Социал-дарвинистская школа

Открытый Чарльзом Дарвином механизм эволюции органической природы был почти сразу же применён и к социальной сфере человеческих отношений. Влияние социал-дарвинизма испытали на себе многие социологи, такие как Карл Маркс, Габриель Тард, Эмиль Дюркгейм, Георг Зиммель, Франклин Гидденс и многие другие. Однако создателем социал-дарвинистской школы по праву считают соотечественника Ч.Дарвина - Герберта Спенсера. Именно Г.Спенсер впервые систематически описал основные принципы эволюционной теории в области социальных наук, именно, естественный отбор и борьбу за существование и выживание наиболее приспособленных не только в органической природе, но и в социальной сфере.

Стоит отметить, что Ч.Дарвин, признавая приоритет Г.Спенсера в разработке механизма естественного отбора как двигателя эволюции, не считал возможным его распространение на человеческое общество.

Методологической основой социал-дарвинизма является конфликтологическая парадигма, базовую формулу которой в образной форме высказал римский комедиограф Плавт в 3-2 вв. до н.э.: «homo homini lupus est» «человек человеку – волк», а в философской – Томас Гоббс, утверждавший, что естественным состоянием общества является «война всех против всех». Представители социал-дарвинизма рассматривали социальную жизнь как арену непрерывной и повсеместной борьбы индивидов, больших и малых социальных групп (родов, семей, коллективов, племён, этносов и наций, классов), а также государств и социальных институтов.

Формы и методы этой непрерывной борьбы за выживание в различных историко-культурных условиях различны. Польско-австрийский социолог Людвиг Гумплович (1838-1909) считал, что люди рождаются для того, чтобы бороться за место под солнцем. Общество представляет собой совокупность больших и малых групп людей, беспощадно борющихся между собой за влияние, выживание и господство. Неизбывная причина войны всех против всех заключается в ограниченности материальных ресурсов существования. Цивилизация лишь изменяет формы и методы этой борьбы, облагораживая ее. Простые социальные группы, объединяющие людей на основе сходства-подобия их функций, внешнего вида, этнических и антропологических признаков (племя, род, солдатский взвод, обитатели тюремной камеры, группа подростков и т.п.) чаще всего используют насильственные методы борьбы и часто ведут её вплоть до физического уничтожения противника. А вот сложные, многомерные социумы (государственные и межгосударственные образования, социальные институты, гражданское общество), объединяющие людей взаимодополняющими функциями, применяют экономические, политические и идеологические методы борьбы, как правило, не ведущие к полному уничтожению оппонента. В любом случае обществу даже самой высокой организации не избежать социального конфликта, будь то в форме экономической или культурной конкуренции, политического влияния или войны. Результатом этой борьбы (всегда лишь промежуточным) будет установление социального неравенства в масштабе отдельного региона, страны или мирового сообщества. Это неравенство неизбежно вызовет новый виток социальной борьбы. В итоге общество получает сильнейший стимул к развитию.

По мнению Г.Спенсера, необходимым условием развития общества выступает свобода индивидуальных действий и основанная на ней честная конкуренция за жизненные ресурсы. Социал-дарвинизм неразрывно связан с индивидуализмом. Г. Спенсер сформулировал закон «равной свободы»: «Каждый человек свободен делать все, что он хочет, если он не нарушает равной свободы другого человека». Коллективизм Спенсер считал формой порабощения социумом личности и гибельным для всего человеческого рода с биологической точки зрения, видел в нем поощрение «худших за счет лучших». Честную и процедурно организованную конкуренцию во всех сферах человеческой жизнедеятельности (в экономике, политике, в идеологии, в науке, искусстве, спорте и пр.) он считал цивилизованной формой борьбы индивидов и социумов за выживание. В ходе этой борьбы, по мнению сторонников социал-дарвинизма, наибольшие шансы выжить имеет тот социальный организм, который в наибольшей степени приспособлен к сложившимся природным и историческим условиям. Более того, сама борьба является сильнейшим фактором ускорения цивилизационного развития социума. В процессе борьбы за выживание и расширение сферы существования происходит усложнение и укрепление социальной структуры и социальных институтов. Выживает сильнейший, а значит – лучший, идёт ли речь об отдельном индивиде, социальной группе, государстве или цивилизации. Устранение конкурентной борьбы из сферы социального взаимодействия ведёт к деградации, упадку и вымиранию, поскольку жизненное преимущество получает слабый, болезненный индивид или общественный организм. Поэтому Г.Спенсер выступал против любых форм государственной благотворительности в форме законов о помощи бедным, заботы государства о воспитании детей, санитарного надзора, регулирования жилищных условий, государственных банков, даже против государственной почтовой системы, считая, что только личная деловая инициатива в условиях свободной конкуренции позволит обществу динамично развиваться. Впрочем, негосударственные формы благотворительности Г.Спенсер вполне допускал и приветствовал, считая её формой проявления свободной инициативы людей.

Идеи социал-дарвинизма вообще и Герберта Спенсера, в частности, имели очень широкий резонанс во всём мире и не только в социологии, но и в экономической науке (Чикагская экономическая школа), в литературе (многие произведения Дж. Лондона написаны под впечатлением идей Г.Спенсера), в политике (в частности, в политической деятельности Рональда Рейгана).

Стоит, однако, указать на некоторые противоречия социал-дарвинизма и несоответствие его выводов исторической реальности. Так, например, история знает множество примеров того, как, казалось бы, более совершенные и развитые цивилизации гибли под ударами варваров. Несостоятельны, на наш взгляд, и нападки Г.Спенсера на коллективизм, который является важнейшей формой социальной организации людей. Только благодаря коллективизму слабый с биологической точки зрения вид Homo sapiens смог выжить в борьбе с намного более приспособленными физиологически видами.

Парадигма психологизма

В науках о человеке всегда противостояли две противоположные научные традиции: субъективистская и объективистская, отражающие вечное противостояние индивида и общества. Институционально первая традиция оформилась в науку психологию, а вторая – в науку социологию. По большому счёту, проблематика спора вполне соответствует коллизии: «Что первично, курица или яйцо?». Как наука, психология возникла раньше социологии. Социология стала полноценной наукой, лишь отделившись от философии и психологии. Однако социология, отпочковавшись от психологии, впала в естественную ересь самоутверждения, умаляя роль индивида как главного субъекта социальной жизни и непомерно возвеличивая значение социального целого в ущерб индивидуальному частному. В ответ на крайность социологизаторского подхода - вульгарный социологизм - в конце XIX века в рамках самой социологии стала усиливаться тенденция к психологизации социальных процессов и явлений. В это время – в конце XIX века - психология снова стала модной. В философии, например, иррационально-психологизаторский подход проявился в концепциях «воли к жизни» А.Шопенгауэра, «воли к власти» Ф.Ницше, махизма и эмпириокритицизма. Однако это была другая психология по сравнению с психологией первой половины XIX века. Помимо физиологии – главной методологической основы психологии конца XVIII - начала XIX вв. - она учитывала уже и социальные факторы, частично восприняв метод социологии. В этом проявилось логика взаимного развития психологии и социологии. Психологический подход проявил себя и в недрах социологии, образовав целое психологизаторское направление.

Общая черта психологизаторских концепций - психологический редукционизм, что означает полное или преимущественное сведение социальных явлений к действию психических факторов. В рамках психологизаторского направления можно выделить три течения:

- индивидуалистическое (анализ психики индивида);

- групповое (анализ психических процессов в малых группах);

- социетарное (исследование общественной психологии).

Рассмотрим несколько научных школ в рамках каждого течения психологизаторского направления в социологии.

Первой такой школой будет « инстинктивизм», с наибольшей силой заявивший о себе в первой трети ХХ века. Теория социального инстинкта развилась как антитеза господствовавшему на протяжении всего XIX века рационализму. Рационализм себя дискредитировал на историческом поприще экономическими кризисами и войнами, продемонстрировав тем самым неспособность человечества гармонично организовать свою жизнь. Как реакция на провал парадигмы рационализма и появилась научно аргументированная апелляция к бессознательным иррационально-эмоциональным импульсам социального жизни. Биологи к тому времени открыли механизм инстинкта – врождённого, бессознательно действующего регулятора поведения особи. Психологи обнаружили и у человека мощные подсознательные структуры. На этой основе некоторые социологи построили несколько теорий социальных инстинктов, которые можно объединить в социологическую школу под названием «инстинктивизм».

У социологического инстинктивизма была богатая предыстория. Ещё Ч. Дарвин (1809-1882) выдвинул положение о взаимопомощи среди животных, следовательно, о наличии инстинкта общительности у всех живых существ. Русский идеолог анархизма Пётр Алексеевич Кропоткин(1842-1921) писал в этой связи: «Нравственное начало в человеке есть не что иное, как дальнейшее развитие инстинкта общительности, свойственного почти всей живой природе»[6]. Другой знаменитый деятель анархизма Михаил Александрович Бакунин (1814-1876) также считал, что за любым социальным явлением скрыт какой-нибудь инстинкт. Исходными являются эгоистический инстинкт (инстинкт самосохранения индивида) и инстинкт социальный (инстинкт сохранения рода). Инстинкт общественности распадается на рабский инстинкт повиновения и господский инстинкт. С ними связан инстинкт патриотизма, вызывающий привязанность к своему и ненависть ко всему чужому. Рабский и господский инстинкты лежат в основе государства как машины господства одних над другими. Эгоистический инстинкт ведёт к развитию чувства свободы (инстинкт революции). Бунт носит характер инстинкта, присущего всякому живому существу. Интенсивность» этого инстинкта измеряет «жизненную силу» отдельного человека и всего общества[7].

Крупнейшим представителем инстинктивизма был англо-американский психолог Уильям Мак-Дуголл (Мак-Даугалл) (1871-1938). В разное время своей научной жизни он говорил о различном количестве базовых социальных инстинктов: от 11 до 18. Например, стадный инстинкт является основой социальной жизни, объединяя людей в малые и большие социальные конгломераты. Именно стадным инстинктом обусловлены образование и безудержный рост городов, коллективный досуг, массовые сборища. Инстинкт драчливости определил склонность людей к спорам, ссорам и войнам, он побуждает людей соревноваться по любому поводу, конкурировать в экономической сфере, совершать преступления и революции. Родительский инстинкт обусловил стремление одних к власти, а других – к подчинению и послушанию.

Зигмунд Фрейд (1856-1939) распространил свою теорию подсознательных импульсов на сферу общественной жизни в книге «Тотем и табу». Социальную жизнь человека, по мнению, З.Фрейда, определяют два базовых инстинкта: инстинкт жизни, названного по имени древнегреческого бога любви «Эросом», и инстинкт смерти, названного по имени соответствующего бога «Танатосом». Эротическое влечение, хотя и исходит из инстинкта продолжения рода, в социально значимом поведении проявляется как созидательное начало вообще, включает в себя все проявления творчества от продуктов ремесленного труда до творений науки и искусства. А бессознательное инстинктивное разрушительное начало выступает базовой причиной любого социального деструктивного действия. З.Фрейд был уверен, что любовные (основанные на либидо) отношения, как и любые эмоциональные привязанности, составляют сущность «массовой души». Либидозная привязанность к другому противостоит нарцисстическому себялюбию и эгоизму, формируя альтруистические социальные отношения. Таким образом, социальная солидарность, по Фрейду, основывается на любви людей друг к другу. З. Фрейд подразделял социальные группы («массы») на гомогенные и негомогенные, естественные и искусственные, примитивные и организованные, без вождей и с вождями и т.п. На основе любви формируются все массовые, социальные формы жизни человека, в том числе и высокоорганизованные, искусственные, долго существующие социальные структуры, такие как, например, Церковь и государство. Любовь, по мнению З.Фрейда, формирует социальные связи так сказать, «по вертикали» (любовь к вождю) и «по горизонтали» (любовь друг к другу).

Методологической слабостью инстинктивизма является неопределённость его базового понятия «инстинкт». Если в психологии содержание этого термина вполне определенно и отличается от содержания таких понятий, как «установка», «аффект», «потребность» и т.д., то применительно к социальной действительности границы и критерии этого понятия утрачивались. Что и позволяло уже упоминавшемуся здесь М.А.Бакунину говорить, например, об инстинкте революции. Такой подход позволял сконструировать буквально любой социальный инстинкт и на его основе построить социальную теорию самой причудливой ориентации.

Попыткой разрешения социологической интерпретации известной дилеммы о том, что первично: яйцо (общество) или курица (индивид), стала школа интеракционизма, получившая особенно бурное развитие в начале ХХ века в США. Основными представителями этой школы являются Уильям Джеймс (1842-1910), Джеймс Болдуин (1861-1934), Чарльз Кули (1864-1929). В центре внимания интеракционизма стоит процесс взаимодействия индивидов, что и объясняет её название (inter - между, взаимо, act - действие). Вопрос о первичности социума или индивида, считали интеракционисты, – абсурден. Первично взаимодействие индивидов, которое формирует и общественные связи, и внутренний мир самих индивидов. Так, например, Уильям Джеймс рассматривал эмпирическое «Я» личности как продукт взаимодействия индивида с другими людьми. Эмпирическое «Я» личности включает в себя всё то, что «человек может назвать своим», а именно:

- духовное «Я»: совокупность его психических способностей и склонностей;

- материальное «Я»: тело, одежда, семья, собственность;

- социальное «Я»: круг признания со стороны окружающих.

Другим примером интеракционистского подхода может служить концепция зеркального «Я» личности Чарльза Кули. По его мнению, «Я» индивида складывается как сумма тех впечатлений, которые, как ему кажется, он производит на окружающих, как результат межличностного общения в первичной группе (семья, соседи, друзья). Человеческое «Я» включает в себя также три пласта:

- представление о том, «каким я кажусь другому человеку»;

- представление о том, «как этот другой оценивает мой образ»;

- вытекающее из первых двух самочувствие индивида (гордость, стыд, унижение и пр.) и его самооценку.

В соответствии с представлениями учёных, стоящих на позиции интеракционизма, не только «Я» личности, но и общественные макросоциальные структуры выстраиваются на основании взаимодействия индивидов в первичных группах. Эта идея была развита в теориях символического интеракционизма Джорджа Генри Мида (1863-1931) и Герберта Блюмера (1900-1987). Конспективно основные предположения символического интеракционизма могут быть сформулированы следующим образом.

- Человеческая деятельность осуществляется в отношении объектов на основании тех значений, которые они им придают.

- Эти значения есть продукт социального взаимодействия (интеракции) индивидов

- Эти значения изменяются и применяются посредством интерпретации - процесса, используемого каждым индивидом в отношении знаков (символов), его окружающих

Несмотря на сделанную методологическую заявку объяснить всю совокупность социальных явлений, сторонники интеракционистского подхода, полностью реализовать её они не смогли. Великолепно описав явления микросоциального масштаба, они не сумели создать эффективный понятийный аппарат для объяснения макросоциальных отношений. Общество в интерпретации интеракционистов, так и осталось разрозненным на первичные социальные группы, загадку его целостности они разгадать не смогли.

Ещё одной весьма популярной свое время школой психологизаторского направления была психология народов. У этой школы было много ярких представителей, таких как Гюстав Лебон (1841-1931), написавший научный бестселлер «Психология народов и масс», Сципион Сигеле, автор популярной и сегодня книги «Преступная толпа» (1892), Габриэль Тард (1843-1904), написавший классические труды «Законы подражания» и «Социальная логика», Вильгельм Вундт (1832-1920), автор фундаментального труда «Проблемы психологии народов», Зигмунд Фрейд (1856-1939), изложивший свои неординарные взгляды на эту проблему в книге «Психология масс и анализ человеческого «Я», Бехтерев Владимир Михайлович (1857-1927), автор «Коллективной рефлексологии», Мак-Дуголл (1871-1938), опубликовавший книгу «Групповое сознание» и др.

Философскими предпосылками социологической школы психологии народов, масс, толп стало учение Гегеля о «народном духе», претворяющемся в историческом процессе, представления А.Шопенгауэра о «гении рода», управляющем поведением индивида. Создателем этой школы в середине XIX века считают философа М.Лазаруса и языковеда Х Штейнталя. В 1859 г. был даже основан журнал «Психология народов и языкознание» (выходил до 1890 г.).

Общим знаменателем весьма неоднозначных взглядов представителей этой школы является представление о том, что первичным двигателем социальной и индивидуальной жизни выступает душа массы, проявляющаяся в её эмоциях, вожделениях и страстях. Главной силой истории является народ, «дух целого», выражающий себя в искусстве, религии, языке, мифах, обычаях и т.п. Индивидуальное сознание есть часть этого целого, продукт первичного народного начала.

Несмотря на то, что, по мнению представителей этой школы, душа народа – наследуемое качество и передаётся по наследству от поколения к поколению, всё же существуют обстоятельства, способные вызывать психологические перемены в душе народов. Это ситуация борьбы за существование, влияние природной среды обитания, успехи знаний и промышленности, особенности системы воспитания и верования. Кардинальные изменения в душе народа могут наступить и в результате промышленной революции, роста городов, средств массовой коммуникации и проч.

Логическим выводом рассуждений представителей школы психологии народов является тезис о наступлении эры массы, толпы. Интереснейшим сюжетом этой школы выступает анализ психологии толпы и поведения индивида в толпе. Г.Лебон оставил интересную характеристику массовой души[8]. Одухотворенная толпа представляет собой временный организм, образующийся из разнородных элементов, на одно мгновение соединившихся вместе подобно тому, как соединяются клетки, входящие в состав живого тела и образующие путем этого соединения новое существо, обладающее свойствами, отличающимися от тех, которыми обладает каждая клетка в отдельности.

По его мнению, массой руководит почти исключительно бессознательная сфера. Масса импульсивна, изменчива, раздражительна. У массы есть чувство всемогущества, которое она передаёт составляющим её индивидам. Импульсы массы настолько повелительны, что они побеждают всё личное в человеке и даже инстинкт самосохранения индивида. Масса ничего не делает преднамеренно, поскольку исходит не из рациональных посылок, а эмоциональных позывов. Она не выносит никакой отсрочки между своими желаниями и их осуществлением. Масса чрезвычайно легко поддается внушению. Она легковерна. Она лишена критики, невероятное для нее не существует. Чувства массы всегда очень просты и чрезмерны. Масса эмоциональна, она «мыслит картинками», не воспринимает рациональной критики. Ей чуждо сомнение, поэтому масса или безоглядно верит, или люто ненавидит. Мак-Дуголл сделал вывод, с которым согласились многие исследователи психологии толпы. Этот вывод гласит: в массе более низкий интеллект низводит до своего уровня более высокий интеллект. Масса питает глубокое отвращение ко всем новшествам, благоговеет перед традицией. Склонная ко всему крайнему, масса возбуждается чрезмерными раздражителями. Масса уважает только силу, мало поддается воздействию доброты, принимая ее за слабость. Она требует от своих героев силы и даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели, чтобы ее подавляли, она хочет бояться своего господина. Тот, кто хочет влиять на массу, не нуждается ни в какой логической оценке своих аргументов; он должен рисовать самые яркие картины, преувеличивать и повторять одно и то же.

В толпе индивид меняет свои социальные качества, становится, по сути, другим человеком. Вот главные черты, характеризующие индивида в толпе: исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств и идей, определяемое внушением, стремление превратить немедленно в действие внушенные идеи. Он уже перестает быть сам собою и становится автоматом, у которого своей воли не существует. Становясь частицей организованной толпы, человек опускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. И тогда все жестокие, грубые, разрушительные инстинкты, дремлющие в человеке как пережиток первобытных времен, пробуждаются для свободного удовлетворения животных влечений.

Г.Лебон приводит причины поразительного явления социально-психологического перерождения личности в толпе. Первая причина, по его мнению, состоит в том, индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, сознание непреодолимой силы. И это сознание позволяет ему поддаться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда он бывает один. В толпе же он тем менее склонен обуздывать эти инстинкты, что толпа анонимна и потому не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе. Вторая причина кроется в заразительности эмоций толпы. В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Третья причина, и притом самая важная, по мнению Г.Лебона, обуславливающая появление у индивидов в толпе специальных свойств, это восприимчивость к внушению, сродни гипнотическому.

Многие представители этой школы констатировали грядущий и уже начавшийся упадок европейской цивилизации. Этот упадок они связывали с революцией масс. Речь у них идёт не столько о политической революции, сколько о культурной революции, изменяющей всю систему ценностей цивилизации. Но у толпы остаётся достойный противник, способный её обуздать. Противостоять толпе могут только элиты, которые навязывают массе идеи посредством насильственного утверждения, повторения и заражения.

Концепция психологии народов оказала огромное влияние на политику, культуру, социальную психологию, этнологию и другие науки и сферы человеческой жизнедеятельности. Однако в самой социологии она осталась очень интересным и ярким, но тупиковым ответвлением. Сторонникам этой школы отлично получалось описывать явления массового поведения, однако им почти не удалось объяснить социальные явления. Проблема та же, что и у предыдущих школ – неопределённость базовой категории, а именно, души народа.

Парадигма социологизма

Основным направлением, настоящей столбовой дорогой социологии является парадигма социологизма в лице структурно-функционалистской школы. Это – основной ствол научного древа социологической науки, а все остальные направления с многочисленными школами, концепциями и теориями составляют его обширную крону.

Структурно-функциональный анализ общества имеет свои методологические истоки во взглядах столпов социологии Огюста Конта (1798-1857), Герберта Спенсера (1820-1903), Эмиля Дюркгейма (1858-1917) и Макса Вебера (1864-1920). Однако как особая социологическая школа структурный функционализм оформился в только в середине ХХ века трудами американских социологов: Толкотта Парсонса (1902-1979) «Структура социального действия» (1937), «Социальная система» (1951), «Социальная система и эволюция теории действия» (1977), а также Роберта Мертона (р. 1910) «Социальная теория и социальная структура» (1957).

Структурный функционализм исходит из понимания общества как надындивидуальной ценностно-нормативной структуры, обладающей самодовлеющей целостностью и доминирующей над индивидом. Общество представляется в виде готовой «сетки» отношений по аналогии с бюрократической номенклатурой вакансий, которую конкретные люди должны лишь «заполнить».

Характерные черты школы структурного функционализма:

- Рассматривает свой объект как систему, в которой ее части определяются, исходя из их функции или значения для целого.

- Прежде всего, ее интересует описание и объяснение внутренних отношений и строения системы, морфологические аспекты.

- Вопросы внешних влияний и исторического развития считаются менее интересными, чем внутренние отношения.

Определим основные понятия структурно-функционального анализа общества.

Термин «структура» (от лат. struere - строить или соединять) поначалу использовался в архитектуре. С XVIII века это понятие стало обычным в анатомии, биологии, где под структурой понимались относительно стабильные отношения между целым и его частями, представляет собой статичный аспект рассмотрения системы. В этом смысле оно и перешло в социологию.

Систему образуют элементы, подсистемы и их структурные взаимоотношения. Система «работает», стремится к сохранению и развитию. Следовательно, она функционирует. Понятие «функция» (от лат. fungio - выполнять, совершать что-то) также пришло из биологии, где оно означало характер взаимодействия частей при жизнедеятельности организма. Функциональное то, что способствует сохранению или развитию системы. Дисфункциональное то, что уменьшает эффективность системы. Оба понятия впервые ввел в социологический контекст Герберт Спенсер. Для полноценного существования и развития система должна выполнять следующие функции.

- Система должна уметь приспосабливаться к внешней среде. Это - адаптивная функция.

- Система должна уметь достигать своих целей. Это - целенаправленная функция.

- Система должна обладать внутренним единством и упорядоченностью. Это - интегративная функция.

- Внутреннее единство системы должно сохраняться и возобновляться посредством усвоения членами системы ее норм. Это функция сохранения порядка.

Функционалистами рассматривается институционализированное поведение людей, т.е. поведение, стандартизированное в рамках тех или иных социальных институтов, и, соответственно, выполняющее ту или иную функцию в рамках социальной системы. Единицей социального анализа является не сам действующий индивид, а его социальная роль, выполняемая в соответствии с не им созданным сценарием. Виднейший представитель структурного функционализма Т. Парсонс считает, что в зависимости от «пьесы», обусловленной социальным положением, «деятель» («actor») разыгрывает «роли» - типовые схемы поведения, которые закладываются в его сознание обществом в процессе социализации. Комплекс определённым образом сконструированных функциональных актов поведения образуют социальную роль. Комплекс функционально взаимосвязанных социальных ролей составляют социальный институт. Последний, в свою очередь, выполняет свою функцию в рамках всего общества. Предметом исследовательского внимания функционалистов и выступает эта обезличенная «сетка» функционально взаимосвязанных социальных ролей и социальных институтов. Особенно их заботили условия достижения гармоничного равновесия и стабильности общественной жизни.

Создаётся впечатление, что представители структурного функционализма игнорируют человека как личность, оперируя обезличенными понятиями. Однако это не совсем так. Представим функционалистскую трактовку проблемы взаимоотношения человека и общества. Методологически эта школа пытается балансировать между крайностями анархо-персонализма, отдающего общественную жизнь во власть бесконтрольной «свободы воли» индивида, и социологического детерминизма, превращающего человека в куклу-марионетку объективных социальных законов. Типовая схема для характеристики индивидуального поведения состоит, по Парсонсу, из четырех подсистем, каждая из которых предполагает далеко не равную долю свободы и зависимости индивида от общества.

В рамках личностной подсистемы, выполняющей функцию целеполагания, действие уникального индивида всегда своеобразно и неповторимо.

Социальная подсистема, задача которой заключается в интеграции индивида в социальную среду, заставляет его следовать более или менее жестким правилам поведения, вытекающим из определенных типовых «ролей», в свою очередь обусловленных статусом индивида в рамках тех или иных социальных институтов (семьи, класса, производства, государства и т.д.).

Культурная подсистема играет роль стабилизатора, вырабатывает иерархии ценностей: знания, верования и т.п. для каждой социокультурной среды. Индивиду остается только «выбрать» модели и средства своего поведения. Слово «выбрать» мы взяли в кавычки, поскольку никакой абсолютной свободы выбора ни в каком обществе в принципе быть не может. Как писал в одной небольшой, но знаменитой книжке Эрих Фромм, «большинство людей даже не осознают своей потребности в приспособлении. Они живут с иллюзией, что они следуют своим собственным наклонностям, что они оригинальны, что они приходят к своим убеждениям в результате собственного раздумья и что это просто так получается, что их идеи схожи с идеями большинства». В итоге человек не может быть ничем иным, как только продуктом своей эпохи, своего общества, своей конкретной социокультурной среды. Разные общественно-экономические системы используют различные методы для лучшей интеграции индивидов («диктаторские системы используют угрозы и насилие, демократические страны - внушение и пропаганду» - Э.Фромм), но суть от этого не меняется. Более того, по словам того же Эриха Фромма, демократические общества демонстрируют поразительный уровень приспособленчества» людей к довольно жестким нормам рыночного уклада жизни.

Биолого-психологическая подсистема призвана способствовать адаптации человека в природной и социальной среде. Факторы этого ряда определяют генотип, психологический склад личности, пол, состояние здоровья и т.п.

При построении своей типовой схемы поведения индивида Парсонс постарался сбалансировать интересы как романтических сторонников «божьего начала» в человеке, так и скептиков, склонных считать абсолютную свободу от общества пустейшим мифом идеалистов. Во-первых, первоисточником созидающей энергии является биолого-психологическая подсистема, питающая личностную подсистему. Личностная подсистема, в свою очередь, придает стимул развития социальной и культурной подсистемам. Во-вторых, в иерархии контроля и нормирования индивидуального поведения наивысший статус принадлежит культурной подсистеме, которая вырабатывает ценности для социальной подсистемы. Социальная подсистема транслирует их на личностный уровень и далее на биолого-психологический уровень. В итоге, в устах классика структурного функционализма проблема взаимоотношения индивида и общества приобрела вид целостной и уравновешенной системы, в которой нашлось место для «свободы воли» индивида, и в то же время получили объяснение очевидные факты явной или неявной обусловленности индивидуального поведения социокультурной средой.

Динамику развития общества от традиционного общества к современному Т.Парсонс рассматривает в пяти дихотомических (двойных) измерениях, в которых фиксируются различия в «проигрывании» индивидами их социальных ролей.

1) Включение / достижение: являются ли ролевые позиции индивидов заданными и фиксированными от не зависящих от их персональной деятельности критериев, таких как пол, возраст, происхождение, этнический статус, или же их приходится приобретать собственными способностями и стараниями?

2) Партикуляризм / универсализм: оцениваются ли люди с точки зрения степени их социальной близости (по принципу «свои и чужие», или одни и те же критерии прилагаются ко всем?

3) Диффузность / специфичность: насколько отчётливыми и ограниченными являются ролевые требования?

4) Аффективность / аффективная нейтральность: позволяется ли чувствам людей воздействовать на их ролевое поведение?

5) Коллективная ориентация / индивидуализм: ожидается ли, что индивид конформистски подчинится требованиям коллектива, или ожидается, что он будет преследовать собственные цели?

Легко можно заметить либеральную направленность методологии Т.Парсонса, поскольку с современной трактовкой социальных ролей он отождествляет именно либеральную ориентацию. Это в своё время придавало структурному функционализму ещё и политическое значение в борьбе западной либеральной демократии против марксизма. В настоящее время структурно-функциональный анализ, невзирая на временное охлаждение к нему со стороны социологов в 60-70-е годы ХХ столетия, всё ещё остаётся самой авторитетной социологической школой, олицетворяющей собой столбовую дорогу социологии как науки.

 

 

Лекция 5. Личность и общество

1. Личность как предмет социологического изучения.

2. Теоретико-методологические подходы к социологии личности.

3. Социализация личности.

4. Социальные статусы и роли личности.

5. Социальное поведение личности.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: