 |
Джордж Мартин 1 страница
|
|
|
|
Джордж Мартин
Таинственный Рыцарь
Дунк и Эгг покидали Каменную Септу под легкий летний дождь.
Дунк правил своим старым боевым конем, Громом, Эгг ехал позади него на норовистом молодом верховом коне, которого назвал Дождем, ведя на привязи мула Мейстера. Доспехи Дунка и книги Эгга, их скатанные постели, палатка, одежда, несколько ломтей твердой соленой говядины, полкувшина меда, две кожаные фляги с водой – все это взгромоздили на спину Мейстера. Старая соломенная шляпа Эгга с широкими обвисшими полями защищала голову мула от дождя. Мальчик прорезал в шляпе дыры как раз для ушей Мейстера. На голове Эгга красовалась новая соломенная. Не считая прорезей для ушей, на взгляд Дунка, между шляпами особой разницы не было.
Возле самых городских ворот Эгг резко натянул поводья. Над аркой располагалась насаженная на железную пику голова изменника. Судя по виду ее отделили от плеч недавно, кожа была скорее розовой, чем зеленой, но вороны‑ падальщицы уже успели поработать над ней. Губы и щеки мертвеца были разорваны и свисали лохмотьями; вместо глаз зияли две коричневые дыры, из которых медленно текли красные слезы из капель дождя вперемешку с запекшейся кровью. Рот мертвеца был открыт, казалось, для того, чтобы поболтать с путешественниками, проходящими снизу под аркой.
Подобное зрелище было Дунку не ново.
– В Королевской Гавани, когда я мальчишкой был, я как‑ то спер голову прямо с пики, – сказал он Эггу.
Вообще‑ то это Хорек тогда взвился на стену, чтобы сорвать голову, после того, как Раф и Пуддинг заявили, что он не посмеет этого сделать, а потом, когда появились стражники, он сбросил ее вниз, а Дунк ее поймал.
|
|
|
– Это была голова какого‑ то мятежного лорда или рыцаря‑ разбойника. А может, обычного убийцы. Голова как голова. Они все одинаковые, после того как проведут пару деньков на пике.
Он с тремя своими друзьями потом этой головой пугал девчонок с Блошиного Конца. Они гонялись за ними по аллеям, а потом заставляли целовать голову, прежде чем отпустить. Ту самую голову целовали тогда не единожды, насколько ему не изменяла память. Ни одна девчонка в Королевской Гавани не бегала так быстро, как Раф. Хотя эту часть истории он предпочел не рассказывать Эггу. Хорек, Раф и Пуддинг. Трое маленьких чудовищ, и я, худший из них. Они с друзьями хранили голову, пока кожа на ней не почернела и не стала шелушиться. После этого никакого веселья в погонях за девчонками не было, и однажды ночью они вломились в посудную лавку и закинули останки в чайник.
– Вороны всегда с глаз начинают, – сообщил он Эггу. – Потом щеки вваливаются, плоть становится зеленой…
Он прищурился.
– Погоди. Лицо мне знакомо.
– Ваша правда, сир, – сказал Эгг. – Горбатый септон, который проповедовал против Лорда Бладрейвена. Мы слышали его проповеди третьего дня.
Тогда он вспомнил. Это был действительно святой человек, принесший обет Семерым, хоть его проповеди и призывали к мятежу.
– Его руки обагрены кровью брата и кровью его молодых племянников, – вещал горбун толпе, которая собралась на рыночной площади – Тень явилась по его приказу и удавила сыновей храброго Принца Валарра во чреве матери. Где теперь ваш Юный принц? Где его брат, милый Матарис? Куда делись добрый король Дэйрон и бесстрашный Бэйлор Копьелом? Они все в могиле, все до единого, а он жив‑ здоров, бледная птица с кровавым клювом, сидит на плече Короля Эйриса и каркает ему на ухо. На его лице и в его пустой глазнице печать ада, он принес нам засуху, поветрие и убийства. Восстаньте, говорю я вам, и вспомните об истинном короле за морем. Есть Семеро богов и Семь королевств, и Черный дракон произвел на свет семерых сыновей! Восстаньте, милорды и леди. Восстаньте, храбрые рыцари и вы, отважные пахари, низвергните Кровавого Ворона, этого мерзкого чернокнижника, иначе быть вашим детям и детям ваших детей проклятыми во веки вечные.
|
|
|
Каждое слово было изменой. И все же увидеть его здесь, с пустыми глазницами, было ужасно.
– Это он, ага, – сказал Дунк. – Еще одна веская причина покинуть этот город.
Он коснулся Грома шпорами, и Эгг проехал под аркой ворот Каменной Септы, прислушиваясь к мягким звукам дождя. Сколько глаз у Лорда Кровавого Ворона, – спрашивала загадка. Тысяча глаз и еще один. Некоторые утверждали, что Десница Короля учился темным наукам, умел менять лицо, напускать личину одноглазой собаки, даже обратиться туманом. Стаи поджарых серых волков выслеживали его врагов, говорили люди, а вороны‑ падальщицы шпионили для него и нашептывали ему чужие секреты. Большая часть этих басен и в самом деле были небылицами, Дунк нисколько не сомневался в этом, но не было сомнений и в том, что у Бладрейвена шпионы были повсюду.
Однажды он видел его собственными глазами. Кожа и волосы Бриндена Риверса были белее кости, а глаз – у него был всего один глаз, второго его лишил сводный брат Злой Клинок на Краснотравном Поле – был красным, как кровь. На щеке и шее у него были родимые пятна винного цвета, отчего он и получил свое прозвище.
Когда город остался далеко позади, Дунк прочистил горло и сказал:
– Нехорошо это, головы септонам рубить. Он только говорил. Слова – это ветер.
– Некоторые слова это ветер, сир. А некоторые – измена.
Эгг был тощим, как палка, весь из ребер и локтей, но язык у него был подвешен как надо.
– Ну вот, ты заговорил, как настоящий принц.
Эгг воспринял эти слова как оскорбление, каковым они и являлись.
– Возможно, он и был септоном, но он проповедовал ложь, сир. Засуха пришла не по вине Лорда Кровавого Ворона, как и Великое Весеннее Поветрие.
– Может и так, да только если мы станем рубить головы всем глупцам и лжецам, половина городов в Семи Королевствах опустеют.
* * *
Шесть дней спустя от дождя остались одни лишь воспоминания.
|
|
|
Дунк стянул тунику, с удовольствием ощущая тепло солнечного света на своей коже. Когда налетел легкий бриз, прохладный, свежий и благоухающий, как девичье дыхание, он вздохнул.
– Вода, – объявил он – Чувствуешь ее запах? Озеро должно быть неподалеку.
– Единственный запах, который я чувствую, это запах Мейстера, сир. Он воняет. – Эгг немилосердно дернул повод мула – Мейстер остановился пощипать травку у обочины дороги, как он время от времени делал.
– На берегу озера есть старая гостиница. – Дунк останавливался там однажды, когда служил оруженосцем старику. – Сир Арлан говорил, что у них варят отличный коричневый эль. Может, нам удастся попробовать его, пока будем ждать паром.
Эгг с надеждой взглянул на него:
– Чтобы запить еду, сир?
– Какую еду?
– Ломтик жаркого? – поинтересовался мальчик. – Кусочек утки, миску тушеного мяса? Что‑ нибудь, что у них есть, сир.
Последний раз они ели горячую пищу три дня назад. С тех пор они питались паданцами и полосками старой соленой говядины, твердой как дерево. Неплохо было бы подкрепиться настоящей едой, прежде чем отправится на Север. До Стены далеко.
– Мы могли бы и переночевать там, – предложил Эгг.
– Милорд предпочитает спать на пуховой перине?
– Соломенный тюфяк меня вполне устроит, сир, – обиженно ответил Эгг.
– На кровати у нас денег нет.
– У нас есть двадцать два гроша, три звезды, один олень и тот старый колотый гранат, сир.
Дунк поскреб за ухом.
– Я думал, у нас было два серебряных оленя.
– Было, пока вы не купили палатку. Теперь один.
– У нас ни одного не останется, если мы станем ночевать на постоялых дворах. Хочешь разделить кровать с каким‑ нибудь коробейником и проснуться с блохами? – фыркнул Дунк. – Я – нет. У меня свои блохи, и они не любят чужих. Будем спать под звездами.
– Звезды это хорошо, – согласился Эгг, – но земля твердая, сир, и иногда приятно положить голову на подушку.
– Подушки, они для принцев.
Эгг был таким оруженосцем, о каком любой рыцарь мог только мечтать, но время от времени он вел себя точь‑ в‑ точь как принц. У этого парня драконья кровь, никогда не забывай об этом. У самого Дунка была кровь оборванца… по крайней мере так ему говорили на Блошином Конце, а еще, что его ждет виселица.
|
|
|
– Думаю, мы можем позволить себе эль и горячий ужин, но тратить добрую монету на постель я не собираюсь. Нам нужно сберечь наши гроши для паромщика.
Последний раз, когда он пересекал озеро, паромщик брал всего лишь пару медяков, но то было лет шесть назад, или даже семь. С тех пор все подорожало.
– Ну, – сказал Эгг, – мы могли бы воспользоваться моим сапогом для переправы.
– Могли бы, – ответил Дунк. – Но не станем.
Пользоваться сапогом было опасно. Слухи поползут. Слухи всегда ползут. Его оруженосец не случайно был лысым. У Эгга были лиловые глаза старой Валирии, а волосы сияли как кованое золото и нити серебра, сотканные вместе. Он также носил обруч в виде трехглавого дракона, когда волосы отрастали. Опасные времена настали в Вестеросе, и… одним словом, лучше было не рисковать.
– Еще слово о твоем чертовом сапоге и я так тебе двину в ухо, что ты перелетишь через это озеро.
– Уж лучше я переплыву, сир.
Эгг хорошо плавал, а Дунк нет. Мальчик повернулся в седле.
– Сир? Кто‑ то движется по дороге позади нас. Слышите лошадей?
– Я не глухой. – Дунк еще и видел пыль, которую поднимали лошади. – Большой отряд. Торопятся.
– Думаете, это разбойники, сир? – Эгг поднялся в стременах, скорее от нетерпения, чем от страха. Такой уж он был мальчик.
– Разбойники вели бы себя тише. Только лорды так шумят. – Дунк брякнул по рукояти меча, чтобы чуть ослабить лезвие в ножнах. – Тем не менее, мы съедем с дороги и дадим им проехать. Лорды бывают разные.
Никогда не мешало проявить чуточку осторожности. Дороги уже не были так безопасны, как в те времена, когда Добрый Король Дэйрон сидел на Железном Троне.
Они с Эггом укрылись за кустом, покрытым шипами. Дунк снял щит с плеча и насадил его на руку. Щит был старым, длинным и тяжелым, по форме напоминал воздушного змея, был сделан из сосны и обрамлен полосами железа. Он купил его в Каменной Септе взамен того, что Длинный Дюйм изрубил в щепки, когда они сражались. У Дунка не было времени нарисовать на нем свой вяз и падающую звезду, поэтому на щите был нарисован герб предыдущего владельца: висельник, мрачный и серый, раскачивающийся под деревом‑ виселицей. Такой знак он сам бы себе не выбрал, но щит достался дешево.
Через считанные мгновения мимо промчались первые всадники; два молодых лорденыша верхом на паре рысаков. Тот, что был на гнедом, носил на голове шлем с открытым лицом из золоченой стали с плюмажем из трех высоких перьев, белого, красного и золотого. Перья тех же цветов украшали латный шарф его коня. Черный жеребец подле него был закован в сине‑ золотой доспех. Его попона струилась на ветру, когда он прогромыхал мимо них. Улюлюкая и смеясь, всадники бок о бок пронеслись прочь, их длинные плащи развевались за ними.
|
|
|
Третий лорд ехал степенней, возглавляя длинную колонну. Отряд состоял из двух дюжин всадников, конюхов, поваров и служек, все при трех рыцарях, а также солдат и конных арбалетчиков, за которыми тянулась дюжина подвод, груженных их доспехами, палатками и провизией. С седла лорда свешивался его щит с тремя черными замками на темно‑ оранжевом фоне.
Дунку был знаком этот герб, но откуда? Лорд, которому принадлежал герб, был мужчиной в годах, угрюмым, с горьким выражением лица и коротко стриженой бородкой с проседью. «Может, он был на Эшфордском Лугу, – подумал Дунк. – Или, может, мы служили в его замке, когда я был оруженосцем сира Арлана». Старый межевой рыцарь служил в таком количестве разных цитаделей и замков в свое время, что Дунк не вспомнил бы и половины из них.
Лорд резко натянул поводья, хмуро оглядывая шипастый куст.
– Вы, в кустах! Покажитесь.
Позади него два арбалетчика сунули болты в оружие. Остальные продолжили движение.
Дунк вышел из высокой травы, со щитом на руке, правая рука покоилась на навершии меча. Его лицо покрывала красно‑ коричневая маска от пыли, поднятой лошадьми, и он был по пояс обнажен. Выглядел он весьма неряшливо, он знал это, хотя было видно, что его рост привел их в замешательство.
– Мы не ищем неприятностей, милорд. Нас всего двое, я и мой оруженосец. – Он кивком подозвал Эгга.
– Твой оруженосец? Так ты утверждаешь, что ты рыцарь?
Дунку не нравилось, как лорд смотрел на него. Эти глаза могли бы содрать с человека кожу. Благоразумнее было убрать руку с меча.
– Я межевой рыцарь, предлагающий свои услуги.
– Каждый рыцарь‑ грабитель, которого я повесил в своей жизни, говорил то же самое. Твой щит может оказаться пророческим, сир… если ты и в самом деле сир. Виселица и висельник. Это твой герб?
– Нет, милорд. Надо перекрасить щит.
– Почему? Ты обчистил чей‑ то труп?
– Я купил его, заплатив честной монетой. – Три замка, черные на оранжевом поле… где же я их видел раньше? – Я не грабитель.
Глаза лорда были точно кусочки кремня.
– Откуда у тебя шрам на щеке? Это порез от удара хлыстом?
– Кинжалом. Хотя мое лицо Вас не касается, милорд.
– Мне решать, что меня касается, а что нет.
К этому времени два молодых рыцаря рысцой вернулись посмотреть, что задержало их отряд.
– Вот ты где, Горми, – крикнул всадник на черном жеребце, молодой человек, сухощавый и гибкий, с красивым гладко выбритым лицом с правильными чертами. Черные блестящие волосы ниспадали на ворот. Его дублет был сделан из темно‑ синего шелка, окаймленного золотым атласом. На груди золотыми нитями был вышит зазубренный крест с золотыми скрипками в первой и третьей четвертях и золотыми мечами во второй и четвертой. Темно‑ синий дублет подходил под его глаза, которые искрились весельем. – Эйлин переживал, не свалился ли ты с лошади. Кажется, он просто искал предлог, я вот‑ вот оставил бы его позади дышать пылью.
– Кто эти два разбойника? – спросил всадник на гнедом.
– У Вас нет права называть нас разбойниками, милорд, – ощетинился на оскорбление Эгг. – Когда мы увидели поднятую вами пыль, мы думали, что это вы бандиты, это единственная причина, по которой мы спрятались. Это сир Дункан Высокий, а я его оруженосец.
Лорденыши обратили на его слова меньше внимания, чем на кваканье лягушки.
– Думаю, это самая крупная деревенщина, которую я когда‑ либо видел, – объявил рыцарь с тремя перьями. – У него было пухлое лицо, обрамленное кудрями цвета темного меда. Семь футов и ни дюймом меньше, могу побиться об заклад. Представьте, с каким грохотом он рухнет.
Дунк почувствовал, как краска заливает его лицо. «Ты бы проиграл свой заклад», – подумал он. Последний раз, когда мерили его рост, брат Эгга Эймон объявил, что ему не хватало дюйма до семи футов.
– Это твой боевой конь, сир Великан? – спросил лорденыш с перьями. – Полагаю, мы могли бы забить его на мясо.
– Лорд Эйлин часто забывает о хороших манерах – сказал черноволосый рыцарь. – Прошу Вас простить его за грубые слова, сир. Эйлин, проси прощения у Сира Дункана.
– Если это необходимо. Вы простите меня, сир? – не дожидаясь ответа, он повернул своего гнедого и рысью двинулся по дороге.
Второй задержался.
– Вы направляетесь на свадьбу, сир?
От ноток в его тоне Дунк страстно захотел дернуть его за чуб. Он поборол желание и ответил:
– Мы ждем паром, милорд.
– Как и мы. Но единственные лорды здесь – это Горми и этот никудышный бродяга Эйлин Кокшо. Я сам странствующий межевой рыцарь, как и Вы. Сир Джон Скрипач, так меня называют.
Имя было подходящим для межевого рыцаря, но Дунк никогда не видел межевого рыцаря, который бы был одет и вооружен с таким блеском и имел бы такого превосходного коня. Рыцарь золотой межи, подумал он.
– Мое имя Вам известно. Моего оруженосца зовут Эгг.
– Рад знакомству, сир. Поедемте с нами в Белостенный замок, преломим пару копий, чтобы помочь Лорду Баттервелу отпраздновать его очередную свадьбу. Бьюсь об заклад, вы смогли бы достойно выступить.
Дунк не участвовал в турнирах со времен Эшфордского Луга. «Если бы мы получили пару выкупов, мы бы хорошо ели по пути на Север», – подумал он, но лорд с тремя замками на щите заявил:
– Сиру Дункану надо ехать по своим делам, как и нам.
Джон Скрипач никакого внимания на слова старшего не обратил.
– Очень хотел бы скрестить с Вами мечи, сир. Я сражался с мужчинами из многих земель и народов, но никто Вашего роста мне не попадался. Ваш отец был таким же высоким?
– Я не знал своего отца, сир.
– Печально это слышать. Мой родитель также покинул меня слишком рано. – Скрипач повернулся к лорду трех замков. – Нам нужно попросить сира Дункана присоединиться к нашей веселой компании.
– Нам не нужны ему подобные.
У Дунка не было слов. Нищие межевые рыцари не часто получали приглашения от высокорожденных лордов сопровождать их. «У меня больше общего с их слугами». Судя по длине колонны, Лорд Кокшо и Скрипач привели с собой конюхов, чтобы смотреть за их лошадьми, поваров, чтобы кормить их, оруженосцев, чтобы чистить их доспехи, стражу, чтобы защищать их. У Дунка был Эгг.
– Ему подобные? – Скрипач засмеялся. – Это какие же? Такие же большие? Погляди, как он велик. Нам нужны сильные мужчины. Молодые мечи стоят дороже старых имен, так часто говорят.
– Глупцы – так говорят. Вы едва знакомы с этим человеком. Он может быть разбойником или одним из соглядатаев Лорда Бладрейвена.
– Ничей я не соглядатай, – сказал Дунк. – И милорд не имеет права говорить обо мне так, словно я глух или мертв, или нахожусь в Дорне.
Глаза из кремня уставились на него.
– В Дорне Вам самое место, сир. Я Вам разрешаю туда отправиться.
– Не обращайте на него внимания, – сказал Скрипач. – Он горький старый калач, всех подозревает. Горми, у меня хорошее предчувствие на счет этого парня. Сир Дункан, Вы отправитесь с нами в Белостенный замок?
– Милорд, я… – как он мог оставаться в одном лагере с такими? Их прислуга поднимет их палатки, их конюхи станут чистить скребницами их лошадей, их повара приготовят им по каплуну или доброму куску говядины, в то время как Дунк и Эгг будут жевать полоски твердого соленого мяса. – Я не могу.
– Видите, – сказал Лорд с замками. – Он знает свое место, и оно не с нами.
Он повернул коня обратно к дороге:
– Лорд Кокшо уже опередил нас на пол‑ лиги.
– Полагаю, мне снова нужно догонять его, – Скрипач улыбнулся Дунку извиняющейся улыбкой. – Возможно, мы снова встретимся когда‑ нибудь. Надеюсь. Очень хотел бы преломить с Вами копья.
Дунк не знал, что на это ответить.
– Удачи на турнире, сир, – сообразил он, наконец, но к этому времени Сир Джон уже догонял колонну. Старый лорд скакал вслед за ним. Дунк был рад увидеть его спину. Ему не понравились ни его глаза из кремня, ни наглость Лорда Эйлина. Скрипач был достаточно вежлив, но и в нем было что‑ то странное.
– Две скрипки, два меча, вышитый крест, – сказал он Эггу, наблюдая, как оседает за ними пыль. – Это какой дом?
– Никакой, сир. Никогда не видел такой герб ни на одном из щитов.
А может, он и вправду был межевым рыцарем. Дунк свой герб выдумал сам на Эшфордовом лугу, когда кукольница по имени Тансель Длинная спросила у него, что он нарисовал бы на своем щите.
– А старший лорд не был какой‑ нибудь родней Дому Фреев? – У Фреев были замки на щитах, и их земли были неподалеку.
Эгг закатил глаза.
– У Фреев герб в виде двух синих башен, соединенных мостом на сером фоне. А это были три замка, черных на оранжевом поле, сир. Вы мост видели?
– Нет. – Он это делает просто для того, чтобы позлить меня. – А в следующий раз, когда станешь закатывать глаза, я так двину тебе в ухо, что они закатятся в твою башку навсегда.
У Эгга был виноватый вид:
– Я не хотел…
– Не важно, что ты хотел. Просто скажи, кто это был.
– Гормон Пик, лорд Старпайка.
– Это в Просторе, так? У него действительно три замка?
– Только на щите, сир. Дом Пиков владел тремя замками когда‑ то, но потом два из них были потеряны.
– Как можно потерять два замка?
– Нужно сражаться на стороне Черного Дракона, сир.
– Ага, – Дунк почувствовал себя дураком. Опять.
В течение двухсот лет королевством правили потомки Эйгона Завоевателя и его сестер, которые объединили Семь Королевств в одно и выковали Железный трон. Их королевские стяги украшали трехглавые драконы Дома Таргариен, красные на черном. Шестнадцать лет назад бастард короля Эйгона IV по имени Дэймон Черное Пламя поднял мятеж против своего законнорожденного брата. Дэймон также использовал трехглавых драконов, но поменял цвета, как и многие бастарды. Его мятеж закончился на Краснотравном Поле, где погиб сам Дэймон и его сыновья‑ близнецы под дождем стрел Лорда Бладрейвена, Кровавого ворона. Те из мятежников, кто выжил и преклонил колено, были прощены, но некоторые потеряли земли, некоторые титулы, а некоторые золото. Все отдали заложников в качестве поруки за свою верность в будущем.
Три замка, черные на оранжевом.
– Теперь вспомнил. Сир Арлан не любил рассказывать о Краснотравном Поле, но однажды, выпив, он поведал, как погиб сын его сестры.
Казалось, он почти слышал голос старика, чувствовал запах вина в его дыхании.
– Роджер из Пеннитри, так его звали. Его голову проломил булавой лорд с тремя замками на щите – Лорд Гормон Пик. Старик так и не узнал его имени. Или не хотел узнавать. К тому времени Лорд Пик, Джон Скрипач и их отряд превратились в столб красной пыли вдали. Шестнадцать лет прошло. Самозванец погиб, его последователи бежали в изгнание или были прощены. В любом случае, ко мне это никакого отношения не имеет.
Какое‑ то время они ехали молча, слушая жалобные крики птиц. Поллиги спустя, Дунк прочистил горло и сказал:
– Баттервел, он сказал. Его земли рядом?
– На противоположном берегу озера, сир. Лорд Баттервел был мастером‑ над‑ монетой, когда король Эйгон сидел на Железном Троне. Король Дэйрон сделал его Десницей, но ненадолго. Его цвета зеленый, белый и желтый, сир. – Эгг обожал рисоваться своими познаниями в геральдике.
– Он друг твоего отца?
Эгг состроил мину.
– Мой отец никогда не любил его. Во время Мятежа, второй сын Лорда Баттервелла сражался на стороне самозванца, а его старший сын на стороне короля. Так он был уверен, что окажется на стороне победителя при любом исходе. Лорд Баттервелл ни за кого не сражался.
– Некоторые назвали бы его разумным
– Мой отец зовет его трусом.
Ага, так и зовет. Принц Мэйкар был жестким человеком, гордым и полным презрения.
– Нам надо будет пройти мимо Белостенного, чтобы добраться до Королевского тракта. Почему бы не набить животы? – От одной этой мысли его живот заурчал. – Возможно, кому‑ то из гостей на свадьбе понадобиться эскорт, чтобы сопроводить его обратно до поместья.
– Вы сказали, что мы едем на Север.
– Стена стоит восемь тысяч лет, постоит еще немного. До нее тысяча лиг отсюда, а немного серебра в нашем кошеле не помешает. Дунк представлял себя верхом на Громе, скачущим на встречу этому горьколицему лорду с тремя замками на щите. Было бы здорово. Вас побил оруженосец старого Сира Арлана, сказал бы я ему, когда он придет выкупать свое оружие и доспех. Мальчик, который пришел на смену тому, которого Вы убили. Старику бы понравилось.
– Вы же не собираетесь участвовать в турнире, сир?
– Возможно, сейчас самое время
– Нет, сир.
– Возможно, сейчас самое время дать тебе в ухо. Мне нужно победить всего в двух схватках. Если бы я получил два выкупа и заплатил один, мы бы ели как короли целый год.
– Если была бы общая рукопашная, я бы принял участие. – Рост и сила Дунка послужат ему лучше в рукопашной, чем в конном турнире.
– На свадьбах обычно рукопашных не бывает, сир.
– На свадьбах обычно бывают пиры. Нам предстоит долгий путь. Почему бы не наесться от души хоть раз?
* * *
Солнце спустилось низко к западу к тому времени, и когда они увидели озеро, его воды мерцали красными и золотыми отблесками, яркими, как лист кованой меди. Когда они увидели башенки гостиницы над ивами, Дунк снова скинул свою пропахшую потом тунику и остановился плеснуть в лицо водой. Он смыл дорожную пыль, как мог, и провел мокрыми пальцами по копне своих волос с солнечными прожилками. Ни со своим ростом, ни со шрамом, пересекавшим его щеку, он ничего поделать не мог, но он хотел выглядеть получше дикого рыцаря‑ разбойника.
Гостиница представляла собой большое серое растянувшееся бревенчатое здание с башенками, половина его стояла на сваях над водой. Гать из грубо обрезанных досок вела над болотистым берегом озера к месту погрузки на паром, но ни самого парома, ни паромщиков видно не было. Через дорогу стояла крытая соломой конюшня. Неприветливая каменная стена окружала двор, но ворота были открыты. Внутри двора они обнаружили колодец и корыто для водопоя.
– Напои животных, – сказал Эггу Дунк. – Смотри, чтобы они не пили слишком много. Я спрошу насчет еды.
Хозяйку гостиницы он застал подметающей ступени.
– Вы на паром пришли? – спросила его женщина. – Тогда вы опоздали. Солнце почти село, а Нед не любит пересекать озеро ночью, если только луна не полная. Но с утра он уже будет здесь.
– Знаешь, сколько он просит?
– Три гроша за каждого из вас и десять за лошадь.
– У нас две лошади и мул
– За мулов он тоже десять берет.
Дунк подсчитал расходы и у него получилось шесть и тридцать, больше, чем он надеялся потратить.
– Прошлый раз это стоило два гроша и шесть за лошадь.
– Ты это Неду скажи, мне‑ то что. Если нужна кровать, так у меня свободных нет. Лорд Шони и Лорд Костейн привели с собой свиту. Гостиница того гляди треснет.
– А Лорд Пик здесь? – Он убил оруженосца сира Арлана. – Он был с Лордом Кокшо и Джоном Скрипачем.
– Нед их перевез в последний заплыв. – Она оглядела Дунка с головы до ног. – Вы с их отряда, что ли?
– Просто встретились с ними на дороге. – Приятный запах, от которого у Дунка потекли слюнки, сочился из окон гостиницы, – Может, мы отведаем вашего жаркого, если оно не слишком дорого.
– Оно из дикого кабана, – сказала женщина, – хорошо перченое, с луком, грибами и пюре из репы.
– Обойдемся без репы. Пару кусков кабана и по кружке вашего доброго коричневого эля нам хватит. Сколько это будет стоить? И, возможно, у вас найдется место в конюшне, чтобы переночевать?
Это было ошибкой.
– Конюшни для лошадей. Поэтому они и называются конюшнями. Ты здоров, как лошадь, это точно, но я вижу только одну пару ног. – Она отгоняющим движением ткнула в его сторону метлой. – Я не могу накормить все Семь Королевств. Кабан для постояльцев, как и мой эль. Не допущу чтобы лорды говорили, что у меня закончилась еда и выпивка прежде, чем они насытились. В озере полно рыбы, а возле пней стоит лагерем такое же жулье. Межевые рыцари, если верить им на слово. – По ее тону было ясно, что она им не верит. – Может, они с тобой едой поделятся. Мне дела нет. Теперь уходи, у меня работы полно. – Дверь с громким хлопком закрылась за ней, прежде чем Дунк успел спросить, где находятся эти самые пни.
Он обнаружил сидящего на корыте Эгга, который опустил ноги в воду и обмахивал лицо своей большой обвислой шляпой.
– Они делают жаркое из свиньи, сир? Я чувствую запах свинины.
– Из дикого кабана, – мрачно сказал Дунк. – но кому нужен кабан, когда у нас есть старая добрая соленая говядина?
Эгг скорчил рожу.
– А можно я съем свои сапоги вместо говядины, сир? Я сделаю себе новую пару из соленой говядины. Она покрепче будет.
– Нет, – сказал Дунк, сдерживая улыбку. – Ты не можешь съесть сапоги. Еще слово, и ты отведаешь мой кулак. Вынь ноги их корыта. – Он нашел свой шлем на спине мула и протянул его Эггу. – Набери воды из колодца, и мы размочим говядину.
Если ее не размачивать достаточно долго, можно будет зубы обломать. Вкуснее было бы размочить ее в эле, но и в воде было терпимо.
– Не вздумай из корыта набирать, не хочу чувствовать вкус твоих ног.
– Мои ноги только улучшили бы ее вкус, сир, – сказал Эгг, играя пальцами ног. Но сделал так, как ему было велено.
Найти межевых рыцарей оказалось не трудно. Эгг разглядел отблески их костра возле берега озера, туда‑ то они и отправились, ведя на поводу животных. В шлеме Дунка, который мальчик нёс подмышкой, хлюпало при каждом шаге. К этому времени от солнца осталось лишь алое воспоминание на западе. Вскоре деревья расступились и они обнаружили, что оказались на месте прежней богорощи. Лишь белые пни и сплетения мертвенно‑ бледных корней напоминали о деревьях, которые возвышались здесь, когда Вестеросом правили Дети Леса.
Посреди пней чардрев возле костра на корточках сидели двое мужчин и пили вино, передавая мех друг другу. Их лошади паслись позади рощи, а оружие и доспехи были аккуратно сложены поодаль. Мужчина, который был гораздо моложе первых двух, сидел отдельно, прислонившись спиной к каштану.
– Приятно встретиться, сиры, – приветствовал Дунк издалека самым беспечным тоном. Всегда неразумно подходить к вооружённым людям без предупреждения. – Меня зовут сир Дункан Высокий, а парня – Эгг. Можем мы разделить тепло вашего огня?
|
|
|
