишь несколько человек, но Человек, не о гуманизме говорить тем, кого относится без гуманизма к другим, таких, поверьте, не станет жалко; а настоящих людей… их так мало. Их действительно всего раз, два, три… Пять? Или десять? Пятнадцать? Тысяч?
Общество сгнило и с головы, и с хвоста. Все удивляются немилости богов, но выбирают путь, достойный наитяжкого наказания. Все кричат, что в мире нет справедливости, а это справедливо жить так? Если есть хоть одна причина, заставляющая человечество через силу стать таким, как гниющая рыба, если есть такой, хоть один, посягнувший стать вровень богов человек, ничто во Вселенной не сбережет его от суда Природы.
Придёт час, настанет эра Настоящего Человечества – и если есть хоть один такой «человек», никто не сжалится над ним, ни одна Сила, как не сжалился он, посмевший погубить мир. Каждый понесёт своё наказание; и тогда, потом, очистившись огромными волнами от городов, республик и целых стран лжи, когда похоронит вода и земля каждого, восставшего против Природы существа, не достойного больше называться человеком, тогда…
Но, кажется, я увлеклась. Ходит одна легенда, что каждый день появляется новый божок, который приумножает вклад предыдущего. Они все малы, но их так много, что даже звёзд в космосе меньше, чем мерзких людей. Ходит легенда, уже не в первый раз Космос пытается создать Человека, и не эта, и даже не следующая цивилизация не сможет достичь апогея.
А по секрету скажу, что мир достигнуть совершенно не трудно. Надо только выполнить всем одно единственное условие: вылезти из своих рамок, не смотреть на трусливых друзей, восстать ВСЕМ до единого ПРОТИВ ЗЛА, но человек впускает в себя зло, любит его, обожает. Человек никогда не откажется быть плохим, и всегда будет виноват кто-то на Небе, а не он сам. Кажется, я увлеклась…
|
|
|
