Противоположность идеалистического и материалистического подходов к пониманию смысла и цели жизни

По вопросу о смысле и цели жизни идеалисты и материалисты ведут давнюю и ожесточенную борьбу. Обратимся вначале к религиозно-идеалистической интерпретации смысла и цели жизни.

Нельзя не признать, что проблема смысла жизни в религиозных учениях, в частности христианских, разрешается довольно просто и внутренне непротиворечиво. Если существует бог, который создал материальный мир и человека, наделив последнего духовными способностями, то смысл человеческого бытия определяется и оправдывается тем, что он – творение бога и воплощение божественного замысла. Даже если сам человек не в силах познать последний, все же он существует, и пусть пути господни неисповедимы, но человек должен твердо верить, что жизнь его не бессмысленна. Отсюда, между прочим, вырастает христианский запрет на самоубийство, объявление его великим грехом.

Если разделять христианские воззрения, то можно построить следующую концепцию смысложизненного определения человека. Всеведущий Бог не мог не знать, что его запрет вкушать плод от древа познания будет нарушен первыми людьми. Отчего же он допускает это грехопадение? Оттого, что хочет, чтобы человек сам дошел до тех истин и того совершенства, которыми мог бы, в принципе, изначально наделить его, но тогда человек превратился бы в марионетку, а сами эти истины и это совершенство в значительной мере были бы обесценены. Поэтому Бог наделяет человека свободой воли и дает ему возможность нравственного самоопределения и свободного выбора.

Итак, смысл жизни человека – в служении Богу с целью последующего воскресения и соединения с ним.

Идеализм в понимании смысла жизни очень близок к религии. Отличие состоит в том, что идеализм стремится к логической мотивации и теоретическому обоснованию своих идей, тогда как религия апеллирует к обыденному сознанию и чувству. Кроме того, некоторые философы-идеалисты фактически отрицают смысл человеческой жизни, что исключено в религиозной трактовке этой проблемы.

Идеализм решительно отрицает присущую материализму идею самоценности человеческой жизни, потому что если человек выводит смысл своей жизни из нее самой, тогда свое собственное значение он замыкает на себе или себе подобных, а это, несомненно, уступает значению, связанному с абсолютом, мировым разумом, высшим смыслом. В принципе, каждый человек важен для кровососущих насекомых, например, для комара. Но может ли человека удовлетворить такое положение вещей? Другое дело – иметь значение для верховного существа.

Сущность идеалистического подхода к решению вопроса о смысле жизни русский неокантианец А. Введенский выразил следующим образом: “Или в человеческой жизни вообще нет никакого смысла, или же он зависит от такой цели, которая осуществляется вне жизни всего человеческого рода, его прошлого, настоящего и будущего” (Введенский А. Условия позволительности веры в смысл жизни // Философские очерки. – Вып. 1. – С.Пб., 1901. – С. 123).

Подобные же мысли высказывал и другой русский философ-идеалист С. Булгаков. “Человеческая жизнь, – писал он, – имеет абсолютный смысл и ценность не в себе самой, а вне себя и выше себя, получает ее... как служение высшему идеальному началу, сущему добру. Ее идеальное содержание составляет поэтому деятельность человеческого духа, нравственно самоопределяющего, избирающего свободным, нравственным актом то или иное направление воли, работы духовной. В работе духовной и состоит цель человеческой жизни, и для этой жизни все остальное должно рассматриваться только как средство” (Булгаков С. От марксизма к идеализму. – С.Пб., 1903. – С. 275).

Теперь обратимся к материалистическому пониманию смысла и цели жизни.

Материалистическое понимание смысла жизни глубоко оптимистично, так как придает исключительное значение ценности земного существования, сосредоточивает внимание людей на жизненных потребностях и интересах. В отличие от религии, оно не концентрирует внимания на смерти. Во-вторых, материализм смысл жизни индивидуума рассматривает в единстве со смыслом существования человеческого рода или общества. Г. Пле­ханов подчеркивал, что мыслящий человек “ищет связи между своей жизнью и историческим и мировым опытом, следовательно, историческим и мировым смыслом”...

Говорить о смысле существования материального мира бесполезно. Научно-атеистическое мировоззрение, отрицая сверхъестественное, считает, что мир един и это единство состоит в его материальности, стало быть, наука не может ставить вопрос о смысле его существования.

Когда говорят о смысле жизни, то имеют в виду лишь смысл существования человечества и в зависимости от него – смысл жизни отдельного человека”

Для материалистического понимания смысла жизни характерно также утверждение, что он не должен иметь узкоэгоистической направленности, что широта связей человека с другими людьми способствует полноте его жизни.

Реализуется же смысл и цель человеческой жизни исключительно в общественной практике, тогда как определяется смысл и цель, по-существу, ею же – системой общественных отношений.

“Подлинный смысл жизни, “тайна бытия”, заключены в содействии назревшим задачам общественного развития, в созидательном труде и социально преобразующей деятельности, в ходе которой формируются предпосылки для всестороннего развития интеллектуальных, эмоциональных и других способностей самого человека. Лишь такая жизнедеятельность обладает объективной ценностью, смыслом” (Словарь по этике. – М., 1970. – С. 289).

Для доказательного ответа на данный вопрос необходимо знание, которым ни в настоящем, ни в ближайшем будущем человек располагать не может. Это знание о происхождении самого человека, о сущности разума и о происхождении всего живого, наконец, это знание ответов на вопросы, поставленные еще авторами древнеиндийских “Вед”: “Что это и откуда это? И кто создал это, когда не было ни чего бы то ни было, ни ничего, и мрак покрывался мраком?”

Поэтому на сегодняшний день единственно доступным и общеприемлемым смыслом человеческого существования является познание мира. Возможно, это познание когда-нибудь приведет нас к достоверному ответу на вопрос о смысле нашего бытия. Причем процесс познания, на мой взгляд, ныне важнее преобразования. Философы, стремящиеся, прежде всего, объяснить мир, вызывают у меня больше доверия, чем рвущиеся его поскорее преобразовать.

4.2 Имманентный подход ориентирован на поиск смысла жизни, внутренне присущего самой человеческой жизни. Такой подход преимущественно осуществлялся этическими учениями, основывающимися на материалистическом мировоззрении. Однако нельзя сказать, что имманентный подход к проблеме смысла и цели жизни совершенно чужд идеалистической этике. И. Кант писал: “О человеке... уже нельзя спрашивать, для чего... он существует. Его существование имеет в себе самом высшую цель, которой, насколько это в его силах, он может подчинить всю природу...” (И. Кант Сочинения: В 6 т. – Т. 5. – М., 1966. – С. 469).

4.3. Трансцендентный подход, осуществляющийся главным образом в русле этических исканий идеализма, выводит смысл и цель человеческой жизни за ее собственные пределы, усматривает цель и смысл жизни в обусловленности человеческого существования мировым разумом, в приобщении человека к богу как высшей и самоценной сущности. Вместе с тем трансцендентный подход может осуществляться и материализмом, если последний истолковывает развитие природы как закономерный и прогрессивный процесс и рассматривает человека как необходимое звено этого процесса или даже его высший и самый совершенный продукт.

Если мир не случаен, а подчинен своей внутренней логике, тогда и существование человечества (а значит, и каждого отдельного человека) не есть случайность, которой могло бы и не быть: оно оправдано этой логикой как часть, а может быть и суть вселенского развития. Правда, удовлетвориться таким ответом можно будет только в том случае, если удастся объяснить смысл Вселенной, что никак не проще, чем найти смысл человека и человечества.

4.4. Абстрактно-объективный подход к исследованию смысла и цели жизни носит общетеоретический характер, он призван найти смысл и цель жизни вообще, безотносительно к конкретному человеку.

4.5 Конкретно-субъективный подход нацелен на выявление смысла и цели жизни в частности, он стремится дать ответ на вопрос, в чем индивид может усматривать конкретную цель и конкретный смысл своей жизни. “Задавая вопрос о смысле жизни, человек думает не столько о содержании общественного развития как такового, сколько о конкретном содержании собственной жизни, – пишет известный советский социолог И. Кон – Осмысливая собственную жизнь, человек ищет ответ не только на вопрос об объективном, общественном значении своей деятельности, но и о ее субъективном смысле, о том, что значит эта деятельность для него самого, насколько соответствует она его индивидуальности” (Кон И.С. Социально-психологические основы воспитания молодежи // Научные основы политической работы в массах. – Л., 1972. – С. 189–190).

Результатом конкретно-субъективного подхода являются бесконечные определения агитационного характера вроде: смысл жизни – в труде (в борьбе, в служении богу, в выполнении долга, в строительстве коммунизма). В этих определениях заключен ответ на вопрос, в чем можно усматривать смысл человеческой жизни, но не ответ на вопрос, что он собой представляет.

Безусловно, личностный ракурс проблемы смысла и цели жизни имеет огромное значение. “Удовлетворите все желания человека, – писал К. Ушинский, – но отымите у него цель в жизни и посмотрите, каким несчастным и ничтожным существом явится он. Следовательно, не удовлетворение желаний – то, что обыкновенно называют счастьем, а цель в жизни является сердцевиной человеческого достоинства и человеческого счастья” (Ушинский К.Д. Избранные педагогические произведения: В 2 т. – Т. 1. – М., 1953. – С. 300).

Сколь значимым для человека, для судьбы его является постановка и удовлетворительное решение вопроса о смысле жизни, можно судить по многим высказываниям выдающихся мыслителей: писателей и философов. Вот, например, что писал об этом Н. Бердяев: “Я вижу два первых двигателя в своей внутренней жизни: искание смысла и искание вечности. Искание смысла было первичнее искания Бога, искание вечности первичнее искания спасения. Однажды, на пороге отрочества и юности, я был потрясен мыслью: пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже дает смысл жизни, и я посвящу свою жизнь этому исканию смысла. Это был настоящий внутренний переворот, изменивший всю мою жизнь” (Бердяев Н.А. Самопознание. Опыт философской автобиографии. – М., 1991. – С. 73–74).

Предельная сложность вопроса о смысле жизни нередко ведет либо к отрицанию смысла человеческого существования, либо к утверждению, что он не может быть познан, рационально осмыслен. Эти идеи могут быть соответственно названы смысложизненным нигилизмом и скептицизмом. Примером нигилизма в вопросе о смысле жизни человека являются рассуждения русского религиозного философа С. Франка.

“В каком-то уголке мирового пространства, – писал Франк, – кружится и летит комочек мировой грязи, называемый земным миром; на его поверхности копошатся... миллиарды и биллионы живых козявок, порожденных из него же, в том числе двуногие, именующие себя людьми; бессмысленно кружась в мировом пространстве, бессмысленно зарождаясь и умирая через мгновение по законам космической природы, они в то же время, движимые теми же слепыми силами, дерутся между собой, к чему-то неустанно стремятся, о чем-то хлопочут, устанавливают между собой какие-то порядки жизни. И эти-то ничтожные создания природы мечтают о смысле своей будущей жизни, хотят достигнуть счастья, разума, правды. Какая чудовищная слепота, какой жалкий самообман” (Франк С.Л. Смысл жизни. – Париж, 1925. – С. 74).

Та же идея в поэтической форме высказана русским поэтом-символистом К. Бальмонтом:

И так как жизнь не понял ни один,

И так как смысла я ее не знаю,–

Всю смену дней, всю красочность картин,

Всю роскошь солнц и лун – я проклинаю!

В этих строках К. Бальмонта скептицизм по отношению к смыслу жизни органически связан с нигилизмом по отношению ко всему миру.

Скепсис и даже отрицание смысла жизни присущи современным философам-экзистенциалистам. Так, один из них, М. Хайдеггер, изображает человека “заблудившимся в лесу”. Бессмысленно, – утверждает он, – спрашивать: “куда?”, “почему?”. Вообще бессмысленно спрашивать о смысле.

Несмотря на скепсис и нигилизм А. Шопенгауэра, Н. Гартмана, М. Хайдеггера и некоторых других известных философов человеку свойственно неистребимое стремление ставить и решать, как говорил Л. Толстой, “неразрешимый разумом вопрос... какой смысл имеет моя жизнь?.. Ответ должен быть не только разумен, ясен, но и верен, т. е. такой, чтобы я поверил в него всею душою, неизбежно верил бы в него, как я неизбежно верю в существование бесконечности” (Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. – Т. 24. – М., 1957. – С. 14.).

Понятие “смысл жизни” иногда отождествляют с “направлен­ностью жизни”, “содержанием жизни”, “сущностью жизни”, “цен­ностью жизни”, “высшим идеалом”, определяют смысл жизни как процесс обретения счастья, как стремление к добру (В. Соловьев), как совершенствование человека (И. Фихте), говорят о том, что он состоит в выполнении долга (И. Кант), утверждают, что смысл жизни заключен в реализации то ли божественного, то ли общественного, то ли природного (возможно и такое) замысла. Примером последнего, т. е. природного “замысла” могут служить рассуждения И. Канта о том, что цель природы состоит в развитии всех ее задатков, заложенных в человечестве.

Наиболее логичны те исследователи, которые связывают понятие “смысл жизни” с понятием “значимость” или “значение”. Во всяком случае, содержание понятия “значение” наиболее близко к содержанию понятия “смысл”.

Более того, наряду с терминами “значимость”, “значение”, “назначение” для определения понятия “смысл жизни” вполне возможно привлечь и термин “предназначение”. Вероятно, он может показаться кому-то еще более “идеалистичным”, но он уместен, когда речь идет не просто об оправдании человеческого существования, а о жизни возвышенной, могущей служить образцом для подражания.

В “Былом и думах” А. Герцен рассказывает о том, как однажды, будучи еще в отроческом возрасте, поднялись они с Н. Огаревым на Воробьевы горы и дали там Аннибалову клятву друг другу, обнявшись, присягнули, на виду всей Москвы, пожертвовать своей жизнью на избранную ими борьбу. Эта жертвенная клятва, эта решимость беззаветно служить избранной цели перевернула юные души. “Ничего в свете не очищает, не облагораживает так отроческий возраст, не хранит его, как сильно возбужденный общечеловеческий интерес, – писал А. Герцен. – Мы уважали в себе наше будущее, мы смотрели друг на друга, как на сосуды избранные, предназначенные” (Герцен А.И. Былое и думы. – М., 1958. – С. 94).

Как видим, говоря об избранном жизненном пути, о найденном смысле жизни, материалист А. Герцен не боится употребить слово “предназначение”. А восторженно отзываясь о своем друге Н. Огареве, употребляет совсем уже религиозный термин “помазание”: “Рано виднелось в нем то помазание, которое достается немногим, – на беду ли, на счастье ли, не знаю, но, наверное, на то, чтобы не быть в толпе” (Там же, с. 95).

Итак, понятие “смысл” наиболее адекватно отражается понятием “значение”. Кроме того, понятие “смысл” предполагает момент сознательности, осознанности. Можно сказать, что нечто имеет смысл в том случае, если оно заключает в себе мысль, воплощает некий замысел. Окружающие нас вещи имеют смысл не только потому, что они значимы для нас, но и потому, что они являются овеществленной человеческой мыслью, потому что они кем-то осмысленно созданы.

Вот первый вопрос, который должен себе задать каждый задумавшийся над смыслом жизни человек: “есть ли смысл человеческой жизни?”. Задача будет состоять в том, чтобы дать обоснованный ответ: “да” или “нет”. Если ответ будет положительным, то неизбежно встанет следующий вопрос: “в чем состоит смысл человеческой жизни?”.

Вероятно, стоит признать, что дать положительный и вместе с тем доказательный ответ на первый вопрос (“есть ли смысл человеческой жизни?”), опираясь на понимание смысла как значения с позиций идеализма труда не представляет, а вот с точки зрения материализма – весьма нелегко. Что же касается второго аспекта содержания понятия “смысл жизни”, то положительный ответ на него легко обосновать с обеих мировоззренческих позиций. Именно мысль, сознание выделяет человека из мира животных, его жизнь носит сознательный характер и, следовательно, в этом отношении она наполнена смыслом. “Как свойством птицы является потребность летать, – пишет советский психолог К. Обуховский, – так свойством взрослого человека является потребность найти смысл жизни. Будучи вполне зрелым умственно, живя в обществе и удовлетворяя с его помощью свои материальные интересы, он должен в интересах своих и этого общества найти такой смысл жизни, который служил бы направлением его действий и способствовал использованию его возможностей” (Обуховский К. Психология влечений человека. – М., 1971. – С. 184).

В какой-то мере с этой позицией можно согласиться: человека, если он действительно человек, отличает от животного не только способность мыслить, но и способность искать смысл своей жизни. Поэтому поиск смысла жизни может быть представлен как атрибутивное свойство личности.

⇐ Предыдущая12345

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: