 |
Автор русской версии обложки: Ксения Левченко 3 глава
|
|
|
|
- Хмм? – он склонил голову на бок.
- Почему Юу бросил кружок каллиграфии?
- А? О, - сказал Танака, выглядя немного смущенным. Может, я задела больное место. – Он постоянно влезал в драки, сенсей предупредил, что ему придется уйти, если он так и дальше продолжит.
- И его выгнали.
Танака покачал головой.
- Он долгое время держал себя в руках. На носу было важное событие – зимняя выставка. Томо-кун старался нарисовать что-то особое. Он выбрал кандзи «меч», его рисунок должен был стать основным в нашей выставке. В общем, он много тренировался, а потом решился нарисовать тот, что можно будет выставить.
- И?
- Он как-то порезался. На столе могла быть заноза или еще что-то. Порез был глубоким, он облил кровью холст. И вся его тяжелая работа была уничтожена.
Я поежилась, представляя, как Юу Томохиро погрузился в создание произведения искусство. Это не очень-то вязалось с его грубым образом.
- И потому он ушел?
- Когда я пришел в класс искусств на следующий день, его холст был изорван. И я помню, как чернила капали в мусорное ведро.
Я остановилась.
- Чернила капали…
Танака кивнул.
- Он использовал много красителя. Они были очень вязкие. Я помню, как странно это выглядел, словно на масле блестела пыль. И он не вернулся больше в клуб каллиграфии. И сменил школу.
- Сменил? Это не слишком радикально?
Танака рассмеялся.
- Много было причин, - сказал он.
Чернила, что капали неестественным путем, в которых сверкала пыль. Танака тоже видел нечто странное.
- Но в кандзи лишь несколько мазков. Если он так талантлив, почему нельзя было начать заново?
- Я тоже так думал. Но после этого он чаще начал вступать в драки. Когда я спросил его, что происходит, он сказал, что отец заставил его уйти. Конечно, он не хотел признавать, что просто сдался. Может, испорченный рисунок стал для него последней каплей.
|
|
|
- Зачем отец заставил его уйти? – недоверчиво поинтересовалась я.
Танака улыбнулся, все его лицо засияло. Он был красивым, но не так, чтобы это меня привлекало.
- Я вообще-то не пересекался с Томо-куном вне школы, - сказал он, - но я не удивлен, что отец заставил его учиться сильнее, а рисовать меньше, пусть и традиционный рисунки. Мама всегда нас с сестрой заставляет больше учиться.
- Хмм, - я задумалась, в какой дом приходит вечером Томохиро, где он сбрасывает туфли, ждет ли его карри. – Так почему он сменил школу?
- А он тебе нравится.
Сердце замерло.
- Что?
- Поверь, я вижу. Но тебе стоит держаться подальше. Томо сменил школу, потому что его чуть не исключили. У них была ужасная ссора с его лучшим другом Коджи.
- Беловолосым парнем?
- Нет, нет. Этого я не знаю. Я не видел Коджи… после того случая. Все было плохо. Слишком многое вело к исключению Томо. Так что он решил сменить школу.
- Насколько плохо?
- Коджи увезли в больницу. Но не понимай неправильно, ладно? То есть, никто не знает точно, что там произошло, но, зная Коджи, начал все он.
Я почувствовала холодок страха, что заменил воспоминания о коже Томохиро под моими пальцами.
- Больше мне рассказать нечего, - сказал Танака, и я вернулась из своих мыслей.
- О, конечно. Спасибо, - сказала я.
- Не влюбляйся в него, Кэти. Выбери кого-то не такого сложного. Как меня, ладно?
Я уставилась на него, а он похлопал меня по руке.
- Шучу, - рассмеялся он. – Джа нэ, - сказал он, помахав.
- Джа, - сказала я, но мыслями была далеко. Я ходила по лабиринту путей и рвов парка. Замок Сунпу возвышался над ветвями деревьев, что окружали его плетением. Мост замка мерцал на солнечном свете, вода плескалась под ним.
Замок видел, как уходили и появлялись поколения, его сжигали и восстанавливали. Клянусь, с крыши замка был виден весь парк, все пути, рвы и мосты, а почки на деревьях уже готовы были распуститься.
|
|
|
Может, жизнь с Дианой в Шизуоке была не так и плоха.
Вскоре лепестки вишни будут нежно падать на воду, кружась на ее поверхности и раскрашивая парк в розовые и белые цвета. Проносясь по воде, опускаясь по ручьям, лепестки напоминал чернила…
Черт.
Почему мысли опять вернулись к ним? Он хотел запутать меня, и у него получилось. Я уже хотела побить его. Благо, впереди был выходной, где я смогу остаться дома и не видеть его целых два дня.
Замок позади меня исчез, я повернула на другую дорогу. Я зашла слишком далеко, все дороги выглядели одинаково. Ученики из разных школ пересекали парк, чтобы сократить дорогу домой после занятий в кружках, а потому не было необычным увидеть несколько у моста. Сначала казалось даже привычно.
Девушка была в ярко-красном жакете и юбке в красную и синюю клетку. Форма другой школы, но я не знала, какой именно. Она плакала, икая и судорожно вдыхая, прикрываясь рукой. Она выглядела знакомо, но я не могла ее узнать.
А юноша рядом с ней был из моей школы, его форма была темно-синей. А выкрашенные медные волосы мерцали на солнце.
«Отстань. Только не здесь. Разве он не сказал, что у него тренировка кендо, или это был очередной повод сбежать?»
Девушка рядом с ним не была Мию, это уж точно, а ее живот округлялся под блузкой, он не должен был так выделяться.
Я прикрыла рот, когда поняла причину.
А минутой позже Томохиро обнял ее, притягивая к себе. Заплаканные глаза девушки посмотрели на меня поверх его плеча.
Те же пылающие глаза, что смотрели на меня с бумаги.
Я развернулась и побежала, раскидывая гравий, направляясь к станции Шизуоки. Я не остановилась, пока не пересекла мост, не прошла подземный переход и не попала на станцию.
Она настоящая. Это она.
Станция словно кружилась. И хотя большая часть сознания была в ужасе, что девушка была настоящей, оставшаяся часть была обеспокоена тем, что Томохиро обнимал другую девушку. Беременную девушку.
Я ворвалась в толпу, пытаясь в ней скрыться. Мне нужно было отдохнуть от всего этого, хоть на пару минут. Чтобы сердце перестало так биться.
Я пыталась забыться, но в толпе, где я хотела затеряться, мои светлые волосы никогда не позволили бы этого сделать.
|
|
|
Глава 3:
- Окаэри!
- Ты так будешь постоянно делать?
- Пока не подыграешь.
Я вздохнула.
- Тадаима, - произнесла я ровным голосом. – Я дома. Рада?
Диана нахмурилась.
- Не совсем.
Я постучала туфлями о ступеньку, сбрасывая обувь, и отправилась к дивану.
- Эй, тяжелый день? – сказала Диана, обеспокоившись.
- Нет, - пробормотала я. – Просто устала.
- Ты поздно, - сказала она. – Выбрала кружок в школе?
- Ходила в кафе с Юки, - сказала я. Лучше не говорить о стычке с Томохиро. Или о том, что на меня хотели напасть рисунки, обнажив зубы.
- Отлично! Видишь, у тебя уже есть друзья!
Я поежилась.
- И я записалась в кружок английского в школе.
- Ах, - сказала Диана. – Да, такое и происходит с гайдзинами. А еще куда-нибудь вступила?
- Кружок чайной церемонии с Юки.
- Рада, что ты все же заинтересовалась местной культурой.
Я закатила глаза.
- Не в этом дело. Я и не говорила, что мне не интересна Япония.
- Знаю. Это лишь тоска по дому, - и она не все сказала. Тоска по маме. И дом, куда я могла бы вернуться.
- А как твой день прошел? – спросила я. Она удивилась и сильно обрадовалась, когда я спросила.
- Загружено, - сказала он. – Очередной учитель английского выходит замуж, а потому мне пришлось заменять ее дополнительно. И теперь свободного времени совсем нет.
- Ты ее заменяешь, потому что она выходит замуж?
- Она собирается стать домохозяйкой, - сказала Диана. – Как и многие женщины в Японии. Не все, конечно, но Ямада чтит традиции. Так что я загружена.
- Тайхен да нэ, - протянула я, вытягивая ноги на диване. Диана улыбнулась мне.
- Да, сложно, - сказала она. – Но, как я вижу, дополнительные занятия себя оправдывают.
- Дай мне еще четыре или пять месяцев, - улыбнулась я.
Я помогла Диане расставить тарелки со спагетти, и мы ели в уставшей тишине. Посреди ужина Диану друзья вызвали выпить, и она поспешно нацепила на уши золотые серьги, а я в пятый раз сказала, что и сама посижу дома.
- Мне шестнадцать, ты же знаешь.
Диана бегло осмотрела меня и вскинула брови.
- Знаю.
|
|
|
- Все в порядке, - сказала я, подталкивая ее к двери. – Развлекайся.
- Если что, у тебя есть мой номер кейтай, - спешно добавила она.
- Иди! – сказала я.
- Иттекимас.
- Да, да, - сказала я, но она не сдвинулась, хмурясь, пока я не пробормотала ответ. – Иттерашай, - иди и вернись невредимой.
Хотела бы я пойти куда-нибудь, забыв о Томохиро. А теперь я осталась в пустой квартире, заполненной тишиной и воспоминанием о нем, обнимающем плачущую беременную подружку.
Я включила лампу на столе в своей спальне и подняла крышку ноутбука. Цвета закружились, компьютер ожил и загудел, а я думала о Танаке и Томохиро на занятии по каллиграфии, о разрезанном холсте, истекавшем чернилами.
Могли чернила течь всю ночь? Сколько он туда намазал? И что он сделал своему другу Коджи?
Мне пришло письмо от бабушки, новости о ситуации с опекой. Со здоровьем дедушки все еще все было плохо. Но он проходил химиотерапию, а потом его собирались проверить, удалось ли приостановить болезнь. Прошу, пусть так и будет. Я не хочу терять кого-то еще.
Я напечатала ответ, закрыла ноутбук и рухнула на кровать. В тусклом свете настольной лампы я разглядывала потолок. Тонкие лучи света падали на стену, разбивая полумрак. Я пыталась представить себе кандзи «меч», но не смогла. Я села и отыскала на столе словарик, у Дианы был электронный, но я все еще не могла легко читать кандзи, чтобы его использовать. «Меч» не выглядел сложным для написания, особенно, для Томохиро. Он состоял всего из десяти линий.
Я закрыла словарь и легла обратно, пытаясь представить, как Томохиро стоит в классе искусств, держит кисточку пальцами. Выгибая руку, он гладкими линиями набрасывал рисунок.
Он немного сутулился, но не казался мне неуклюжим.
Он двигался осторожно, и я не понимала, как можно было порезаться об установленный на мольберте холст.
Может, там был обломок ногтя или скрепка, как предполагал Танака.
Но если он рисовал, то зачем касаться задней части холста?
Я представила пятна красной крови поверх кандзи, черного, как ночь. Изорванный холст, и чернила, словно кровь, вытекают из мусорного ведра, вязкие, как и те чернила на ступеньках гэнкана.
И если его отец не одобрял рисунки, на которые он «тратит» время, то я представляла, что он скажет о беременной подружке.
Если узнает, ведь пока что это явно не произошло.
Не сказать, что это имело значения. А, может, и имело. Но мне и своих забот хватало. Мне не нужны были двигающиеся рисунки с острыми зубами и взрывающиеся ручки. Мне не нужно было пересекаться с юношей, что побил лучшего друга, а после этого просто сменил школу. Я просто должна была сказать ему, чтобы он не лещ, и тогда я больше не буду на него смотреть.
|
|
|
Я прикрыла глаза, комната была тускло освещена, и мои мысли ускользнули в сон.
Неделя пролетела, полная дополнительных занятий и часов в кружке садо, где я училась крутить чашку три раза в ладони, чтобы восхититься нарисованными цветами вишни и листьями, окружавшими лакированную чаван. Я писала строка за строкой кандзи. Учиться становилось проще, японский удавался лучше, и я начинала задумываться над правотой Дианы. Может, я недооценивала свою способность к языкам.
- Угадай, что? – спросила Диана за завтраком. Я оторвала взгляд от кексов и меда.
- Что же сделало тебя такой мечтательной? – спросила я.
- Цветение вишни, - сказала она. – Уже заметили первые деревья в Киото и Осаке, а в Камакуре зацвело все дерево.
- И Шизуока будет дальше?
- Не удивлюсь, если ты уже увидишь цветы по пути в школу.
Наверняка странные деревья в Сунпу уже вспыхнули розовым и белым, раскрашивая тусклый парк. Большая часть деревьев была покрыта почками, но мои глаза искали сакуру, пока я плелась в Сунтабу.
Когда я отодвинула дверь класса, все только и говорили о деревьях. Это так важно?
- Кэти-чан! – позвала Юки, и я не упустила наличие суффикса, указывающего на дружбу. Она помахала мне с места, где сидела с друзьями, что скромно улыбались.
- Утречко, - сказала я.
- Сакура расцвела. Мы собираемся на школьный пикник в пятницу!
- Пикник? – сказала я. – Отлично! – быть на улице вместо школы могло бы уберечь от проблем. Все не могли дождаться, сидя в классах, мыслями уже представляя пикник. Мы смотрели в окна на летящие лепестки вишни, что кружились, падая с деревьев, а потом прозвенел звонок с последнего урока.
Кружок чайной церемонии начался, когда мы с Юки закончили вытирать доску и опустошать мусорные ведра.
Учительница гудела о том, как перемешивать чай, и странное зеленое вещество в наших чашках становилось густым горьким чаем. Она принесла домашние сладости, что ели с чаем – розовые пирожные нерикири в виде цветов и манджу, полные пасты из красных бобов.
Сначала текстура красных бобов насторожила меня, но после почти двух месяцев в Японии я, похоже, привыкла.
Диана проснулась в полшестого утра, чтобы приготовить карааге, онигири, насуби и сварить яйца для бенто на пикник.
- Можешь взять бутерброды с арахисовым маслом на любование цветами, - сказала она, и тут я с ней согласилась. – Вот только я не знаю, как делать данго, - добавила она, смутившись.
- О, конечно, данго, - сказала я.
- Скажи, что ты знаешь, что такое данго.
Я поежилась.
- Юки, может, принесет немного. Съедим их.
И только когда я развернула розовый платок, которым она завязала коробку, я обнаружила, что она уложила еду в свою коробку, более дорогую, чем у меня, традиционную черно-красную бенто с двумя слоями и огромным количеством еды, чтобы делиться ею.
И я вспомнила, как Диана пряталась за блюдами с закусками на похоронах мамы.
«Так она пытается совладать с ситуацией, - подумала я. – Так она пытается быть семьей».
Я обхватила руками бенто и продолжила идти по парку. Есть в Японии высказывание, связанное с любованием сакурой – хана йори данго. Яблочки вместо цветов. Это означало, что человек должен ценить нужды больше, чем желания, сущность больше внешности. А потому нужно сначала обеспечить себе кров и еду, а потом тратить деньги на что-то не самое нужное. И, знаете, нужно выбирать настоящих друзей, что будут с тобой, а не с кем-то красивым. Не стоит думать только о красоте, если она делает тебя пустым.
Сложно было поверить в эту фразу, когда я добралась до южного рва и прошла по мосту Сунпу. От красоты перехватило дыхание, на миг я поверила, что могла бы жить только с цветами.
Весь парк купался в розовом, тысячи лепестков летали по воздуху, словно шел дождь из сакуры. Тонкие лепестки путались в моих волосах, падали на форму и на сумку с учебниками. Вишневые лепестки усеивали каменные дорожки, ярко-зеленую траву и воду в рвах, что уносила лепестки из парка.
Я медленно шла к замку, глядя, как падают лепестки. Было похоже на инопланетный дождь, такого я еще не видела. В парке было много людей – рабочих, семей, друзей; все собирались под деревьями. Они делились едой и смеялись, на покрывалах стояли пивные банки и бутылки с чаем. Я прикрыла глаза и медленно шла, чувствуя, как лепестки скользят по коже и опадают вниз. Впервые я почувствовала себя счастливой в Шизуоке, пока шла с особой коробочкой бенто в руках по лесу розового цвета под чистым небом.
Я повернула за угол, откуда доносились крики и хохот. Три парня, младше меня, на вид им было около тринадцати, и девушка, что касалась глаз рукавом сейфуку. Один из парней потягивал что-то из банки, название которой я прочитать не могла, а другой подкидывал сумку девушки в воздух и смеялся.
- Отдайте! – молила она, но парни лишь фыркнули и принялись бросать сумку друг другу так, чтобы она не могла дотянуться.
Я застыла. Я не могла справиться с тремя забияками, хоть они и были младше, но я должна была что-то сделать.
Я шагнула вперед и набрала полные легкие воздуха.
Голос разнесся по парку.
- Ои! Оставьте ее в покое.
Парни подняли головы и увидели, как вперед выступил ученик Сунтабы, лепестки зацепились за пуговицы его расстегнутого пиджака.
Я вздрогнула – Томохиро. Парни обругали его, и я в тайне надеялась, что он отступит. Они выглядели вполне опасными.
Но он выругался в ответ, видимо, слово было жестоким, потому что один из них тут же отбросил банку и принялся закатывать рукава. Они оставили сумку, девушка тут же забрала ее. Она побежала прочь, пролетев мимо меня так быстро, что мне в лицо ударил ветер. Трое с криками подходили к нему. Томохиро медленно поднял руки, и меня охватила паника.
Он не мог справиться с тремя парнями, даже если он имел опыт в драках.
Парень с закатанными рукавами замахнулся на Томохиро, но тот уклонился и потянул парня за руку так сильно, что я подумала, он ее оторвет. Второй парень ударил по лицу Томохиро, но тот замахнулся ногой и ударил по коленям парня. Он пошатнулся, и Томохиро ударил его по спине, толкая к третьему парню.
Снова напал парень с закатанными рукавами, он ударил сильно. Они нападали втроем, а потому Томохиро не мог избежать всех ударов. Кровь текла по его лицу.
А ведь синяк от пощечины Мию только прошел.
Томохиро схватил одного из назойливых парней и подбросил в воздух. Тело его неуклюже выгнулось, зависло на миг среди падающих лепестков, а потом рухнуло на острый гравий. Через минуту он снова был на ногах, убегая через парк со вторым парнем.
Томохиро схватил парня с закатанными рукавами за воротник и потащил его назад, толкая к ограде глубокого холодного рва. Томохиро что-то сказал, и тот вздрогнул. Томохиро отпустил его, вытирая кровь с носа.
Но стоило Томохиро отвернуться, парень медленно поднялся и выхватил перочинный нож.
Боже.
Ноги начали двигаться раньше, чем я взяла себя в руки.
- Осторожно!
Я закричала и побежала к Томохиро. Он удивленно поднял взгляд, а потом увидел парня сзади. Он поймал нападающего за руку и выкрутил ее, сжимая запястье так сильно, что тот выронил нож. Я подобрала его и выбросила в реку, и воды поглотили его с плеском.
- Тэмэ! – оскалился парень.
- Не забывай о манерах! – прокричал Томохиро и с силой ударил парня, я слышала треск носа.
Парень с закатанными рукавами держался за нос, по подбородку стекала кровь. Он раскачивался на ногах и ругался на Томохиро. Тот возмутился в ответ, и парень ретировался.
Кровь текла по лицу Томохиро, он тяжело дышал.
- Ты… ты в порядке? – сказала я.
Томохиро кивнул, его плечи вздымались и опускались от тяжелого дыхания.
- А ты? – сказал он.
- Порядок.
Он вытер нос тыльной стороной ладони, а когда он убрал ее, я увидела глубокий порез на коже.
- Он ранил тебя, - испугалась я.
- Что?
- На запястье!
Он опустил взгляд и быстро закрыл руку манжетой рукава.
- Это старая рана. Не страшно, - сказал он.
А выглядело совсем наоборот.
- Спасибо, - наконец, сказал он. – За предупреждение.
- Эм, нет проблем, - сказала я.
Он замолчал.
- Но если хочешь оставаться целой, не стоит бегать к парням с ножами. Ну, в будущем, - уголок его рта приподнялся, словно он пытался выдавить усмешку.
Я улыбнулась в ответ.
- Прости, но ты еще возмущаешься после того, как я спасла тебе жизнь?
Он рассмеялся, и этот теплый звук пробежал по мне.
- Просто предупреждаю, что не стоит подбегать к опасным парням и острым предметам.
- К таким, как ты, - сказала я. Это просто вырвалось, я не собиралась этого говорить.
Улыбка исчезла, он посерьезнел.
- Да, - тихо сказал он. – Как я, - он пнул носком туфли камешек. – Чэ! Да что я творю? – он развернулся, плечи поднимались от дыхания, а потом он побежал.
- Стой, - сказала я. – Я просто хотела…
Камешки разлетались на траву, капельки крови оставались на камне. Но некоторые капли были не похожи на кровь. Они растекались как… черные чернила.
А дождь из лепестков все шел.
Я шагнула вперед раз, другой, уже не воспринимая красоту вокруг. Я склонилась и подняла один из камней.
Капля чернил скользнула по моему пальцу и упала на землю.
Он был веселым, смеялся, словно с него спал груз чего-то.
А потом остановился. Сказал: «Что я творю?»
Что ты делаешь, Юу? Он что-то скрывал, что-то с чернилами. Он хотел держать меня подальше. Но забылся.
И мне понравилось.
Замок возвышался, пока я приближалась к месту пикника, видя, что ученики уселись под ветками, усеянными бело-розовыми цветами. Я заметила покрывало, где устроился класс 1-Д, Юки дико махала мне.
- Эй, слоупок, ты где так задержалась? – сказала она.
- Юу Томохиро, - сказала я. – А где 3-С?
- Они не пришли, - сказала она. – У них уроки.
Я ничего не сказала. Было слишком рано, чтобы он шел в школу через парк. И сумки при нем не было. Вроде. А, может, он шел куда-то еще.
Снова рядом с ним появились чернила. А я могла думать лишь о его лице, светившемся от смеха.
Мы ели и весело общались, как и все ученики первого класса высшей школы. Друзья Юки сели с нами и, стесняясь, обменивались розовыми, белыми и зелеными данго со мной на карааге, что сделала Диана. Данго были нежного цвета, а на вкус оказались невероятно сладкими.
После пикника я помогла сложить покрывало и отнести его в школу с Танакой. Мы продолжили уроки, но сердцем все были вне школы, даже учителя.
Сегодня я убирала в туалетах, скривившись, услышав об этом. Я направилась к одному из них возле спортзала, вооружившись фартуком, губкой, резинкой для волос и перчатками. Задание было не из веселых, но я не могла от него отказаться.
Уборка учениками туалетов отсутствовала в моей старой школе, но здесь это было распространено. Когда все было чисто, я вымыла руки в умывальнике и открыла дверь.
Крики доносились из зала, уставшие голоса вопили в унисон, стучало дерево о дерево. Я пошла на звук, оставив при себе губку, и приоткрыла дверь в спортзал.
Около сорока учеников облачились в черную броню, маски закрывали их лица. Длинные черные юбки доставали до лодыжек, они в парах босиком ходили по залу. У каждого ученика был длинный бамбуковый шест, что они сжимали обеими руками, и по крикам учителя они ударяли шестом о шест. Шум разносился эхом по залу и звенел у меня в ушах.
Один из учителей, по-моему, химии, увидел меня подглядывающей и поспешил ко мне.
- Вижу, вы интересуетесь кендо, - сказал он на английском. У него была широкая улыбка, полотенце висело на его шее. На голове виднелись вены, очки зависли на носу.
- Кендо, - сказала я. Так вот куда Томохиро и Обесцвеченный постоянно сбегали. – Японское фехтование, правильно?
- Да, - сказал учитель. – Мы тренируемся для состязания.
Я хотела начать занимать карате в Нью-Йорке, но всегда отказывалась в последний миг. Я не могла заставить себя сражаться.
Ученики двигались в едином порыве, словно призраки танцующих самураев. Они взмахивали бамбуковыми мечами, каждое движение согласовывалось с криком учителя.
Ученики выстроились под стеной зала, разбиваясь на пары, чтобы посостязаться.
- Хотите попробовать? – спросил учитель химии.
Мои глаза расширились.
- Я?
Он кивнул.
- Нет. То есть, я… - я запуталась. Отказ звучал грубо на японском, и я решила поискать более мягкий способ. – Я уже состою в нескольких клубах…
Учитель химии расстроился.
- Соу ка … - задумался он. А потом покачал головой. – Не берите в голову. Посмотрите немного, нэ? – я не смогла отказаться, а потому прошла в зал и устроилась у стены напротив то, где ученики разбивались на пары для дуэли.
- Следующая пара! – прокричал другой учитель. Учитель химии кивнул мне с улыбкой и пошел туда. Крики разносились по залу, когда следующая пара встала против друг друга. Они столкнули мечи, покружили ими. С молниеносной скоростью один приблизился и ударил мечом по шлему другого.
- Очко! – завопил учитель химии. Я смотрела с расширенными глазами.
Это произошло так быстро. Юбки мечников хлопали, пока они двигались, нападая друг на друга.
Одна пара за другой выходили вперед. Я восхищенно смотрела, пока не потеряла счет времени.
- Увидимся на следующей неделе! – сообщил учитель, и я взглянула на часы. Серьезно?
Ученики снимали шлемы и вытирали пот руками. Было несколько девушек, но, в основном, видно было лишь парней. Я разглядывала учеников, пока они шли в раздевалку. А потом мимо меня прошел Обесцвеченный, а за ним Томохиро.
Вот. Потому он и вступил тогда в бой. По сравнению с этим, драка с тремя тринадцатилетними разбойниками была ничем.
- Что вы думаете? – послышался рядом голос, говорящий на английском.
Я испуганно вскинула голову и увидела сияющее лицо учителя химии.
- О, - выдавила я. – Это было, хм, здорово, - другой учитель подошел к нам, но я его не знала.
- Это иностранная ученица Сунтабы, - сказал учитель химии. Спасибо, очень тонко. Мужчина вскинул брови.
- Собираетесь вступить в наш клуб? – спросил он. Я начала возражать, но не знала, как это выразить. Я посмотрела на Обесцвеченного и Томохиро, что терли лица полотенцами и потягивали воду из бутылок. Томохиро перекинул через плечо бело-синюю спортивную сумку и улыбнулся, общаясь с другом. Он отвернулся, и я не могла сказать точно, улыбался он или ухмылялся.
- Ну? Что вы решили? – сказал учитель. – Попробуете?
Я посмотрела на Томохиро. Я хотела понять, почему он променял каллиграфию на кендо, и что означала та перемена в его настроении в парке. И вообще, он смотрел на меня с вызовом. Словно я должна была доказать, что тоже так могу.
- Конечно, - сказала я, глядя на Томохиро. – Я хочу попробовать, - учителя улыбнулись и заговорили, как это будет прекрасно, а на лице Томохиро расплылась усмешка. Он отвел взгляд в сторону пустого зала.
- Я вступила в клуб кендо, - сказала я Диане за ужином. Она выпучила глаза и чуть не выронила сжатую палочками креветку.
- Что?
- Я вступила в клуб кендо.
- Я думала, тебе не нравится такой спорт.
Я подцепила вилкой салат.
- Так и есть.
- Кендо не переводится как «балет», Кэти.
Я закатила глаза.
- Я знаю. Я видела тренировку сегодня. И вообще. Балет тоже не так и прост, кстати.
- Это опасно. Ты можешь пораниться, - сказала Диана, но я пожала плечами.
- Я могу пораниться и на улице.
- Кэти, я серьезно. Ты точно хочешь заниматься кендо? Тебя уговорил учитель?
- Нет, это я захотела, - я налила на рис зеленый чай и размяла его.
Диана вздохнула.
- Не знаю даже. Что бы сказала твоя мама, если бы я разрешила? И не надо наливать в рис чай, Кэти. Ты испортишь его.
- Танака говорит, так вкуснее, - сказала я. – И не беспокойся. Мама сказала бы: «Молодец, Кэти! Японии не хватает девочек, занимающихся кендо!»
Я почти слышала ее голос, пока говорила. Мама всегда была такой, пыталась доказать мне, что девушки могут справиться с чем угодно. А потому раз мама не могла этого сказать, я сказала вместо нее. Я проглотила грусть, прикусив губу. Я хотела видеть ее живой, хоть еще немного. Я не могла отпустить. Не сейчас.
Пока я не начала плакать, я встала на ноги и принялась убирать тарелки. Диана смотрела на тарелку с хвостиками креветок, и я знала, что победила, когда ее плечи опустились.
Я знала, что она тоже думала о маме, о том, что она бы хотела для меня.
- Ладно, - смирилась она. – Я не против, но ты будь осторожна. Если поранишься, я заставлю тебя уйти оттуда.
- Да ладно тебе, Диана, - сказала я. – Какой же контактный спорт без столкновений? – да, так я подбодрила ее, но не себя. Я ожидала от этого спорта победы над Томохиро. Что могло быть лучше? Я поставила тарелки в рукомойник с позвякиванием и отправилась в комнату, она не успела ничего сказать.
Я растянулась на кровати, наслаждаясь вечером пятницы, который не нужно было проводить за уроками. Диана крикнула, что начался наш любимый сериал, но я уже почти спала, видя сталкивающиеся бамбуковые мечи.
Боже. И на что я согласилась?
Глава 4:
В понедельник я вышла из двери Сунтабы, когда Томохиро отъезжал от школы на своем белом велосипеде.
Куда он постоянно сбегает?
Я растеряно смотрела, как он удаляется. Если он пытается держаться от меня подальше, то дело плохо. Я должна была это понимать, когда узнала, что он отправил лучшего друга в больницу. Должна была. Но не могла выкинуть мысли о нем из головы.
И я не хотела, чтобы мои рисунки снова поползли на меня, оскалив зубы. Может, я должна была помешать следующей атаке чернил.
- Диана, - сказала я, когда она вернулась поздно вечером с посиделки с коллегами по работе, где они пили пиво и потягивали лапшу, - обычное дело здесь.
|
|
|
