 |
Великая? . Безкровная? . Русская? . (4)
|
|
|
|
Открытка, выпущенная в 1917 году.
Государственный переворот
«27-го, – рассказывал А. Ф. Керенский, – меня разбудили в 8 часов и сообщили, что в Думе получен указ о роспуске и что восстал Волынский полк. О роспуске мне сообщил Некрасов; я побежал в Думу и с тех пор в продолжении 5 дней домой уже не возвращался».
«Не могу не отметить, – писал М. В. Зензинов, – что активную роль (чисто технически) сыграл в этот момент А. Ф. Керенский, который по получении в Думе указа о роспуске самовольно нажал звонок, созывавший всех депутатов на заседание. Собравшиеся по этому экстренному звонку депутаты объявили открытым “частное совещание членов Государственной думы” и решили созвать совет старейшин. Совет старейшин, собравшийся в экстренном заседании и ознакомившись с указом о роспуске, постановил: “Государственной думе не расходиться – всем депутатам оставаться на своих местах” (т. е. не разъезжаться из Петербурга)».
И в данном случае автору, считавшемуся, по словам Н. Н. Суханова, «рупором, энергичным (закулисным) помощником и верным оруженосцем» Керенского, можно верить, ибо далее Зензинов ссылается на солидный источник информации: «Передаю эту подробность со слов генерала А. И. Спиридовича, начальника секретной охраны Императора Николая II с 1906 г. по осень 1916, прочитавшего 14 марта 1952 года, незадолго до своей смерти, публичную лекцию в Нью-Йорке о “Февральской революции 1917 года” и впервые об этом факте сообщившего».
Днем 27 февраля председатель Государственной думы М. В. Родзянко отдал категорический приказ, чтобы находившийся в Таврическом дворце военный караул «не оказывал бы сопротивления и не пускал бы в ход оружие».
|
|
|
У Казанского собора в Петрограде после переворота.
Этот приказ (напомним, отданный человеком военным) был доведен до начальника караула прапорщика 86-й пешей Вологодской дружины М. К. Медведеву в следующем виде: «охранять и поддерживать порядок словами убеждения и не прибегать ни в каком случае к действию оружием».
В два часа дня 30-тысячная революционная вооруженная толпа подошла к Думе. Начальник караула исполнил полученный приказ в точности: оружие не применял, отказавшись пропустить подошедших в здание. Один из штатских выхватил револьвер… Раздалось несколько выстрелов… Пролилась первая кровь «великой безкровной».
(В результате полученного ранения прапорщику (до призыва контролеру 1-го разряда Петроградской конторы Государственного банка) была ампутирована рука. Временным комитетом Государственной думы 4 апреля он был причислен к «жертвам революции» и ему выделили пособие в тысячу рублей. )
Перешедшие на сторону Думы войска с красным флагом идут по Невскому проспекту близ Аничкова моста.
Вот как описывал впоследствии этот эпизод оказавшийся как раз в это время в думском лазарете один из депутатов (А. А. Ознобишин): «…Окна лазарета выходили в садик, со стороны главного подъезда; чрез открытые, как всегда, ворота железной решетки, отделяющей здание Думы от Шпалерной улицы, въехали два украшенных красными флагами грузовых, на которых находилось человек двадцать вооруженных людей, напоминающих рабочих. Остановив автомобили у думского подъезда, люди эти бросились на дежурившего у входа часового и разоружили его; из бокового флигеля Думы выскочил офицер, начальник караула, с остальными солдатами, но прежде чем растерявшийся офицер успел что-либо предпринять, он был дважды ранен и упал на землю; немногочисленный караул сопротивления не оказал и вооруженные люди проникли в здание Думы. Раненый офицер был внесен в думский лазарет; он оказался прапорщиком запаса, служил до призыва чиновником в Государственном банке, по политическим убеждениям был кадет».
|
|
|
Вскоре после выстрела в дверях появилась фигура Керенского. (Это он был «руководителем восставших солдат», призвав восставшие войска идти в Таврический дворец. Таким образом, один запрещал стрелять, а другой призывал революционные массы: типичная, привычная думцам, провокация. )
«…Начался томительно-мучительный для одних и возбуждающий для других подход войск к Думе, – так оценивал создававшуюся не без его активного участия ситуацию А. Ф. Керенский. – […] Я считал, что войска должны были подойти к Думе. Послал через товарища за Волынцами. […] Подошли войска; я увидел, что тут стоят в нерешительности, там стоят. Я решил с этим покончить. Подошел к ним и приветствовал их».
Поддержавшие переворот воинские части под красными флагами подходят к Таврическому дворцу.
«Граждане-солдаты, – прозвучал в морозном воздухе скрипучий голос Керенского, – приветствую вас, поднявших свое оружие в защиту прав народа и свободы! » Так пало средостение между толпами восставших солдат и рабочих и думцами-переворотчиками.
«Великая заслуга Керенского, определившего отношение к восставшим войскам, которые он горячо приветствовал и толкнул в определенном направлении», – заявил позднее думец и масон М. С. Аджемов.
Далее, по словам Керенского, он «предложил» мятежным солдатам «изобразить из себя 1-й караул. Тут произошла комическая сцена: мне пришлось их вести.
Когда войска подошли, то это было уже решительно для всех. Надо отдать справедливость и исторически признать заслугу, что в руководящих кругах Думы не нашлось попытки противодействовать совершившемуся. Ведь вначале предполагалась не революция, а переворот типа дворцового. Возможность такая была, но у тех, кто должен был это произвести, не хватило решимости; и, не решившись, натолкнулись на это. Психология была подготовлена. Они приняли для них менее приятное, но, во всяком случае, неизбежное».
Одновременно с проникновением в Таврический дворец революционной толпы было образовано и само мятежное правление.
|
|
|
Согласно воспоминаниям князя С. П. Мансырева, частное совещание депутатов в полуциркульном зале началось в четвертом часу 27 февраля. Решение об образовании комитета происходило «наспех» и именно в тот самый момент, когда из соседнего круглого зала были явно слышны «крики и бряцание ружей» прорвавшихся во дворец мятежных солдат.
Исследователи отмечают это вторжение в Таврический дворец вооруженных толп как переломный и решающий момент в «психологическом настрое» думцев (И. Л. Архипов).
Первое название органа переворотчиков – «Комитет членов Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями». (Это потом он стал называться Временным комитетом Государственной думы. )
Депутат М. М. Ичас вспоминал, что тогда «удивился такому длинному названию». Ему объяснили: «Это важно с точки зрения уголовного уложения, если революция не удалась бы».
Опытные интриганы понимали, что в случае чего рискуют своей головой, и пытались заранее подстелить себе соломку…
Уничтожение символов старой власти.
«Дума не рискнула сразу выдвинуть из своей среды полномочное временное правительство, – оценил ситуацию побывавший в Таврическом дворце 28 февраля сенатор профессор М. П. Чубинский, – и выбрала лишь комитеты “для сношения с народными организациями”.
За последним дело не стало: сейчас же создали явочным порядком “Советы рабочих депутатов”, и когда, спустя два дня, Дума все же образовала правительство из комиссаров (в которое по некоторым причинам не вошел никто из думских лидеров), а затем и временный совет министров, куда вошли уже лидеры, – было уже поздно: ставший в оппозицию к новому правительству совет рабочих депутатов стал выпускать от себя разные “приказы” и в том же направлении стали работать действующие его именем группы и подгруппы, причем все это стало группироваться в Таврическом дворце, захватывая там помещения и немедленно вступая в сношения с подходящими воинскими частями и депутациями, которые приходили изъявлять, что они отдают себя в распоряжение Государственной думы, и сразу же попадали в сферу агитации социалистической левой, сгруппировавшейся около совета рабочих депутатов».
Продолжение следует.
https: //sergey-v-fomin. livejournal. com/191567. html
|
|
|
