Методологическое вступление

Существуют всего две главные реалии, на основании которых и возникло убеждение, что Шекспир и Шакспер — одно и то же лицо. Обе они появились почти одновременно и только через 6-7 лет после смерти Шакспера: монумент на могиле Шакспера в Стратфорде, где ска­зано, что «всё написанное им оставляет искусство лишь пажем, чтобы служить его уму»; и первое посмертное издание трагедий Шекспира, где, в том числе, написано: «Шекспир, наконец-то твои друзья предста­вили миру твои труды, благодаря которым твоё имя переживёт твой па­мятник, ибо, когда время размоет стратфордский монумент¹, в этой книге потомки будут видеть тебя вечно живым». Гилилов трактует эти реалии как двусмысленные и как умышленную мистификацию, выпол­ненную по желанию Шекспира — Рэтленда, сходную с аналогичной мистификацией, к которой Рэтленд был причастен (а, возможно, и яв­лялся вдохновителем): многолетний литературный фарс вокруг придвор­ного шута Т. Кориэта, которому приписали несколько книг и объявили величайшим в мире путешественником и писателем.

Прошу прощения за столь длинный (хотя и сильно сокращённый) перечень аргументов. Тем более, что не берусь утверждать, будто Гили­лов узнал истину, — истина лежит за пределами гуманитарного иссле­дования. Существует и будет существовать взгляд на Шекспира как на гениального самоучку, который не относился к своему творчеству все­рьёз, не хранил свои рукописи, не учил грамоте своих дочерей и успеш­но выжимал деньги их своих соседей. Кстати, в советские времена в эту версию в более благообразных формулировках полагалось верить не­укоснительно. (Даже А. В. Луначарский, который вначале придержи­вался рэтлендианской версии, позднее вынужден был об этой версии

забыть).

Вот только теперь, после всего ранее сказанного, можно понять типичную реакцию шекспироведов на аргументы. Мнение Д. Урнова: «Так называемый «шекспировский вопрос» давно отнесён к историче­ским недоразумениям. Сомневаться в авторстве Шекспира (т. е. актёра Шакспера — В. А.) оснований нет и никогда не было»². Поэтому-то и сам Гилилов пишет: «Давно сложившийся в Англии и США культ Шекспи­ра накрепко привязан к стратфордским реликвиям, и тамошняя профес­сура эту привязку строго соблюдает... Не будет большим преувеличением [окончание cтраницы 105

_________________________

¹Как замечает Гилилов (там же, с. 168), в некоторых сохранившихся экземплярах слово «монумент» напечатано как Moniment, что на шотландском означает «посмешище».

^гУрновД. Гений века. Вступительная статья к: Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, I. M, 1996, с. 7.

Раздел первый

сказать, что для университетской профессуры проблемы шекспиров­ской личности как бы не существует»¹. Впрочем, всё же новые идеи постепенно пробивают себе дорогу даже в гуманитарных науках.

Итак, в гуманитарной науке всё решает научное сообщество. Как оно договорится между собой, так и будет до тех пор, пока сообщество не передумает. Основным критерием выбора данной конкретной интер­претации является принятая научным сообществом традиция, опреде­ляющая, какую интерпретацию следует считать наиболее правдоподоб­ной. Канон диссертационной работы по гуманитарным наукам предпи­сывает необходимость обилия ссылок на тексты других учёных, мнение которых совпадает с мнением диссертанта. (Казалось бы, раз совпадает, то это очевидно не ново, а потому и недиссертабельно... Отнюдь!). Новые идеи будут обсуждаться только тогда, когда автор этих идей докажет, что он хорошо знаком с ранее высказанными мнениями.

И всё же воздадим хвалу гуманитарным наукам! В сложных и за­путанных ситуациях ученые-гуманитарии ищут и находят выход. Ко­нечно, их построения ещё произвольнее, чем построения логической или естественной науки. Но эта произвольность имеет свои ограниче­ния. Во-первых, концепции гуманитарной науки обязаны учитывать уже имеющиеся интерпретации (хотя не обязаны им соответствовать!). Во-вторых, предложенная гуманитариями оригинальная интерпретация должна раскрывать новый смысл и какой-либо другой информации, до этого в этой связи не рассматривавшейся. Наконец, в-третьих, концеп­ ция должна быть оценена научным сообществом как убедительная или, хотя бы, правдоподобная. (В противном случае любая сумасшедшая идея может быть признана научной!). Пока этого не произойдёт, ученый дол­жен ждать годы или столетия, чтобы новая концепция приобрела дос­тойный научный статус.