Глава XVI. Квакеры и их значение в социальной истории Англии

Обратимся теперь к знакомству с еще одной из сект, игравшей в английской революции довольно видную роль, хотя это была уже последняя волна упадавшего революционного настроения, именно после того как индепенденты сделались в известном смысле правительствующей партией в лице Кромвеля, после того как левеллеры, выделившиеся из индепендентства как его крайнее левое крыло, были разбиты, потерпели поражение, выдвинулась еще [одна] секта, игравшая и играющая до настоящего времени роль в истории Англии и вообще характерная как для английского народа, так и для истории английской реформации. Это квакеры. «Квакеры» в буквальном переводе значит «трясуны», «трясучки». Это название дано ей потому, что в состоянии религиозного экстаза квакеры приходят как бы в конвульсивное состояние, трясутся.

В религиозно–догматаческом отношении квакеры и тогда, и теперь являются наиболее далеко идущей сектой в направлении религиозного адогматизма.

Если вообще движение английской реформации можно представить таким образом, что каждая сведущая секта отделяла и устраняла часть церковных догматов от первоначального церковного целого, то квакеры зашли наиболее далеко в этом отношении и своим учением о «внутреннем свете» устранили все догматическое церковное учение. По их учению, внутренний свет, внутреннее слово, или иначе — внутреннее откровение, есть источник, формула и норма веры. Поэтому не производное откровение Бога в священном писании и не церковь, но непосредственное просвещение религиозного субъекта, «непосредственный Христос», «свет Христов» есть единственный и достаточный источник жизни, который не нуждается и не основывается на писании. Этот свет, по учению квакеров, необходим для понимания божественных вещей, и дух Божий, насколько он нужен для спасения души, дан всем, конечно, в различной степени, он действовал уже до сотворения мира (Быт. 1, 2), действовал затем среди язычников в лице Платона и Сократа (Рим. 2, 14–15), затем в иудейской теократии (Неем. 9, 20; Ис. 63, 10), в каждый век исторического человечества. Поэтому этот свет есть единственный источника всей религиозной жизни, а не писание, которое есть непосредственное слово Божие; лишь через внутренний свет научается христианин понимать писание[382].

Только невидимая церковь святых, по мнению квакеров, существует, и во всех церквах, и вдали от всякой церкви находятся истинные члены тела Христова. Они требуют поэтому свободы для всякой формы веры, ибо свобода есть первое основное право человеческой природы. Цель этой свободы есть этически–практическое, свободное от догм и норм христианство с требованием неограниченной свободы совести и веры.

Таким образом, подобно индепендентам, у квакеров требование свободы совести является естественным выводом их адогматизма, их учения, что этот внутренний свет не связан ничем.

По отношению ко всяким внешним формам церковного культа квакеры развивают ту же точку зрения непосредственного откровения, не связанного ни с какими формами, и потому относятся с принципиальным отрицанием ко всякому культовому благочестию. Впрочем, по иронии вещей, как это часто бывает в истории, они выработали сами известную форму внешнего культа; это были так называемые «молчаливые митинги» (silent meeting). Эти молчаливые митинги состоят в том, что в простой комнате собираются все: и мужчины, и женщины — ив напряженном молчании ждут, пока кто–либо из них не объявит себя под наитием Духа и не начнет импровизированную молитву; если этого не происходит, то молчаливый митинг сплошь проходит в молчании. Должность проповедника не связана с определенным лицом, но всякий, имеющий в себе духа, будет ли это мужчина или женщина, может проповедовать. Духовное, богословское образование не нужно; само собой разумеется, проповедь совершается даром, безо всякого вознаграждения.

Соответственно этой упрощенной догматике требуется простота и скромность жизни, размеренность и покой. Внешний тип квакеров соответствует особенностям их характерного англосаксонского склада, который выражается в невозмутимости, ровности настроения и уверенности в себе. Искусство, спорт и театр в качестве inutilim et mendacium verborum compilatio — собрания бесполезных и лживых слов — они отвергают, музыку и танцы также отвергают. Вместо этого они практикуют благородную общительность и широкое гостеприимство, научное образование, доступное и мужчинами, и женщинами, солидную и простую элегантность квакерского дома, которая справедливо считается идеалом английского home. Подобно тому, как у пуритан эта выработка характера, закон воли приводил к тому, что эта секта выделила из своей среды значительное количество искусных предпринимателей, делавшихся потом богатыми в силу этого своего закона, то же можно сказать и относительно квакеров. Всеми, наблюдавшими эту секту, констатируется, в особенности в новое время, ее исключительное богатство; говорят, что квакерство — это синоним богатства. В 1863 г. один наблюдатель писал о лондонских квакерах, которые составляли тогда в двухмиллионном Лондоне какие–нибудь 2 тысячи человек: «Квакеры есть богатая община, а богатство всегда находит почет. Богатство квакеров вошло в поговорку. Никогда не видят квакера просящим милостыню, и никто из них не обращается в дома для бедных».

Квакеры не только богатейшая община, но и наиблаготворительнейшая в Лондоне; в особенности же эта благотворительность распространяется на своих, среди которых нет ни одного нищего. «Жизнь квакеров есть непрерывная деятельность, — продолжает тот же автор, — по своим ли делам или делам благочестия, праздность есть для них такой порок, который, с нравственной точки зрения, не менее наказуем, чем положительное преступление. Тогда как многие богатые лондонские купцы воспитывают своих детей вместо своей или ученой профессия как гранильщиков мостовой, даже богатейший квакер отдает своего сына в учение. Домашняя обстановка богатого или только зажиточного квакера, внутреннее убранство его дома может быть идеалом английского порядка, английской чистоты и комфорта, примером соединения элегантности и простоты». Квакеры отличались костюмом; мужчины носили особой формы шляпы и воротники, женщины [ходили] в серых шляпах и платьях. Квакеры, которые имеют теперь довольно законченный и спокойный тип не таковы были в начале своей истории. И квакеры имели свой Sturm und Drang[383], период революционных возбуждений и начинаний.

Первую весть о квакерах в истории можно отметить во время Короткого парламента, а первые документы, относящиеся к истории квакеров, встречаются с 1653 г. В эти годы в городах и селах Англии, главным образом в провинции, а иногда и в Лондоне появлялся человек очень странного вида, одетый в кожаную куртку и кожаные штаны, в шапке, которую никогда нигде не снимал, обращавшийся ко всем на «ты», со страстными словами проповеди и привлекавший этим всеобщее внимание. Имя этого человека было Георг Фокс, это и был основатель квакерства. Родился Фокс в июле 1624 г. в Дрейтоне, маленьком городке графства Лейстершир. Будучи еще очень молодым, почувствовал он в себе внутренний свет, внутреннее озарение и призвание к проповеди и отправился на эту проповедь. Он жил действительно по–евангельски, не имея ни собственности, ни крова, ни приюта. Своей проповедью навлекал он на себя тюремное заключение, терпел и голод, и холод, и всяческие преследования, но все это не производило на него никакого впечатления. В это время собственное настроение Фокса было в значительной степени аполитическим, он сам не примыкал ни к какой из революционных групп и не вступал в парламентскую армию, в ряды индепендентского ополчения по той причине, что учение квакерства отрицает военную службу, и теперешние квакеры уклоняются от военной службы, что облегчается им отсутствием всеобщей воинской повинности в Англии. Кроме того, теперь учение квакеров имеет черты отрицательного отношения к государству, поэтому обыкновенно квакеры уклоняются от государственной службы, сосредоточивая свою деятельность на частной, на промышленности.

Но в то время удержаться на отрицательном отношении к войне и революции было трудно даже Фоксу, и позиция, которую он занял здесь, сводилась к попустительству. Не вступая сам в ряды воинов, он в то же время не отклонял своих единомышленников, которые постепенно становились все многочисленнее и многочисленнее. Сам он был занят исключительно проповедью, причем, проповедуя внутренний свет, внутреннее озарение и отрицая всякий внешний культ, проявлял это иногда довольно резко, врываясь в храмы, прерывая богослужения, за что и бывал часто бит. Скоро образовался немногочисленный тайный, но энергичный союз квакеров; организован он был главным образом замечательной женщиной, поддавшейся влиянию Фокса, — Маргаритой Фелль, занявшей активное положение по отношению к революционному движению. В этот период квакерство вообще не устраняется от общеполитического движения, оно стремится усвоить себе не только религиозные, но и политические интересы, оно как бы заступает место индепендентов. «В эти годы постоянного революционного брожения, — говорит историк революции в Англии Вейнгартен, — решительно невозможно было не делать политических выводов из принципа, который, несмотря на всю метафизическую форму, служил только выражением безусловной свободы личности, не признающей других ограничений, кроме собственных внутренних внушений. Такая свобода в большей, чем когда–либо прежде, степени была положена в основу квакерской религиозной общины; что могло быть заманчивее мысли о такой же политической свободе? От идеализма в вопросах церковных, отвергшего все внешние формы как недостойные духа, был только один шаг к такому же радикализму по отношению к существовавшим в государстве учреждениям и властям как тормозам свободы. Поэтому, чем больше баптистов и людей пятой монархии (квинто–монархистов) переходило на сторону квакерства и выступало его проповедниками, тем более усиливались в нем идеи политического переворота и отвлеченного республиканства, воодушевлявшие «святых». Между прочим, в рядах квакерства закончили свои дни многие деятельные индепенденты и левеллеры, в том числе и знаменитый Джон Лильберн, вождь левеллеров, кончил свою жизнь квакером. Разумеется, энтузиазм этот вскоре выразился и в ряде практических действий.

В 1655 г. в графстве Лестер собрался съезд различных сектантов, продолжавшийся около двух недель. Это было во время протектората, когда представители революционного движения стали во враждебные отношения к Кромвелю. На этих заседаниях квакеры были очень немногочисленны, но играли все же большую роль, так что обратили на себя внимание Кромвеля. Вместе с тем квакерами становится целый ряд офицеров, благодаря чему они приобретают влияние в армии. В конце концов нет ничего удивительного, что после этих заседаний квакеров начинают заключать в тюрьмы целыми тысячами, но в то же время они распространяют свою деятельность не только на Англию, но и на весь мир. Квакеры основывают всемирную миссию во всех странах доступного тогда мира, в Европе и Азии. Они отправляют миссионеров, проповедников, чтобы возвестить наступление новой исторической эры.