Серен Кьеркегор: этапы развития человека -

В своих работах «Или-или» («Наслаждение и долг») и «Болезнь к смерти» С. Кьеркегор говорил о трех стадиях развития личности — эстети- ческой, этической и религиозной. Эстетическая жизнь — это жизнь непо- средственная, когда человек живет минутой, не задумываясь о смысле сво- его существования, живет прежде всего чувственными удовольствиями. Ложная беззаботность, ложное довольство жизнью — все это больше по- хоже на состояние животного или, в крайнем случае, ребенка. Большая часть людей, считал Кьеркегор, за всю жизнь так и не выходит из состоя- ния детства или юности, то есть из непосредственной жизни, почти без вся- кой рефлексии о себе самом. Сколько людей наполнены иллюзиями, — от юношеских иллюзий надежды до старческих иллюзий воспоминаний.

Непосредственный человек никогда не замечает и не ощущает в глубине существования Бога. Люди непосредственной жизни больше ценят не духовную, а свою физическую природу. Отсюда — взгляд на здоровье как на величайшее благо. Более утонченный, но похожий взгляд' выше всего на свете красота. Непосредственные люди живут исключительно ради исполнения своих желаний, хотя желания лишь очень немногих по-настоящему исполняются. Непонимание своей соб- ственной природы губит человека: «Сколькие развлекаются или же раз-

43

влекают толпы чем угодно, кроме того, что действительно важно! Скольких увлекают расточать свои силы на подмостках жизни... Их гонят стадами... и обманывают всех скопом, вместо того, чтобы рассе- ять эти толпы, отделить каждого индивида, чтобы он занялся наконец достижением высшей цели, единственной, ради которой стоит жить, которой можно питать всю вечную жизнь».

Кьеркегор был последним ребенком и родился, когда его матери было 46 лет. Все детство находился под полным влиянием отца. О матери почти нико- гда не упоминал — такие дети, по мнению психологов, несчастны в личной жизни (в сходной обстановке прошло детство Шопенгауэра). В молодости Кьеркегор отказался от своей невесты и всю оставшуюся жизнь жил одиноко и замкнуто. Окончил теологический факультет Копенгагенского университе- та, потом учился в Германии, слушал лекции Шеллинга. За четыре года (с 1843 по 1846 гг.) написал свои основные произведения: «Или-или», «Страх и трепет», «Философские крохи» и др. Всего за 13 лет им написано 28 томов сочинений, из них 14 томов — дневники. Умер, упав на улице от истощения.

Однако человек, живущий внешней непосредственной жизнью, по- стоянно испытывает чувство тревоги, дисгармонии, страха перед чем-то неизвестным. Это его человеческая природа выдвигает перед ним тре- бование — быть духовным. Человек должен выбрать: оставаться ему в своем поверхностном бездумном существовании, по мере возможности получая эстетическое наслаждение от жизни, или выбрать свою собст- венную природу, стать человеком нравственным.

Путь к этому второму уровню существования идет через отчаяние. Отчаяние — это не состояние, но подготовительный душевный акт, тре- бующий серьезного напряжения всех сил души. Именно оно дает побе- ду над миром. Не вкусивший горечи отчаяния не в состоянии уловить истинной сущности жизни. Предайся отчаянию, говорил Кьеркегор, и ты не будешь более обманывать окружающий тебя мир, не будешь бо- лее бесполезным обитателем мира.

Человек отчаивается в самом себе как в эмпирическом существе и выбирает себя через отчаяние как существо абсолютное. Отчаяние — это раскрытие внутренней духовной природы человека. «Предайся от- чаянию, — писал Кьеркегор в работе «Болезнь к смерти», — и легко- мыслие уже не сможет довести тебя до того, чтобы ты стал бродить, как не находящий себе покоя дух среди развалин потерянного для него ми- ра; предайся отчаянию, и мир приобретет в твоих глазах новую прелесть и красоту, твой дух не будет более изнывать в оковах меланхолии и воспарит в мир вечной свободы».

Однако этическое существование, к которому человек приходит через отчаяние, не является высшим уровнем развития человека. Этиче- ский человек считает, что в мире господствуют необходимость, долг, которым надо повиноваться. Человек должен вступить в борьбу против 44

бессмысленной, отвратительной, тупой и глупой необходимости, — например, необходимости смерти. Но можно ли идти с голыми руками против предвечных законов природы? Может ли человек жить в мире, в котором господствует необходимость? На чем держится ее власть? Кьеркегор приводил в пример библейского Иова, у которого судьба от- няла все и который не желал подчиняться ей. Человек должен довести борьбу с необходимостью — в том числе и с необходимостью нравст- венного закона — до тех пределов, где начинается вера. Если нравст- венный закон общезначим, то это, по Кьеркегору, — доказательство его безнравственности. Если говорят, что смысл жизни в неуклонном вы- полнении человеком долга, то это псевдоэтическое мировоззрение, по- тому что его сторонники становятся к долгу во внешнее отношение.

Но нет долга вообще, есть только долг по отношению к самому се- бе, у каждого свой. Долг быть самим собой, обрести себя.

Когда человек прорывается к вере, то здесь, на религиозном уровне, отчаяние — уже грех, и противоположностью отчаяния становится не доб- родетель, а вера. Вера в то, что для Бога все возможно. Бог может даже сде- лать бывшее небывшим. «Вообразите себе человека, — писал Кьеркегор в

«Философских крохах», — который со всей силой испуганной фантазии представил себе что-то неслыханно страшное, что и перенести безусловно невозможно. И вдруг это страшное на самом деле встречается у него на пути. По человеческому разумению, гибель его неизбежна.... Спасение есть для него вещь совершенно невозможная. Но для Бога все возможно. В этом и состоит вера: безумная борьба за возможность. Ибо только возмож- ность открывает путь к спасению. Если человек падает в обморок, бегут за водой, за лекарствами. Когда человек впадает в отчаяние, мы кричим: воз- можность, одна только возможность спасет. Приходит возможность, отча- явшийся оживает, начинает дышать. Без возможности, как без воздуха, че- ловек задыхается. Иной раз изобретательная фантазия как будто и сама создает возможность. Но в последнем счете остается одно: для Бога все возможно. И тогда только открыта дорога к вере».

Только тот, чье существо так потрясено, что он становится духом и понимает, что все возможно, только тот подходит к Богу. Вера у Кьер- кегора выступает как высшее напряжение, состояние крайней разорван- ности, как высшая страсть, наслаждение и мучение. Вера в то, что для Бога все возможно, — это парадокс, это особое измерение мышления, которое «нормальному» рассудку представляется безумием. Эта вера открывается человеку, дошедшему до края, когда для него не остается никакой другой человеческой возможности.

Отсутствие возможности означает, что либо все стало необходи- мым и тогда нет смысла вообще говорить о человеческой свободе и о спасении; либо то, что все стало обыденным. Обыденность господству- ет везде, где человек полагается только на свои силы, на свой разум.

45