 |
Глава 10. Невеста мертвого бога
|
|
|
|
Глава 10
НЕВЕСТА МЕРТВОГО БОГА
– Что ты сказал? – Вали обернулся к говорившему.
Это был Эгирр, один из телохранителей Двоеборода, молодой человек девятнадцати лет, на два года старше Вали, хотя и не выше его ростом.
С первого набега прошло три года – три года, за которые Вали ни разу не удалялся от поселения больше, чем на полдня пути. Он просил Двоеборода позволить ему торговать, просил дать ему шанс самому командовать отрядом в походе, однако конунг был непреклонен. Вали будет участвовать в набегах и сражаться как рядовой воин или же не будет участвовать вовсе. Поэтому Вали никуда не ездил.
Для отказа было множество причин. Прежде всего, он не желал принимать участие в бессмысленном человекоубийстве, когда есть множество других способов добыть золото. Он подсчитал, скольких выгод они лишились во время нападения на – как он теперь знал – монастырь, и пришел к выводу, что за одних только рабов, которых лишился по милости Бодвара Бьярки, он мог бы купить десять голов скота. А сколько потенциальных рабов разбежалось, потому что берсеркеры не удосужились окружить остров?
Еще одна причина отказа состояла в том, что, по мнению Вали, его сородичи многому могли бы научиться у людей запада. Один из их священников – тех людей с выбритыми лбами – побывал в Эйкунде, когда Вали было пятнадцать. К разочарованию Вали, Двоебород даже не позволил тому рассказать ни одной истории. А когда священник показал ему исписанный пергамент и объяснил, как полезно письмо при управлении государством, Двоебород разорвал пергамент и велел монаху убираться, пока цел. По деревне сейчас же поползли разные слухи. Вали узнал, что этот человек исповедовал людоедскую религию Христа, последователи которого едят плоть и пьют кровь.
|
|
|
Но имелась и еще одна причина, по которой он воздерживался от походов, хотя не признавался в этом даже себе самому: он хотел, чтобы его признали негодным для войны. Он надеялся, что Двоебород не позволит своей дочери выйти замуж за человека с такой репутацией, и тогда Вали сможет жениться на Адисле. Однако пока что конунг не спешил освободить его от обязательств. Еще Вали попросил проезжего купца передать отцу, что категорически не собирается жениться на выбранной девушке, однако ответа не получил. Вали воспринял это как укор и ощутил себя полным дураком. Отец имел право принудить его к исполнению долга, и все его протесты и отказы ничего не значили.
Ему пришлось смириться с тем, что он наследник конунга, однако до тех пор, пока ему не укажут на это и не заставят жениться на Рагне, он будет делать вид, будто он простой крестьянин, свободный человек, как их называют. Он подарил свой длинный нож Манни, младшему брату Адислы, но продолжал учиться у Браги, чтобы тот не чувствовал себя не у дел. Вали понимал, что, лишившись настоящей работы, Браги просто зачахнет. И в благодарность за ту доброту, какую Браги выказал к нему во время похода, Вали очень старался. Когда Вали колотил по щиту Браги палкой, заменявшей во время тренировок меч, он распалял себя, думая о том, как несправедливо то, что он не может жениться на Адисле.
В свободное время Вали помогал Адисле и ее матери по хозяйству, пас овец вместе с ее братьями, а по вечерам болтал с Бартом на датском наречии. Но в набегах не участвовал, что требовало немалой храбрости. Он знал, что боги больше всего ненавидят трусов, и лишь твердая уверенность в собственной правоте помогала ему притворяться таковым.
Конунг не называл Вали трусом в лицо, однако среди его приближенных было немало воинов, которые бормотали себе под нос это слово, когда Вали проходил мимо. Эгирр был в их числе. Вали предпочитал пропускать оскорбления мимо ушей, считая, что они помогают ему играть придуманную роль, но не замечать вовсе не мог.
|
|
|
– Так что ты там сказал?
– Ничего, князь, совсем ничего.
Вали прекрасно расслышал слово, но не стал давить на Эгирра, чтобы тот повторил. Если он повторит, Вали придется вызвать его на поединок. Эгирр был очень средний боец. Ему нравилось дразнить Вали, однако он вовсе не хотел доводить дело до драки. Вали ведь все равно остается сыном Аудуна, почетным гостем Двоеборода. Наказание за убийство сына конунга, пусть и в справедливом поединке, будет суровым. Кроме того, Эгирр видел, как юный князь крушит палки о шлем Браги. Ему вовсе не хотелось узнать, на что тот способен с мечом в руке.
Вали фыркнул и отвернулся.
– Небось, с нетерпением ждешь свадьбы? Думаю, сегодня вечером будет знатный пир, – обронил Эгирр как бы мимоходом.
– Что за свадьба?
– Адисла, потаскушка с верхнего двора, выходит замуж за Дренги Полутролля из долины. Отличная из них получится парочка!
Вали был ошеломлен. Он даже пропустил мимо ушей оскорбление в адрес Адислы.
– Этого не может быть, – сказал он.
– Боюсь, что может, – ответил Эгирр. – Сегодня утром я своими ушами слышал новость от ее брата. Пойди и спроси сам, если не веришь.
– Если ты солгал, ты мне ответишь, – пригрозил Вали.
И побежал.
Он знал, что Дренги уже просил Адислу стать его женой, но получил отказ. Дренги был хороший парень, сильный, работящий, но все называли его Полутролль, потому что он был очень некрасив и в разговоре с трудом подбирал слова. Адисла, решил Вали, никогда не выйдет за такого.
Он мигом добежал до дома Дизы. Адислы там не было, зато ее мать сидела во дворе на солнышке, растирая тяжелым пестиком желуди из своих запасов.
– Это правда?
По ее глазам он понял, что правда.
– Но почему?
Диза оставила работу.
– Ты из другого сословия, Вали, ты обручен с дочерью конунга. Моя дочь должна была выйти замуж еще три года назад. Она приняла верное решение.
– Но я люблю ее, матушка. Разве правильно, что она этого не видит?
Диза положила каменный пестик на край деревянной ступки.
|
|
|
– Она пока еще не сказала ему «да», хотя, как мне кажется, собирается.
– Не позволяй ей. Пусть она откажет ему.
Диза поджала губы.
– Но что за жизнь у нее будет в качестве твоей наложницы, Вали? Ты же не можешь жениться на ней, значит, она не может рассчитывать на большее. А что, если она тебе надоест?
– Она никогда мне не надоест.
– Неужели? Двоебород меняет наложниц несколько раз в год.
– Я не Двоебород! – возмутился он.
Вали хотел продолжить мысль, объяснить Дизе, но он был слишком потрясен. Он никогда не разговаривал на эту тему с Адислой, но всегда понимал, что ему придется жениться на дочери конунга, если именно это необходимо его соплеменникам. Потом он даст жизнь наследнику и больше не будет иметь с женой никаких дел, а его настоящей женой, пусть и не по названию, станет Адисла. Но если Адисла выйдет замуж за другого, все усложнится. В ход пойдут копья, прольется кровь, начнется кровная месть.
Вали огляделся по сторонам, надеясь, что братья Адислы рядом и они сумеют как‑ нибудь образумить Дизу. Но братьев не было, они отправились в Нидарус с другими приближенными воинами Двоеборода, чтобы приготовить все необходимое для встречи конунгов, которая происходит в середине лета.
– Я этого не допущу, – сказал Вали Дизе.
– Так будет лучше. Ты ее любишь, но станешь ли ты заботиться о ней в старости, как полагается мужу? Станешь ли…
Он не стал дожидаться конца фразы. Большой зал Двоеборода находился довольно далеко от усадеб, однако Вали мигом оказался там. Конунг разбирал спор между двумя крестьянами, когда Вали ворвался к нему. Крестьяне узнали юношу и отошли в сторонку.
Еще один человек в глубине зала поднялся, когда вошел Вали. Он был высокий и крепкий. И одет не так, как местные жители. На нем была белоснежная шелковая рубашка – такие рубашки Вали видел только у купца Велеса Либора. Вали даже показалось, что он знает этого человека, однако мысль промелькнула и забылась. Незнакомец подошел к конунгу и поклонился. Двоебород – один из тех плотно сбитых мужчин, которые как будто больше в ширину, чем в высоту, – прихлебывал из миски суп, оставляя добрую половину у себя на бороде. Он был закаленный боец, который добыл себе власть с помощью меча. При его дворе не плелись интриги и не устраивались дискуссии: если кто‑ то желал доказать свою правоту, то должен был побороть или перепить противника, а лучше и то, и другое.
|
|
|
– Князь, если ты снова хочешь рассказать, как мы выиграем битву, даже не начав ее, лучше молчи. Тот, кто идет на войну, думает лишь о враге перед ним и товарище рядом и не строит сложных планов. Иди и сражайся или сиди дома, вот и весь разговор. Соглашайся или откажись, но только не приставай ко мне со своими гениальными идеями. Мы уже неоднократно говорили об этом, ведь верно, ребята?
Двое дружинников кивнули, подтверждая его слова. Вали постоянно докучал Двоебороду, уверяя, что если хорошо подумать, то можно выиграть битву, не ходя в лобовое наступление. Двоебород неизменно спрашивал, как это поможет им снискать воинскую славу.
– Сейчас речь идет не об этом.
– Тогда о чем?
– Я хочу, чтобы ты освободил меня от необходимости жениться на твоей дочери. Я не тот сын, которого ты хочешь, и ригиры заслуживают лучшего правителя, чем я.
Двоебород засопел.
– Вот в этом, сынок, ты совершенно прав.
Сердце Вали дрогнуло.
Конунг поднес ко рту конец бороды и слизнул с нее похлебку. Он вроде бы на минуту задумался.
– Но забудь. Если я освобожу тебя от слова, возникнет много вопросов, половина конунгов с побережья решит, что я собираюсь воевать с Аудуном. И, что хуже всего, он сам может подумать так же. Уж он‑ то любит помахать мечом. Верно, парни?
Дружинники снова подтвердили слова правителя.
– Мой отец не сочтет себя оскорбленным, кроме того, он не брал в руки меч уже десять лет. – Хотя Двоебород не придавал значения церемониям, Вали из уважения к нему перешел на высокий слог.
– Да, слишком долго для такого, как он, – согласился Двоебород. – Ладно, сынок, если бы я мог отыскать предлог, чтобы отказаться от этого брака, то отыскал бы. Твои дети родятся слабаками, но что я могу сделать?
– Найди другого князя, господин.
Двоебород покачал головой.
– Твоему старику это не понравится, – сказал он, – однако не исключено, что дело все‑ таки разрешится. Хогни, подойди.
Молодой человек в шелковой рубашке шагнул к ним и поклонился Вали и конунгу.
– Хогни, сын Морти, – представился он, – посланник конунга Аудуна.
Так вот где его видел Вали, при дворе Аудуна!
– Расскажи князю, что приказал его отец.
Посланник снова поклонился и взглянул на него несколько испуганно.
– Ну же, говори, – повторил Двоебород. – Без моего позволения никто не посмеет схватиться за оружие. Я сам попросил тебя сказать ему, поэтому повтори слова Аудуна. Если юному князю это не понравится, он будет иметь дело со мной, однако можешь не сомневаться, что он этого не захочет.
|
|
|
– Точно! – не удержался один из стражников.
Хогни посмотрел на конунга, а затем заговорил, в точности передавая официальное послание Аудуна и глядя при этом на Вали:
– Высокородный конунг Двоебород, наводящий ужас на южные земли, могучий воин, правитель ригиров, довожу до твоего сведения свое желание: пусть мой сын оставит праздную жизнь. До меня дошли слухи, что он предпочитает оружию, военным советам и походам болтовню с женщинами. Пусть покажет, на что он годится. В наших северных землях орудуют разбойники. Купцы, пастухи и крестьяне в страхе, на них постоянно нападают дикари, обитающие рядом со Стеной Троллей. На самом деле это не просто люди, а волкодлаки, волшебники, способные принимать вид чудовищных зверей, они полны злобы и ярости, они неуязвимы для оружия и одержимы жаждой крови. Семеро моих воинов уже погибли, пытаясь избавить нас от этой напасти. Мой сын принесет тебе голову одного из этих чудовищ еще до середины лета. Если же нет, в твоей власти наказать его со всей суровостью.
Вали поглядел на посланника, затем снова на Двоеборода.
– Но почему именно это? Почему сейчас?
– Кто ты такой, чтобы спрашивать? – произнес Двоебород.
Вали не обратил внимания на его оскорбительный тон.
– Это никак не влияет на мою просьбу. Освободи меня от необходимости жениться на твоей дочери, позволь мне жениться на Адисле или хотя бы запрети ей пока что выходить замуж.
Двоебород закатил глаза.
– Эта крестьянская девчонка – настоящее бедствие для меня. С негодяями данами меньше хлопот, чем с ней! – Конунг перевел взгляд на Вали. – Вернешься с головой волкодлака, нет, лучше всего – с целым телом, или же твоя Адисла станет невестой Одина на летнем блоте! [2] Ее повесят, чтобы порадовать бога.
Вали побелел.
Невеста Одина. Он никогда не слышал, чтобы этот обряд практиковался при дворе какого‑ нибудь одного конунга. Но во время больших праздников, когда конунги из разных земель собирались вместе на блот, они приносили человеческие жертвы, хотя Двоебород никогда раньше не настаивал на них.
– Ты не имеешь права! – вспылил Вали.
Двоебород отхлебнул из украшенной драгоценными камнями чаши, добытой во время набега. Вали вспомнились помешанные на Одине берсеркеры, бессмысленные убийства, которые они совершали, их безумие, из‑ за которого его сородичи оказывались в опасности, а стоящий денег раб попадал на мачту идущего домой корабля. Однажды он напьется крови Одина, свергнет этого бога и заставит расплачиваться за кровожадность.
– Неужели? – удивился Двоебород. Он подался вперед и проговорил свистящим шепотом: – Пусть я собираю совет, чтобы остальные утвердили мои законы, однако, когда речь идет о религиозных обрядах, решение принимаю только я, я один. – Он поднялся с места и прокричал: – Я конунг, лучший из равных, жрец Одина на земле, я говорю с богами, я знаю, чего они хотят! Ты понял? – Он снова сел и нацелил на Вали палец. – И вот что я тебе скажу: Один пожелает эту девчонку себе в невесты, если ты не принесешь ему голову врага, человека‑ волка. Твой отец считает, что ты справишься. Я так не думаю. Мы посмотрим, кто прав. Я думаю, ты погибнешь раньше, чем встретишь волкодлака, и я буду этому только рад, потому что тогда смогу найти для дочери настоящего мужа. Ну а ты утешайся тем, что крестьянская дочка будет наполнять твой кубок на пиру у Одина!
– Ты не имеешь права взять свободную женщину и принести ее в жертву. Люди узнают, что она не давала согласия, – сказал Вали.
Двоебород покачал головой.
– Она опасна для моего государства, парень! И виноват в этом ты. Люди поймут, почему она должна умереть. Но если боги захотят ее спасти, они помогут тебе преуспеть. По мне, так все просто. Что тебе непонятно?
Вали била дрожь. Ему хотелось прокричать, что если Адисла умрет, он принесет народу Рогаланда голову не волка‑ оборотня, а самого Двоеборода, но теперь он понимал, как глупо вел себя все это время, как недальновидно. Он должен был скрывать свои мысли от других, принимать участие в их бестолковых вылазках, похваляться убийством стариков и детей. Если бы он стал уважаемым воином, его положение не было бы таким шатким. Двоебород прислушивался бы к его словам, по крайней мере, запретил бы Адисле выходить замуж за другого. На самом деле, конунгу даже не пришлось бы ничего запрещать. Если бы в доме предполагаемого жениха узнали о том, что молодой князь недоволен, Полутролль вообще не отважился бы сделать предложение. А теперь вот что! Вдруг он вообще не найдет этого волкодлака? Тогда единственный выход – вызвать Двоеборода на поединок. Вали не сомневался, что сумеет остаться в живых на поле боя, однако поединок с человеком, мечом добывшим себе власть, – совсем другое дело. Но ничего! Если Двоебород попытается навредить Адисле, Вали ее защитит.
– Мы все оказываемся в опасном положении, – заметил Вали.
– Больше всего на свете люблю опасные положения, – отозвался Двоебород. – Не забывай, конунги созданы для славы, а не для долгой жизни.
Вали хотел ответить примерно так, как отвечал на подобные фразы Браги: «Если у тебя есть голова на плечах, можно получить и то, и другое» или «Кажется, ты прожил уже слишком долго для славы», – однако слова как будто застряли в горле.
– Я вместе с другими конунгами отправляюсь на праздник в Нидарус и пробуду там до середины лета. Праздник длится месяц. Вернешься через месяц с волкодлаком или увидишь, как твоя крестьянка болтается на дереве, – произнес Двоебород.
– Тогда ты освободишь меня от брака с твоей дочерью?
– Вряд ли. Ведь тогда ты будешь считаться великим воином. Твоя девчонка останется в живых, вот и все. А теперь убирайся отсюда, пока я не передумал.
Вали понимал, что его загнали в угол, теперь он, в лучшем случае, может только мечтать о том, чтобы все оставалось по‑ прежнему. А в худшем? Худшего допустить нельзя. Шансы на то, что он найдет волкодлаков, не говоря уже о том, что сумеет убить одного из них, ничтожно малы. Необходимо придумать что‑ то другое. Адисла должна немедленно выйти за своего крестьянина. Тогда Двоебороду будет не так‑ то просто назначить ее жертвой. Это означает, что сам Вали никогда не сможет жениться на ней, зато она останется жива. Но Вали все равно придется отправиться за волком. Он нисколько не сомневался, что обратно не вернется.
Во второй раз за день он бегом преодолевал расстояние, разделяющее большой зал Двоеборода и дом Адислы, на этот раз еще быстрее. Примерно на середине пути у него за спиной раздался топот копыт – три всадника из числа дружинников конунга, и их намерения не вызывали сомнений. Они скакали без седел, только надев на лошадей уздечки. У них не было времени седлать коней, потому что они старались перехватить его.
Лошади замедлили ход, когда всадники приблизились к Вали. Они оказались на узкой тропе между деревьями, и Вали преградил всадникам путь.
– Вы останетесь здесь! – прокричал он. – Я сын конунга, и я приказываю вам стоять.
Кони приблизились. Всадники были вооружены – один с мечом и двое с копьями, – но Вали был уверен, что они не станут нападать на него.
Всадник, вооруженный мечом, выхватил его и нацелил на Вали. Это был Эгирр, который рассказал о свадьбе Адислы.
– Где твой меч, сын конунга? А, ты же Вали Безоружный, друг крестьян и любитель теплого очага. И как же ты остановишь нас? Словами, которым научился у женщин? Или заговоришь с нами на языке наших врагов?
Остальные двое засмеялись, хотя и немного нервно. Все‑ таки Вали был князь, и они понимали, что в какой‑ то миг их жизнь и смерть могут зависеть от него.
Вали был в отчаянии.
– Если вы дадите мне пройти, я заплачу вам. Клянусь, вы получите награду, если послушаетесь меня.
Вали понятия не имел, откуда возьмет денег. Может, сумеет продать шлем, который подарил ему отец, если только Браги захочет отдать его.
– Мы поклялись защищать конунга, – проговорил один из всадников с копьем. – Никакие деньги не помешают нам исполнить приказ. – Он пустил своего коня в легкий галоп.
Когда он проезжал мимо Вали, тот схватил его за подол туники и сдернул с конской спины на землю. Лошадь испугалась и понесла, волоча за собой поводья. Оставшиеся двое всадников пустились вскачь, обогнув молодых людей, барахтавшихся на земле.
– Встретимся в доме у потаскухи! – прокричал Эгирр.
Вали вскочил в бессильном бешенстве.
Дружинник конунга кинулся за ним, но растянулся в пыли.
– Отличный удар, князь, пусть и без оружия, – сказал он. Потом уставился в землю. – Мне жаль, что с ней такое случилось. Она хорошая девушка.
– Пожалей свою лошадь, – огрызнулся Вали и побежал между деревьями к дому.
Конечно, Адислы уже не было. Диза стояла в дверном проеме. Он никогда еще не видел ее в таком гневе.
– Что ты наделал? – спросила она.
Вали сгорал от стыда.
– Что с ней? Куда ее увезли?
– Она в доме Двоеборода. Жива и здорова, и останется жива и здорова, пока ее не повесят. Что ты теперь будешь делать, мальчик? Что?
Вали так и распирало от желания немедленно начать действовать. Ему хотелось бежать куда‑ то, делать что‑ то, все исправить, однако когда он заговорил, слова его звучали неубедительно.
– Я выполню приказ Двоеборода, разыщу людей‑ волков.
– Каким образом?
– Я… я отправлюсь на север и буду скитаться там, пока они на меня не нападут.
Первый раз в жизни Вали увидел, как глаза Дизы наполнились слезами.
– Никуда ты не пойдешь, несчастный дурак! Иначе вы погибнете оба.
– Тогда я отправлюсь к Двоебороду и буду драться с ним за нее.
– Ты будешь драться с Двоебородом, который убил своего первого врага в двенадцать, который уничтожил больше народу, чем ты видел за свою жизнь? Будешь драться с Двоебородом, будешь…
Она утерла глаза. Браги наблюдал за ними, сидя под деревом. Он уже давно решил, что лучший способ присматривать за наследником конунга – самому почаще бывать в доме Дизы.
– Ты, старик, пойдешь с ним.
– Я получил приказ еще вчера, матушка Диза. Мальчик должен идти один.
– Ты все знал и преспокойно пил, сидя за моим столом?
– Я знал, куда его отправят, но, клянусь, я ничего не знал о том, какая судьба ждет твою дочь.
Диза собралась с силами.
– Но ты хотя бы одолжишь ему свой меч? Говорят, это лучший клинок во всем королевстве.
– С радостью, – ответил Браги.
– В таком случае, – сказала Диза, – не будем терять времени даром. Идем в дом.
– Я должен отправляться немедленно. Мне надо найти волкодлака, – сказал Вали.
– Именно этим, – ответила Диза, – мы и займемся. Приведи матушку Джодис, нас ждет одна работа.
|
|
|
