Иранский фактор в геополитике Каспия

Попытки усиления своего влияния в регионе предпринимает и Ислам­ская Республика Иран, являющаяся региональной державой конти­нентального типа, антиамериканской, антиатлантической и геополи­тически активной страной. Стремление Ирана достигнуть соглашения о совместном использовании Каспия и его ресурсов всеми Прикас­пийскими государствами на равной долевой основе может дать ему возможность не только вернуться к уровню своего влияния в начале XVIII в., но и значительно укрепить и легитимизировать свое реаль­ное, а не фактически виртуальное присутствие на Каспии. Учитывая, что территория Ирана является одним из геополитически ключевых звеньев для новых независимых Прикаспийских государств, полностью исключить Тегеран из участия в каспийских проектах Западу вряд ли удастся. Именно Иран представляет собой единственную реальную силу на Большом Среднем Востоке, противостоящую продвижению НАТО на Восток в южном направлении.

В целом же иранский проект «освоения» постсоветского Кавказа яв­ляется частью более масштабных внешнеполитических целей Тегерана. Идеологический экспорт принципов Исламской революции как осно­вы создания «дружественного» Ирану геополитического поля стало дви­жущим мотивом действий иранской дипломатии. Кавказ, как и постсо­ветская Центральная Азия, в этой концепции занимает особое место.

Прежде всего, для Тегерана является важным не допустить усиле­ния влияния прозападных сил, способных лишить Иран доступа к важному со стратегической и экономической точек зрения региону. Действия же ведущих государств Запада в данном случае, как считают в Иране, должны быть блокированы ввиду их опасности для нацио­нальных интересов страны.

В свою очередь, расширение своего влияния на Южном Кавказе может позволить Ирану укрепить статус региональной державы, что заставит тот же Запад считаться с позицией этой страны на междуна­родной арене. Основную ставку в своей кавказской политике Тегеран делает на Россию как реальную силу, противодействующую Западу, на­лаживая при этом достаточно тесные политические и экономические связи с Арменией²⁵.

Принципиально поддерживая развитие международного сотрудни­чества в Каспийском регионе, в том числе в освоении его энергетиче­ских и биологических ресурсов, иранская сторона твердо выступает против какого-либо военного присутствия здесь внерегионалъных стран. В то же время собственные интересы Ирана при определенном развитии событий могут способствовать дестабилизации обстановки в Каспийском регионе. В первую очередь речь идет о проблеме статуса Каспийского моря. Первоначально Иран занимал позицию, чрезвы­чайно близкую российской: Каспийское море и его ресурсы должны рассматриваться с точки зрения кондоминиума — общего богатства, без границ и секторов.

Однако в дальнейшем руководство Ирана решило воспользоваться результатами развала Советского Союза, начав претендовать на боль­шую, чем прежде, долю при разделе Каспийского моря. По мнению Теге­рана, считающего Каспий озером, было бы справедливо разделить этот водоем на пять равных частей (т.е. по 20%), одна из которых должна при­надлежать ему (вместо 13%, на которую были согласны большинство Прикаспийских стран). Более того, Иран даже высказывал точку зрения, согласно которой его доля должна составлять 50%, так как бывшие рес­публики СССР взяли на себя права и обязанности Советского государст­ва, а значит, должны делить между собой оставшуюся половину²⁶.

В настоящее время в основном существуют три точки зрения по данному вопросу.

Первая, согласно которой сторонники теории «Каспий—море» считают, что признание Каспия в качестве моря позволяет провести его демилитаризацию в соответствии с нормами международного морского права. И, в первую очередь, согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., а именно по принципу срединной линии, что означает, что если берега двух государств расположены напротив или примыкают друг к другу, то ни одно государство не имеет права рас­пространять свое право за линию равного отстояния от береговых линий.

Приверженцы второй точки зрения «Каспий—озеро» ссылаются на то, что Каспийский бассейн является «закрытым», поэтому к нему не применяются нормы международного права, и у него должен быть

какой-то особый режим. При этом ссылаются на то, что Каспий не имеет естественного соединения с Мировым океаном.

Сложность проблемы здесь состоит в отсутствии в международном праве соответствующих норм, определяющих статус международного озера. К тому же нет ни одного между народ но-правового документа, который определял бы, водоем каких размеров следует считать озе­ром, а каких — морем. Сторонники третьей точки зрения предлагают объявить Каспий международным водным бассейном, принадлежа­щим одновременно всем Прикаспийским странам, которые могут совместно эксплуатировать ресурсы Каспия²⁷.

Согласно трехстороннему соглашению, заключенному Россией, Казахстаном и Азербайджаном в мае 2003 г., было разделено 64% се­верной части Каспия. Казахстан получил 27%, Россия — 19%, Азер­байджан — 18%. Ирану и Туркменистану оставили 36%, предложив делить их по своему усмотрению²⁸. В целом же проблема окончатель­ного определения международно-правового статуса Каспия из-за осо­бых позиций Ирана и Туркменистана находится в тупиковой ситуа­ции и продолжает оставаться неразрешенной.

Между тем в южной акватории Каспия, где расположены доста­точно перспективные месторождения нефти, неминуемо пересе­каются интересы Ирана, Азербайджана и Туркменистана. События в июле-августе 2001 г., в особенности 23 июля, когда иранские воен­ные корабли атаковали азербайджанские нефтяные месторождения, продемонстрировали готовность Ирана применить силу против Азербайджана, что наглядно свидетельствовало о том, какое развитие может получить непонимание и неприятие странами региона особой иранской позиции в данном вопросе. Несмотря на то что на протя­жении последних двух десятков лет ведутся достаточно интенсивные переговоры между Тегераном, Баку и Ашхабадом, однако конфликт­ный потенциал в этом вопросе далеко не исчерпан. Еще одно направ­ление, где интересы Ирана в определенной степени конкурируют с интересами России, — транспортировка энергоресурсов Каспия на мировые рынки на южном направлении. Иран предлагает свои аргу­менты в пользу того, чтобы Прикаспийские государства, прежде все­го Казахстан и Туркменистан, направили часть своего экспорта через территорию Ирана. Тегеран готов предоставить для этого готовую инфраструктуру: порты, причалы, нефтеперерабатывающие заводы в районе Персидского залива. Возможна и другая форма сделки, ког­да север Ирана снабжался бы энергоресурсами из Каспийского реги­она, а аналогичный их объем продавал бы от лица этих стран на ми­ровом рынке. Реализация подобных предложений объективно сни­зила бы роль России в регионе. Против подобных планов открыто

выступают и США, которые полагают, что Иран стремится в пер­спективе «воспрепятствовать свободному перемещению энергоре­сурсов в мире»²⁹,

Иран, как и Россия за последние десятилетия испытывал и про­должает испытывать все возрастающее давление со стороны сменяю­щих друг друга администраций Билла Клинтона, Джорджа Буша-младшего и Барака Обамы, что в значительной степени способствова­ло сближению позиций обеих стран по ряду кардинальных вопросов, затрагивающих весь Каспийский регион в целом и, прежде всего, по вопросу о недопущении геополитического доминирования Запада в этом регионе.

Стремление Ирана осуществить свою ядерную программу может спровоцировать неадекватную реакцию Запада, и в первую очередь США и Израиля, что может кардинально изменить всю военно-поли­тическую ситуацию на Большом Среднем Востоке с далекоидущими геополитическим последствиями как для самого Ирана, так и для России, не говоря уже о других Прикаспийских странах.

Директор Института Центральной Азии и Кавказа при Универси­тете имени Джона Хопкинса Фредерик Стар на слушаниях в Кон­грессе весной 1999 г. отмечал: «Самое тяжкое бремя наших мер про­тив Ирана несоразмерным образом приходится на Азербайджан, Ка­захстан и Туркменистан: они не могут экспортировать свои газ и нефть по маршруту, одному из очевидно альтернативных россий­ским трубопроводам, а именно через Иран. Позиция США основа­на на утверждении, что это не соответствовало бы интересам самих стран Центральной Азии. Но никто из наших друзей в регионе с этим не согласен»³⁰.

Тем не менее, как показали дальнейшие события, Азербайджан, сделав ставку на тесное сотрудничество в энергетической области с Турцией, США и Европейским союзом, выбрал западное направле­ние маршрутов своих нефтегазопроводов, в то время как Казахстан и Туркменистан отдают предпочтение северному, восточному и юж­ному направлениям.