 |
Допрос подсудимого Нейрата
|
|
|
|
Файф: Тогда я попрошу вас посмотреть на документ ПС-3945. Это
письмо от 28 августа 1939 г. от Ламмерса вам лично.
«В соответствии с вашим требованием я передал советнику Кэп-
пену 'сумму в 10000 имперских марок, которая предоставлена в ваше
распоряжение для специальных расходов на получение дипломатической
и политической информации».
Вы подписали расписку, которая гласила: «Я получил 10000 импер-
ских марок из имперской канцелярии для специальных расходов на
получение дипломатической информации».
Скажите нам теперь, почему вам выдавались специальные суммы
на получение дипломатической информации?
Нейрат: Да, это я вам могу сказать. Это выражение я употребил
по просьбе Ламмерса, руководившего кассой имперской канцелярии,
для того, чтобы получить деньги на содержание моего бюро, а именно
для оплаты машинистки и секретаря. Я не помню, как называлось это
учреждение, перед которым я должен был отчитаться. Да, это было
министерство финансов. У меня не было особого бюджета. Ламмерс
потребовал, чтобы я употребил это выражение.
Файф: Я сошлюсь еще на другие письма. Но я хочу только знать,
почему было необходимо, чтобы расходы на машинистку и секретаря
не подвергались проверке.
На странице 143 вы найдете ваше письмо, адресованное Ламмерсу.
Вы пишете: «Для моего бюро нужны специальные дотации на расходы,
которые, как мне кажется, не следует подвергать контролю».
Почему вы считали, что не следует контролировать расходы на се-
кретаря и машинистку?
Нейрат: Я в настоящий момент не могу этого сказать. Но я не рас-
ходовал никаких средств на получение дипломатической информации.
Это лишь расходы на бюро, которые здесь изложены.
Файф: Я прошу вас посмотреть на документ ПС-3958. Это письмо
от 8 апреля 1942 г., адресованное вам.
|
|
|
В этом письме, адресованном вам, говорится: «Имперский министр
финансов дал свое согласие на то, чтобы ваши запросы на бюджет на
1942 год были предусмотрены в плане № 1. Поэтому я не возражаю
против того, чтобы ваши необходимые запросы были удовлетворены
даже до того, как будет утвержден этот план, в пределах следующих
сумм: на личные административные расходы до 28 500 марок, на офи-
циальные административные расходы до 25 500 марок, итого 54 000 рейхе-
марок». Суммы на личные расходы и расходы по содержанию аппарата
вы получили в тот же самый период, когда вы получили эти дополни-
тельные суммы.
Таким образом, если эта сумма в 10000 марок, которую вы полу-
чали время от времени, не предназначалась на содержание аппарата,
то я хочу, чтобы вы оказали Трибуналу, для чего же в действительности
она предназначалась?
Нейрат: Я не знаю, для чего она предназначалась.
Файф: Это ваши письма, и вы получали деньги. Разве вы не мо-
жете сказать Трибуналу, для чего вы их получали?
Нейрат: Нет. В настоящий момент я этого не могу вспомнить.
Файф: Может быть, для получения дипломатической информации,
как об этом говорится в письмах?
10*
148' ДОПРОС ПОДСУДИМОГО НЕИРАТА
Посмотрите, пожалуйста, подсудимый, на документ ПС-3945. Это
письмо от 14 июля 1943 г. Оно подписано буквой «К». В нем говорится:
«'Когда я разбирал вопрос о специальных фондах, компетентные лица
в имперской канцелярии проявили полнейшее понимание этого вопроса
и попросили вас представить письменное ходатайство, Ваша светлость.
Когда я ответил, что я не хочу представлять такого ходатайства до тех
пор, пока успех не будет гарантирован, они попросили предоставить им
еще некоторое время для дальнейшего обмена мнениями. Через несколь-
ко дней я получил указание, что я могу без всяких колебаний предста-
вить ваше ходатайство, после чего я передал письмо, которое я ранее
придержал. Требуемая сумма была вручена мне сегодня, и я внес эту
сумму на свой специальный счет».
|
|
|
Помогает ли это вам вспомнить сейчас факты? Можете ли вы ска-
зать Трибуналу, каковы были специальные расходы для получения
дипломатической информации, на которые вы получили эти суммы?
Нейрат: Я очень сожалею, однако я не могу вспомнить о всей этой
истории.
Файф: Знаете ли, это очень странно, еще в одном письме, доку-
мент ПС-3958 от 8 января 1943 г., а также и в последующих письмах—
от 4 марта и 20 апреля — объясняется ваш отъезд из дома № 23 по
Рейнбабен Аллее и прекращение ваших расходов, когда вы уехали из
города. Я хочу задать вам несколько вопросов по поводу этого дома.
Посмотрите на письменное показание американского консула Гайсти.
Выдержка, о которой я хочу вас спросить, находится в середине
абзаца.
После того как он говорит, что хозяин его квартиры должен был
отдать свой дом СС, он заявляет: «Я знаю, что во многих случаях, когда
считали необходимым увеличить давление, будущих покупателей или их
агентов обычно сопровождали одетые в форму 'бойцы СС или СА. Я знаю
об этом потому, что жил по соседству, и знаю лиц, которых это касалось.
Я знаю, что фон Нейрат, одно время бывший министром иностранных
дел Германии, таким образом получил дом одного еврея. Он был моим
соседом в Далеме. Дом Нейрата стоил примерно 250 000 долларов».
Скажите, этот дом находился на Рейнбабен Аллее, 23?
Нейрат: Да, да.
Файф: Скажите, пожалуйста, кто приобрел его для вас с тем, чтобы
председатель несуществующего тайного совета мог пользоваться этим
домом как своей официальной резиденцией? Кто приобрел этот дом?
Нейрат: В 1937 году, когда Гитлер строил здание для своей новой
имперской канцелярии, он мне однажды заявил, что я должен пересе-
литься из моего старого дома, который находился за зданием мини-
стерства иностранных дел, так как он хочет включить сад при этом доме
в. участок своей имперской канцелярии, а дом будет снесен. Он дал ука-
зание имперскому строительному управлению предоставить мне новый
дом. Имперское строительное управление предложило мне несколько
домов, причем это были конфискованные еврейские виллы. Однако я от
этого отказался.
|
|
|
Я должен был сам искать себе дом. Мой домашний врач, которому.
я об этом сообщил, сказал, что он знает один дом в Далеме. Это и есть
как раз дом № 23 на Рейнбабен Аллее. Мой врач был также домашним
врачом в семье владельца этого дома. Дом принадлежал подполковнику;
____________________ДОПРОС ПОДСУДИМОГО НЕИРАТА 14'9
Глотцу, брату моего близкого друга. Я сообщил об этом имперскому
строительному управлению и просил вступить в переговоры. В результате
переговоров было достигнуто соглашение, причем цена была установлена
не в долларах, а в марках.
Эта сумма по просьбе подполковника Глотца была выплачена
наличными, а впоследствии по его желанию — я добился этого у мини-
стра финансов — была переведена в Швейцарию.
Я хочу отметить, что тогда я еще был министром иностранных
дел. После этого я остался в этом доме по той причине, что я не полу-
чил другого дома, и мой преемник Риббентроп поселился в старом
президентском дворце. В 1943 году этот дом был разрушен. Я и до сих
пор не могу объяснить, что это была за сумма, о которой вы говорите.
Может быть, это была сумма, предоставленная имперской кассой.
Этого я сказать не могу при всем своем желании. Однако эти показания
Гейста совершенно неправильны. Я этот дом купил не у еврея, а купил
его у христианина, подполковника Глотца.
Файф: Вы говорите нам, что перевели деньги на его текущий счет
в Швейцарию?
Нейрат: Да, так как Глотц уехал в Швейцарию; мне кажется,
между прочим, что его жена была не арийка.
Файф: Очень хорошо. Я хотел бы прочитать еще следующую фразу,
после чего я закончу рассмотрение этого документа:
«Я знаю также, что Альфред Розенберг, который жил со мной на
одной улице, получил дом от еврея точно таким же образом».
Вам известно что-нибудь по этому поводу?
Нейрат: Я вообще не знаю, каким образом получил Розенберг свой
дом.
Файф: Вам известно, что Обвинение ссылалось на ваш ответ бри-
танскому послу относительно аншлюсса? Насколько я вас понял, вы,
теперь не утверждаете, что данный вами тогда ответ являлся правиль-
ным, а заявляете, что это было все то, что вы могли тогда сказать на
основании имевшейся у вас информации, это правильно?
|
|
|
Нейрат: Да, совершенно правильно.
Файф: Вы сказали, что вы не слышали ни от Гитлера, ни от Ге-
ринга ни единого слова относительно ультиматума, предъявленного
сначала Шушнигу, а потом президенту Микласу. Вам ничего об этом не
говорили. Вы об этом заявляете здесь?
Нейрат: Нет, тогда я об этом не знал. Я узнал об этом позже.
Файф: Когда вы узнали о действительном положении вещей отно-
сительно 'предполагавшегося аншлюсса?
Нейрат: Подробности вообще я узнал здесь, когда мне был предъ-
явлен доклад советника миссии Гевеля. Я уже раньше слышал, что на
Шушнига было оказано давление. Но точные подробности всего этого
я узнал только здесь, в Нюрнберге.
Файф: Вы говорите, что в период между 11 марта и вашим при-
ездом в Нюрнберг вы ничего никогда не слышали относительно угрозы
вступления немецких войск в Австрию, которая содержалась в высказы-
ваниях подсудимого Геринга, Кепплера или генерала Муффа от его
имени? Вы никогда не слышали об этом?
Нейрат: Нет, тогда я ничего не знал.
150 __________________ДОПРОС ПОДСУДИМОГО НЕИРАТА
Файф: Тогда я хочу спросить вас относительно заверений, которые
вы дали чешскому министру Мастни в Берлине.
Я хочу, чтобы вы посмотрели на документ № 122.
Выдержка, о которой я хочу спросить вас, находится в параграфе 6,
После того как вы рассматриваете вопрос о беседе с подсудимым Ге-
рингом относительно мобилизации в Чехословакии, вы далее говорите:
«Мастни собирался дать ему определенные и весьма связывающие
заверения по этому вопросу», то есть по поводу мобилизации в Чехо-
словакии, «и сегодня», то есть 12 марта, «он говорил с фон Нейра-
том, который, между прочим, заверил его от имени Гитлера в том,
что Германия все еще считает себя связанной германо-чехословац-
кой конвенцией об арбитраже, заключенной в Локарно в октябре
1925 года».
Вы оказали Трибуналу, и мы, кроме того, слышали показания
баронессы фон Риттер о том, что совещание 5 ноября обеспокоило вас,
даже вызвало у вас тяжелый сердечный припадок. Один из вопросов,
которые обсуждались на этом совещании, касался нападения не только
на Австрию, но и на Чехословакию, для того чтобы обеспечить немецкие
фланги.
Почему вы думали 12 марта, что Гитлер будет считать себя связан-
ным германо-чехословацкой конвенцией об арбитраже, которая преду-
сматривала, что всякие разногласия между Германией и Чехословакией
должны были передаваться на рассмотрение Совета Лиги наций или
Международного суда? Почему же вы тогда считали возможным, что ¦
Гитлер будет передавать свои разногласия с Чехословакией на рассмо-
трение одной из этих организаций?
|
|
|
Нейрат: Это я могу вам сказать совершенно точно. Я вчера уже
показывал, что Гитлер 11-го числа вечером вызвал меня к себе по при-
чинам, которые я еще и сегодня не могу объяснить, и заявил мне, что
вступление войск в Австрию должно произойти ночью. На мой вопрос
или на мое замечание о том, что это вызовет в Чехословакии большое
беспокойство, он заявил, что он не имеет в настоящий момент никаких
намерений в отношении Чехословакии и что он даже надеется, что
после вступления войск в Австрию или занятия Австрии отношения
с Чехословакией значительно улучшатся.
Из этой фразы, из этого заверения о том, что ничего не произойдет,
я сделал вывод, что все останется так, как есть, и что мы считаем себя
связанными договором 1925 года.
Файф: Верили ли вы хоть одному слову из того, что сказал Гитлер
12 марта 1938 г.?
Нейрат: Да, тогда еще верил.
Файф: Вы помните, что в период Мюнхена, когда вы на некоторое
время снова вернулись к делам, президент Бенеш написал меморандум,
в котором напоминал о конвенции, об арбитраже, а Гитлер просто отло-
жил его в сторону. Вы помните, что 12 сентября он отказался рассма-
тривать этот меморандум?
Нейрат: Нет, я этого не помню.
Файф: Вы не знаете? Но ведь об этом писали и в германской прессе
и во всех прочих газетах мира; везде писали, что он написал меморан-
дум, напоминая об этой конвенции, а Гитлер отказался даже взглянуть
на этот меморандум.
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО НЕИРАТА 151
Однако вы утверждаете, что 12 марта вы искренне верили в то,
что Гитлер будет действительно придерживаться этой конвенции. Вы
действительно это утверждаете?
Нейрат: Да, тогда у меня не было никаких сомнений.
Файф: Подсудимый, вы говорили относительно меморандума гене-
рал-лейтенанта Фредериче, и вы помните, что в этом меморандуме Фре-
дериче ссылался на ваш меморандум, в котором вы говорите о том, как
следует поступить с Чехословакией?
Теперь я хотел бы, чтобы вы обратились к документу № 3859 с тем,
чтобы Трибунал на основании ваших собственных слов мог заключить
о вашем отношении к чехам.
Я вначале зачитаю ваше письмо к Ламмерсу от 31 августа 1940 г.
В вашем письме сказано: «Дорогой Ламмерс! К настоящему письму
я прилагаю меморандум, о котором я уже упоминал в своем письме от
13 июля 1940 г.; меморандум касается вопроса о будущем статуте Боге-
мии и Моравии. Я прилагаю к письму еще один меморандум по тому же
вопросу, который был составлен моим статс-секретарем К. Г. Франком
независимо от меня; выраженные в этом меморандуме идеи приводят
к тем же выводам, которые я изложил в своем меморандуме». Прошу
вас обратить внимание на следующие слова: «и я с ним полностью
согласен». «Будьте добры представить оба эти меморандума фюреру и
договоритесь, пожалуйста, о дне, когда фюрер может лично принять
меня и моего статс-секретаря Франка. Как я слышал из неофициальных
источников, ряд этих отделов партии и прочих ведомств намеревается
представить фюреру предложения относительно разделения территории
вверенного мне протектората, не сообщив мне подробностей этих проек-
тов. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы назначили дату моей
беседы с фюрером, пока еще не поздно для меня; я как имперский про-
тектор, компетентный в этих вопросах, и как человек, хорошо разби-
рающийся в проблемах Чехословакии, а также мой статс-секретарь
должны получить возможность представить фюреру свои соображения
по этому поводу до того, как ему будут представлены всевозможные
планы и проекты со стороны других лиц.
Все соображения по поводу будущей организации Богемии и Мора-
вии с национально-политической (штатсполитиш) и этническо-политиче-
ской (фольксполитиш) точки зрения должны основываться на одной
цели, которую мы должны поставить перед собой.
С точки зрения национально-политической может существовать
только одна цель — окончательное объединение этих территорий с вели-
кой Германской империей. С этническо-политической точки зрения эту
территорию следует заселить немцами».
Затем вы говорите, что указываете на путь к достижению этих це-
лей. Прошу вас перейти к разделу II вашего меморандума; в середине
второго абзаца вы найдете дополнительный параграф, который начи-
нается словами:
«Эти 7200 тысяч человек, из которых 3400 тысяч живут в городах
и поселениях с численностью населения более 2000 человек в каждом
и 3800 тысяч живут в поселениях с численностью населения менее
2000 человек в каждом, находятся под руководством и влиянием интел-
лигенции, которая в этой стране составляет слишком большую про-
слойку по отношению к размерам страны. Эта часть населения, то есть
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО НЕИРАТА
интеллигенция, также пыталась после изменения конституции в этих райо-
нах более или менее открыто саботировать или, во всяком случае, добиться
отсрочки в проведении необходимых мер, которые были намечены для
того, чтобы приспособить существующие в стране условия к новому
положению вещей. Остальная часть населения, мелкие ремесленники,
крестьяне и рабочие, лучше приспособились к новым условиям жизни...
Однако, если бы на основании этого мы пришли к заключению,
что правительство и население вели себя лойяльно потому, что они
в душе примирились с потерей независимости своего государства и
включением его в состав великой Германии, мы совершили бы фаталь-
ную ошибку. На немцев продолжали смотреть как на непрошенных
захватчиков, и среди народа было широко распространено стремление
вернуть прежнее положение вещей, хотя народ и не решался открыто
выражать подобные чувства.
Постепенно население начинало признавать новый порядок, но это
объясняется лишь тем, что люди либо обладали необходимой рацио-
нальной дальновидностью, либо боялись последствий, которые могли
повлечь за собой неповиновение. Они, безусловно, поступали так, не
исходя из своих убеждений. Такое положение вещей будет иметь место
в течение некоторого времени, однако пока дело обстоит таким образом,
что следует 'прийти к решению, как нужно поступить с чешским народом,
чтобы достичь нашей цели — присоединения их страны к Германии и
заселения ее немцами как можно скорее и по возможности в больших
масштабах.
Наиболее радикальное и окончательное разрешение этой проблемы
в теоретическом отношении заключается в том, что из этой страны сле-
дует совершенно выселить всех чехов и на их место расселить немцев».
Далее вы говорите, что это неосуществимо, так как нет достаточ-
ного количества немцев, чтобы немедленно заселить всю страну.
«Разрешение этой проблемы в отношении чехов будет выражаться
в том, что, с одной стороны, следует путем отбора выделить тех чехов,
которые могут быть подвергнуты германизации, и оставить их в стране
и, с другой стороны,—выселить тех чехов, которые с расовой точки
зрения не могут быть использованы или являются врагами империи;
последнее касается интеллигенции, которая за последние двадцать лет
сильно продвинулась в своем развитии. Если мы будем применять такие
методы, германизация может быть проведена успешно».
Подсудимый, вы знаете, что в обвинительном заключении настоя-
щего процесса вы и остальные подсудимые среди других преступлений
обвиняетесь в геноциде, который мы определяем как истребление наций
и рас и который профессор Лемкин в своей широко известной книге
называет «координированной атакой на основы жизни национальностей
и рас с окончательной целью уничтожения расовых групп и наций».
Вы хотели избавиться от учителей, писателей и певцов Чехословакии,
людей, которых вы называете интеллигенцией, людей, которые должны
были бы передать последующим поколениям историю и традиции чеш-
ского народа. Это были те люди, которых вы, исходя из того, что ска-
зано в вашем меморандуме, хотели уничтожить, не так ли?
Нейрат: Это не совсем так.
Файф: Одну минуту. Перед тем как отвечать на этот вопрос, ска-
жите, предусматривалось ли «...выселить тех чехов, которые с расовой
|
|
|
