 |
Мерсие о Хосрове и ширин. . Описание [прежней] столицы московских казаков или (нынешнего] рубежа (османских владении] – крепости Азов
|
|
|
|
Мерсие о Хосрове и Ширин.
В степи кыпчаков – в далях той земли
Семь или восемь слуг со мною шли.
И был ко мне приставлен для послуг
Один гулям – надежный страж и друг.
Он верностью Дауду был под стать
И высших тайн вкусил он благодать.
Хосровом звавшись, он вмешал один
Всю преданность Хосрова и Ширин.
/ 883 / Когда мы вышли к Дону, на реке
Нам Сараиш предстал невдалеке.
И Лев‑ Хосров, слуга мой, возгласил:
«Уж, видно, так предрек властитель сил –
Два дня едва успеют лишь минуть,
Ты погребешь меня и – дальше в путь.
Творцом хранимый, ты ступай в Азов,
А здесь – страшись вреда от казаков.
Кто манит сладким, тот дарует яд, –
Те сладости тебе позор сулят.
Мне – здесь успокоенье. Тут меня
Ты взял в числе татар, мне жизнь храня.
Я видел сон. Явился мне пророк,
“Приди ко мне, Хосров! " – он слово рек.
И понял я: “О раб мой! – кличет он, –
Да будешь ты в сих землях погребен! "
В Ночь вознесенья сон был этот мне,
Когда вознесся в рай он на коне.
Да милует того всевышний бог,
Кто помянуть его молитвой смог! »
Мы погребли слугу моего, верного друга и раба, за Помахай‑ керманом, на месте бывшего мусульманского кладбища, похожего на подобное же в городе Сараише, рядом со священной могилой их святости Кулп‑ Алпа, прочитав предварительно Фатиху для успокоения души усопшего и восхваления Аллаха. Разместив по краям четыре больших камня, мы накрыли их сверху огромной мраморной плитой, начертали со святой Фатихой имя его и деяния и уехали. Спутники мои – да достанутся им райские гурии! – также снялись оттуда и, с трудом продвигаясь по снегу и льду берегом Дона на запад, в тот же день [прибыли в некую крепость].
|
|
|
ОПИСАНИЕ СТРОЕНИИ... ‑ КЕРМАНА... [348] ОПИСАНИЕ ХОРОС‑ КЕРМАНА [349]
/ 884 / За два месяца мы прошли и осмотрели сто семь больших и малых крепостей на обоих берегах этой реки Дон. [Сюда] мы пришли, претерпев столько мучений и опасностей.
[Идя] в направлении Азова, мы описали только... больших крепостей. Но, проезжая эти крепости, по пути мы видели и много малых крепостей. Мы не описывали тс маленькие крепости во избежание многословия и растянутости наших записей.
Весь народ неверных мятежных казаков всех описанных крепостей на берегу этой реки Дон – христиане, а их священная книга – Евангелие. Их религиозный толк тот же, что и у неверных греков. Вес кяфиры, сто пятьдесят тысяч запорожцев, то есть подобных островным левендам [350] знаменитых непокорных мятежных казаков, выйдя на лодках через Азовский пролив в Черное море, направо и налево грабят и опустошают побережье Черного моря. Часто даже московские короли не могут подчинить их.
Относительно времени основания этих крепостей на берегу Дона [известно следующее]. Во времена султанов Селима II и Мурада III мудрый везир Соколлу Мехмед‑ паша пытался соединить вышеописанные реки Волгу и Дон для того, чтобы провести на помощь войску ислама корабли из‑ под нашей крепости Азов по Дону в Волгу, а оттуда – в Каспийское море, с тем чтобы доставить Оздемир‑ оглу Осман‑ нашс в Ширван, Шемаху и Демир‑ капу подкрепление, съестные припасы, боевые припасы и снаряжение. После того как слить обе реки в одно русло оказалось невозможным, неверные мятежные казаки построили и заселили... этих крепостей, расположенных справа и слева от Дона, протекающего посредине Кыпчакской степи в направлении крепости Азов.
Соединить теперь Волгу с Доном и проходить к персидским крепостям Демир‑ капу, Ширвану и Шемахе стало затруднительным из‑ за этих крепостей [на реке Дон]. Вот таким был окончательный результат постройки этих крепостей.
|
|
|
Когда мы с послом пришли в этот Хорос‑ керман и сделали там остановку, до крепости Азов оставалось уже совсем немного. Посол‑ бан послал меня, ничтожного, с пятьюстами кяфирами в крепость Азов, чтобы сообщить Ак Мехмед‑ паше и бывшему кул‑ кетхуде Триполи Сирийского, а ныне коменданту Азова / 885 / Бодур Сулейман‑ паше: «Посол подходит». [Посол] одарил меня, ничтожного, многими подарками. Вместо того чтобы отправиться в Азов, той ночью в этом Хорос‑ кермане я встретил прекрасную девушку, чистую звезду, и стал душой и телом единым с нею. Сказав: «Холодно! » – я заставил ее надеть великолепные разноцветные одежды и надвинуть на глаза и брови татарскую шапку‑ шапартму.
Придав ей вид мальчика, я отправил девушку вперед с пятью моими слугами. Утром же и мы с пятьюстами московскими кяфирами поскакали оттуда галопом и... года... месяца... дня вступили в крепость Азов.
ОПИСАНИЕ [ПРЕЖНЕЙ] СТОЛИЦЫ МОСКОВСКИХ КАЗАКОВ ИЛИ (НЫНЕШНЕГО] РУБЕЖА (ОСМАНСКИХ ВЛАДЕНИИ] – КРЕПОСТИ АЗОВ
Говорят также: «Азаг». Причина такого названия [следующая]. Во время завоевания этой крепости протекающая под нею река Дон вышла из берегов. Когда река Дон затопила окопы мусульманских газиев, Гедик Ахмед‑ паша воскликнул: «О благословенная река Азак! ». Он сотворил молитву, и, волею Аллаха, крепость была взята. Ее стали называть Азак. Отсюда ошибочно говорят: «Азах». Ногайские татары говорят: «Азав». Племя черкесов говорит: «Азаг». Калмыцкий народ говорит: «Узак». Племя османов говорит: «Азак». Лазский народ говорит: «Асак». На языке московитов название ее... а на языке франков‑ генуэзцев ее называют...
Основателем ее был заблудший король... также из генуэзских королей, ибо, начиная от Галаты в Стамбуле, все семьсот семьдесят или шестьдесят крепостей, расположенных по обеим сторонам Черного моря[351] исключая Трабзон, относились к Азову и были под властью генуэзского короля[352]. Одним его городом была Галата, другим – Кафа, третьим – остров Сакыз[353] а еще одним городом был город... находящийся на берегу Средиземного моря и подчиненный в настоящее время испанскому королю[354].
|
|
|
Слава богу, обойдя за три года столько кяфирских стран, мы вновь целыми и невредимыми, благополучно и с добычей прибыли в землю оплота ислама. Ибо я, ничтожный, с моим господином... ‑ Гирей‑ ханом[355] приходил в Крымскую землю в 105[1] (1641) году, когда верховный главнокомандующий Дели Хусейн‑ паша / 886 / и кетхуда адмиралтейства Гюрджу Пияле‑ ага с султанским флотом блокировали эту крепость Азов, не оставив после семидесяти дней и семидесяти ночей непрерывной бомбардировки ни фундаментов крепостных башен, ни оснований крепостных стен; когда, несмотря на то что победа косвенным образом была одержана, легкодоступное завоевание этой крепости Азов не было достигнуто; когда со словами: «Давайте‑ ка вернемся с богом, пока не пришла на Черное море суровая зима! » – все воины ислама отправились Черным морем к Порогу Благоденствия.
Когда после этого в следующем, 105[2] (1642) году крепость Азов осадил с султанским флотом Джуван‑ капуджибаши везир Мехмед‑ паша, которого правительство назначило верховным главнокомандующим, в крепости Азов уже и следа не было от презренных кяфиров. Казаки бросили крепость Азов и ушли. Все газии вознесли хвалу и благодарение богу. Мехмед‑ паша приказал подобному морю войску вновь отстроить крепость Азов. Он поместил внутри ее достаточное количество служилых людей и боеприпасов, а комендантом крепости и эйялета назначил очаковского везира Коджа Кенан‑ пашу. Сам же он счастливым победителем возвратился с султанским флотом в Стамбул. Потому‑ то и говорят в народе: «Великая битва Дели Хусейн‑ паши – основа легкой победы Мехмед‑ паши». Слава богу, я присутствовал при завоевании и отстройке [крепости], но еще до приведения ее в благоустроенное состояние отправился послом в город Кафу. Слава Аллаху, ныне, спустя... лет[356], я снова прибыл сюда и увидел ее благоустроенной. Я прошел прямо к благодетелю и господину моему Ак Мехмед‑ паше, являвшемуся правителем области. Он вскричал: «А, это ты, мой Эилия, добро пожаловать! Милости просим! О дорогой мой Эвлия, сколько лет пронеслось! Откуда на свою беду пришел ты в этот Азов? Вот уже семь месяцев, как замерзло Азовское море и корабли не могут через него проходить. А со стороны суши, через степь Хейхат, и птица не может пролететь из‑ за злосчастных калмыцких татар. В смятении и страхе, мы не имеем никакой возможности выйти за ворота крепости. А ты откуда пришел? »
|
|
|
Я ответил: «Султан мой, господин мой! Последнее мое путешествие невозможно описать и растолковать языком, перечислить [все] и записать калемом. Короче говоря, ныне я, ничтожный, вот уже три месяца совершая переходы и делая остановки, прошел такие земли Московской страны, как Казань, Бату‑ хан, Хешдек, Алатырь, Астрахань и Мужик‑ керман. Я пришел к вам, моему султану, и – да будет приятным для вас это известие! – привел к вам посла, который, находясь тут с дарами и различными вещами, не может пройти к падишаху османов. Скорее сделайте представление и уведомление в Стамбул и вышлите навстречу послу / 887 / несколько тысяч воинов! » Сказавши это, я вручил паше грамоты посла.
Когда они были переведены и прочитаны, бедный Мехмед‑ паша обнажил голову и вскричал: «О боже, да будет тебе тысяча похвал и благодарений! Зовите скорее глашатаев! Открывайте крепостные ворота! Пусть все отправляются за травой, сеном и дровами! Выводите скот! Пусть все воины будут по всеоружии и готовности! Пусть три тысячи джигитов отправятся навстречу послу! » Когда был издан такой ферман, то, словно в великий праздник, все население Азова возрадовалось и возликовало так, что и передать невозможно. Тотчас Мехмед‑ паша надел на меня соболью шубу со своего плеча, поцеловал меня в лоб и предоставил мне, ничтожному, отдельный дом. Пришедшим со мной, ничтожным, пятистам конным кяфирам он дал конаки снаружи крепости у татар Каратаяка и повелел им стоять там.
На следующий день все войско Азова в [боевой] готовности и всеоружии вышло со своим кетхудой Мехмед‑ пашой навстречу послу. Когда он с большой свитой вступил в крепость Азов, с башен, крепостных стен и наземных укреплений Азова грянули навстречу кяфирам пушки бал‑ емез, после чего ликующая крепость Азов стала похожа на птицу саламандру в огне Немруда. Паша надел на посла падишахский халат и предоставил ему конаки снаружи крепости. Одну ночь гостями были все кяфиры. На следующий день девять тысяч кяфиров вернулись обратно. Посол оставался в крепости Азов с пятьюстами кяфирами.
Аллаху, владыке двух миров, известно, какая в Азове суровая зима. Столько людей сидят обыкновенно в своих комнатах у огня, и когда кто‑ нибудь из них умирает, то хоронить его бывает совершенно невозможно. Покойники по целому месяцу остаются в домах, ибо земля от жестоких морозов превращается в нахшеванский булат, и тогда ее не прорубить и топором Ферхада. Как только погода становится умеренной, землю, претерпевая сто тысяч трудностей, заботы и усталость, раскапывают и совершают захоронение.
|
|
|
|
|
|
