Бывает ли фактов достаточно?

Научные концепции находятся под контролем общепринятых понятий эпохи. Фиксируемые в экспериментах явления не предопределены — одни из них акцентируются, другие отбрасываются, а те, что сохраняются, систематизируются на основе субъективных предпочтений, т. е. искажаются. Поэтому следует отличать факты сами по себе от того, как они нам являются. Абсолютная полнота наблюдений — недостижимый идеал.

Непосредственным развитием упомянутого предубеждения выступает индукция. Считается, что если факт один, то он может быть и недостаточно убедителен, но 'если накопить некоторое их количество, то всегда можно сделать содержательное их обобщение и таким образом получить нов.ый результат. Однако дело не в числе фактов, а в том, какая гипотеза проверяется. Именно от гипотезы зависит число и характер фактов, которые необходимы, чтобы ее подтвердить или опровергнуть. Предельно заостряя эту позицию, Поппер [по 42] утверждал, что правомерность индукции как вывода, опирающегося на множество наблюдений, представляет собою миф. Индукция не является ни психологическим фактом, ни фактом обыденной жизни, ни фактом научной практики. Нет отдельного факта и отдельной интерпретации — все зависит от принятых целей и концепций. Опыт играет роль поворота ключа — он очень важен, но полученный результат почти полностью сформирован до опыта.

Наблюдение открывает какой-нибудь новый факт, делающий невозможным прежний способ объяснения фактов, относящихся к той же самой группе. С этого момента возникает потребность в новых способах объяснения, в гипотезе, опирающейся сначала только на ограниченное количество фактов и наблюдений. Дальнейший опытный материал приводит исследователей к фильтрации гипотез. Одни из них отбрасываются, другие уточняются, пока, наконец, не будет установлен закон. Если бы ученые решили ждать накопления материала, достаточного сразу для установления закона, это значило бы приостановить исследование, и уже по одному этому они бы никогда к этому закону не пришли [56]. Эти соображения направлены против типичного оправдания: «У меня нет пока достаточного количества фактов, а сделать вывод можно лишь на базе полной информации».

Любое заключение формулируется как приближение на основе неполной информации. Полнота практически никогда не достижима, вопрос лишь в том, какова мера неполноты. Известны классические примеры весьма значимых выводов по малому числу фактов. Так, Ньютон проверил закон притяжения на примере Луны, а отнес его ко всем телам. Кеплер обнаружил закономерность только для Марса, а отнес ее ко всем планетам. Человеческий опыт фрагментарен и узок, а реальность непредсказуема и может быть разрывной. Человек пытается уловить сложную реальность в сети идей и гипотез. Суждение, выражающее истину, может подлежать ограничениям или изменениям, которые в настоящий момент еще неизвестны Галилей говорил, что Земля движется, а Солнце неподвижно, инквизиция — что Земля неподвижна, а Солнце движется, Ньютон — что и Солнце и Земля находятся в постоянном движении. Сейчас считается, что истинность любого из этих высказываний зависит от выбора системы отсчета («покой» и «движение» — относительны). Поэтому и подтверждение гипотез никогда не бывает окончательным. Для преодоления разного рода неполноты разработаны стандартные стратегии, например интерпретация и экстраполяция.

С другой стороны, тот факт, что результаты оказались в согласии с экспериментом, еще не доказывает, что теория верна. Теория Бора давала правильные результаты во многих случаях, хотя исходила она из неполных представлений.

Oбобщим основные направления расшатывания представлений о первородстве фактов перед гипотезой: факт ненадежен; умножение фактов не обязательно свидетельствует о приближении к истине; неполнота фактов не исключает правильного заключения. Только гипотеза может упорядочить множество фактов, но сама формулировка гипотез налагает ограничения, исторически обусловленные объемом использованных в них научных понятий.

94

Фантастика как способ преодолеть догмы

На первом месте me стоит вывод, а затем  уже

обращаются к посылкам, как к

доказательствам.

Либих

Что дает фантастика? В фабуле фантастического произведения может найти воплощение эксперимент, который не обязан оглядываться на «здравый смысл». Интересно, что когда воображение ученого тревожит некая идея, а серьезных доказательств, подтверждающих ее правдоподобие, у него нет, он нередко обращается к фантастике. Тогда он на основе этой идеи создает фантастические произведения, включая в них все «за» и «против». В этом плане интересны, например, романы У. Пенфилда «Факел» и Н. Винера «Искуситель».

«Гиперболоид инженера Гарина» А. Толстого казался беспочвенной фантастикой, пока не изобрели лазер. Развитие голографии подтвердило возможность «висящих в воздухе» объемных изображений, описанных И. Ефремовым в рассказах «Тени минувшего» и «Звездные корабли».

Г. Альтов создал «Регистр научно-фантастических идей и гипотез мировой фантастики», включающий 13 классов и 93 подкласса. В этот реестр вошли составленные им таблицы того, что сбылось из предсказаний таких фантастов, как Ж. Берн, Г. Уэллс, А. Беляев и др. В нем представлена впечатляющая картина идей, которые изменили мир, но сначала были осмеяны и отвергнуты. Обращаясь к фантастике, ученый преодолевает инерцию и прощупывает решения, пусть пока и не вполне правдоподобные. Яркой иллюстрацией успешного преодоления стереотипного взгляда на живое и мыслящее может служить произведение С. Лема «Солярис».

Для глубокого восприятия фантастики, а тем более для ее создания требуется парадоксальное мышление, анализ противоречий; это первый шаг к победе и в научном творчестве. В нем тоже требуется умение на время игнорировать и даже оправдывать очевидную противоречивость разрабатываемых схем с некоторыми фактами. Поэтому для преодоления односторонности позиции, кроме альтернативной аргументации и умения доводить идеи до абсурда, целесообразно также рассматривать парадоксальные, нереальные, фантастические ситуации, связанные с развитием данной идеи.