 |
Автор русской версии обложки: Ксения Левченко 7 глава
|
|
|
|
- Черт, - сказала я, садясь рядом с ним. А потом вспомнила еще кое о чем. – Коджи, - прошептала я. Он посмотрел на меня остекленевшим взглядом.
- Я был глупым ребенком, - сказал он едва слышно. – Я пытался скрыть это от него, но… он хотел, чтобы я показал ему свою силу.
Никакого проникновения на площадку, никакой сторожевой собаки. Теперь я это понимала.
Рисунок, каким бы он ни был, врезался в Коджи. Он, видимо, защитил Томохиро.
- Я никогда не говорил Сато о чернилах. Узнай он, и это стало бы смертным приговором. Сейчас я лучше контролирую эти силы. Так что не волнуйся. С тобой такого не повторится. Но Коджи… о, Кэти. Мне до сих пор снится тот миг в кошмарах.
Я взяла его за руку и повернула ладонь, отодвигая манжету рукава, чтобы видеть шрамы и порезы на его руке.
- Порой рисунки царапают или кусают меня. Тот длинный от когтя дракона.
- Дракона? – сказала я. – Как тот, чей хвост я видела? Он двигался, хотя листок был порван.
- Я не совсем понимаю, как это работает, - сказал он, глядя на шрамы. – Я порчу рисунки, но это не разрушает существ на них. Это как-то запечатывает их, удерживает в пределах страницы. Но они все равно двигаются.
Слишком много информации. Моя голова затуманилась. Она болела, но я пыталась разобраться с новыми знаниями. Я сосредоточилась на том, в чем была точно уверена.
Чирикали трясогузки, дул ветерок, я чувствовала запахи соломы и цветов, а еще шампуня и кожи Томохиро. В его одежду въелся запах благовоний, что зажигали на похоронах. Я ведь все еще держала его за руку. И его кожа была теплой.
Тепло скользнуло по моей шее к щекам. Я отпустила его ладонь, но тут же осознала, как близко мы сидели, заметила, как на ветру подергивается его ослабленный галстук. На воротнике пуговицы были расстегнуты. И я видела загорелую нежную кожу его ключицы.
|
|
|
- Юу, - сказала я.
- Не бойся, - попросил он. – Пожалуйста, - он поймал мою руку. Его пальцы оказались мягче, чем я думала, они нежно обхватили мою ладонь.
Я едва смогла прошептать.
- Я боюсь.
- Знаю. Но я не причиню тебе боль, Кэти. Я не позволю этой силе тебя ранить, - он прижал меня к себе, и я уткнулась лицом в его рубашку, пропитанную запахом благовоний. Его теплая шея и подбородок прижались к моим волосам, а я плечом чувствовала быстрое биение его сердца. Его сильные руки дрожали, обнимая меня, и я понимала, что он тоже боится. – Я буду бороться с этим.
Я хотела прижаться к нему еще сильнее, но в то же время хотелось и отстраниться.
- Бороться?
Он отстранился и покачал головой.
- Я отмечен, Кэти. И в кошмарах я вижу, что впереди – одни страдания. Ты же видела, что та трясогузка атаковала других птиц? В этих рисунках есть что-то опасное, что темнее, чем чернила. Я не знаю, связано ли это с родословной Ками или… это из-за меня самого. Может, на самом деле я злой, и эта тьма пытается прорваться наружу.
- Быть такого не может! – сказала я, но страх сковал грудь.
- Не знаю, почему чернила хотят добраться до тебя. Но я им не позволю.
Сама сила уже пугала до чертиков, но хуже была мысль о том, что Томохиро мог быть кем-то темным…
И о том, что, что бы то ни было, я тоже была целью…
- Чепуха это все, - сказала я.
Уголки его рта приподнялись, но улыбка быстро исчезла.
- Надеюсь, - сказал он.
Он притянул меня ближе, и мы сидели так очень долго, а страницы блокнота шелестели на ветру.
Глава 8:
Когда я добралась домой, почти стемнело. Я подумывала отправить сообщение Диане, пока ехала в автобусе, но она была на встрече с сотрудниками, а потому не заметила бы моего отсутствия.
Я зажгла свет в пустой квартире, впервые желая, чтобы она была здесь и тепло поприветствовала меня. Но дом заполняла только тишина, усугубляя туман в моей голове.
|
|
|
Я поплелась к холодильнику, ноги казались невыносимо тяжелыми. Выпив стакан холодного чая оолонг, я сунула остатки карри в микроволновую печь. Я устроилась за столом и поставила перед собой тарелку с карри, над которым курился пар. Я произнесла в пустоту итадакимас и принялась за еду.
Я все еще видела шрамы на запястье Томохиро, падающую трясогузку, что рухнула на землю с облачком сверкающих чернил.
Я сунула в рот больше риса и курицы, надеясь, что специи придадут мне сил. Не сработало.
Рисунки двигались. Они смотрели на меня.
Более того. Они видели меня.
Томохиро сказал, что они что-то хотели от меня, что рядом со мной он терял контроль. Но у меня не было особых сил. Что им от меня нужно? Это из-за того, что я знала про них? Или потому, что из-за меня они могли подчинить Томохиро, сломить его… а что потом? А если это Томохиро что-то хотел от меня, просто не мог этого понять?
Когда зазвенел кейтай, я с особой радостью схватила его.
- Моши мош, - сказала я, приподнимая голову и помешивая ложкой рис.
- Кэти-чан? Ты в порядке? – звонил Танака. Я выпрямилась, словно он мог меня увидеть.
- Тан-кун, - отозвалась я. – Все хорошо. Устала после тренировки.
- У меня тоже выдался тяжелый денек, - сказал он. – Я как раз иду с дополнительных занятий. Мы собираемся в караоке. Идем с нами!
Я ненавидела свое пение, но не из-за того, что пела плохо, а потому, что у нас с мамой были похожи голоса. Я хотела бы, чтобы она была здесь, погладила меня по волосам и обняла, сказала, что все будет хорошо.
- Я не умею петь, - сказала я. По другую сторону послышались другие голоса, Танака шел по улицам Шизуоки.
- Ты все время так говоришь! – сказал он. – Ты так занята из-за подготовки к турниру кендо, что мы тебя почти не видим. Юки тоже идет.
- Даже не знаю, - отозвалась я, но я почти сдалась. Лучше так, чем сидеть наедине с мыслями.
- Слушай, - голос Танаки переменился. Казалось, что он прикрыл телефон рукой. – Пойдут слухи, если ты будешь проводить время только с Томо-куном.
Жар охватил мое тело, а я снова ощутила белую рубашку своей щекой.
- Откуда тебе знать? – возмутилась я, но Танака рассмеялся.
- Да это же очевидно, - сказал он. – Тебе нужно отдохнуть и сходить куда-нибудь с друзьями, пока остальные этого не заметили.
|
|
|
- Ладно, ладно. Вот уж не думала, что ты меня будешь шантажировать.
Он рассмеялся.
- Все совсем не так. Увидимся в десять.
Я встретила Танаку и его друзей с дополнительных занятий недалеко от станции Шизуоки, а когда прибыла Юки, мы отправились в караоке мимо магазинчиков. Мы заказали газировку со вкусом дыни и охлажденный чай, и первым запел Танака, фальшивя, но не скрывая удовольствия от пения. Я думала, что Юки будет стесняться петь при товарищах Танаки, но ее голос зазвучал чисто и красиво. Мы спели дуэтом, потому что одна я петь стеснялась.
Официант принес напитки, и мое сердце застыло, когда я увидела, кто их принес.
Ишикава.
Он стоял в белом фартуке, осторожно опуская поднос с напитками на наш столик.
- Ои, друг Томо-куна, верно? – помахал ему Танака. – Он из нашей школы, - сказал он своим друзьям. – Прости, не знаю твоего имени…
- Ишикава-сэмпай, - сообщила Юки. – Из команды кендо.
Она, похоже, знала всех в школе.
Ишикава слегка поклонился, не глядя на меня, и поспешил прочь, прикрыв за собой дверь комнаты.
Из-за него мысли снова вернулись к поединку кендо, к ужасным словам, что он сказал мне. Куда он хотел заманить Томохиро?
Громкий голос Танаки я уже почти не слышала, мысли кипели в голову. И я не могла отбросить их.
- Кэти? – сказала Юки. Я задыхалась.
- Минутку, - сказала я и промчалась мимо Танаки в коридор. В уборной я выхватила кейтай и набрала номер. Прижав телефон к уху, я слушала гудки. Один гудок, и я смогла дышать. Еще один. И после щелчка включился записанный голос, а я устыдилась того, почему звонила ему. Ишикава даже ничего мне не сказал, а я уже бежала за помощью к Томохиро, хотя ему скрывать эти знания было куда сложнее, чем мне.
Он знал это с начальной школы, а я не могла вынести даже вечер.
Я вздохнула и бросила кейтай в сумочку, вырываясь из уборной и направляясь в комнату караоке.
И врезалась в коридоре в Ишикаву.
- Прости! – вырвалось у меня инстинктивно, лишь потом я заметила белые волосы и белоснежный фартук.
|
|
|
Он усмехнулся.
- Юуто в курсе, что ты встречаешься с Танакой?
- Отстань, - сказала я, попытавшись обойти его. Но тут я заметила в его руке раскладной ножик. Он закрыл его и сунул в карман. – Что за чертовщина? – сказала я.
- Ты ничего не видела, - сказал он, но я заметила, как дрожит его рука, пусть и немного. Он оглядывался через плечо.
- Ишикава…
- Просто вернись в свою комнату караоке, ясно? – он подтолкнул меня в нужную сторону.
- Осторожно! – сказала я, испугавшись.
Он медленно выпустил воздух сквозь зубы, послышалось шипение. А потом он тихо сказал:
- Я кое-кого жду. Иди, куда шла, - край его татуировки выглядывал из-под формы и пугал.
- Ты хочешь на кого-то напасть? – прошептала я.
Ишикава недовольно уставился на меня.
- Нет, дурочка. Это лишь на всякий случай.
- Юу не знает, да? – сказала я. – Не знает, как далеко ты зашел.
Он не ответил. Оглянувшись на пустой зал, он сжал ладони в кулаки.
- Ишикава.
Его взгляд пронзил меня, и я заметила плохо скрытый страх.
- Уже поздно об этом беспокоиться. Проще для него признать, кто он такой, и помочь мне
Я побледнела.
- О чем ты?
- Не бери в голову, - сказал он, но я поняла, что он имел в виду.
Томохиро был прав, Ишикава подозревал, что он – Ками.
- Просто уйди уже.
- Ладно, - сказала я, но сердце бешено колотилось. Я открыла дверь нашей комнаты, и послышалось оглушительное пение Танаки. Я попыталась взять себя в руки и вырваться из сковавшего меня страха. Я не могла показать Ишикаве, что я что-то знаю. Я не могла не думать о том, как трясогузка падает вниз, внутри все похолодело.
- Пора уже, наверное, уходить, - сказала я Танаке.
- Еще одну, - попросила Юки.
- Послушайте, Ишикава… - но никто меня не слышал за громкой музыкой. Я приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Ишикава исчез.
Песня закончилась, и после моих просьб мы начали собираться, и я увидела Ишикаву в конце коридора, в его руке был поднос с напитками.
Я надеялась, что его встреча прошла без нанесения ран.
А если нет?
По пути домой мы прошли храм в Мабучи. Врата были закрыты, но фонари мерцали по обе стороны оранжево-зеленой арки.
- О! – сказал Танака. – Надо помолиться о грядущих экзаменах.
- Закрыто, - Юки указала на врата.
- И ты отступишь из-за ворот? Давай! – он направился к каменной стене.
- Меня не втягивай, - хихикала Юки, прижав ладонь к руке.
- Кэти, ты идешь?
- Нет уж.
- Ты можешь помолиться за турнир кендо.
- Я останусь здесь с Юки, - сказала я. Слишком уж неправильно было врываться так в храм, чтобы помолиться.
- Ладно, - сказал Танака. Его друг поднял его, и мы смотрели, как он перемахивает через врата. Он поспешил по дороге, усыпанной гравием, где висел огромный ржавый колокол с толстой веревкой. Танака принялся искать в карманах мелочь, монеты застучали по дну деревянного ящичка.
|
|
|
Он схватился за веревку и принялся раскачивать колокол в стороны, пока он не зазвенел.
Он дважды хлопнул в ладоши и склонил голову, но потом в здании неподалеку зажегся свет, и он тут же устремился к вратам, смеясь и хватаясь за руки друзей, чтобы сбежать. Мы помчались по улице, убегая от сонного жреца.
- Ты слишком громко звонил! – возмутилась Юки, хихикая.
- Зато ками меня услышат! – крикнул в ответ Танака, и я подумала, захотел бы хоть кто-нибудь так привлечь внимание, зная правду, зная, на что они способны. Зная, что случилось с Коджи.
Зная, что могло случиться со мной.
Я все еще не знала, вернусь ли я в Торо Исэки, зная теперь, что рисунки Томохиро оживают на самом деле, что они могут хотеть моей смерти или покусать меня.
А еще, хоть это было и несравнимо, я боялась увидеть его снова, после того как он обнял меня. И хотя я чувствовала, как соперничество превращается в дружбу, раскрываясь, как бутоны сакуры, но с получившимися цветами мириться было не так просто. Мы чувствовали то же самое, но что-то изменилось, и переменилось так, что я не могла думать о нем без мурашек по коже.
Я следила за движениями старшеклассников на последней тренировке кендо перед соревнованием, Томохиро и Ишикава двигались в унисон, повторяя раз за разом ката. И я не понимала, как они могут дружить, если между ними было столько тьмы, да и я не удивилась бы, если Ишикава устроил Томохиро выговор за слабость.
Наверняка, так и было.
Наступила суббота, и, несмотря на все мои возражения, Диана пришла посмотреть соревнование. Она, видимо, подумала, что так поступила бы мама, но была слишком невинна на вид, чтобы играть эту роль. Все же тетя из нее была лучше, чем мама.
Может, мы все же начали привыкать друг к другу.
Я опустилась на колени в сейза с остальными учениками, ожидая очереди исполнения ката. Да, может, я и не была самой умелой кендоука здесь, но я гордилась уже тем, что многое выучила, а потому исполняла каждый удар старательно.
Я наступала на противника, ударяя шинаем резко, бамбук трещал. Я смотрела на оппонента из прорезей маски, но тут я заметила нечто иное. Диана сидела с раскрытым ртом, и от этого я закричала громче и ринулась в бой.
Краем глаза я наблюдала за поединком старшеклассников, проходившим в другом конце зала, и по движениям ученика я узнала в нем Томохиро. Из-под его шлема выглядывала красная повязка, а судьи так быстро вскидывали красные и белые флажки, что мне пришлось обратить внимание на своего противника, так и не увидев удар Томохиро.
Вид Томохиро сделал все остальное неважным, а мое сердце бешено колотилось о броню на груди.
Опасная тайна, которой я ни с кем не могла поделиться, обеспечила меня кошмарами о том, как якудза похищают мою маму, и когда я проснулась в холодном поту, то напомнила себе, что такого произойти не сможет.
Я не могла выдерживать это чувство беспомощности, скрытое под решеткой шлема. Я знала, что чернила охотились на меня, что одно слово могло сделать меня жертвой якудза. И я завопила так, что заболело горло, и опустила шинай на соперника.
- Очко! – крикнул судья, и со стороны трибун поднялись три белых флажка. Поединок закончился, я проиграла, но была рада этому заработанному очку. Теперь я понимала, почему Томохиро нашел утешение в кендо.
Мое выступление закончилось, и я сняла шлем. Пот стекал по шее, я сняла повязку с головы и вытерла ею лицо.
Я услышала знакомый вопль киай. Томохиро.
Я тихо двигалась между рядами смотревших учеников. Ватанабэ увидел меня и указал на свободное место, где я опустилась на колени и смотрела поединок, оставив шинай рядом с собой.
Из-под шлема соперника Томохиро выглядывала белая лента, а сам оппонент был выше и шире в плечах.
Его шаги были быстрыми, он уклонялся от ударов Томохиро, словно тот целился в пол. Киай незнакомца заставил меня застыть. Я слышала много криков на тренировках, они были разными, и худший киай принадлежал Ишикаве, от него у меня болела голова. Но крик соперника Томохиро был сдержанным, не таким разрушительным, как у Ишикавы. Но он оказался сковывающим, я не могла пошевелить и пальцем. Может, потому что его киай был лишен эмоций, был холодным, словно такой поединок был для него слишком простым. Словно он с легкостью мог переломить любого пополам.
- Очко! – крикнул судья. Я заметила, что поднялся белый флажок. Может, на Томохиро влияла атмосфера в зале. До этого проблематичным соперником для него был лишь Ишикава. Но Ватанабэ предупреждал, что в команде школы Катаку опасные противники, а потому я с замиранием сердца наблюдала за поединком.
Томохиро пропустил последний удар цуки и проиграл.
Он снял шлем, и Ишикава протянул ему бутылку с водой. Пока он пил ее, по шее его стекал пот, а влажные волосы торчали поверх повязки на голове.
И последним поединком был бой Ишикавы с тем учеником, которого не смог победить Томохиро. Тем временем, Томохиро устроился на коленях рядом со мной, с тихим стуком положив на пол шинай.
- А он крепкий, - прошептал Томохиро, жар его дыхания коснулся моего уха. Он сказал это так, словно между нами ничего не произошло. Я ненавидела то, как ему удавалось притворяться обычным. И за то, что рядом с ним все внутри меня таяло.
- Он из Катаку? – спросила я, скрывая свою реакцию на его близость.
Он кивнул.
- Их лучший кендоука. Он занял шестое место в национальном турнире в прошлом году. Такахаши.
Так вот каков известный Такахаши.
- Но он не выглядит настолько особенным.
Томохиро фыркнул.
- Думаю, он притворяется.
Ишикава и Такахаши ходили по кругу.
Они держались на расстоянии вытянутых мечей, шинаи стучали друг о друга, а они продолжали двигаться по кругу.
Ишикава нанес удар. На тренировке этим ударом он попал по мне, но Такахаши отбил его и попал по шлему. Ишикава отскочил в сторону, отдаляясь от соперника.
- Ладно, похоже, ты прав, - признала я.
Томохиро склонился вперед, сузив глаза. Я понимала, что так он разглядывал движения Такахаши, анализируя, какие ошибки привели к поражению.
Но Такахаши с легкостью отбивал удары Ишикавы, а тот не мог даже попасть по нему.
Ишикава споткнулся, запутавшись в ногах.
- Жарко, - пробормотал Томохиро. Такахаши заметил и ударил справа.
- Очко! – крикнули судьи, вскидывая три белых флага.
- Черт, - Томохиро прижал ко рту ладони. – Сато! Гамбарэ!
Такахаши надвигался. Он склонился вперед, а Ишикава умудрился ударить шинаем по его доу.
- Очко! – вскинулись три красных флага.
- Да! – хлопал Ватанабэ-сенсей.
Такахаши сдвинулся влево и резко переместился вправо, но Ишикава вовремя отбил удар. Послышался треск.
Такахаши не отступал. Он ударял снова и снова, загоняя Ишикаву в угол. Только и слышался треск. К нему добавлялись киай и топот ног.
Такахаши ударил прямо, Ишикава отступил и ударил по его шинаю сверху. Появился шанс победить.
Меч взорвался от удара, щепки полетели на пол. Порвались и кожаные шнуры, стягивающие рейки меча, и только их обрывки и остались от шиная.
Обломки стучали по полу, падая в лужицу темной крови.
Поединок остановили. Медики побежали проверить соперников и найти источник крови.
Вот только это была не кровь. Я это видела.
Потому что все случилось так же, как с моей ручкой.
Я взглянула на Томохиро. Он покачал головой, словно это было не его рук дело.
Я принялась мысленно перечислять школы, в которые могла перевестись.
Ишикава остановился у лужицы и коснулся ее пальцами. Он взглянул на Томохиро. Такахаши проследил за его взглядом и уставился на нас.
Мое сердце едва не остановилось. Они могли подумать, что я что-то знаю? Они поняли, что это из-за нас? Если так и было, то у Ишикавы будет много вопросов.
Медики так и не нашли источника крови и удивились. Зрители захлопали. А судьи поколебались, но подняли флажки.
Красные.
Ватанабэ отчитал Ишикаву за сломанный шинай, но его глаза сияли. Ишикава победил и прошел в соревнования префектуры. Прошел и Томохиро, но из-за прошлых побед.
Такахаши снял шлем и повязку, и черные волосы упали ему на лицо. Неровная челка почти закрывала один глаз, спускаясь к уху, в котором блестела серебряная серьга. Он заправил за уши две светлые пряди.
Быть не может.
Это был Джун.
Мое лицо было краснее, чем флаги. Я оглянулась на Томохиро, но тот ушел поздравлять Ишикаву.
А я могла думать лишь о чернилах. Теперь они будут везде, куда бы я ни пошла? Открылась ли правда Ишикаве?
А еще Джун. Такахаши Джун пожал руки Томохиро и Ишикаве, и они общались, даже не понимая, что они стояли на краю пропасти. Может, Томохиро понял это и пошел улаживать ситуацию.
А вот и мальчик-художник. Я же рассказал ему, что рисунки были как живые. Ты снова взволнована.
Я словно тонула в ледяной реке. Я сама рассказала Джуну о рисунках Томохиро. Он мог все это соединить и понять правду.
Я смотрела, как они смеются и разговаривают.
Я понимала, что слишком переживала. Почему Джун поверит во что-то невозможное?
Никто не поверит тому, что я знала. Даже я не до конца верила.
Так почему я дрожала?
Глава 9:
Приглушенный звон послышался из моей сумки. Я забыла отключить звук телефона, Юки вскинула брови.
- Хорошо, что перемена, - сказала она, пока я копалась в сумке. – Иначе Сузуки-сенсей забрал бы его и не вернул.
- Прости, - рассеянно сказала я. Вытащив телефон, я прочитала сообщение.
|
|
|
