Десоциализация и ресоциализация 3 глава

33 Глава I. Социологическое знание

Зиммель предвосхитил ряд существенных положений современной социологии групп. Он особенно подчерки­вал значение количества членов группы. Вначале выработ­ка правил и организационных форм, органов и т. п. зави­сит от количества, т. е. только при некой определенной величине группы структурируются и образуют органы, основанные на разделении труда.

Группа, согласно Зиммелю, является образованием, которое обладает самостоятельной реальностью, суще­ствует по своим собственным законам и независимо от индивидуальных носителей. Она, как и индивид, благода­ря особой жизненной силе имеет тенденцию к самосо­хранению, основы и процесс которого Зиммель и иссле­довал. Эта способность группы к самосохранению проявляется в продолжении ее существования, несмотря на исключение отдельных членов.

Способность групп к самосохранению становится за­труднительнее там, где жизнь группы тесно связана с од­ной господствующей личностью. Распад возможен из-за властных действий, которые идут вразрез с групповыми интересами, но также и из-за персонализации группы. С другой стороны, вождь может быть объектом иден­тификации и укреплять единство группы. Это может про­исходить также посредством вещественных символов, осо­бенно там, где они представляют собой материальное обладание.

Зиммель всегда интересовался проблемами современ­ной культуры. Особое значение имеют его занятия куль­турной ролью денег, изложенные прежде всего в «Фило­софии денег» (1900).

«Философия денег» Зиммеля находится и «по ту», и «по эту» сторону экономики, поскольку она занимается, с од­ной стороны, предпосылками, а с другой стороны, воздей­ствием денег на современную культуру, деньгами как куль­турным явлением. Его основным намерением было изучение экономических факторов как результата психи­ческих и метафизических предпосылок. Тем самым он намеренно встал в оппозицию к историческому материа­лизму.

2. Социология

Социология

В аналитической части Зиммель рассматривает предпо­сылки такого культурного явления, как деньги, причем вначале идут рассуждения о стоимости. Экономическая стоимость интерпретируется как объективация субъектив­ных стоимостей, которая осуществляется посредством дистанцирования от субъекта и предмета. Обмен — это «чистейшее социальное происшествие», «полное взаимо­действие» и условие возникновения экономической сто­имости. Деньги в качестве обособленного выражения от­ношений обмена образуют основу релятивистской теории стоимости, ибо тем самым предметы обретают свое зна­чение относительно друг друга, в своей взаимности, а не в своей исключительности.

В синтетической части Зиммель вначале обратился к обоснованию индивидуальной свободы вследствие без­личности денежных отношений. Индивидуальная свобо­да, которую обеспечивают деньги, представляется как «вы­ражение Я в вещах», как имущество. Отделение всей личности от отдельных ее проявлений и от ее имущества вызывает обособление индивида от группы, т. е. от тради­ционных социальных группировок, и ведет к новым це­ленаправленным формам ассоциации. Однако оно ведет также к утрате личностью корней, к развитию негативно­го смысла свободы и эксплуатации как разнице стоимос­тей между личным трудом и денежным эквивалентом. Денежное хозяйство изменило стиль жизни, принесло с собой перевес интеллекта над чувствами, «расчетливую сущность нового времени», рост культуры вещей при от­ставании культуры личностей; оно обусловило специфи­ческое разделение труда, которое является причиной рас­хождения субъективной и объективной культуры, господства техники, увеличения дистанции между людь­ми. Деньги для Зиммеля — также самый совершенный представитель современной формы познания науки с ее редукцией качественных определений к количественным.

Использование денег как средства оплаты, обмена и расчетов превращает личные отношения в опосредован­ные внеличностные и частные отношения. Оно увеличи­вает личную свободу, однако вызывает нивелирование

35 Глава I. Социологическое знание

вследствие возможности сопоставления всех мыслимых вещей. Зиммель критиковал ситуацию в современной культуре, когда денежная стоимость заменила другие — более глубокие — значения и тем самым привела к пси­хическому обеднению, и опустошению чувств. Интересы владения соответственно устремлены на сами деньги; деньги, которые в силу своей природы могут быть только средством, становятся целью. С другой стороны, исполь­зование денег обусловило тенденцию к взвешенности, расчету, математизации повседневной жизни, которая в то же время воздействовала на рационализацию в плане кон­троля и уменьшения аффектов. Однако деньги являются не только детерминантой нашей культуры. Деньгами Зим­мель объяснял поворот мышления к понятиям развития, движения. Выражением этого в науке стала эмпирическая методология, ибо она означает отказ от безусловных ис­тин, обращение к развитию и постоянному изменению.

Что касается принципа конкуренции, то Зиммель счи­тал, что он ни в коем случае не противоречит социальным интересам, а в случае полной конкуренции даже может стать условием высшей степени реализации социальной справедливости. Конкуренция не обязательно связана с индивидуализмом, она противоречит лишь «социалисти­ческой» технике организации всех отдельных работ. Ха­рактерно, что Зиммель свел социализм к технике органи­зации. В другом месте он указал на невозможность реализации принципов социалистического общества.

Постоянной темой у Зиммеля является трагедия культу­ры. В ходе культурного развития вследствие процессов диф­ференциации и разделения труда произошло расхождение субъективной и объективной культуры. О Гегеле напо­минает определение объективной культуры как «объектив­ного духа исторического общества», в то время как группы культурных достижений, знания, открытия и изобретения, стили и формы культуры и т. п. все более накапливаются, развиваются и утончаются, субъективная культура значи­тельно отстает от этого объективного развития. Пропасть между ними постоянно расширяется по мере развития объективной культуры. Человек больше не в состоянии

Социология

усвоить все знания своего времени; формы жизни совер­шенно не соответствуют его возможностям.

Социология М. Вебера

Макс Вебер (1864—1920) сегодня считается выдающим­ся классиком немецкой социологии. В отличие от своих предшественников, он не считал социологию отдельной самостоятельной наукой. Дюркгейм и Вебер хотя и при­надлежали к одному поколению, но имели совершенно различные взгляды: Дюркгейм выступал за отграничение «социологии» как отдельной от других дисциплин науки с ее собственным объектом познания — социальными фактами, с ее специфическим методом в рамках естествен­нонаучного, позитивистского понимания науки, а Вебер выступал за «социологическую перспективу», выводимую из других наук, преимущественно из исторической полит­экономии, неотделимую от них, которая должна стать сво­его рода понятийно-логической основой наук о культуре.

Известность Веберу принесла работа «Протестантская этика и дух капитализма» (1904). Основное внимание Ве­бера в этой и других работах по хозяйственной этике было направлено на изучение культурного значения современ­ного капитализма, т. е. его интересовал капитализм не как экономическая система или результат классовых интере­сов буржуазии, а как повседневная практика, как методи­чески-рациональное поведение.

Единственным в своем роде признаком современного западного капитализма Вебер считал рациональную орга­низацию формально свободного труда на предприятии. Предпосылками этого стали: рациональное право и раци­ональное управление, а также интернационализация принципов методически-рационального поведения в рам­ках практического поведения людей. Поэтому он понимал современный капитализм как культуру, крепко укоренив­шуюся в ценностных представлениях и мотивах действий и во всей жизненной практике людей его эпохи.

В другом месте он подчеркивает: капитализм в самом общем плане существует тогда, когда удовлетворение эко-

Глава I. Социологическое знание

номического спроса осуществляет предприниматель; наи­более рационально это происходит на базе расчета капи­тала. Типичной для современного капитализма является его рациональность, причины которой заключаются, с одной стороны, в социальном устройстве западных об­ществ с их экономическими классами и, с другой сторо­ны, в рационализации права и управления.

Для Вебера рационализация практического поведения все больше становится основным признаком современно­го общества и культуры. Рациональность становится си­нонимом методического порядка образа действий: целесо­образно-рациональное действие, тем самым, — типичное действие в современном обществе. Экономическая рационализация предполагает способность и склонность человека к рациональному действиию на практике. Вебер понимал капитализм как социоэкономическую систему, которая коренится в общих действиях людей, а не в эко­номических действиях отдельных личностей (предприни­мателей, политиков) или конкретных групп.

Экономическая практика как черта культурной жизни общества свидетельствует и о воздействии религии на его развитие и формирование. Протестантская этика, особен­но ее аскетическая разновидность, внесла немалый вклад в культурное осмысление современного капитализма. Осо­бую роль сыграли такие его черты, как идеал профессио­нального труда и «внутримирской аскетизм» (в противо­положность «внемирскому аскетизму», например, буддийских монахов), т. е. предписание скромного обра­за жизни в сочетании с активной деятельностью в миру и неутомимым трудом.

При этом индивид нес ответственность только за себя и свою веру. Следствием этих свойств аскетического про­тестантизма, или пуританства, было то, что на этическом поведении основывалась вся жизнь, а не только ее рели­гиозно- церковная сфера. Человек становился «доходной машиной Бога», а труд превращался в самоцель.

На основе протестантской этики возникло не только современное предпринимательство с его капиталистичес­ким расчетом, но и эксплуатация рабочих во имя веры и

Социология

равнодушие к нищете, которая, как считалось, была ре­зультатом собственной вины.

Эти стимулы, берущие свое начало в религии, продол­жали существовать даже после того, как исчезли собствен­но религиозные импульсы. Вера исчезла, а методически-рациональная форма поведения осталась. Вебер рассматривал современный ему капитализм отнюдь не как основывающийся на религии, а видел в ней скорее «пус­тую скорлупу», которая без духовного наполнения была близка к окаменению.

Предметом «понимающей социологии» Вебера являет­ся социальное действие. Он определяет его как

1) направленное на действие другого в соответствии с
субъективным смыслом действующего;

2) определенное в своем характере благодаря этой со­
отнесенности;

3) действие, которое можно объяснить этим субъектив­
ным смыслом.

Выражение «субъективный смысл» сделало Вебера по­пулярным в американской социологии, где его считали предшественником или даже основателем интерпретатив-ной социологии.

Социальное действие понятно нам на основании наше­го собственного опыта, а не только как наблюдаемое и объясняемое извне. Однако целерациональному действию принадлежит особая роль в истолковании именно эмпи­рически данного социального действия. Оно по сравне­нию с идеальным типом целерационального поведения определяется как традиционное, аффективное, рацио­нальное или же целерациональное.

Традиционное по своему субъективному смыслу дей­ствие всегда продолжает уже привычное и потому надеж­ное поведение; аффективное действие основывается на душевных побуждениях, вызванных чувствами, а рацио­нально действует человек, сознательно ориентирующий свое поведение на определенные ценности (например, религиозные), в то время как действующий целерацио-нально рассчитывает цели и средства.

39 Глава I. Социологическое знание

Целерациональность лежит и в основе научного истол­кования, но это больше уже не субъективное соотноше­ние цели и средств, а объективированная эмпирическими исследованиями и рациональным анализом «рациональ­ность подлинности».

Познание всегда нацелено на культурное значение дей­ствия, а не на понимание индивидуального субъективно­го смысла или фактического действия как такового. Фак­тическое действие и обусловливающие его ожидания Вебер также не пытается объяснить исходя из субъекти­вистской ориентации. «Субъективные ожидания» озна­чают у него фактические обстоятельства, которые, как предполагается, обычно складываются на практике. «Объективные возможности» — это возможности опреде­ленного действия, которые может предполагать исследо­ватель, учитывая всё известное ему и характер мышления действующих лиц. Причины социального действия, ожи­дания, мотивы, представления, цели и т. п. нельзя пред­ставлять слишком общо, они, со своей стороны, нуждают­ся в конкретизации.

Вебер считает как понимание, так и объяснение необ­ходимыми методологическими аспектами наук о культу­ре. Поэтому социология для него — это «наука, задачей которой является понять социальное поведение, объяснив его, и тем самым вскрыть его причины и следствия».

Понятие идеального типа у Вебера имеет большое зна­чение для анализа социальной действительности; Вебер изложил его в работе «Объективность социально-научно­го и социально-политического познания» (1904). При этом он считает социальные науки науками исторически­ми и указывает на то, что формирование понятий в этих науках всегда является формированием типов, т. е. обоб­щением конкретных исторических явлений. Эти идеаль­ные типы не являются отражением действительности, это нереальные, т. е. мысленные конструкции. Хотя верно то, что эти понятия представляют собой «застывшую исто­рию», поскольку они всегда имеют своим источником историческую действительность, но, с другой стороны, они могут быть использованы в целях анализа как «типы

Социология

в чистом виде», т. е. сконструированы как абстрактные понятийные образования, которые служат инструментом познания действительности, однако сами как таковые в действительности не существуют.

Такими идеальными типами являются типы социально­го действия и типы господства Вебера. Идеальные типы в процессе научной аргументации берут на себя роль чисто идеальных конструкций, которые применяются к действи­тельности для выявления ее эмпирического содержания.

Современные социологические теории

Символический интеракционизм. Возник как реакция на структурно-функционалистские макротеории, пренебре­гающие изучением роли межчеловеческих взаимодействий (интеракций) в создании и функционировании соци­альных структур. Создателем этой теории является Дж. Г. Мид (1863—1931). Он рассматривает личность как социальный продукт, обнаруживая механизм ее формиро­вания в ролевом взаимодействии. Наша сущность, душа, «самость» состоит из «Мое», что означает видение себя глазами других людей и которое возникает на основании способности языковых символов вызывать «во мне» ту же реакцию, что и в других людях. Вторая сторона «Я» — то, как «я воспринимаю себя сам» — рассматривается Дж. Мидом как источник творчества, оригинальности и непосредственности. «Внутреннее» общение создает ка­нал, через который проходят все образцы взаимодействия и все «внешнее» общение. На основании этих представ­лений символические интеракционисты создают ориги­нальную концепцию человеческой личности, называемую концепцией «обобщенного другого». Дж. Мид так объяс­няет суть этой концепции:

«Ребенок, играющий в игру, должен быть готов занять место любого другого участника... разные игровые роли участников должны иметь определенные взаимоотноше­ния друг с другом... Если он участвует в игре с мячом, он

41 Глава I. Социологическое знание

должен соотносить себя с каждой позицией, связанной с его собственной. Он должен знать, что собирается делать любой другой участник для выполнения своих игровых задач. Он должен знать и использовать все роли. Конеч­но, не все они одновременно представлены в сознании...

Роли других игроков, которые участник обобщает в себе, организуются в определенную совокупность, и эта совокупность контролирует соотнесение индивида... Каж­дый из его актов детерминируется его обобщением в себе других, участвующих в игре... и по-другому игра не может состояться».

В игре ребенок учится играть роль «отдельного друго­го», затем в играх с ровесниками — координировать свои действия с другими и видеть себя глазами группы. Посред­ством этого он привыкает рассматривать себя в более широком контексте до тех пор, пока не научится играть роль «обобщенного другого», т. е. видеть себя глазами об­щества.

Герберт Блюмер (1900—1987) — ученик Мида, внесший значительный вклад в развитие идей интеракционизма. С его точки зрения, символический интеракционизм поко­ится на трех базовых посылках.

1. Люди скорее действуют на основе значений, которые
они придают предметам и событиям, чем просто реагиру­
ют на внешние или внутренние символы. Иными слова­
ми, символический интеракционизм отрицает как обще­
ственный, так и биологический детерминизм.

2. Значения являются не столько фиксированными,
сформулированными заранее, сколько в определенной
степени создаются, модифицируются, развиваются и из­
меняются в интеракционных ситуациях. Участники интер­
акции не следуют автоматически установленным нормам,
равно как и сложившимся ролям.

3. Значения являются результатом интерпретаций, ко­
торые были осуществлены в интеракционных контекстах.
Принимая роль другого, участники процесса интерпрети­
руют значения и намерения других. Так, значения, кото­
рые определяют действие, вытекают из контекста через
серию сложных интерпретативных процедур.

Социология

Блюмер считает, что интеракционизм резко отличает­ся от социологии социального действия, изображающей поведение человека как ответ на внешние социальные стимулы. Однако критикуя тех, кто рассматривает дей­ствие как предсказуемый ответ на внешние стимулы, он признает, что до определенной степени действие структу­рировано: «В большинстве ситуаций, в которых люди об­щаются друг с другом, они уже заранее имеют твердое убеждение, как себя вести и как будут действовать другие». Но это знание касается лишь общих направлений поведе­ния, внутри которых остается значительное пространство для маневра, переговоров и т. д. Аналогично Блюмер при­знает существование социальных институтов и считает, что они ограничивают поведение человека, однако даже в ситуациях, где действуют жесткие правила, у человека есть значительная возможность для проявления инициа­тивы.

Представители данного социологического направления основное внимание сосредоточивают на внутренней рабо­те человеческого сознания — способах, с помощью кото­рых люди классифицируют и осмысляют окружающий мир. В сферу их исследования человека и общества не включается анализ социального действия как такового, и поэтому они не дают причинного объяснения человечес­кому поведению. Феноменологи скорее пытаются понять значение явлений, нежели объяснить механизм их возник­новения.

Феноменологическая социология. Первым, кто попытал­ся объяснить, как можно использовать феноменологию для проникновения внутрь социального мира, был Альф­ред Шюц (1899—1959). Его главная заслуга состояла в до­казательстве того, что способ, с помощью которого люди классифицируют и придают значение окружающему их миру, не является сугубо индивидуальным процессом. Люди используют то, что социолог назвал «типизация-ми» — понятия, обозначающие классы предметов, кото­рые они выражают». Так, «банковский служащий», «фут­больный матч», «дерево» — все это примеры типизации.

Глава I. Социологическое знание

Эти типизации не являются уникальными по отношению к каждому отдельному человеку, напротив, они восприни­маются членами общества, передаются детям в процессе изучения языка, чтения книг и разговора с другими людь­ми. Используя типизации, люди могут вступать в общение с другими людьми, будучи уверенными, что те видят мир таким же образом. Постепенно член общества создает за­пас того, что Шюц назвал «знанием здравого смысла», которое разделяют и другие члены общества, что позво­ляет им жить и общаться.

Социолог считал это крайне важным для выполнения практических задач повседневной жизни. Шюц подчерки­вал, что хотя знанием здравого смысла руководствуется подавляющее большинство членов общества, оно не явля­ется раз и навсегда данным, неизменным. Напротив, зна­ние здравого смысла постоянно изменяется в процессе интеракции. Социолог признает, что каждый индивид по-своему интерпретирует мир, воспринимая его несколько своеобразно, но запас знания здравого смысла позволяет понимать, по крайней мере — частично, действия других.

Наиболее оригинально положения феноменологичес­кой социологии Шюца были восприняты двумя различны­ми школами. Первую из них — школу феноменологичес­кой социологии знания — возглавили Питер Бергер (р. 1929) и Т&мас Лукман (р. 1927), вторую, получившую название «этнометодология» (термин сконструирован по аналогии с этнографическим термином «этнонаука» — зачаточные знания в примитивных обществах), — Гарольд Гарфинкель (р. 1917).

П. Бергера и Т. Лукмана отличает от Шюца стремление обосновать необходимость «узаконения» символических универсалий общества.

Теория «легитимизации», развиваемая этими амери­канскими социологами, исходит из того, что внутренняя нестабильность человеческого организма требует «созда­ния самим человеком устойчивой жизненной среды». В этих целях они предлагают институционализацию значе­ний и моделей действия человека в «обыденном мире».

Социология

Символические значения рассматриваются как основа социальной организации. Они обращают большее внима­ние на значения, вырабатываемые совместно и стоящие как бы «над индивидом». Реальную основу этих значений они видят в религиозных верованиях, разделяемых каж­дым. Общество, таким образом, оказывается социальным окружением индивида, которое он сам создает, внося в него определенные «надстоящие» ценности и значения, которых впоследствии и придерживается. Эти значения развиваются и объективируются в социальных институтах, позволяя индоктринировать новых членов общества, вы­нужденных подчиняться этим «вне-меня-надо-мной» цен­ностям.

Теории обмена. В отличие от сложившегося основного направления социологии, рассматривающего обществен­ные явления как социальные факты, объяснимые только на основании других социальных фактов, Дж. Хомаис (р. 1910) подчеркивает важность психологии при объяс­нении социального мира, тем самым порывая с «социоло­гизмом» Э. Дюркгейма. Он видит социальное действие как процесс обмена, участники которого стремятся максими­зировать выгоду (материальную или нематериальную) и минимизировать затраты. По мнению Дж. Хоманса, это положение распространимо на все поведение людей. Он не отрицает существования социальных структур, полу­чивших у него наименование структур обмена. Он счита­ет, что функционализм и экономическая теория достаточ­но подробно и хорошо описывают эти структуры, но объяснить их они неспособны, поскольку такое объясне­ние может быть основано только на принципах, руково­дящих психологией участников обмена. Дж. Хоманс на­ходит эти принципы в психологическом бихевиоризме Б. Скиннера, утверждая, что теоретические предположе­ния последнего «состоят из взаимосвязанных положений, а не только из категорий. Эти положения есть обычные причинные суждения, не обладающие телеологическим характером. Они высоко упорядоченны... они широкомас­штабны... Конечно, психологический бихевиоризм не может объяснить всего, но я пришел к заключению, что

Глава I. Социологическое знание

его недостатки связаны с недостаточностью данных или с трудностями отслеживания длинных и сложных причин­но-следственных цепей, а не с внутренней непригоднос­тью его основных положений».

Изменение взгляда на социальное действие предпола­гает и изменение взгляда на социальную систему. В отли­чие от Т. Парсонса, социальные системы у Дж. Хоманса состоят из людей, находящихся в непрерывных процессах материального и нематериального обмена друг с другом, которые могут быть объяснены пятью взаимосвязанными положениями, основанными на психологическом бихеви­оризме.

Первое положение — положение успеха — состоит в том, что все действия человека подчинены основному пра­вилу: чем чаще отдельное действие личности вознаграж­дается, тем чаще она стремится производить это действие.

Второе положение — положение стимула — описывает отношения между стимулом успешного действия и его повторением. Если какой-либо стимул (или совокупность стимулов) привели к действию, которое оказалось успеш­ным, то в случае повторения этого стимула или подобно­го ему личность будет стремиться' повторить действие.

Третье положение — положение ценности — определя­ет, что чем более ценно для личности достижение опре­деленного результата, тем больше он будет стремиться произвести действие, направленное на его достижение.

Четвертое положение — положение «насыщения—голо­дания» — определяет, что чем чаще в прошлом личность получала особое вознаграждение, тем менее ценным бу­дет для него повторение подобной награды.

Пятое положение — положение «агрессии—одобрения» — определяет, что если человек не получает вознаграждения, на которое он рассчитывал, или получает наказание, ко­торого не предполагал, то он стремитгя продемонстриро­вать агрессивное поведение, и результаты такого поведе­ния становятся для него более ценными. Наоборот, если человек получает ожидаемое вознаграждение, особенно если оно больше, чем то, на которое он рассчитывал, или не получает наказания, которое он предполагал, то он стремится демонстрировать одобряемое поведение, и ре-

Социология

зультаты такого поведения становятся для него более цен­ными.

Этот набор из пяти положений объясняет, по Хомансу, почему человек действует так или иначе в любой ситуа­ции. Хоманс пытается экстраполировать эти положения на объяснение всех социальных процессов. Теория соци­ального обмена Дж. Хоманса представляет собой очень рационализированную модель человеческого поведения, детерминированного внешними обстоятельствами и внут­ренними мотивами. Рациональность действия при этом заключена не в сознательном выборе людей (как у Т. Пар-сонса), а в следовании правилам социального обмена, и, следовательно, свобода человека оказывается лишь «иллю­зией выбора», подчиненного психологическим правилам. Сводя социологическое объяснение к принципам бихеви­оризма, Дж. Хоманс тем самым производит двойную ре­дукцию, поскольку сам бихевиоризм лишь частично объясняет психологию человека исходя из аналогии с по­ведением животных. Распространяя бихевиористское объяснение на социальные макропроцессы (власть, стра­тификация и т. д.), Дж. Хоманс сталкивается с большими трудностями, иногда приводящими его к утверждению о том, что нет общества вне людей, участвующих в процес­сах обмена.

Этнометодология — сравнительно новое социологичес­кое направление. В 1967 г. Гарольд Гарфинкель первым ввел термин «этнометодология», что в приблизительном пере­воде означает «методы, которые используют люди». В ча­стности, этнометодологи изучают методы, с помощью которых люди воспроизводят социальный мир. Предста­вители этого направления отчасти заимствовали тип со­циологического подхода, развитый Шюцем. Так, они сле­дуют за Шюцем в убеждении, что реального социального подхода не существует. Социальная жизнь представляет­ся упорядоченной только потому, что члены общества ак­тивно заняты приданием смысла социальной жизни. По словам Д. X. Зиммермана, главный смысл этнометодоло-гии состоит в том, чтобы объяснить, «как члены общества справляются с задачей видения, описания и объяснения

Глава I. Социологическое знание

порядка в мире, где они живут». Особое внимание здесь уделяется исследованию технических приемов, использу­емых членами общества для решения этой задачи.

Гарольд Гарфинкель исходит из того, что для осмысле­ния социального мира, придания ему упорядоченного вида члены общества в повседневной жизни пользуются так называемым документальным методом. Суть его со­стоит в выборе определенных аспектов бесконечного мно­жества характеристик, содержащихся в любой ситуации или контексте, определении их особым образом, а затем рассмотрении их как свидетельства наличия того или ино­го общественного образца. Иными словами, «докумен­тальный метод» состоит в том, чтобы части образца (на­пример, наличие характерных признаков явления или предмета) представить как «документ», предполагающий существование образца.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: