Ландшафтотерапия

Издревле люди стремились селиться лишь на целебных, биоконструктивно влияющих местах. Выявляли места эти с помощью самых различных методов — от повсеместно распространенного лозоходства до многодневного наблюдения за поведением животных и птиц в тех или иных местностях. В разных местах и травы растут по другому, и цветы распускаются по разному, даже ручьи журчат по особенному. Издревле известно, что биопозитивные местности обладают особой красотой и воздействуют на эмоциональное состояние человека неповторимо вдохновляюще.

Известно также, что прослеживаются загадочные связи между характером местности и нравами проживающего в ней населения. Этот психоэкологический факт всегда служил осью ориентации в выборе нового места жительства, в частности при больших миграциях и переселениях целых народов. Житель Центральной Африки характерологически отличен от проживающих на Памире горцев, которые в свою очередь существенно разнятся по характерам и обычаям с представителями коренного населения бассейна Амазонки. Люди связаны с почвой, питающей самую их жизнь. Верно также и обратное — культурные традиции, нравы и умонастроения людей могут самым существенным образом влиять на жизнеспособность населяемых ими местностей, влиять либо взращивающе и оздоравливая, либо истощая и разрушая.

Всякий горожанин, особенно приболевший и утративший душевное равновесие, в глубине души смутно ощущает страстное стремление очутиться на лоне природы. Как и любое другое желание, тяготение это законно и оправданно, ибо свидетельствует о неудовлетворенности одной из фундаментальнейших потребностей всякого живого существа — потребности симфонически соответствовать живому окружению.

Ландшафтотерапия родственна арабской геомантии и дальневосточному искусству Фэн-Шуй. Ландшафт как целостная локализованная экобиосистема обладает собственной геометрологикой и вибрационной специфичностью, посредством которых он творчески преобразует организованную динамику живых процессов в собственном пространстве. Любой человек, в таком пространстве оказавшийся и сумевший вписаться в него посредством активизации сознательного внимания, оказывается под спектрально всесторонним оздоравливающим, питающим и настраивающим влиянием целостного ландшафтного биополя. В этом и заключается волшебство ландшафтотерапии, в принципе не воспроизводимой в каких бы то ни было лабораторных условиях и не заменимой никакими сколь угодно сложными приборно-аппаратными воздействиями.

Джон Браун писал: «Научная достоверность определенного направления терапии далеко не всегда тесно связана с ее действительным успехом». Хотя существо ландшафтотерапии в целом понятно всякому непредубежденно мыслящему человеку, все же создание строгих математических моделей, описывающих и формально имитирующих симфоническое богатство различных взаимосочетающихся аспектов ландшафтотерапии, вряд ли возможно в сколько-нибудь обозримом будущем. Древние целители не занимались математическим моделированием и не изучали конструкции спектральных разложений записей голосов певчих птиц и мелодий журчащего ручья. Обладая особой чувствительностью, усердно пестуемой десятилетиями, после непродолжительной медитации они самими собой ощущали информационно-энергетические аппетиты пациента, и руководствуясь этими переживаниями его индивидуальности, отводили за руку в то или иное заветное место, охраняемое ими как целебное. В любой местности всякий тонко чувствующий человек достаточно быстро способен отыскать ландшафтные локусы, обладающие особенно мощным биопозитивным влиянием, параллельно выясняя характер специфичности такого рода воздействий. В чем-то процедура выявления «мест силы» аналогична интуитивной диагностике как индивидуальности пациента, так и отягощающих его жизнь заболеваний. Секретом такой диагностики является высокое развитие личности самого целителя.

Целебные ландшафтные площадки представляют собой своего рода живые магниты, привлекающие и накапливающие Благодать. На этих «участках жизни» синтетически сочетаются влияния всех стихий, теллурические потоки Геи и организующие вибрации животных и растений. Ландшафт как алтарь исцеления оказывает весьма устойчивое воздействие, специфика которого сохранялась долгими веками, пока не наступила эпоха глобальной экологической катастрофы. Естественно, качественные особенности лечебного воздействия ландшафта ритмически изменялись в зависимости от сезона, времени суток и погодных условий. Разумеется, для полноценного восприятия целебных токов, излучаемых живой целостностью ландшафта, необходимо было вписываться в его биоконтекст намеренно, руководствуясь в частности фигурами развертки собственного гороскопа и применяя те или иные медитативные техники, наиболее естественные как для характера ландшафта, так и для индивидуальности исцеляемого.

Многое из выше написанного сегодня покажется сказочным и мифическим. В известном смысле в отношении ландшафтотерапии так оно и есть. И проблема утраты целительных ландшафтных таинств связана не столько с утратой людьми должной чувствительности или прерыванием традиции наследования врачевательных искусств, сколько с массовым уничтожением самих ландшафтных храмов. К чему приведет в будущем непредсказуемая тотальная перестройка планетарной биосферы — об этом можно только гадать. Ясно только одно — в полной мере мастерство древних ландшафтотерапевтов сегодня востребованным быть не может. Правда, это не мешает каждому из нас побродить по лесам да по лугам, наслаждаясь пением птиц и вслушиваясь в шепот ручьев. Это не мешает нам подолгу наблюдать за течением небольшой реки или наслаждаться созерцанием дисциплинирующих волю скал. Взять хотя бы те же путешествия, которые можно рассматривать как своеобразную мелодию ландшафтолечения. Любой турпоход, если иметь в виду целебное значение оставшихся живыми ландшафтных биозон, может иметь решающее значение для преодоления кажущегося серьезным и неисцеляемым недуга.