Цепная реакция в «денежно-кредитном реакторе»

Долговая «пирамида» на основе частичного резервирования может выстраиваться в одном банке, но чаще в этом процессе участвует цепоч­ка из нескольких банков. Именно такую схему в литературе по банковско­му делу называют «мультипликатором» («денежным», или «кредитно­депозитным»). Приведем пример.

Скажем, некто мистер А, фермер, продает пшеницу на сумму 1000 дол­ларов и помещает деньги в банк Х. Оставив 10% депозита в качестве ре­зерва, банк может одолжить 900 долларов некоему лицу Б, которое, в свою очередь, кладет эти деньги на депозит в банк У. Оставив 10­процентный резерв, банк У выдает кредит в размере 810 долларов некоему лицу В, ко­торое помещает эти деньги в банк Z, который потом ссужает 729 долларов некоему лицу Г и т.д. Депозит первоначально заработанных 1000 долларов (именно заработанных – потому что они получены за реально созданный товар, который был куплен и потреблен) позволяет банковской системе в конечном счете создать 9000 долларов в виде новых дополнительных депо­зитов, а также создать 9000 долларов новых долгов – новых денег. Причем деньги могут создаваться без необходимости произвести при этом хотя бы одну обладающую ценностью вещь; например, лица Б, В, Г, Д и т.д. мо­гут быть спекулянтами, играющими на бирже и получающими кредиты под залог ценных бумаг, покупаемых на эти же кредиты. Банки, участвую­щие в этой серии сделок, имеют в общей сложности депозитов на сумму 10 000 долларов на основе первоначального депозита 1000 долларов и новых непогашенных ссуд на сумму 9000 долларов. Скажем, они рассчитывают прибыль исходя из ставки, равной 6% годовых, т.е. 540 долларов. В приве­денном выше примере мы исходили из того, что резерв составляет 10%, т.е. ту часть депозита, которая должна быть помещена на счет коммерческим банком в центральный банк. Если бы не было требований резервирования, то процесс мультиплицирования денег был бы бесконечным.

Итак, «резервирование» не меняет жульнической природы ростовщиче­ских операций и не спасает общество от банковских кризисов. В некоторых странах обязательное резервирование чисто символическое или вообще от­сутствует. Например, в государствах ЕС норматив обязательных резервов составляет 2%, а по обязательствам со сроком свыше двух лет равен нулю. Первой шаг к полной отмене резервирования сделала Канада: в 1992 г. там был принят закон об отмене резервирования по всем видам вкладов на два года. А по истечении указанного срока Канада отказалась от резервирования вообще. За Канадой последовали такие страны, как Швейцария, Новая Зелан­дия, Бельгия, Австралия, Швеция, Дания, Великобритания и Мексика.

Фальшивомонетчики в борьбе за свои права

А что думают о нормах обязательных резервов сами банки? Они посто­янно стонут и жалуются на «невыносимое бремя» отчислений на форми­рование обязательных резервов. Пожалуй, это одна из самых популярных «банковских» тем в нашей прессе. Банкиры отстаивают свои «шкурные» интересы. У ростовщиков повелся обычай называть отчисления в резервы «налогом» на банкиров, естественно, ухудшающим их конкурентоспособ­ность. Нередко банкиры даже шантажируют власти, говоря, что они вы­нуждены компенсировать падение своих доходов из­за этого «налога» пу­тем повышения процентных ставок по выдаваемым кредитам.

Чтобы избегать уплаты этого «налога», банкиры идут на хитрости. Банки, например, создают «дружественные» подконтрольные структуры, не имеющие статуса банка. Поступающие в виде вкладов средства банки переводят на балансы подконтрольных структур. Нередко такие структуры вообще регистрируются в офшорах, что делает их недосягаемыми для над­зорных организаций.

Банкирам в данном вопросе всячески стараются помочь «профессио­нальные экономисты». Они «научно обосновывают», что обязательное ре­зервирование в размере нескольких процентов от общей суммы обязательств банков становится «непреодолимым тормозом» для развития банковского сектора. Далеко за примерами ходить не надо. Вот, например, сенатор, про­фессор, доктор экономических наук Г. Г. Фетисов пишет:

«Необходимо осуществить в России поэтапное снижение обязательно­го резервирования до уровня 2%, принятого в ЕВЭС (Европейском валют­ном и экономическом союзе. – В. К.), с вычетами, подобными применяемым в США. Такая мера будет стимулировать расширение вложений кредитных организаций в реальный сектор. Ныне действующие нормативы обязатель­ного резервирования в 3,5% уже не соответствуют реальной экономической конъюнктуре и искусственно сдерживают развитие операций кредитных ор­ганизаций. Более того, они значительно снижают конкурентоспособность российских банков по сравнению с иностранными банками…»¹

А потом титулованные «борцы» с «высокими» нормами обязательного резервирования и «искусственным сдерживанием развития операций кре­дитных организаций» удивляются: откуда на нашу голову сваливаются бан­ковские и экономические кризисы?

Соломинки для утопающих

Завершая тему обязательного резервирования, отметим: отчисления коммерческих банков в виде обязательного резервирования сегодня на­правляются в центральный банк и формируют фонд обязательного резер­вирования. Некоторые профессиональные банкиры называют его «обща­ком». Использование лексики криминального мира в данном случае вполне уместно. В мафиозных группировках «общаки» («общие кассы») создаются прежде всего для того, чтобы решать чрезвычайные вопросы, касающие­ся всей группировки или отдельных ее членов (например, для дачи взяток прокурорам, судьям и иным чиновникам, для оплаты разного рода деликат­ных «заказов» вплоть до убийств, для лоббирования нужных законов и т.п.). «Общак» под названием «фонд обязательного резервирования» нужен для того, чтобы спасать отдельных членов мафиозной группировки, которая сегодня легализовалась под вывеской «банковская система».

Центральные банки уделяют большое внимание такому средству под­держания устойчивости банковского сектора, как межбанковский рынок кре­дитов (МБРК). Создатели данного «инструмента» считают, что банки, у ко­

¹ Г Г Ф М к к Р х б: ь ь к М: Экк, 2006 С 94

торых возникают проблемы с ликвидностью, могут «закрыть» эти проблемы с помощью кредитов, полученных от банков с «избыточной» ликвидностью. Задача центральных банков – создать МБРК и «дирижировать» им, прежде всего регулируя уровень процента на этом рынке. Вот что пишет по поводу МБРК Дмитрий Голубовский:

«Если приток депозитов и выдача кредитов являются точно сбаланси­рованными процессами, в банке в принципе не может возникнуть ситуа­ции, когда могут потребоваться резервы, – он становится посредником меж­ду людьми, накопившими обязательства банка, и людьми, стремящимися занять эти обязательства. Регулировать этот баланс можно, манипулируя процентными ставками: при некоторой оптимальной ставке желающих за­нять деньги будет примерно столько же, сколько желающих вложить. Под несколько меньшую ставку можно принимать депозиты, под несколько бóльшую – выдавать кредиты, а разницу в процентах банкир может класть себе в карман. Для того, чтобы по мере усложнения финансовых операций поддерживать этот баланс спроса на деньги и предложения денег во все более тонком равновесии, которое гарантировало минимизирование резер­вов и, следовательно, давало бóльшие возможности создавать деньги, банки создали межбанковский рынок кредитования. Когда какой­то банк сталки­вался с избытком спроса на кредиты – он мог взять деньги в долг у другого банка, в котором был приток депозитов»¹.

В теории все выглядит очень красиво. А в случае даже самой легкой паники межбанковский рынок кредитования перестает работать. «Про­фессиональные экономисты» называют это «кризисом взаимного доверия банкиров». Яркий пример такого «кризиса доверия» – события лета 2004 года, когда МБРК в России был полностью «парализован», причем для это­го оказалось достаточно лишь «вброса» в СМИ негативной информации о нескольких российских банках.

Еще один «способ», который современные ростовщики «изобрели» для того, чтобы убедить клиентов в «надежности» системы «частичного резер­вирования», – страхование депозитов. К началу 1930­х годов банковская си­стема США, базировавшаяся на «частичном резервировании», в результате массовых банкротств банков превратилась в руины. Одним из первых деяний нового президента США Ф. Д. Рузвельта в рамках «нового курса» было соз­дание Федеральной корпорации страхования депозитов (ФКСД) для того, что­бы повысить доверие вкладчиков к банкам. Однако серьезные исследователи считают, что данная мера имела в основном «психотерапевтический эффект», т.к. активы ФКСД составляли лишь 1–2 процента от объема депозитов.

¹ Д Гбк З бк М: А, 2009 С 38–39

У обывателя, который слышит о «страховании вкладов», возникает пред­ставление, что речь идет о таком же страховании, как, скажем, страхование: строительных рисков, возникающих у компаний­подрядчиков; экологиче­ских рисков, с которыми сталкиваются химические корпорации; коммерче­ских рисков, которые присущи компаниям, выходящим на рынок с новым продуктом, и т.п. Страховые компании, берущие на себя эти и подобные ри­ски, имеют дело со страховыми случаями, возникающими время от време­ни с отдельными компаниями соответствующей отрасли. Применительно к «традиционным» страховым случаям действуют законы больших чисел.

Но «страхование вкладов» – совсем другое. Уж если начинаются крахи банков, то они, как правило, захватывают весь банковский сектор. Для по­крытия таких рисков не только у частных страховых компаний, но даже у государства такого громадного количества денег просто нет. Именно поэто­му М. Ротбардт государственное «страхование вкладов» квалифицировал как откровенное «жульничество». В качестве примера он приводит крах в конце 1980­х гг. ссудо­сберегательных учреждений США, которые якобы были «на­дежно застрахованы» Федеральной корпорацией страхования сбережений и займов (новое название ФКСД).

Не знаю, каким словом назвать созданную не так давно систему страхо­вания вкладов в нашей стране (был принят федеральный закон «О страхова­нии вкладов физических лиц в банках Российской Федерации» и учреждено Агентство по страхованию вкладов – АСВ). Открываем официальный сайт АСВ и узнаем следующее:

По состоянию на 09.10.2009 размер фонда обязательного страхования вкладов (которым управляет указанное агентство) составляет 86,3 млрд руб. Это много или мало? Ответ находим на том же сайте: «Отношение разме­ра фонда к страховой ответственности Агентства (показатель достаточности фонда) составляет 1,8%. Согласно оценкам, минимальный уровень достаточ­ности фонда с учетом текущей экономической ситуации составляет 6–7% размера страховой ответственности».

Т.е. сегодня «показатель достаточности» в России находится примерно на том же уровне, что в США в 1930­е годы (уровень, который М. Ротбардт оценил как «жульничество»). Смешно и грустно читать, что нормой «показа­теля достаточности» является кем­то оцененный уровень в 6–7%. Это «с уче­том текущей экономической ситуации». А ситуация может измениться бук­вально за одну ночь. Интересно, где Агентство добудет недостающие деньги (в абсолютном выражении это 4,5 триллиона рублей – даже по отношению к так называемой «норме»)? Вот и решайте, каким словом назвать российскую «систему страхования вкладов». Впрочем, эти системы страхования вкладов во всем мире построены на основе примерно одних и тех же принципов.