Государственные программы или «панамы»?

Итак, «финансовый цикл ГМК» начинается с разработки государ­ственных программ и проектов. Возникает вопрос: какие государственные программы ГМК использует для «вытягивания» попавшей в кризисное по­ложение «экономики»? – Самые разные. Например, социальные программы, предусматривающие прямые денежные трансферты населению в виде пен­сий, пособий и дотаций. Для эффективного «протаскивания» таких про­грамм по коридорам власти и получения необходимой поддержки избира­телей изобретаются яркие общенациональные лозунги типа «построения Великого общества» (при президенте Л. Джонсоне). Это что­то вроде «на­циональной идеи» Америки.

Не менее важны производственные программы, которые предусматри­вают размещение в частных компаниях государственных заказов. Соотно­шение тех и других зависит от раскладки сил групп интересов в обществе. Понятно, что широким слоям трудящихся наиболее интересны социальные программы. Для бизнеса интересны производственные программы. Напри­мер, одной группе – программы охраны окружающей среды; другой – по­корение космоса; третьей – развитие ядерной энергетики и т.п.

Сегодня в США, например, тратятся миллиарды и десятки миллиар­дов долларов на самые разные программы: борьбу со СПИДом, глобальным потеплением, «птичьим» и «свиным» гриппом, защиту исчезающих видов флоры и фауны, контроль над оборотом наркотиков, преступностью и т.п. и т.д. Это программы, которые представляют собой комбинацию производ­ственных, научно­исследовательских и социальных программ. Что можно сказать об этих программах?

Во-первых, многие программы вообще напоминают откровенное казно­крадство, поскольку не имеют никакого мало­мальски серьезного научного обоснования. Кроме того, такие программы формируют общественное мне­ние (чаще всего в виде разных «фобий») и могут способствовать росту спроса на товары и услуги частного бизнеса.

Например, борьба с «птичьим», «свиным» и всякими иными «гриппа­ми». Она предполагает бюджетные ассигнования на разные «исследования» и «выуживание» денег из карманов простых граждан на новые лекарства, вакцины, услуги частных клиник и т.п.

Или борьба с так называемым «потеплением» климата на нашей планете. Развернувшаяся в мире кампания по предотвращению «парникового эффек­та» очень напоминает гигантский советский проект по переброске северных рек на юг, который лоббировался в свое время нашим Министерством мелио­рации и водного хозяйства ради миллиардных ассигнований.

Или борьба со СПИДом. Читатель, наверное, удивится: а разве СПИДа нет? Отвечаем: конечно, нет! Имеется около трех десятков хорошо извест­ных заболеваний, которые сопровождаются снижением иммунитета чело­веческого организма (например, гепатит, пневмония), которые объединены в общую группу и получили название «СПИД». Говорится о «вирусной» природе СПИДа, на поиск вируса затрачены миллиарды долларов, но ви­руса так и не нашли! На лечение больных так называемым СПИДом тра­тятся миллиарды долларов, а они почему­то все равно умирают (а если бы правильно определили заболевание, то многие из них могли бы полностью выздороветь!). Есть серьезные подозрения, что авантюра под названием «СПИД» как глобальный бизнес­проект была изобретена ростовщиками и «раскручена» на их деньги. Со времени якобы «открытия» СПИДа США потратили на «борьбу» с этим новым «заболеванием» более 50 млрд долл. Примерно 2 млрд долл. в год получает Центр по профилактике и контролю заболеваний, в офисах которого родился этот бизнес­проект. Об авантюре под названием «СПИД» в мире честными профессиональными медиками написаны десятки разоблачительных книг. Автор книги о СПИДе доктор Джон Лорицен, в частности, пишет: «Многие ученые знают правду о СПИ­Де. Но существует огромная материальная заинтересованность, заключают­ся миллиардные сделки, процветает бизнес, связанный со СПИДом. Поэто­му ученые молчат, извлекая для себя выгоду и способствуя этому бизнесу». В общем, тема эта очень широкая и серьезная¹.

Во-вторых, некоторые программы рождаются для решения действи­тельно острых социальных проблем. Например, для охраны окружающей среды, борьбы с преступностью, предотвращения распространения нарко­тиков. Но чиновники, которые отвечают за реализацию таких программ, заинтересованы в том, чтобы соответствующие социальные проблемы не только не решались, но, наоборот, приобретали еще бóльший размах. Как так? Да очень просто. Например, чем выше преступность, тем больше бюд­жетные ассигнования на борьбу с ней. А если преступность будет побеж­дена, тогда не будет ассигнований и чиновники, которые с ней боролись, будут уволены или отправлены на пенсию. Формула очень простая: «Есть проблема – есть ассигнования. Нет проблемы – нет ассигнований».

Американский президент Ричард Никсон объявил в 1971 году «войну» наркотикам. Федеральный бюджет на эту «войну» предусматривал ассиг­нования в размере 101 млн долл. в 1972 году. В 2008 году эти ассигнования равнялись уже 13,7 млрд долл.; кроме того, еще были ассигнования штатов на борьбу с наркотиками, превышавшие федеральные в полтора раза. По­лучается, что на уровне федерального правительства и штатов на «войну» с наркотиками было выделено около 34 млрд долл.². В то же время масшта­бы распространения наркотиков в США сегодня несопоставимы с тем, что было в 1971 году, когда Никсон начал «войну» с ними.

¹ К б ь, к СПД, кю кь б к, к, Мф СПД

² Вь №22, 08062009

На длительных отрезках времени хорошо видна тенденция к росту пре­ступности в США (при еще более стремительном росте государственных ассигнований на полицию). По последним данным, в тюрьмах «цивилизо­ванной» Америки находится 2,3 млн человек. Следует добавить, что право­охранительные органы США не заинтересованы в снижении преступности в стране не только по причине зависимости государственных ассигнований на их функционирование от уровня преступности, но и еще по одной при­чине. Она появилась не так давно. В США (и некоторых других странах Запада) появилась практика сдачи тюрем в частное управление (что­то на­подобие концессии). У частных предпринимателей появилась возможность пользоваться заключенными как бесплатной рабочей силой. Вот вам при­мер успешного «государственно­частного партнерства», которое сегодня пропагандируют «профессиональные экономисты»!

Банкирам по большому счету все равно, какие программы будут ис­пользоваться для организации «финансового цикла кейнсианства». Для них главные критерии – чтобы программы были масштабные, чтобы реше­ние об их финансировании принималось быстро, чтобы финансирование было устойчивым.

Опыт XX века показывает, что в странах «денежной цивилизации» есть такие государственные программы, которые не вызывают особых противо­речий в обществе. Речь идет о военных программах. Ничто так не сплачи­вает, как наличие военной угрозы. Даже в сильно поляризованном (в со­циальном и политическом плане) обществе решения по таким программам принимаются быстро, причем ассигнования бывают очень щедрыми.

Специалисты по управлению сознанием и поведением человека счи­тают, что у современного человека, который прошел «жизненную школу капитализма», лучше всего развиты такие чувства, как алчность, страх и стадность. Для «проталкивания» военных программ лучше всего подхо­дит использование чувств страха и стадности. Чувство страха нагнетается с помощью формирования образа врага и угрозы, от него исходящей. В годы «холодной войны» на Западе формировался образ СССР как «империи зла», которая якобы только и думала о том, как «похоронить» Америку, Европу и весь «цивилизованный» мир.

За первые 15 лет после Второй мировой войны (1946–1960) США из­расходовали на военные цели из федерального бюджета 500 млрд долл. Это в 40 раз превысило военные расходы США за 15 лет до их вступления во Вторую мировую войну.

После развала СССР и стран социалистического содружества у военно­промышленного комплекса США почва стал уходить из­под ног. Срочно начался поиск новых внешних угроз и внешнего врага. С 11.09.2001 таким «врагом» стали «террористы», особенно те страны, которые не вписыва­ются в представления США о «демократии». «Борьба с международным терроризмом» – это сегодняшняя «национальная идея» Америки, которая должна обогатить хозяев ФРС. Об этом мы подробнее скажем в следую­щем разделе работы.

В течение последних примерно двадцати лет мир переживал эпоху «глобальной либерализации». Создавалось впечатление, что мир возвраща­ется к принципам laissez­faire. Характерной для того времени была риторика «Вашингтонского консенсуса», включающая в себя такие слова, как «либе­рализация рынков», «дерегулирование», «приватизация», «экономическая свобода», «свободный рынок», «конкурентные цены», «открытая экономи­ка» и т.п. Все это было пропагандистско­шумовой завесой для внешней экс­пансии западных монополий, захвата ими того, что можно было захватить в условиях нового мирового порядка, который сложился после «холодной войны». Однако в странах так называемой «западной демократии» государ­ство использовалось на «полную катушку», лишь изменились формы госу­дарственной поддержки монополий.

Сегодня на политико­экономической сцене Запада происходит смена действующих лиц: место проповедников «либерализма» и «монетариз­ма» занимают проповедники «сильного государства» и «регулируемого капитализма».

Это немного похоже на то, что происходило в Америке в 1930­е годы, когда к власти пришел Ф. Д. Рузвельт с его «новым курсом». Это в Рос­сии наши руководители все еще продолжают твердить как заученный урок, что «чем меньше государства, тем лучше», а Америке уже не до принципов laissez­faire! Там началась резкая активизация государства на всех направ­лениях «экономики». Это и выкуп у частных банков так называемых «ток­сичных» активов (безнадежных требований), и накачка банков кредитными ресурсами, и кредиты ряду ключевых предприятий реального сектора, и т.п. Дело доходит даже до того, что в Америке государство заявляет о на­ционализации банков! Некогда К. Маркс говорил, что «призрак коммуниз­ма бродит по Европе» («Манифест Коммунистической партии»). А сегодня он вовсю марширует по Соединенным Штатам!