Хедж-фонды — продукт и инструмент ВМЭ

Одним из эффективных инструментов стерилизации из­быточной долларовой массы являются хедж-фонды.

По определению экспертов МВФ, они представляют со­бой эклектические инвестиционные пулы, организованные обычно в форме частных партнерств и зарегистрированные зачастую в оффшорных зонах («налоговых гаванях») по со­ображениям, связанных с режимом налогообложения и госу­дарственного регулирования.

В специальной литературе обычно ситуация преподносится таким образом, что хедж-фонд — это обычное частное инвести­ционное партнерство, инвестирующее, главным образом, в публично торгуемые бумаги или производные финансовые инструменты («Летучие голландцы налоговых оффшоров» -«Российская газета» № 453 от 30.03.2004).

Важным отличием хедж-фондов от других институцио­нальных инвесторов (банки, пенсионные фонды, страховые компании и другие финансовые учреждения, располагающие крупными активами) является практически полное отсутствие регулирования.

Считается, что первый хедж-фонд был создан в США в 1949 г. Это не следует рассматривать, как случайное собы­тие. Необходимо обратить внимание, что функционирование хедж-фондов началось через пять лет после Бреттонвудского соглашения 1944 г. и практически сразу после объявления плана Маршалла по предоставлению финансовой помощи по­слевоенной Европе.

Первое время, пока финансовая система США оставалась ус­тойчивой, а доллар — стабильным, на рынке ценных бумаг на­блюдался рост, хедж-фонды оставались в тени и не привлекали особого внимания инвесторов. Однако в условиях ухудшения макроэкономической обстановки, роста напряженности на валют­ном рынке, повышения неустойчивости на рынке акций специа­листы вернулись к идее использования хедж-фондов, гаранти­рующих не только увеличение прибыли, но и способствующих уменьшению инвестиционного риска.

В настоящее время можно выделить следующие важнейшие аспекты работы хедж-фондов (О. В. Хмыз. Особенности рабо­ты хеджиевых фондов во время кризисов на формирующихся рынках // Управление риском. 2006. № 1. С. 47-54):

• хедж-фонды представляют спекулятивные инвестиции и характеризуются высоким уровнем риска; инвестор может потерять значительную часть своих средств;

• документация хедж-фондов (проспекты, инвестицион­ные стратегии и пр.) не рассматривается и не подлежит одоб­рению органов власти — ни государственных, ни местных, ни республиканских;

• у хедж-фонда может быть короткая история существова­ния и деятельности (или ее может не быть вообще), и он может использовать данные о гипотетической или формальной деятель­ности, которая может не соответствовать реальным операциям управляющих и советников; следовательно, к ней необходимо подходить с осторожностью; инвесторы не должны полагаться на рекламные проспекты хедж-фондов;

• управляющие или советники хедж-фондов обладают полной властью над операциями;

• хедж-фонд может не обеспечивать прозрачности в от­ношении своих инвестиций (включая субфонды в структуре фондов) перед инвесторами, что не позволяет инвесторам про­водить мониторинг специфических инвестиций хеджевых фон­дов или распознать, являются ли инвестиции субфонда частью стратегии хедж-фонда или нет, и каков уровень их риска;

• к хедж-фондам не предъявляются требования регуляр­но предоставлять инвесторам информацию о периодически проводимых переоценках или перерасчетах цен.

После того как ознакомишься с этими особенностями хедж-фондов, невольно возникает ощущение, что все это - знакомо, уже где-то было, где-то мы об этом слышали или читали. И после недолгих воспоминаний в сознании проявля­ются светлые образы технического директора и уполномочен­ного по копытам.

Действительно, это же незабвенные «Рога и копыта», толь­ко в мировом масштабе, а не в отдельно взятом г. Черноморске. О. Бендеру очень понравилась бы, что хедж-фонд может ис­пользовать данные о гипотетической или формальной деятельно­сти. Что тут скажешь? Опять американцы в традиционной для них манере присвоили чужое изобретение.

По данным онлайнового информационного портала HedgeCo.Net, в США насчитывается более 9 тыс. хедж-фон­дов, совокупные активы которых составляют $1,8 трлн. На протяжении последних нескольких лет объем активов этих фондов ежегодно увеличивается в среднем на $130-200 млрд. По их размеру хедж-фонды уступают взаимным инвестицион­ным фондам ($10 трлн), а также банкам и страховым компани­ям. Однако по темпам развития хедж-фонды являются наибо­лее быстро растущим сегментом финансового сектора США.

Для минимизации налогов американцы часто создают оффшорные хедж-фонды в зонах безналоговых юрисдикции. Наиболее известные оффшорные юрисдикции, специализи­рующие на регистрации и обслуживании инвестиционных фондов, - это Каймановы острова, Британские Виргинские острова и Нидерладские Антиллы.

Необходимо отметить очень важную деталь: американские хедж-фонды не попадают под действие Закона об инвестици­онных компаниях США 1940 г., требующего соблюдения ре­гулирующего режима, и Закона о ценных бумагах 1933 г., обязывающего инвестиционные фонды регистрироваться в Ко­миссии по ценным бумагам и биржам США (SEC). Таким образом, с точки зрения соблюдения регулирующего режима и других правил, касающихся операций с ценными бумагами, хедж-фонды находятся в более свободном поле по сравнению с другими участниками рынка.

На самом деле хедж-фонды являются «тайной, покрытой мраком», т.к. они не подлежат регулированию со стороны госу­дарственных органов. Теоретическим обоснованием подобного невмешательства в дела хеджевых фондов является то, что их клиентскую базу составляют инвесторы, чей личный капитал превосходит $1 млн и чьи доходы превышают $200 тыс. в год. А такие люди должны иметь достаточно финансовой смекалки, чтобы самостоятельно контролировать свои вложения.

Странно, не правда ли? Для финансовых организаций с общим объемом активов, сопоставимым с капитализацией некоторых национальных фондовых рынков (на момент на­писания этой статьи суммарная капитализация российского рынка составляла около $1,3 трлн) в США не нашлось под­ходящего закона? Другими словами, хедж-фонды, которые способны если не обвалить, то, по крайней мере, существенно деформировать фондовый рынок любой развивающейся стра­ны -- Индии, Китая, России, Бразилии — и обеспечить пере­распределение значительных капиталов в нужных для их ор­ганизаторов направлениях, никем не регулируются и никому не предоставляют никакой информации о своей деятельности. И это происходит в стране, руководители которой выступают за рыночные отношения, со всех высоких трибун говорят о необходимости обеспечения прозрачности, реализации монито­ринга и международного контроля. Понятно, что существую­щие прорехи в законодательстве - это не случайность или упущение нерадивых чиновников и т.д., а специально создан­ные лазейки, предназначенные для управления финансовыми рынками незаконными средствами. И грош (или цент) цена идеальной прозрачности в остальных его сегментах, если имеет­ся абсолютно непрозрачная и весьма значительная часть — она всегда и будет определяющей в кризисных ситуациях.

Поэтому неудивительно, что хедж-фонды, особенно офф­шорные, в последние годы стали объектом пристального вни­мания правительств ряда стран и международных институтов, которые объявили войну отмыванию «грязных денег».

Разумеется, не все оффшорные хедж-фонды используют­ся для проведения финансовых махинаций, однако, как отме­чают эксперты, нечто из того, что происходит в оффшорном мире, дает основания для беспокойства.

В качестве примера сомнительных операций с капиталом через оффшорные территории нередко приводится тихоокеан­ский остров Науру. Этот остров, площадь которого составля­ет всего 21 км², по территории превосходит только Ватикан и Монако. На нем проживают 12,3 тысячи жителей. Зато действующие на острове законы о банковской тайне позво­лили в 1998 г. (последнем, для которого имеются данные) «перекачать» через оффшорные банки, зарегистрированные в этой стране, более $70 млрд капитала, сомнительным обра­зом вывезенного из России.

Таким образом, хедж-фонды — это инструменты скорее не квалифицированного инвестирования, а перевода и концентра­ции больших капиталов на нужных для США направлениях. С точки зрения ВМЭ эти фонды -- идеальный инструмент.

 

Скупка базовых активовдругих стран

Скупка базовых активов других стран за зеленую долла­ровую бумагу — одно из основных направлений деятельности финансовой системы США. Они это проделывают уже больше шестидесяти лет. Причем при приближении к оче­редной кризисной ситуации интенсивность этого процесса возрастает.

Ипотечный кризис, начавшийся в США летом 2007 г., раз­рушил основу основ мирового финансового рынка - четкое понимание того, что и сколько должно стоить. В результате инвесторы по всему миру ищут инструменты, которые могут хотя бы сохранить их капиталы, и потому вкладывают деньги в базовые активы — сырье и продовольствие, а также рынки развивающихся стран.

Наиболее эффективно скупать золото, драгоценные мине­ралы, предметы искусства, акции успешных компаний.

Последнее направление особенно перспективно, т.к. ком­пании развивающихся стран, например, России, существен­но недооценены, их капитализация ниже рыночной. Это по­зволяет произвести очень выгодные финансовые операции с расчетом на установление в будущем справедливых цен компаний. По оценкам, рентабельность таких операций мо­жет достигать 100%.

Правда, имеется одно неудобство: в некоторых странах запрещено продавать все акции иностранным инвесторам, не­обходимо оставлять что-то и отечественным. Но на практике это ограничение легко обходится.

Во-первых, при помощи механизма депозитарных распи­сок. Акции формально покупаются отечественными эконо­мическими агентами (резидентами), например, брокерскими конторами, а затем их права переуступаются иностранным экономическим агентам (нерезидентам). То есть акции фор­мально не покидают страну, а фактически ее фондовый рынок управляется внешними нерезидентами (они же по совмести­тельству могут быть и резидентами, но уже в другом смысле этого слова -- том, который употребляется представителями спецслужб).

Во-вторых, иностранный финансовый капитал может участ­вовать в акционерном капитале некоторых отечественных ком­паний, в том числе — брокерских, иметь в них контрольные и блокирующие пакеты. Тогда все становится совсем просто — решение на операции с акциями принимается местной фирмой, хотя фактически она уже иностранная.

В-третьих, возможно применение так называемых «серых» схем. В этом случае факт контроля со стороны иностранцев отследить труднее, т.к. они действуют не напрямую, а через дочерние предприятия, выбирают узкие места, используя кото­рые можно производить эффективное управление финансовым капиталом через посредников при минимальном собственном присутствии в капитале.

Если говорить о золоте, то в настоящее время его основная часть сосредоточена в США и странах ЕС (см. раздел 3. Исто­рия возникновения ВМЭ). Практически все золото, накоплен­ное в СССР, в 90-е годы вывезено в другие страны.

В настоящее время в России остались три вида базовых активов, которые могут быть куплены за доллары: недвижи­мость, земля, природные ресурсы. В Украине это земля и недвижимость, а также компании-монополисты Укртелеком, Укрзализныця.

Рассмотрим возможную схему скупки недвижимости. Пред­ставляется, что для читателей, не искушенных в инструментах финансовых рынков, она будет наиболее понятной.

Приобретение прав на недвижимость осуществляется в два этапа (рис.10,12).

На первом этапе иностранные коммерческие банки, по­лучив наличность из ФРС США (ЕЦБ, МВФ), передают ее часть в качестве займов российским банкам. Почему-то эти займы нашими чиновниками называются инвестициями в российскую экономику, хотя к реальным инвестициям они не имеют никакого отношения.

Российские банки продают полученную валюту на россий­ской валютной бирже, проще говоря, обменивают доллары на рубли, с которыми на биржу выходит Центральный банк (ЦБ) России, предварительно их напечатав.

Далее полученные банками рубли предоставляются рос­сийским гражданам в виде кредитов, в частности - кредитов на приобретение недвижимости (квартир, домов).

Полученная ЦБ иностранная валюта размещается в долго­срочных низкопроцентных ценных бумагах США и стран ЕС.

Рис. 10. Этап 1

Фактически вся порция иностранной валюты, выданной в качестве займа, возвращается в ФРС США.

Если бы в России были созданы необходимые условия для развития сектора недвижимости (в первую очередь - граждане имели бы соответствующий уровень доходов), то через некоторое время вся указанная выше цепочка развер­нулась бы в обратную сторону: российским банкам верну­ли бы их кредиты, они конвертировали бы их в валюту и возвратили долги иностранным банкам вместе с известны­ми процентами. А иностранные банки вернули бы долги ФРС, МВФ и ЕЦБ или аккумулировали полученные сред­ства в своих активах.

Но в реальности ситуация иная: в связи с резким ростом цен на недвижимость в последние годы возвратить полученные ипотечные кредиты становится очень проблематично. Поэтому наблюдается взрывной рост задолженностей по жи­лищным кредитам (рис.11).

Нам представляется, что эта ситуация была организова­на искусственно. Сделать это нетрудно: достаточно приоб­рести контрольные или блокирующие пакеты строительных компаний или компаний-посредников, работающих на рын­ке недвижимости. Несколько труднее - удержать «наду­тые» цены в течение некоторого времени, необходимого для реализации второго этапа скупки недвижимости.

Поскольку, как показывает практика, это удается сде­лать, наступает второй этап (рис.12).

Рис. 12. Этап 2

Иностранные и российские банки проводят так назы­ваемую секьюритизацию ипотечных российских кредитов: формируют максимально однородные пулы кредитов по их доходности и рискам невозврата долгов.

Далее руководители иностранных банков предлагают российским банкирам «любезность»: они готовы списать часть задолженности своих партнеров в обмен на пере­уступку им прав но проблемным ипотечным кредитам. И российские банки вынуждены принять это предложе­ние. Правда, для восполнения своих потерь они должны начать новый цикл описанного выше процесса с этапа 1, возможно, надеясь на полученный опыт и позитивное из­менение ситуации.

 

Если теперь подвести итог работы этой схемы, то получа­ется примерно следующее:

• получатели ипотечных кредитов оказываются не в со­стоянии заплатить но долгам, и поэтому они не получают прав на свои квартиры и дома;

• в стране появляются дополнительные, не обеспеченные реальным товаром рубли, которые разгоняют внутреннюю инфляцию;

• российские банки становятся постоянными должни­ками банков иностранных и фактически попадают под их контроль;

• основные игроки этого процесса ФРС, МВФ и ЕЦБ — ничего не теряют (вся выданная ими валюта возвраща­ется), но приобретают контроль над иностранными банками. И в конечном счете -- опосредованный контроль над россий­ской недвижимостью и российской банковской системой. Ее представителей теперь гораздо проще становится убедить в употреблении доллара как мировой валюты.

Примерно по такой же схеме возможна скупка других российских базовых активов: земли и природных ресурсов. Общие особенности схемы: сначала организуется выдача зай­мов, затем кредитов под эти займы, далее следует резкий рост цен на базовый актив, секыоритизация и переуступка прав иностранным финансистам.

Это схема не нова, она в разных формах применяется дос­таточно давно. Нужно лишь суметь «подвесить на волоске» объект своих будущих прав. И «согласитесь, что перерезать волосок уж наверно может тот, кто подвесил», как сказал бы герой М.Булгакова. В данном случае — тот, у кого больший финансовый потенциал. Можно сказать то же самое и по-дру­гому: подвешивает на волоске тот, кто потом его перерезает, т.е. тот, кто получает от этого выгоду.

В ситуации с российской недвижимостью получают вы­году ФРС, МВФ, ЕЦБ и иностранные банки. Поэтому, как нам кажется, причина резкого повышения цен на российскую недвижимость в последние два года — нездешняя, привнесен­ная извне.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: