Десоциализация и ресоциализация 4 глава

Гарфинкель утверждает, что в повседневной жизни люди постоянно соотносят части образца для описания ситуации в целом, а также для упорядочения социальной реальности. В целях доказательства правомерности свое­го метода Гарфинкель провел ряд интересных эксперимен­тов. Один из них состоял в следующем.

Студенты психиатрического отделения университета были приглашены принять участие в том, что им было представлено как новая форма психотерапии. Их попро­сили в концентрированной форме изложить свою личную проблему, по которой они нуждались в совете, а затем за­дать специалисту-психотерапевту ряд вопросов. Специа­лист находился в соседней комнате, так что участники эксперимента не могли видеть друг друга, а общение осу­ществлялось через переговорное устройство. При этом на вопросы студентов психотерапевт мог давать только одно­сложные ответы — «да» или «нет». Студенты не знали, что человек, отвечающий на их вопросы, не был никаким пси­хотерапевтом, а ответы «да» или «нет» были заранее пре­допределены в соответствии с таблицей случайных чисел. Несмотря на то, что ответы были произвольны и не име­ли никакого отношения к содержанию вопросов, студен­ты сочли их полезными и осмысленными.

Социология

Обобщая результаты эксперимента, Гарфинкель при­шел к заключению, что студенты наделяли смыслом отве­ты, которые сами по себе были бессмысленны. Когда же ответы казались противоречивыми или удивительными, студенты полагали, что «психотерапевт» не был осведом­лен о всех фактах их случая. Так студенты конструирова­ли порядок с помощью документального метода. Гарфин­кель заявляет, что эксперименты такого рода проливают свет на то, как люди в целом в своей повседневной жизни постоянно конструируют и упорядочивают социальный мир.

Этот эксперимент может также быть использован для иллюстрации центральной идеи этнометодологии — идеи «индексации», согласно которой смысл любого предмета или поведения вытекает из его контекста, является «ин­дексированным» в конкретной ситуации. В результате любая интерпретация или объяснение членов общества в их повседневной жизни всегда осуществляются со ссыл­кой на конкретные обстоятельства или ситуации. Так, сту­денты осмысливали ответы «психотерапевта» исходя из конкретной ситуации: они находились в университете и были уверены, что имеют дело с настоящим психотерапев­том. Если бы те же ответы на те же вопросы были получе­ны в иной ситуации, скажем, в кафе, и в роли психотера­певта выступал бы их коллега, то результаты были бы интерпретированы совсем иначе. В этой связи Гарфинкель делает вывод, что смысл любого действия можно рассмат­ривать только в определенном контексте.

Отсюда программное положение этнометодологии: «Черты рациональности поведения должны быть выявле­ны в самом поведении» {Garfinkel H. Studies in Ethno-methodology. N. Y, 1967. P. 43). Гарфинкель концентрирует свое внимание на исследовании единичных («уникаль­ных») актов социального взаимодействия, отождествляе­мого с речевой коммуникацией. С его точки зрения, ос­новная задача социологии — выявление рациональности обыденной жизни, противопоставляемой рациональнос­ти научной. Он критикует методы традиционной социо-

Глава I. Социологическое знание

логии как искусственное наложение готовых схем на ре­альное человеческое поведение.

Ирвинг Гоффман (1922—1982) свою концепцию часто называет «драматургическим подходом», что выражается в следующей аналогии: роли-экспектации, которые дру­гие имеют относительно нашего поведения в определен­ных ситуациях, рассматриваются им как пьесы, которые мы разыгрываем; он уделяет большое внимание тому, как мы их исполняем и какими способами мы осуществляем руководство нашим «представлением». Все аспекты жиз­ни — от глубоко личных до общественных — описывают­ся в театральных терминах: пьеса, сцена, актер, кулисы, менеджер и т. д. «Руководство представлением» осуществ­ляется постоянно, как если бы человек был одновремен-⁴ но продюсером, ангажирующим себя на роль, актером, ее исполняющим, и режиссером, следящим за исполнением. Мы используем предметное окружение как реквизит и тщательно охраняем места наших «частных кулис», где мы можем расслабиться после представления.

Гоффман описывает процесс интерпретации, «пред­ставления своего «Я» другим», исходя из мидовских по­строений о «Я» и «Мое», правда, он, так же как и Дж. Мид, нигде не определяет, что же такое это самое «Я». Оно не имеет сущности, о нем вообще ничего нельзя сказать, кро­ме того, что мы представляем его в различных ситуациях, и это представление есть наша жизнь. В результате мы имеем столько «Я», сколько различных ситуаций подго­тавливает наше окружение.

Функционализм. Имя Толкотта Парсонса (1902—1979) является синонимом функционализма. Так же как и Дюркгейм, Парсонс значительное внимание в своих тру­дах уделяет проблеме социального порядка. Он исходит из того, что для социальной жизни более характерны «взаим­ная выгода и мирная кооперация, чем взаимная враждеб­ность и уничтожение», утверждая при этом, что только приверженность общим ценностям обеспечивает основу порядка в обществе. Свои взгляды социолог иллюстриру­ет примерами коммерческих сделок. При осуществлении сделки заинтересованные стороны составляют контракт, в

Социология

основе которого лежат нормативные правила. С точки зрения Парсонса, страх санкций за нарушения правил недостаточен, чтобы заставить людей следовать им безу­словно, главное — моральные обязательства. Поэтому правила, регулирующие коммерческие сделки, должны вы­текать из общепризнанных ценностей, которые констати­руют, что является правильным, должным. Порядок в эко­номической системе, следовательно, основывается на общем согласии относительно коммерческой морали. Сфера бизнеса, как и любая другая составляющая часть общества, по утверждению Парсонса, в определенной сте­пени является и сферой морали.

Консенсус в отношении ценностей является фундамен­тальным интегративным принципом в обществе. Из обще­признанных ценностей вытекают общие цели, которые определяют общее направление движений в конкретных ситуациях. Так, например, в западном обществе члены конкретного предприятия разделяют цель эффективного производства на своей фабрике, которая вытекает из об­щего взгляда на экономическую продуктивность. Общая цель становится побудительным мотивом для сотрудниче­ства. Средствами воплощения ценностей и целей в дей­ствия являются роли. Любой социальный институт пред­полагает наличие целой комбинации ролей. Содержание ролей можно выразить с помощью норм, которые опре­деляют права и обязанности применительно к каждой конкретной роли. Так, нормы стандартизируют и упоря­дочивают ролевое поведение, делая его предсказуемым, что и создает основу для социального порядка.

Исходя из того, что консенсус является важнейшей общественной ценностью, Парсонс усматривает главную задачу социологии в анализе «институционализации об­разцов ценностной ориентации в социальной системе». Когда ценности институализированы и поведение структурировано сообразно им, тогда возникает стабиль­ная система — состояние «социального равновесия». По мнению социолога, есть два пути достижения социального равновесия. Первый — социализация, с помощью которой общественные ценности передаются от одного поколения

Глава I. Социологическое знание

к другому (важнейшие институты, которые выполняют эту функцию, — семья, образовательная система). Второй путь — создание разнообразных механизмов социально­го контроля.

Парсонс рассматривает общество как систему, считая при этом, что любая социальная система должна отвечать четырем основным функциональным требованиям: adaptation (адаптация), goal attainment (целедостижение), integration (интеграция) и latency (удержание образца). Первое функциональное требование — адаптация — ка­сается отношений между системой и ее средой: чтобы су­ществовать, система должна обладать определенной сте­пенью контроля над своей средой. Для общества особое значение имеет экономическая среда, которая должна обеспечить людям необходимый минимум материальных благ. Второе функциональное требование — целедостиже­ние — выражает потребность всех обществ устанавливать цели, на которые направляется социальная активность. Третье требование — интеграция — относится к коорди­нации частей социальной системы. Главным институтом, посредством которого реализуется эта функция, является право. Через правовые нормы упорядочиваются отноше­ния между индивидами и институтами, что уменьшает потенциал конфликта. Если конфликт все же возникает, то его следует уладить через правовую систему, избегая дезинтеграции системы социальной. Наконец, четвертое требование — удержание образца — предполагает сохра­нение и поддержание основных ценностей общества. Эту структурно-функциональную сетку Парсонс применял при анализе любого социального явления.

Консенсус и стабильность системы не означают, что она не способна к изменениям. Напротив, Парсонс считал, что на практике ни одна социальная система не находится в состоянии идеального равновесия, хотя определенная сте­пень равновесия необходима для жизнеспособности систе­мы. Поэтому процесс социального изменения можно представить как «подвижное равновесие».

Так, если изменится взаимоотношение общества со своей средой, то это приведет к переменам в социальной

Социология

системе в целом. Процесс «подвижного равновесия» мо­жет затрагивать не только части, но и все общество.

Интегративная социологическая теория Ю. Хабермаса. Исходным и центральным пунктом социологической кон­цепции Ю. Хабермаса (р. 1929) является категория «жиз­ненного мира» (Lebenswelt), восходящая к феноменологи­ческой традиции. «Жизненный мир» определяется Ю. Хабермасом как нетематизированный горизонт значе­ний, который составляет основание жизненного опыта индивида. Внешние воздействия соотносятся с этим основанием, противопоставляются ему, сравниваются по отношению к нему.

Целью теории коммуникативного действия является описание развертывания «жизненного мира» в эволюци­онной перспективе. Социальная эволюция, по Ю. Хабер-масу, состоит в развитии когнитивных способностей чело­века. Сравнивая мифический и современный способ понимания мира, он приходит к выводу о том, что разли­чие между ними основано на фундаментальном различии понятийных систем, в которых они интерпретируют мир. Основываясь на работах К. Леви-Стросса и Ш. Годелье, Ю. Хабермас характеризует мифический способ понима­ния мира как неразрывное единство, в котором каждый пункт опыта метафорически или метонимически ассоци­ируется с любым другим пунктом. Это ассоциирование производится посредством бинарных отношений сходства и различия.

Ассоциативная природа мифического понимания мира диаметрально противоположна аналитическому разделе­нию объективного, субъективного и социального миров, основополагающему для современного разума. Ю. Хабер­мас показывает, что недостаточность различения сфер от­несения «жизненного мира» и отсутствие рефлексии ха­рактерно не только для мифической стадии развития так называемых «примитивных народов», но существует и в развитых странах, особенно у детей и подростков.

Противопоставление «закрытого» (мифического) и «от­крытого» (современного) взглядов на мир дает Ю. Хабер-

Глава I. Социологическое знание

масу возможность утверждать, что второе понимание мира является более рациональным. Доказывая возросшую рациональность современного миропонимания, он показы­вает логическое превосходство познавательного потенци­ала современного человека над мифическим и религиозно-метафизическим познанием. Таким образом, социальный прогресс видится Ю. Хабермасом прежде всего как разви­тие познавательных способностей индивида.

Хабермас утверждает, что в современном мире рацио­нализация (как действия, так и системы) происходит не­равномерно. Социальная система рационализируется бо­лее редко, чем жизненный мир. В результате возникает социальное противоречие: над обновленным жизненным миром начинает господствовать устаревшая социальная система. Вследствие этого повседневная жизнь человека становится все более убогой, жизненный мир — все более безлюдным. Сегодняшние проблемы заключаются в осно­вополагающем нарушении условий воспроизводства на­шего жизненного мира.

Решение проблемы, с точки зрении Хабермаса, лежит в социальной «деколонизации» жизненного мира, откры­вающей возможность рационализации в форме свободно­го коммуникативного согласия.

Хабермас исследовал проблемы интеграции социально­го действия и социальных систем и на гносеологическом, и на онтологическом уровнях. В первом случае он стре­мился связать теорию действия и теорию систем, во вто­ром — обосновать связь между жизненным миром и со­циальной системой.

Теории социального конфликта (Р. Дарендорф). Теории социального конфликта создавались на основе критики метафизических элементов структурного функционализма Парсонса, которого обвиняли в чрезмерном акцентиро­вании внимания на комфортности, в забвении социально­го конфликта, в неоправданном оптимизме, в подчерки­вании значения интеграции и согласия.

У истоков теории «социального конфликта» стоял аме­риканский социолог Ч. Р. Миллс (1916—1962). Опираясь

Социология

на идеи К. Маркса, М. Вебера, В. Парето и Г. Моска, Миллс утверждал, что любой макросоциологический ана­лиз чего-то стоит лишь в том случае, если он касается про­блем борьбы за власть между конфликтующими соци­альными группами.

Более четкую формулировку теория «социального кон­фликта» получила в работах германского социолога Р. Да-рендорфа, англичанина Т. Боттомора, американца Л. Ко-зера и других западных социологов.

Обосновывая главные положения теории социального конфликта, Ральф Дарендорф (р. 1929) утверждает, что все сложные организации основываются на перераспределе­нии власти, что люди, обладающие властью, способны с помощью различных средств, среди которых главным яв­ляется принуждение, добиваться выгоды от людей, обла­дающих меньшей властью. Возможности распределения власти и авторитета крайне ограничены, и поэтому чле­ны любого общества борются за их перераспределение. Картина социального мира, с точки зрения Р. Дарендор-фа, представляет собой поле битвы множества групп, бо­рющихся друг с другом, возникающих, исчезающих, создающих и разрушающих альянсы. Аналогия биологи­ческой и социальной систем, да и идея системы как тако­вой, превращается в концепцию «императивно координи­рованной системы», являясь развитием веберовских понятий «господствующей» (authority) или «властной» (power) систем, синонимичных для Р. Дарендорфа. Он определял «императивно координированные ассоциации» как организации, в которых существует «господство» (что присуще для всех организаций вообще), создающее усло­вия для конфликта.

Рассматривая власть и господство, он соглашается с Т. Парсонсом относительно их необходимости для обще­ства, но не разделяет его концепции «функционально не­обходимых условий». Признавая, что функция власти состоит в поддержании целостности, сохранении согласо­ванности ценностей и норм, Р. Дарендорф придает наибольшее значение ее неинтегративному аспекту, по­рождающему конфликтные интересы и соответствующие ролевые ожидания.

Глава I. Социологическое знание

Обладающий властью или влиянием заинтересован в сохранении status quo; не обладающий ими заинтересован в их перераспределении, в изменении существующего положения. Этим интересам придается объективный ха­рактер, вытекающий из представления о включенности их во внутреннюю структуру ролей наряду с четырьмя «фун­кциональными реквизитами» Т. Парсонса, направленны­ми на поддержание организации как таковой.

Из всего многообразия направлений в социологии можно выделить два типа в зависимости от подхода к ана­лизу общества: первый тип акцентирует внимание на том, как структура общества влияет на поведение людей, вто­рой — как создается общество через деятельность людей. Однако многие современные социологи считают, что было бы желательно создать теорию, которая бы объединила эти подходы.

Теория структурации. Энтони Падденс (р. 1938), британ­ский социолог, в течение уже нескольких лет пытается преодолеть разделение структуры и действия. Отправной пункт предлагаемой им парадигмы достаточно прост. Гид-денс считает, что ни структура, ни действие не могут су­ществовать независимо друг от друга. Социальные дей­ствия создают структуры, и только через социальные действия осуществляется воспроизводство структур. Для описания взаимодействия структур и социальных дей­ствий Гидденс использует термин «structuration» (структу-рация). Он обращает внимание на «двойственность струк­туры», имея в виду, что структуры делают возможным социальное действие, а социальное действие создает эти же самые структуры. Это положение Гидденс иллюстри­рует на примерах языка и речи. Язык — это структура, состоящая из правил общения, которая кажется независи­мой от любого индивида. Чтобы язык сохранился, на нем должны говорить и писать сообразно существующим пра­вилам. Язык постепенно изменяется. Появляются новые слова, забываются старые. Таким образом, люди своими действиями могут трансформировать и воспроизводить структуры. В социальной жизни Гидденс различает два вида структур: «правила» и «ресурсы». Под правилами

Социология

имеются в виду процедуры, которым индивиды могут следовать в социальной жизни. Иногда интерпретации этих правил обретают письменную форму — например законы или бюрократические правила. Структурные пра­вила могут воспроизводиться членами общества или ме­няться путем создания новых образцов правил через ин­теракцию, через действия. Второй вид структуры — ресурсы — также возникает только в результате человечес­кой деятельности и может изменяться или поддерживаться людьми. Ресурсы могут быть локализированными или вла­стными. «Локализированные ресурсы» включают в себя полезные ископаемые, землю, инструменты производства и товары. По Гидденсу, эти ресурсы не существуют вне человеческой активности. Так, земля не является ресурсом до тех пор, пока ее кто-то не обрабатывает. «Властные ре­сурсы» (нематериальные ресурсы) проявляются в способ­ности одних индивидов доминировать над другими, зас­тавлять их выполнять свои желания, и в этом смысле люди становятся ресурсами, которые могут быть использованы другими людьми. «Властные ресурсы могут существовать лишь в том случае, если они воспроизводятся в процессе человеческой интеракции. Власть не является чем-то, что человек имеет, до тех пор, пока он ею действительно не пользуется».

Определив в общих чертах, что есть система, Гидденс переходит к объяснению природы социальных систем, институтов. В его представлении социальная система — это образец социальных отношений, существующий в определенное время и в определенном пространстве. Та­кие институты, как государство или бюрократия, рассмат­риваются социологом как образцы поведения, существу­ющие какой-то промежуток времени.

Ввиду «двойственности структуры» системы и инсти­туты тесно связаны с деятельностью людей, которых Гид­денс зачастую называет «агентами», подразумевая при этом их изначально активную позицию в обществе. По Гидденсу, структура влияет на человеческое поведение благодаря знанию об обществе, которым располагают агенты. В обществе есть большое количество «общего зна­ния» о том, как вести себя и как поступать с вещами. Это

Глава I. Социологическое знание

позволяет агентам ориентироваться в повседневной жиз­ни и оперировать с окружающими предметами. В своем поведении агенты используют знание правил общества, которые существуют в его структуре. Они также пользу­ются материальными и властными ресурсами, являющи­мися частями структуры общества.

Гидденс полагает, что люди наделены стремлением к определенной степени стабильности в социальной жизни. У них есть потребность в том, что он называет «онтоло­гической безопасностью» или «уверенностью в том, что природа и социальный мир останутся такими, какие они есть». Он предполагает, что это может быть связано с ес­тественной заботой о физическом сохранении тела. По Гидденсу, «существование общего знания и потребность в онтологической безопасности способствует производству предписанных образцов в социальной жизни. Образцы поведения повторяются, и таким образом структуры об­щества, социальная система и институты воспроизводят­ся. Однако в этом процессе заключена всегда присутству­ющая возможность того, что общество может меняться. Агенты не должны вести себя так, как это делают другие, не обязательно они должны всегда и во всем действовать сообразно своим прежним установкам». Люди постоянно думают, что они делают, и оценивают, достигаются ли их цели. Если они не достигаются, агенты могут начать вес­ти себя иначе. Образцы взаимодействия при этом могут меняться, а с ними и социальная структура. Для социолога само понятие «агент» предполагает людей, способных трансформировать окружающий их мир посредством сво­их действий, а также воспроизводить его, что, впрочем, не связано с обязательной трансформацией всего общества.

Представление о двойственности структуры, по мне­нию Гидденса, позволяет разрешить спор между детерми­нистами, которые верят, что человеческое поведение все­цело зависит от внешних сил, и волюнтаристами, считающими, что люди, обладая свободной волей, дей­ствуют только в соответствии со своими желаниями. Со­циолог считает, что ни первые, ни вторые в принципе не правы, но в каждой позиции есть элементы истины. Он полагает, что только в исключительных обстоятельствах,

Социология

когда против них используется непосредственная физи­ческая сила, люди несвободны в своих действиях. Во всех остальных случаях, даже тогда, когда люди заявляют, что у них нет выбора, на самом деле у них есть возможность сделать что-то иначе.

В обществе поведение людей, по Гидденсу, безусловно, сдерживается наличием властных отношений, ибо все со­циальные действия так или иначе связаны с этими отно­шениями. При этом он рассматривает власть как инстру­мент, с помощью которого люди-агенты могут изменить положение вещей или действия других людей (сдерживать их или ограничить их свободу). В то же время власть уве­личивает свободу действий тех агентов, которые ею обла­дают, — то, что ограничивает одного, позволяет другому действовать более разнообразно.

Для того, заявляет Гидденс, чтобы социология развива­лась в направлении преодоления разграничения между действием и структурой, потребуются новые исследования относительно воспроизведения структуры под влиянием целенаправленных действий людей-агентов (Haralambos M., HolborrtM. Sociology. Themes and Perspectives. Collins Educational. L., 1993).

Развитие социологии в России

В России становление социологии началось во второй половине XIX в., когда ускорилось социально-экономи­ческое развитие страны и наметилось формирование гражданского общества. В первые десятилетия XX в. мож­но отметить признаки институционализации социологии. В 1910 г. был опубликован капитальный труд М. М. Ко­валевского (1851—1916) — «Социология», в котором прослеживается влияние европейской социологической на­уки, контовской и дюркгеймовской линии, но присутствует и самостоятельный подход к вопросу о социальных детерминантах. По мнению Ковалевского, они заключе­ны в самом социальном взаимодействии. Были в России и представители психологического направления в социо-

Глава I. Социологическое знание

логии. В 1916 г. было основано Русское социологическое общество, у истоков которого стоял П. А. Сорокин (1889— 1968), в будущем один из крупнейших социологов XX в. В 1918—1919 гг. при активном участии Сорокина были созданы кафедры социологии в Петроградском и Ярослав­ском университетах.

В 1920-е гг. развитие социологической науки в России шло чрезвычайно противоречиво. Сорокин в числе других видных ученых был вынужден эмигрировать на Запад. Основные теоретические разработки переместились в об­ласть философского исторического материализма, во мно­гом вульгаризированного. Но специальные и конкретные социологические исследования — по проблемам труда, быта, культуры, социальной структуры — до начала 30-х гг. проводились достаточно широко. В этот период соци­ологическая наука в России и СССР изучала следующие проблемы: методология и методика конкретных соци­альных исследований (С. Г. Струмилин, А. В. Чаянов и др.); народонаселение и миграция (Б. Смулевич, Н. Ан-цыферов и др.); труд и быт рабочих и крестьян (А. К. Гас-тев, П. А. Анисимов и др.). В 1930-е гг. социология полу­чила в нашей стране идеолого-политический ярлык «одной из буржуазных лженаук» и надолго была исключе­на из системы науки и образования.

После длительного перерыва в конце 50-х гг. в связи с либерализацией политического режима социологическая наука в России получила возможности возрождения, хотя и ограниченные. В 1958 г. была создана Советская социо­логическая ассоциация. В 1969 г. организован в системе АН СССР Институт конкретных социальных исследова­ний, далее переименованный в Институт социологических исследований, ныне Институт социологии. Даже эти пе­реименования одного и того же научного учреждения по­казывают, что первоначально социология у нас признава­лась только как прикладная наука, а осознание ее теоретической значимости произошло в последние годы. С 1974 г. издается журнал «Социологические исследова­ния», в 60-х гг. появились социологические службы на промышленных предприятиях. Стали широко проводить-

Социология

ся исследования в области социологии труда, культуры, семьи, молодежи. Завершение институционализации со­циологии в нашей стране и мощный импульс дальнейше­го развития этой науки связаны с кардинальными переме­нами во всей общественной жизни начиная с 1987 г. Тогда был создан Всесоюзный, а затем — Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), а также ряд независимых социологических служб. Опросы населения по самым разным вопросам, практическое использование социологической информации стали обычным явлением. Социология вошла в структуру высшего образования. От­крылись широкие возможности контактов и интеграции с мировой социологической наукой.

Широкое признание получили работы современных российских социологов: Т. И. Заславской, Г. В. Осипова, В. А. Ядова, В. Н. Иванова, О. И. Шкаратана, И. С. Кона, Р. В. Рыбкиной, Ю. А. Левады, И. В. Бестужева-Лады, А. Г. Здравомыслова, Н. М. Римашевской, Б. А. Грушина, А. В. Дмитриева и др.

Интегральная социология П. А. Сорокина. Питирим Александрович Сорокин (1889—1968) — российско-аме­риканский социолог XX столетия, многочисленные фун­даментальные труды которого (40 книг и несколько сот статей) во многом определили характер и основные на­правления развития современной социологии.

В истории социологии трудно найти другого ученого, кто уделил бы столь пристальное внимание выяснению исходных методологических проблем этой науки — ее сущности, специфики, структуры и предназначения. К этим вопросам П. А. Сорокин неоднократно возвращал­ся не только в специальных работах по данной теме, но и в трудах, посвященных самым разным социологическим проблемам (например, проблемам революции, социокуль­турной динамики и др.). Он рассматривал их как в науч­но-исследовательском, так и в учебно-педагогическом плане.

По Сорокину, общество — это «совокупность людей, находящихся в процессе общения». Феномен социально­го — в «связи, имеющей психическую природу и реализу­ющейся в сознании индивидов».

61 Глава I. Социологическое знание

Элементами взаимодействия, согласно Сорокину, явля­ются: индивиды, акты (действия) и проводники общения (символы интеракции), т. е. язык, письменность, орудия труда, деньги, живопись, музыка и др. По своему харак­теру взаимодействия подразделяются на антагонистичес­кие и солидаристические, односторонние и двусторонние, шаблонные и нешаблонные.

Социология, отмечал П. А. Сорокин, изучает специфи­чески социальные явления, которые обладают «внешним бытием» и непосредственно наблюдаемы, т. е. поведение взаимодействующих лиц. Социология — это «наука, изучающая поведение людей, живущих в среде себе подоб­ных». В этом смысле она выступает как теория «социаль­ного поведения», основанного на психофизиологических механизмах рефлекторного типа (акция-реакция). Вся социальная жизнь — это бесконечная цепная реакция ак­ций-реакций, взаимодействие которых лежит в основе исторического процесса.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: