Сознание и контроль действия 10 глава

слову по звучанию или по значению. Как правило, в результате этого показатели воспроизведения улучшаются, так что в специально создан­ных экспериментальных условиях поддержанное семантически насы­щенным контекстом воспроизведение может даже стать несколько ус­пешнее узнавания.

Отчетливую зависимость воспроизведения от, казалось бы, совер­шенно иррелевантного контекста продемонстрировали эксперименты, проведенные известным английским психологом — и, что существен­но, бывшим моряком — Аланом Бэддели вместе с его сотрудниками из Кембриджского центра прикладной психологии в начале 1980-х годов. Испытуемые в этих экспериментах заучивали некоторый вербальный материал (списки слов или технические инструкции) на суше и... под водой, на глубине 10 метров. Успешность воспроизведения оказалась зависящей от совпадения его условий с условиями, в которых эта ин­формация заучивалась: при таком совпадении, как в «сухом», так и в «мокром» варианте, успешность воспроизведения возрастала почти на 40% (!). Результаты тестов на узнавание материала, напротив, не обна­ружили подобной зависимости от совпадения контекста заучивания и тестирования сохраненной информации.

К широкому классу контекстуальных эффектов относятся многие другие феномены памяти. Одним из наиболее интересных является вос­ произведение, зависящее от состояния {state-dependent recall). Его лучше всего проиллюстрировать на примере только что упомянутой работы Бэддели. Резонно предположить, что пребывание на большой глубине не оставляет участников эксперимента полностью равнодушными, вы­зывая состояния возбуждения, мобилизации или страха. Действитель­но, многочисленные психофизиологические и клинические исследова­ния последних лет, равно как эксперименты, в которых изучалась зависимость памяти от настроения и эмоций, показали, что извлечение информации из памяти улучшается при воссоздании психологического, физиологического и биохимического «фона», сопровождавшего процес­сы обучения. Этим (по крайней мере, отчасти) может быть объяснен по­лученный Бэддели сильный эффект переноса⁵.

Нельзя ли, представляя себе контекст первоначального кодирова­ния, облегчить воспроизведение? Именно так обычно и восстанавли­вается информация о прошедших событиях. Многие исследователи памяти (в том числе Вундт и Бартлетт, а в отечественной психологии П.П. Блонский) отмечали роль восстановления общего эмоционально-

⁵ В реальной жизни воспроизведение, зависящее от состояния, может иметь серьез­ные негативные последствия. В предельном случае возможно даже постепенное «расщеп­ление» субьективного опыта и, в некотором смысле, расщепление личности на относи­тельно автономные сферы: в одном состоянии «знаю» и «вспоминаю» одно, в другом ти­пичном состоянии, например под влиянием алкоголя, «знаю» и «могу припомнить» не-354   ^что совсем иное

личностного отношения для успешного припоминания некоторых со­бытий. Исследования последних лет, в частности, показывают, что для лиц, хорошо владеющих двумя или большим количеством языков, при попытках припоминания существенно задавать себе вопросы на том же языке, который предположительно доминировал и использовался для кодирования событий в момент их совершения.

Важное значение имеют также представления о месте (где некото­рое событие могло произойти) и времени (когда это могло бы быть). В самом деле, для нас нет ничего более естественного в работе с памятью, чем стратегия мысленного просмотра некоторых знакомых помещений в поисках оставленной там вещи. С этой точки зрения можно в общем виде объяснить действенность некоторых проверенных временем мне- мотехнических приемов, таких как метод мест (см. также 5.4.2). Исполь­зуя этот мнемотехнический прием, мы пытаемся представить себе зри­тельно объекты, соответствующие запоминаемым словам, и мысленно расставляем их внутри некоторого хорошо знакомого окружения, такого как собственный дом, городской квартал или «наизусть» знакомая ули­ца⁶. Например, знаменитый мнемонист Ш., герой «Маленькой книжки о большой памяти» А.Р. Лурия (1968), который был способен к запоми­нанию после однократного ознакомления гигантских по человеческим меркам объемов материала, часто использовал в качестве интерактив­ного ментального контекста для кодирования и воспроизведения мос­ковскую улицу Горького (ныне опять Тверскую).

Аналогично обстоит дело и со временем событий. Произвольная память и, возможно, рефлексивное сознание, как впервые предположи­ли Анри Бергсон и Пьер Жане, возникают в связи с формированием представления о временной оси, фиксирующей последовательность со­бытий (см. 5.4.3 и 8.1.1). Локализация во времени — это часто еще и ключ к пониманию причинно-следственных связей, дающих ответ на вопрос, почему произошло то или иное событие. В свою очередь пони­мание причинно-следственных связей (то есть, безусловно, одна из ос­новных целей нашей познавательной активности вообще) позволяет уточнить локализацию во времени, так как причина не может быть ло­кализована позже, чем ее следствие. Установка на время события — «Когда это было?» — естественно предваряет и сопровождает наши по­пытки припоминания. Из сказанного вытекает важное следствие для студентов, сдающих экзамены: трудно придумать лучший контекст для

⁶ Заслугу разработки «метода мест» приписывают греческому поэту Симонидису, жив­
шему около 2500 лет тому назад (Андерсон, 2002). Этот мнемотехнический прием полу­
чил особенно широкое признание в Китае 18-го века, где даже считался тогда наиболее
выдающимся практическим открытием европейской науки. Причина такой высокой оцен­
ки была связана с конфуцианскими традициями в распределении бюрократических
должностей — определяющую роль при этом играла способность чиновников любого ранга
заучивать наизусть классические тексты.                                                                                         355

последующего успешного воспроизведения имен, названии и, скажем, содержания психологических концепций, чем их «привязка» к различ­ным периодам истории этой дисциплины.

5.1.2 Анализ времени реакции: поиск в памяти

Опираясь на данные самонаблюдения, мы склонны считать узнавание практически мгновенным. Лишь в исключительных случаях оно превра­щается в довольно медленный процесс перебора и анализа содержаний прошлого опыта. Непосредственное извлечение из памяти предполага­ет ее высокую упорядоченность и существование однозначных связей между искомыми содержаниями и условиями припоминания, которые в случае узнавания совпадают с элементами самой воспринимаемой си­туации. В течение длительного времени предположение о непосред­ственном характере узнавания считалось достаточным для объяснения извлечения информации из памяти. Хронометрические исследования, проведенные с помощью метода аддитивных факторов (см. 2.2.3) аме­риканским психологом, сотрудником Белловских лабораторий фирмы AT&T Солом Стернбергом, впервые показали, что узнавание может включать несколько различных этапов, в том числе этап исключитель­но быстрого поиска нужного содержания среди репрезентаций более широкого множества.

Схема исследований С. Стернберга подробно описана в ряде работ и широко используется в современной экспериментальной психологии. Сначала испытуемому предъявляются для запоминания несколько объектов (буквы, цифры, слоги, слова и т.д.), называемых положитель­ным множеством. Затем с небольшим интервалом предъявляется тесто­вый стимул. Задача состоит в том, чтобы как можно быстрее, но, по возможности, безошибочно определить принадлежность тестового сти­мула к положительному множеству. При выполнении данных условий в экспериментах С. Стернберга (Sternberg, 1969) и во многих последую­щих работах были получены линейные зависимости времени реакции (ВР) положительных ответов от величины положительного множества примерно следующего вида:

ВР= (400+40 п) мс, где η — величина положительного множества.

Такими же оказались и зависимости для отрицательных ответов (см. рис. 5.1А). Эти данные свидетельствуют об аддитивном влиянии двух факторов: нагрузки на память (величина положительного множества) и характера ответа (положительный или отрицательный).

Качественная интерпретация состояла в постулировании двух эта­пов переработки информации. На одном из них со скоростью, опреде­ляемой по наклону полученных зависимостей, осуществляется после- 356  довательное сравнение репрезентации стимула с репрезентациями

1                                  6

Нагрузка на память

1                                   6

Нагрузка на память

Рис. 5.1. Типичные результаты хронометрических исследований поиска в памяти (А) и три теоретические модели: параллельного (Б), последовательного самооканчивающего­ся (В) и последовательного исчерпывающего (Г) поиска (по: Sternberg, 1969).

элементов положительного множества. На другом принимается реше­ние о характере ответа. Поскольку это разные стадии, то поиск в памяти оказывается исчерпывающим, то есть продолжающимся без принятия ре­шения об ответе до полного перебора всех элементов положительного множества, причем не только в отрицательных, но и в положительных пробах (см. 4.2.3). Теоретически возможна и интуитивно более понятна стратегия самооканчивающегося поиска — прерывание поиска и ответ сразу после нахождения совпадающего элемента. В этом случае прямые для отрицательных ответов должны были бы быть в два раза более кру­тыми, чем прямые для положительных ответов, так как здесь пришлось бы в среднем просматривать лишь половину репрезентаций элементов положительного множества (рис. 5.1В). Подобная непараллельность за­висимостей означала бы взаимодействие факторов или, при содержа -

357

тельной интерпретации, локализацию операций поиска и принятия ре­шения на одной и той же стадии переработки информации.

Несмотря на свою простоту, данный подход оказался полезным средством анализа познавательных процессов при узнавании, давшим толчок для беспримерного в истории психологического эксперименти­рования потока исследований. В частности, самим Солом Стернбергом (см., например, Sternberg, 1999) было установлено существование еще ряда факторов, влияние которых на время реакции узнавания ограни­чивалось главными эффектами. Такими аддитивными факторами были, например, читабельность стимулов (процессы перцептивного кодиро­вания) и относительная вероятность проб различного типа (процессы моторного ответа). В окончательном варианте модель включала 4 этапа переработки информации:

1) перцептивное кодирование,

2) последовательный поиск в памяти,

3) принятие решения,

4) организация моторного ответа.

Каждому из этих этапов соответствовала своя группа аддитивных факторов, наиболее важным из которых была нагрузка на память — ве­личина положительного множества (этап последовательного поиска).

Особый интерес представляет возможность связать данные о времен­ных характеристиках поиска в памяти с объемом непосредственного запоминания. Сравнив результаты примерно 50 работ, в которых иссле­довались узнавание и воспроизведение цифр, цветов, букв, слов, геомет­рических фигур, случайных форм и бессмысленных слогов, П. Каванах (Cavanagh, 1972) установил соотношение, показанное на рис. 5.2. Ока­залось, что средняя скорость сканирования в памяти является линейно возрастающей функцией от величины, обратной среднему объему не­посредственной памяти. Данная зависимость получила следующую ин­терпретацию. Предположим, что кратковременная память имеет фикси­рованный объем и может хранить лишь ограниченное число признаков материала. Чем больше признаков необходимо для его спецификации (в этом смысле слова, наверное, можно считать более сложными, чем бук­вы), тем меньшее число единиц могло бы разместиться в памяти. В то же время если поиск в памяти при еще более дробном анализе оказыва­ется процессом последовательного просмотра признаков репрезентации каждого элемента, то в случае материала, имеющего большую размер­ность признаков, поиск в целом будет медленнее. Одна и та же формаль­ная характеристика — ограниченность объема кратковременной памяти в отношении числа последовательно сканируемых признаков — объяс­няет две довольно различные группы феноменов⁷.

⁷ Возможно, найденное соответствие не является причинно-следственной связью. Дело в том, что объем непосредственного запоминания частично связан с повторением мате­риала про себя (см. 5.2.3). Нет оснований утверждать, что аналогичные процессы «внут­ренней речи» (в силу их относительно низкой скорости) вовлечены в решение задачи по-358   иска в памяти.

 

Величина, обратная объему непосредственной памяти

Рис. 5.2. Зависимость между величиной, обратной объему непосредственной памяти, и скоростью поиска в памяти (по: Cavanagh, 1972).

Одним из направлений этих исследований были попытки выйти за пределы ограниченного объема непосредственного запоминания. Что произойдет, если величина положительного множества выйдет за преде­лы «магического числа» Джорджа Миллера, то есть 7±2 единиц мате­риала? Эксперименты показали, что в этом случае в области 6—8 эле­ментов наблюдается надлом зависимостей времени реакции, так что кратковременному сегменту соответствуют более крутые, а долговремен­ному — более пологие зависимости, свидетельствующие об относитель­но быстром поиске среди репрезентаций положительного множества. Хотя поиск в памяти осуществлялся быстрее, общее время реакции уз­навания было более продолжительным. Этот последний факт говорит о переносе основной нагрузки со стадии поиска в памяти на стадии пер­цептивного кодирования и принятия решения либо даже об изменении микроструктуры процессов узнавания.

После рассмотрения в более широком диапазоне условий, исходная модель поиска в памяти потребовала дополнительных модификаций.

359

Например, оказалось, что при семантической группировке словесного материала (категории, впрочем, должны быть явно выделены) наклон функций времени реакции уменьшается, а положение точки пересече­ния с осью Y остается неизменным. Это означает либо увеличение ско­рости поиска, либо то, что он становится более селективным. Так как при введении двух категорий наклон уменьшается примерно на 25%, можно предположить, что имеет место частичная селективность: снача­ла в случайном порядке выбирается одна из двух категорий, а затем осу­ществляется исчерпывающий последовательный поиск, который пре­кращается после просмотра релевантной категории и продолжается, если была выбрана иррелевантная категория. Далее, в некоторых случа­ях оказалось, что отрицательные и положительные зависимости непа­раллельны, причем отношение их наклонов меньше, чем 2:1, как это должно быть при самооканчивающемся поиске. Эти результаты, в свою очередь, можно объяснить наличием испытуемых, использующих стра­тегию самооканчивающегося поиска. Эта, казалось бы, более эффектив­ная стратегия ведет на самом деле к общему замедлению ответов⁸.

В прикладных исследованиях известного русского психолога А.Б. Леоновой (Leonova, 1998), использовавшей задачу поиска в памя­ти Стернберга в качестве теста на утомление, было обнаружено, что если в начале рабочего дня сборщицы электронных микросхем демон­стрируют классическую картину исчерпывающего поиска, то к концу смены они переходят на самооканчивающийся режим поиска (с отно­шением наклонов 2:1), сопровождающийся заметным замедлением ответов. Это означает, что под влиянием утомления поиск в памяти и принятие решения о характере ответа перестают вносить аддитивный вклад во время ответа. Если при нормальном функциональном состо­янии эти операции «разнесены» по разным этапам и принятие реше­ния о характере ответа осуществляется только один раз, в самом конце обработки, то при утомлении эти процессы начинают осуществляться на одном и том же этапе — принятие решения (продолжать поиск или дать положительный ответ) осуществляется в связи с каждым элемен­тарным актом проверки репрезентаций положительного множества. В результате узнавание начинает требовать постоянного сознательного контроля и функционирование памяти деавтоматизируется (см. 4.3.3 и 5.4.2).

Таким образом, попытки распространить частную модель поиска на основной фактический материал психологии памяти привели к по­становке множества интересных вопросов, но пока не позволили интег-

⁸ Некоторые другие данные также требуют либерализации исходной модели Стерн­берга. Так, она не объясняет возникновение позиционных эффектов — ускорения време­ни реакции при совпадении тестового стимула с первыми или последними элементами положительного множества Если поиск исчерпывающий, то не вполне понятно также обнаруженное в ряде работ ускорение ответа на стимулы, дважды встречающиеся в тесто-360   вой последовательности или более часто предъявляемые в эксперименте.

рировать имеющиеся данные в рамках более общей теории (см. 5.2.1). Метод аддитивных факторов Стернберга сохраняет свое значение прежде всего как эвристический прием, используемый для описания микроструктуры сложных когнитивных процессов (Sternberg, 1999). Он, в частности, представляет интерес для работ по функциональному кар­тированию мозга, где до сих пор преимущественно используется дон-деровская методика вычитания (Sternberg, 2004). Поскольку временная шкала имеет абсолютный характер и не допускает произвольных транс­формаций, которые возможны в случае разнообразных шкал точности (например, шкалы вероятности правильных ответов), хронометричес­кие данные широко используются и за пределами данной области, на­пример, при анализе автоматических и сознательно управляемых ком­понентов обработки (см. 4.3.2), организации семантической памяти (6.2.1) и процессов понимания (7.3.1).

5.1.3 Непрямые методы: имплицитная память

Одним из наиболее важных современных направлений изучения па­мяти является анализ так называемого имплицитного запоминания. Речь идет о непрямой оценке влияния прошлого опыта на успешность тех или иных действий и операций. При этом применяются процеду­ры тестирования, которые не осознаются или, по крайней мере, не должны осознаваться испытуемыми как связанные с запоминанием мнестические задачи. Иными словами, имплицитное запоминание от­личается от традиционного, или эксплицитного запоминания, тем, что его проявления не являются результатом выполнения задач типа уз­навания и воспроизведения, прямо сформулированных как тесты на запоминание. Популярность этого рода исследований в последние 10—20 лет объясняется не только большой распространенностью эф­фектов имплицитной памяти, или «рййлшнг-эффектов⁹, но и рядом их неожиданных особенностей. Складывается впечатление, что для возникновения имплицитных эффектов иногда несущественны ха­рактер работы с материалом и даже само присутствие памяти в тра­диционном смысле слова.

Примером непрямого теста памяти может быть задача на дополне­ ние фрагментов слова. В предварительных опытах выясняется референт-

⁹ «Прайминг» можно было бы перевести на русский язык как «предварение», мы, од­
нако, будем использовать устоявшийся в литературе terminus techmcus. К этой категории
эффектов примыкает большое количество биологическх феноменов, которые, вообще
говоря, не имеют отношения к психологии. Примерами могут служить в среднем более
быстрое окончание родов второго ребенка по сравнению с первым и сенсибилизация
иммунной системы человека и животных, «узнающей» чужие белковые соединения через
длительное время после однократной конфронтации с ними                                                          361

ная, или базовая (base-line), вероятность успешного дополнения некото­рого фрагмента, например

_Р_к_ДИ_,

до осмысленного слова (этим дополнением здесь является слово «кроко­ дил»). Основные эксперименты, направленные на изучение имплицит­ной памяти, проводятся с другими испытуемыми и состоят, как обычно, из трех стадий: кодирования материала, его удержания и тестирования памяти. На стадии кодирования материала испытуемый получает спис­ки слов, среди которых, допустим, есть и слово «крокодил». Со всеми этими словами должна проводиться какая-то работа — подсчет слогов, семантическое шкалирование и т.д., причем от испытуемого тщательно скрывается сам факт исследования памяти. Через определенный интер­вал времени испытуемому неожиданно предъявляется задача на приду­мывание слов, которые подходили бы к предъявляемым фрагментам, среди которых может быть и _р_к_ли_ · Прайминг определяется как воз­можное облегчение решения задачи дополнения слова в результате его предварительного показа на стадии кодирования. Количественная оценка прайминга может проводиться двумя способами: путем сравне­ния актуальной вероятности правильного дополнения с подсчитанными ранее популяционными нормами (референтной вероятностью дополне­ния конкретного слова) или же путем ее сравнения со средней вероят­ностью дополнений в случае слов равной частотности, которые не пока­зывались в данном эксперименте на стадии кодирования.

Эта ситуация интересна тем, что практически идентичный экспе­римент можно провести в режиме эксплицитного тестирования — с тем же материалом и теми же этапами первоначального кодирования, со­хранения и тестирования, но только с явным упоминанием на этапе те­стирования необходимости воспроизведения ранее показанных слов, для поддержки припоминания которых и показываются фрагменты. Вместо прайминг-эффекта подсчитывается вероятность правильного воспроиз­ведения. Хотя речь идет, казалось бы, лишь о феноменологических ню­ансах, сравнение имплицитной и эксплицитной ситуаций применения теста дополнения фрагментов слов выявляет их весьма существенные различия. Во-первых, показатели прайминга и прямого воспроизведе­ния не коррелируют друг с другом, что трудно объяснить в рамках пред­положения о существовании единого для них формата сохранения ин­формации («следа памяти»). Во-вторых, прайминг часто оказывается более стабильным показателем памяти, чем сознательное воспроизведе­ние: он может сохраняться в течение более длительного времени и по­чти не меняться при варьировании условий кодирования, радикально влияющих на уровень воспроизведения (таких как отвлечение внима­ния). Более того, нормальный прайминг находят в группах испытуемых преклонного возраста и даже у пациентов с амнестическим синдромом. Произвольная память у них ослаблена или практически отсутствует. 362

Таблица 5.2. Примеры непрямых тестов, применяемых при изучении имплицитного за­поминания

 

Преимущественные области тестирования