 |
Глава 11. Время выбирать сторону
|
|
|
|
Глава 10. Вопросы
Вчерашнее свидание долго хранилось в памяти. Настя возвращалась к нему боязливо и одновременно с тем с новой радостью. В ушах до сих пор звучали красивые слова и мягкий, но властный голос, всё же голос выдавал в Анмене грозное великое существо; больше всего вспоминалась песнь ангела.
Его голос… Он был настолько не похож на людской, что кружилась голова и тотчас вырастали крылья, но не было слов описать его, хоть на каплю приблизив человечество к пониманию. Прошли почти сутки. А Настя металась по комнате, довольная, счастливая и возбуждённая, перед её глазами был только Он. Мама с удивлением смотрела на дочь, сначала качала головой, а потом, догадываясь о чём-то своём, улыбалась.
А Настя точно влюблялась – в дух, призрак, образ из воображения, который, как казалось, приснился, но был намного живее многих живых. С каждой минутой, с каждой мыслью становился всё более красивым и интересным. И до такой степени быстро произошла в ней эта метаморфоза, что если бы кто-то напомнил про убийство и про странное сходство с Кириллом, влюблённая бы никому не поверила. Как только Он вчера коснулся её руки, все страхи, сомнения и опасения растаяли в шуме ветра, в приятном прохладном воздухе.
Август начался хорошо! С сильного желания увидеться с Ним хоть ещё один раз, увидеть, обнять и понять, найти ответы на все свои вопросы и просто перестать быть одинокой. Одного Высшего демона ей стало мало? Ха-ха. Я уже хотела засмеяться, назвав ветреную Настю изменницей, как вдруг уловила ещё одну её мысль, и та расставила всё на места.
Никакой измены, как и никакой любви здесь не было. А влюблённость или симпатия – кто же их разберёт? И если раньше не было ни к кому подобных чувств – это тоже ничего не значит. У Насти скорее началась пора любви к жизни, всеобщей радости, наслаждения. Она теперь жила каждым днём, ловя его солнечные лучи, улыбаясь. Она радовалась, что за это лето нашла как минимум двух друзей, радовалась тому, что встретила таких интересных личностей. И не думала, как они могут воспринимать её и факт существования друг друга.
|
|
|
С Илиной ситуация тоже разрешилась относительно хорошо. Они улыбались друг другу и больше никогда не обсуждали тот случай в «Луне», не возвращались к прошлому. Но чувствовалось, что открытие тяжёлой тайны проложило между подругами высокую стену, и о былом общении уже речи быть не могло. Тихо оборвалась ниточка, ведущая их какое-то время рядом. Хорошо и на том; Настя радовалась, что обошлось без конфликта.
А потом она вспомнила Люциара. Как действительно закружилось всё… Сколько они не виделись: пару дней, неделю, две-три недели? Братик выбил её из колеи, отчасти напросившись на какие-то чувства, а был ли у него шанс? Было ли у него право разрушить уже сделанный ранее выбор? Ещё не так давно Насте казалось, другой претендует на её мысли и время. …А потом появился Анмен!
Кстати, с братиком в эту ночь опять случилось кое-что странное. Уж не знаю наверняка, с чем это было связано, но второй раз за своё пребывание на Земле он потерял все силы и стал снова слабый, как человек. Почему так происходило? Да ещё и опять после того, как он на всякий случай решил стать невидимым, чтобы меньше людей и существ глазели на него. (О, если б он знал, как много! )
Мелькнула одна довольно странная версия, что связано это с людьми. Чем больше их, чем больше тёмной и чёрной энергетики, да и вообще энергии, тем сильнее она начинала фонить, - отсюда и перебои. Но чтобы слабые людишки, подлые, злобные и развесёлые, влияли так на настолько высшее существо? Поэтому я и сказала, что не знаю наверняка о причинах.
|
|
|
***
- Сколько мы не виделись?
- Действительно, не один день…
- Как ты, что произошло нового в мире? – Настя сияла от радости и, конечно, имела ввиду невидимый мир, который располагался за дверью.
А демон держался холодно, точно зная о её недавних развлечениях и знакомствах, он соблюдал дистанцию. Зачем – хотя бы на всякий случай.
На сей раз они встретились в замке, в том самом великолепном сооружении, что обычно всегда оставалось для неё недоступным. И жил ли там кто-то, или этот замок был городком для всех – не всё понятно. Он давно хотел пригласить её туда, но недавние события, действительно, наложили свой след, и демон передумал с обиды, гордо пересилил себя. Настя ещё не знала о том, что он знал, и знать ей это было необязательно.
Последняя пара недель прошла для Дэймона медленно и мучительно. Были счастливые моменты, но чаще он без каких-либо чувств смотрел на море, апатия пожирала всё. Уже начинала вырисовываться картина, в общем-то неудивительных событий. Люциар запретил своим преданным слугам распространять информацию о себе. Демоны терялись в догадках. Разные слухи и сплетни передавались из уст в уста. А он просто сидел один, на высоком уступе, на самом отвесном месте. Туда никогда не допускались люди, животные и птицы обходили скальный уступ стороной. Я боялась лишь одного, как бы он однажды не прыгнул, ведь, даже умея летать без крыльев, демон мог сознательно не воспользоваться своей способностью. Потеряв всяческий интерес к жизни, сделать всё, чтобы её оборвать. Сказал же, что надо ограничить общение.
- Что-то случилось?
- Ничего.
Он пожал плечами и, как обычно, посмотрел куда-то в сторону моря.
Так уж и ничего…
А она чувствовала небольшую вину за себя, хотела рассказать. Но диалога не получилось. Во дворце, который, как оказалось ясно из истории, был передан Дэймону в дар от его родителя, а тому передавался от отца к сыну от самого Люцифера, было слишком много народа и зябко, и холодно. Настя удивлялась тому, что начала чувствовать себя здесь неуютно, почему – возможно, потому, что сильно много дней витала в ангельских фантазиях. По принципу: это всё сказки, но что, если так? Не до конца ясная причина так и осталась в секрете.
|
|
|
Всё было очевидно без слов…
Они почти не говорили, молча сидели и избегали смотреть в глаза. А потом наступил закат. Август у моря вечером – холодный воздух, на пляже – шторм; обратно также ни звука.
Демон выглядел очень плохо. Это стояло ему цвета лица, и руки были ледяные и постоянно дрожали – он прятал их, как только мог, она всё равно видела. И всё же барьер работал хорошо – ничего не скажешь, общее состояние, которое не получалось скрыть, было видно, а то, что таилось внутри, определённо пряталось под замками, я предполагала причину, но не могла знать наверняка.
И всё же в его глазах мелькал очевидный ответ. Я угадала. Тень по имени Мэйкор бесшумно носилась по городу все последние недели и дни. Тень всё видела и всё передавала своему Господину. Её глазами становился он, не решающийся выйти поближе к людям. Тень была слишком хорошим шпионом, а вот Настя прятаться, как следует, не могла. Да если б она ещё знала!
На самом деле и один, и другой парень оставлял у неё миллион вопросов, и пусть невысказанных, не всегда понятных даже себе, но всё же больших вопросов.
***
…Демон соврал, что умер кто-то из свиты, давний друг, давний и очень преданный. Много лет были вместе, что только не пережили бок о бок, а теперь его нет, точно весь мир умер вместе со смертью друга.
Настя не знала, можно ли верить таким громким и высокопарным словам и проверить их не могла. Не знала и не видела никогда, о ком шла речь, не понимала до конца, слуга ли он, рядовой подчинённый, или именно друг. Демон прятал от неё всех своих нечеловеческих знакомых, как вроде и не было их, но из одного его титула становилось понятно, что демоном возле моря довольно много – не будет же возглавлять Люциар группку из двух-трёх бесов и чертенят.
Заговаривать об утрате не приходилось. Было немного неловко, да и мизерная информация не позволяла правильно выстроить диалог. Мало ли в каких отношениях они были, что творилось между ними? А может, сам Дэймон убил его? За провинность, неповиновение, попал под горячую руку? Ведь мог же убивать ангел, а демон тем более в состоянии. Это с виду он как холодная худощавая статуя, бледный как мрамор, с волосами как серебро. Кажется, его волосы стали ещё светлее за это время. А там кто знает. Или сам соскользнул и упал?
|
|
|
А что если в действительности он иной, или причина иная? А ведь запросто могло быть! Могло быть и так, что напыщенная печаль скрывала под собой иные чувства, или вслух сказанные слова были правдой, но не соответствовали переполнявшим эмоциям, правдой не до конца. У людей вроде тоже такое бывает? Расстроился из-за одного, а сказал, якобы от другого. Так в итоге и оказалось.
Холодная стена постепенно превращалась в прохладную, а затем падала. Настя думала, уж не она ли случайно чем-то обидела своего компаньона, не сказала ли ненароком лишнего, не перегрузила ли какой личной проблемой. Вроде бы нет – о большинстве подобных вещей она предпочитала молчать, никому даже не намекала, потому, что личное – это личное.
Они вроде бы и не ссорились, но после, кажется, помирились. Сами не зная как, сами того не заметив. Девушка снова была в драгоценном дворце, только на сей раз с большим энтузиазмом оглядывая его прекрасные стены. Неведомые мастера из ушедших эпох хорошо потрудились над эффектностью грандиозного сооружения. Здесь встречались узоры различных стилей, а некоторые фрески показывали совершенно неведомую для человека жизнь. Невероятные существа, немыслимые и ни на что не похожие создания, такие же немыслимые растения и совсем неразборчивые формы флоры и фауны. На мгновение возникло чувство, что этот красивый дворец родом из какой-то другой планеты, и это его чужая, совершенно чужая жизнь.
Спрашивать о происхождении дворца, нарисованных зверях и тварях Настя посчитала не нужным. Они – лишь крупица тех тайн, что скрывал её рогоносный знакомый. Лишь одна из… Захочет – и сам поведает. А нет, значит нет. Не самым главным и не настолько существенным представлялся этот момент, хотя, спорю, любой исследователь отдал бы за правду голову!
Настя сидела во дворце и понемногу опять себе удивлялась: то чувство, что возникло вчера, откуда оно, и куда опять подевалось? Точно неприязнь, ощущение страха и некомфортности, как пришли они, так и ушли. И снова всё стало, как прежде. Но стало лишь для неё…
Что именно произошло за дни её здесь отсутствия? Сколько умерло или ушло друзей и надежд; если в друзьях было дело? Какие катаклизмы и неприятности пронеслись по внешне всегда прекрасному месту? И кто виной тому, а если виной – она?..
|
|
|
Девушка сидела за аметистовым стулом-троном и ела без аппетита предложенные ей райские фрукты. Обсидиановый стол был полон сполна приготовленных ради неё угощений. Но что если они – только внешность, иллюзия, что если простая вежливость, и слова не более, чем слова? Какое-то смутное чувство уже кружилось в сознании девушки.
Да, вопросов оставалось немало – и к Люциару, и к Анмену. Она не знала, что именно бы хотела узнать, и просто во всём запуталась. Немного грустное настроение и чувство вины создавали неразбериху в душе. А ещё Дэймон молчал! Молчал и всё. Хотя прежде отличался и красноречием, и словоохотливостью. Заставлял думать невесть что и теряться, теряться в догадках.
Только думала, подружилась, и что-то пошло не так.
Что-то случилось. Что-то определённо произошло. Какая-то ошибка, едва ли не видимая и осязаемая. Ошибкой была наивность и непонятливость, чувства, что не имели названия. Дружба, симпатия, влюблённость или любовь – какое всё это имело значение, если просто в один день рушился твой прежний мир, и весь мир обретал уже не ты, а другой?
Настя не знала и не могла знать, о том, что рассказывала тень своему повелителю. Незримо следующая по пятам, как она пряталась, выжидая, в подъезде, сливалась с деревьями, переселялась в птиц. Она просачивалась через щели в кирпичных стенах и, словом, проделывала такой тяжкий путь, и что же увидала она? Какое слово использовала для описания?
Молчание как началось, так и кончилось. Люциар снова был лучшей версией себя, улыбался и доброжелательно звал Настю «испробовать ещё один подарок, только ради тебя». И это был настоящий подарок! Ещё одна страсть, которая лишь зарождалась и потому о которой никто ничего не знал, девушка даже себе не признавалась.
В лесу, что расстилался рядом с горой у моря, по словам людей, давно завелось непоседливое стадо копытных. Вроде какой-то пастух не уследил, и у него сбежала лошадь – прибилась к стаду, которое водилось в лесу, со временем коней стало много. Никто уже не помнил имени безрукого пастуха, а его «деяние» стало обрастать легендами, сбежавшие кони временами терроризировали округу. Их хотелось бы обуздать, хоть одного.
Настя замерла, не веря своему счастью.
За горой, среди невиданных трав и цветов, такая смешная картина: стоял главарь демонов, а рядом с ним паслась небольшая кобыла. Она так спокойно находилась рядом с ним, с радостью поедая ароматные лакомства, а он так волновался, поглядывая на е ё большие копыта. И было смешно видеть его, с виду отчаянного и важного, просто стоящим рядом.
- Она твоя! И любая другая, кого пожелаешь, только скажи на ушко.
Кажется, перед тем, как обуздать дикую лошадь, Люциар и впрямь нашептал ей пару слов.
- Она твоя, можешь двигаться теперь, куда хочешь! Ох, мы теперь можем двигаться, куда только хотим, - оговорился демон, на мгновение осознав двусмысленность предыдущей фразы, перепугался.
- С тобой всё так, как я хочу.
Люциар обуздал ещё одного коня, и следующие пару часов всадников не видело море.
***
Я размышляла, время от времени возвращаясь к самому первому вопросу: почему именно эта девушка? Что-то таинственное и необычное безусловно было в Анастасии, и это что-то впечатляло своей неопределенностью, ведь к ней, прямо сказать, тянулся и ангел, и демон. Удивительный человек, в котором сочетались две такие разные стороны? И сколько я не смотрела за Настей, не понимала, что в ней относится к одним и другим.
Наверное, вся проблема, а точнее всё дело, проблемы тут нет; вся двойственность и неоднозначность ситуации шла лишь из стереотипа, из какой-то надуманной необходимости выискивать и находить в человеке заранее заданные черты, якобы чисто белые и мрачно-чёрные. Честно, я не видела в ней этого разделения. То, что привлекало парней, не принадлежало к этим стереотипам, больше того, кажется, их привлекали в ней одни и те же черты.
Или не замечала. Встречаются ведь такие люди, что годами и даже всю жизнь хранят свои страхи, секреты, если изволите, «скелеты в шкафу». Люди скрывали многое от людей, но мне-то полагалось такое видеть. Ангела не обмануть, зеркало тут не подставишь, и в тоже время… Ах, бывали и на моей практике случаи, выходящие за все рамки правил природы.
Люди – странные существа, вроде бы не должны обладать силой, а иногда так много всего носят в себе, так сильно похожи на нас или демонов, что едва ли неотличимы, только родились людьми. Бывало, эта грань стиралась практически полностью. Но это редкость – не большинство. Подобных единиц рождалось за век два-три, не более. И великой удачей было встретиться вместе этим особенным человечкам! Великая печаль – так и не найти понимания; обычным людям было их не понять…
Но Настя не относилась к числу единиц, избранных самой Вселенной, настолько великое звание надо было заслужить ещё до рождения и, словом, для того были настолько сложные и почти невозможные для выполнения условия, что, кажется, в последние века такие люди уже не рождались, а сводки врали – лишь бы была статистика. Люди их называют гениями, но настоящие Гении – это не человечки.
Настя была самой обычной девушкой, каких тысячи живут в каждом городе. Но… И это «но» в виде личного знакомства с двумя великими Силами заводило все мысли в тупик. Почему именно она? Чем она отличалась? С одной стороны – есть сотни похожих, в большей или меньшей степени, с другой – со случайными лицами не происходит то, что выпало на судьбу ей.
И я продолжала думать, перебирая сначала простые, а затем самые фантастические догадки одну за другой. Возвращалась к бессмысленности стереотипного разделения на чёрных и белых, к тому, что искренность, открытость и понимание могут привлечь даже самого злого демона, что это – именно то, что необходимо каждой душе, и самый последний злодей втайне надеялся и желал только этого.
Она умела слышать и слышала. Умела слушать и понимала. Не доверяла людям, точно зная о них намного больше дозволенного, одной фантазией, интуицией полагая, что людям не стоит верить. И также, наверное, инстинктивно, тянулась к тем, кто стоял намного выше людей? Потому что пусть не телом, не историей крови, а духом была выше их. И как бы кто ни спорил до хрипа о идеалах, и даже если она не слишком напоминала его, она просто была хороша. Она была далеко не последней фигурой. И многим бы хотя бы так, как она.
Что касается брата, Анмен тоже занимал большую часть моих мыслей и времени. Я пыталась представить, как он, ныне практически человек, разве только с проблесками суперспособностей, как он так быстро принимает решения на эмоциях. Знает ли он о том, кто такая его блондинка Анастасия? И всё ли знаю о ней я? Чего от неё ожидать нам обоим в ближайшем будущем?
Анмен не знал. Связь с демоном могло оказаться ударом. Прямолинейный и склонный к обидам, братец мог в один миг изменить решение, бросить всё – улететь, и оставить её одну. Мог, но смог бы?
Время шло в соответствии своих строгих правил. Оно не приоткрыло до сих пор к тайне дверь, и я не решалась и немного побаивалась принести Ему эту новость – пусть лучше узнает сам. Только чувствовала, что это случится скоро…
***
И так шли дни; Настя жила, не ведая очень многих вещей, не подозревая о многих тайнах, о том, что за ней наблюдают – и точно не я одна, и время от времени святая без крыльев показывала свою тёмную сторону. Опять же, мне было трудно сказать наверняка, являлась ли эта сторона тёмной, но, кажется, да; пришёл час и открыл, что привлекало в ней приморского демона.
Я увидела прямоту, наивную, доходящую порой до немного обидной границы. Она не могла молчать, если считала, что так будет лучше. Могла обидеть словом, сказать что-то и даже того не заметить. Например, иногда она очень завидовала незнакомцам. Глядя лишь на одну их внешность, успевала найти целый мир. Миры и представления не всегда соответствовали действительности, а желанные возможности, способности или события жизни другого потом долго не выходили из головы. Кому-то ведь досталось так – с детства! – почему ему, а не мне, чем я его хуже? Завидовала от низкой самооценки.
Также прямо Настя ответила демону, не выдержав его необъяснимого и внезапного молчания. А он сказал только, что не держит зла, но его мысли были переполнены слезами и страхами. Перед глазами стояла подруга, вот только вроде бы ставшая ею, и вдруг – с другим. Что ещё оставалось думать? Настя крутила с обоими, улыбалась, смеялась, рассказывала о себе. А со сколькими она ещё так любезничала?
Люциар ответил что-то вроде: «Я молчу, потому что мне достаточно просто видеть тебя и быть рядом, больше ничего не надо. Я так давно не смотрел, дай мне насмотреться, я о большем не смею мечтать». И отчасти слова были правдой, пусть и раненный, он-то любил её, любил, как оказалось теперь уже, по-настоящему. А что она? А любила ли она когда-нибудь?
Ему нравилась прямота – нравилась правда. Настя и Люциар помирились, и на какое-то время ангельский след снова скрылся в пучине разноцветного города.
И время летело так быстро, когда в жизни становилось хоть немного стабильно и радостно. Только, казалось, все слышали про наступивший август, а вот уже календарь уносил вторую и третью его неделю…
Погода менялась: холодало, вечерами становилось холодновато, но обещали ждать Бабье лето – в городок снова вернётся тепло.
Дни летели и таяли, Настя смотрела на вазочку с любимыми цветными конфетами и гадала на них, наугад вытаскивая цветастый шарик, трактовки к цветам придумала мимоходом сама. Работа проходила спокойно, не предвиделось больше никаких перемен, разве что только учёба – она решила взяться за неё основательно, решила подать документы и перестать быть психологом только для себя и знакомых.
И в целом конец лета оказался довольно тихим и даже скучным.
…А потом наступила осень, но и это не помешало их встречам. Ничего не изменилось – подумаешь, лишь место действия появилось посреди города. Или не города, как бы лучше сказать, совсем недалеко от её дома, между старыми домами, на окраине улицы. Между старых уже полуразрушенных стен, выросло, точно из ниоткуда, из асфальта, несколько странных кустов. Деревья имели огненно-красную листву и листья несвойственные здешней растительности, они точно выскочили откуда-то, или их бросили, или они ушли и заблудились, или забыли вернуться обратно в свой мир.
…Настя даже не удивилась, что именно там, на очевидной границе миров, сидел на развалинах дома знакомый демон, сидел и беззаботно болтал ногами.
Они не виделись уже достаточно долго. Неделя, две? Может, даже чуть больше? Как наступила осень и к работе прибавилась новая учёба – времени почти не осталось.
- Ты не хочешь ничего мне сказать? – спокойно и тихо проговорил он. В этом уголке, в этом странном соединении серых и ярко-сказочных красок, так уместно смотрелись его рога, покрытые настоящим золотом.
- Тебя же увидят! Что ты де?.. – не успела договорить.
- Ну и пусть, - рогатый был в удивительно возбуждённом настроении. Больше того, он демонстративно прошёлся вокруг красных кустов, выпрыгнул на тротуар и помахал руками. – Пусть видят. Пусть! – голос быстро сорвался до крика.
- Дэймон…
- …Я всё равно невидим. И мой мир для них тоже. Так что всё нормально, всё хорошо, расслабься. Всё прекрасно!
Но это звучало неискренне, очень неубедительно и агрессивно.
Тогда Глава местных демонов предложил войти внутрь, – и тут опять произошло странное. И всё как-то встало на свои места. Только переступив порог разрушенного пустого здания, они снова очутились в знакомом мире, на яркой траве, в цветах. Там же, где и обычно. В мире вечного лета и беззаботного спокойствия.
- Твой мир расширился, - хихикнула Настя.
- Рвётся со всех сторон, скоро начнёт набрасываться на людей. Как у тебя дела?
- Я хотела как раз рассказать… Со мной недавно познакомился один странный юноша.
И девушка поведала все свои страхи и тайны относительно моего брата. Добавила пару лишних фраз про непонятную манеру общения, и что, «похоже, действительно не человек». Да на самом деле и не совсем ангел – серафимы – существа очень сложные.
- …Без понятия о том, кто он. Приснился один раз, затем растворился в воздухе и следит. Потом второй раз появился. И опять в никуда. Даже не знаю, что думать!
А она очень сообразительная! Поняла, что именно это он и хотел услышать.
- Вот и как быть? Почему именно я? Я не понимаю, что ему надо, он такой странный, и мне… мне даже показалось… И при этом такой хороший, - она заулыбалась, не скрывая румянца на лице.
- Не хочу даже слушать ничего из россказней Анмена. Поверь, такие, как Он, готовы всю жизнь провести, отказывая себе во всём, якобы ради какой-то неясной, якобы светлой цели. Но ради чего, ради чего? – с жаром проговорил Дэймон. Было видно, что он хотел начать спорить, но быстро охладел и даже опустил голову. Его поза при этом движении смотрелись немного смешно, а при ином ракурсе даже трагично. – Не хочу ничего слушать, - ещё раз повторил он и замолчал. Прошло время, и демон снова вернулся к своей истории:
- …А знаешь, Настя, я ведь давно тоже хотел рассказать… Эй, ты слушаешь меня? Тоже одну историю. Откровенность за откровенность.
- Если только ты хочешь.
- Да. Никак не идёт из головы судьба одного моего хорошего друга.
И они предпочли говорить о ком угодно другом, нежели о моём братце. Похоже, обоим речь на тему него становилась немного неловкой, каждый чувствовал свои эмоции, обиду или вину. Оба решили закрыть глаза, но то, что прошлое доверие оборвалась, одними закрытыми глазами ведь не изменишь.
- …Он такой же, как ты, тоже демон?
- Да, но это не играет никакого значения. Это могло случиться с кем угодно. И с тобой, и со мной… могло…
Странный тон, снова опущенная голова, взгляд. Что-то определённо случилось, только было неясно, что.
- До сих пор не идёт из головы…
- Ты только не плачь!
- Постараюсь.
Тогда Люциар, уже будучи в своём мире, уселся поудобнее на излюбленном камне и снова опустил голову. Было видно, что эта история очень сильно взволновала его, подкосила. А может, кто знает, это была Его история?
Или что-то снова случилось на днях? Что ещё?
- …Мы, демоны, в чём-то похожи на двуногих земных созданий. Конечно, во многом разные, но почти также появляемся на свет и умираем. Знаешь, ты – человек, и всё-таки ты, наверное, не поймёшь эту боль, эту боль родиться одним на свете… Зря я рассказываю.
У нас нет родителей, нет и не может быть. Мы все одиночки, но кто-то обречён скитаться век, два, а кто-то – целую вечность, обойти Вселенную вдоль и поперёк; жизнь человека короче, даже самая долгая жизнь, этим она желаннее; Боги милостиво не дали вам понять такое слово, как вечность.
Мы заранее обретаем свои таланты, также узнаём, куда забросит на сей раз судьба. Это что-то вроде лотереи: ты тянешь билет, и красивая девушка с ангельским голосом говорит, будет ли хороша ваша внешность, повезёт ли в любви, сколько будет детей и так далее… Нам всем раздают способности и черты характера: и нам, и вам, а также радости и способности. И ещё одна – самая главная неожиданность – боль. Многие завидуют прекрасному дару, к примеру, художника…
- Или кондитера?
- Да; ты только представь, Настя! Или кондитера, верно. Тебе суждено стать самым выдающимся человеком своего дела, купаться в славе, в морях и океанах цветов, путешествовать хоть на другие планеты, но при этом иметь неизлечимую депрессию или иную боль. И всё будет омрачено и падёт. И то, чему завидовали прежде твои товарищи, разве будет оно так желанно теперь, если озвучить сразу список талантов и список проблем и боли?
- В точности, как у людей…
- Наверно, но нас в особенности. Среди демонов много выдающихся лиц, и многие, – Люциар вдруг замялся, его голос сменил тонкий высокий смех, смешок закончил, - и многие выдающиеся люди были близки к демонизму, так что мы с тобой, считай, как далёкие родственники.
Потом он лежал под деревом и постоянно вздыхал, а Настя сидела рядом и слушала. Её лицо выражало странное выражение не то вины, не то жалости к рассказчику, хотя в чём тут её вина, кто вообще виноват в этом? И виноват ли?
- …Как я сказал, ему выпала такая судьба: стать лучшим во многом и этим несчастнее всех. Потому что многие завидовали юному демону, думали: если дано одно, то будет прекрасно всё. Да, думали по принципу: ты же красивая, ты же умная, так почему ты не можешь?.. «Как это у тебя парня нет? » Тебе тоже так говорили?
- И часто... – девушка с грустью кивнула. – С ума сойти, как это знакомо! Ты прав, может, мы, действительно, не так сильно отличаемся от вас? Может, люди и есть те самые демоны? А ты… Ты – даже больший человек, чем те, с кем мне пришлось в своё время учиться. Не понимаю, не понимаю тех, кто смеётся с чужой боли и радости, это значит лишь, что у него не было ни того, ни другого. Так что случилось с твоим знакомым?
- Ах, да… - и снова зазвучала история о несчастном существе, постигшем такие большие и разные части жизни. – Он мог двигать горы, одним пальцем своим, одной мыслью! Ты можешь только вдуматься, Настя? И не мог найти даже одного друга. Вся Вселенная встала против Него.
Ужасная боль каждый день сводила с ума и ломала юное тело. Он хотел… Один раз он даже хотел покончить с собой, но из этого вышла лишь ещё одна долгая и слезливая история. Этот демо… Впрочем, неважно, кем он был на самом деле и как его звали; в тот день его боль достигла своего пика, и, казалось, что впереди только смерть.
И он пошёл… умирать! Да-да. Не смешно. Пару часов ходил по местному городскому кладбищу, всматривался в цифры и имена, разглядывал портреты, ловил тишину. Он вспоминал и усиленно думал о своей жизни, о жизни людей с портретов, точнее тех злоключениях, которые, скорее всего, могли быть когда-то у них, а теперь – тишина. Но и он не мог знать наверняка. Даже, несмотря на то, что он – Сила.
Длинная косая чёлка здорово закрывала рога, и люди, что приходили проведать родственников, не сразу видели или не сразу понимали, кто бродит рядом. Кто, так же, как и они, рвёт сухую траву, очищает грядки, кто пытается забыться от своих бед, а сам тем временем утопает в пучине печали.
Он смотрел на серебристую листву тополей, а потом, едва держась на ногах, падал, вставал, падал опять и стоял на коленях. Он ещё долго смотрел в безоблачное синее небо. А небо над кладбищем, знаешь, оно другое, совсем другое, не могу точно сказать, почему.
А потом… - Люциар судорожно схватил глоток воздуха. Ему было тяжело говорить, а может быть, даже плохо.
- С тобой всё хорошо? Может, тебе стоит отдохнуть. Слишком много воспоминаний…
- Всё хорошо. Я, пожалуй, пойду к себе домой, но сперва закончу рассказ. Ты посиди ещё немного. Дослушай! Дверь-то открыта всегда, никто никого не держит, но ты дослушай – прошу.
- Конечно!
- Если можешь.
И снова начинало казаться, что он говорил о себе.
- …Я не всё помню, как было. Воспоминания, действительно, приносят одну только боль. И хотя прошло много лет…
- Давай тогда помолчим, - предложила девушка.
- Ты снова права…
К тому временем, Люциар сполз со своего любимого камня почти наземь, и длинные стебли волшебных цветов и трав касались его спины.
- Я полежу… Ты не против?
Он продолжал судорожно хватать воздух и смотреть в небо. Расслабленный, уставший и побледневший, как-то внезапно из высшего демона местных гор превратившийся в несчастное существо, походящее на больного и слабого человека. И как хорошо, что рядом была она! Блондинка не проронила ни слова, не задала лишних вопросов – кажется, итак всё поняв, лишь крепко держала за руку, обхватив аккуратно своей, и начала гладить его дрожащие пальцы, ладони, лежащие на груди.
- А потом…
И хотелось сказать: «Не надо, не продолжай, тебе же плохо! Лучше полежи, полежи и закрой глаза». Настя сказала всё взглядом.
Люциар попытался выдавить слабый смешок.
- А что потом? Потом этот несчастный демон упал и больше не мог подняться, ну ровно, как я сейчас. И достаточно долгое время лежал, а на него падал дождь и летели листья – целую ночь, от ночи и до утра. А утром появился охранник. Один хороший дедушка, охранник кладбища, да, он покачал головой, тронул ладони, а затем взвалил себе на тележку бледное тело. В ней должны были проехаться до ближайшего мусорного бака палки и сухие букеты, видать, не судьба. А про своего странного гостя дед никому не сказал и спрятал его в своей маленькой дальней коморке.
Он сразу заметил рога. Кивал и вздыхал, пытаясь нащупать сердце… Нашёл, конечно… Ему тоже было жаль. Такой редкостно добрый и понимающий человек!..
Слова превращались в отрывки, речь становилась бессвязной. Кажется, в голубых глазах стояли настоящие слёзы, прежде уверенный сильный демон попытался смахнуть их, но не смог. Настя смотрела со страхом, боялась ещё одного приступа. Кажется, нет, обошлось. Это – только воспоминания.
- Ему было жалко. Ни жить, ни закрыть глаза, Он не смог… А боль становилась невыносимой. Я уговаривал его, просил, у деда как раз имелось на такой случай отличное средство. Яд, настойка каких-то плодов. Он покачал головой, закрыл мне глаза, сказал, что очень «сожалеет утрате», а затем дрожащей рукой, дал пузырёк, чуть не перевернул его, сказал выпить.
Мой друг демон был в очень паршивой форме. Он не смог даже поднять головы, дед влил страшное лекарство прямо в губы, а после снова стал слушать сердце и ждать. Ужасные раны на теле гостя не оставляли другого выбора…
- Что же это были за раны?
- А это печаль и тоска, непонимание, проклятие людей, одиночество. Даже фениксы иногда сгорают в своём огне, или остаются живы, но с большими ожогами. Так и мы. Мы тоже как фениксы. …Дед понимал, что не совершает убийство – этого парня с ожогами было уже всё равно не спасти. Он лишь ослабляет страдания.
- И что же потом?
- Ничего.
- Он умер?.. – одним губами спросила она, несколько минут над полем был слышен лишь ветер.
- Нет. Этот парень перед тобой, Настенька. Дед тоже понял, что такого, как я не убить. А потом я ушёл в горы, на море. Подальше от людей, их жестоких мыслей, очарования. Меня невозможно убить. Что ты думаешь, выпил – и всё? Это просто! Дед чертыхался, думая, что перепутал флакончики, влил во второй, в третий раз этот яд. А ничего не вышло – выспался, успокоился, встал и ушёл. Возможно, я всё-таки умер в тот день, но не в физическом смысле. Умер прежний, и родился кто-то другой. С того дня у меня многое изменилось в мыслях и жизни.
И зачем я только всё рассказал? Забудь!
«Забудь!.. »
Страшный голос долго звучал в голове. Перед глазами плясали, вспоминались фрагменты, когда Люциар резко одёргивал рукава или, ссылаясь на непонятные дела или причины, отказывался спуститься к морю – поплавать. Взять даже те славно-прекрасные дни, когда они встретили много ракушек, когда познакомились с псом; или это стечение обстоятельств, или он пытался избежать некоторых морских сцен. Купался он только в одежде, в полном своём обличии, иногда даже с ножом.
Настя думала сначала о том, что это как-то связано со смущением. А нож может пригодиться в быту, или каких угодно неожиданных обстоятельствах. Что дело в его искренних чувствах и доверительных отношениях, что он не хотел разрушить их, создав двусмысленную ситуацию, исход которой будет зависеть, возможно, теперь от него. Что он, элементарно, может ей не понравиться. Кто знает, как сложились бы иначе события? Что если, отказываясь оголить рукав, он скрывал свои раны из прошлого?
«Даже фениксы иногда сгорают в своём огне…» Эта фраза запомнилась особенно сильно. Она была откровенной. Откровеннее, чем всё остальное сказанное. До наготы. Сто процентов: причина найдена.
…А рядом с дверью, ведущей прочь из этого мира, Настя заметила тёмную тень. В первый раз увидела кого-то из его свиты. Высокий, худой, с виду, тоже не человек, этот кто-то стоял так, поджидая и охраняя одновременно.
- Господин, - с жаром метнулась тень. – С вами всё хорошо?
- Лучше всех. Не трогай.
И это был первый и пока что единственный демон, замеченный девушкой, после Дэймона. Довольно верный, привязанный, исполняющий свои обязанности и неравнодушный, сложилось впечатление, что второй Сын Тьмы ничем не хуже, если даже не лучше золоторогого.
- Сгинь немедля, оставь, оставь меня одного!
Грубость, вероятно, говорила о чувствах: о боли, в первую очень о боли, демон вёл себя так из-за неё; создавал, однако, обратное впечатление.
- Кто это? – уходя, обронила Настя. Немного напуганная внезапной переменой в своём друге, не желая услышать подобное уже на свой счёт, прошептала одними губами.
- Кто? А, этот. Ещё один демон. Тень, обычный слуга.
- Зачем ты так с ним?
Люциар махнул рукой – вроде не обращай внимания. Так и не смог сказать. Из-за боли, или другой причины?
В этот день, придя, наконец-то, домой, немного запозднившаяся Настя первый раз глянула по-другому на своего товарища. Она точно очнулась, марево, вернувшееся после прозрения, спало навсегда, или что-то в ней вступило в противоборство. Но не прошло и ещё пару минут, как девушка успоко
|
|
|
