 |
Михаил Рыбаков. По следу «тигриного глаза»
|
|
|
|
Михаил Рыбаков
По следу «тигриного глаза»
…Давно это было. У охотника удэгейца Сини дочь выросла избалованная да капризная. Все бы ей наряжаться да хвастаться. Однажды пристала она к отцу, потребовала, чтобы принес ей для украшения глаз тигра.
– Что ты, дочка, – стал усовещать ее отец. – Разве не знаешь, что тигра убивать нельзя. А тебе еще глаз его подавай. Ни за что не пойду на такое.
Но дочь и слышать ничего не желает. Отдай ей желтый тигриный глаз, и все тут. Сини и упрашивал дочь, и пробовал голос повышать, отговаривая отказаться от своего. Ничего не помогло. Согнулся от горя Сини, перевязал понадежнее улы да и пошел в тайгу. Идет, а сам думает: «Что же мне делать. Не убивать же, поди, тигра. Нельзя. Он хозяин тайги, однако».
Забрался в такую чащобу Сини, где и не бывал никогда. Самые тигриные места. Глушь такая, что никак дальше пробраться не может. Скалы кругом, темные пасти пещер всюду. Кедры, словно сторожа мохнатые, кругом стоят. Колючки за одежду цепляются.
Устал, сел. Двинуться нет сил. Думает: «Хоть бы тигр пришел да унес меня…»
Только он это подумал, а тигр тут и стоит. Голова, как большой бубен у шамана, здоровенная, сам весь полосатый, усы длинные. А глаза горят желтым огнем с белыми и зелеными искорками. Страшные. Красивые.
Думает Сини: «Однако, конец пришел»…
Только тигр что‑ то не торопится. Посмотрел на беднягу да и заговорил по‑ удэгейски:
– Скажи, охотник, зачем пришел сюда, в мое царство?
Не посмел тот скрыть от тигра свое горе, рассказал все.
Грозно взглянул на него владыка тайги и сказал:
– Глаза мои ты не получишь. А поди‑ ка на берег Большой Соленой Воды, иди по нему да приглядывайся. Увидишь чего тебе надо.
|
|
|
Потом махнул хвостищем полосатым, прыгнул в кусты и пропал из виду, как будто в тумане растворился.
Сини еще долго щупал себя: цел ли остался. Может, однако, помер? Но видит, цел. Пошел к Большой Соленой Воде. Долгий был путь и трудный. Перевал за перевалом, речка за речкой. День, два, три идет. Вот уже и неделя прошла. И тут с высокой сопки увидел Сини Большую Соленую Воду.
«Однако, она, как небо, большая», – подумал охотник. Спустился с горы. Попал на берег, стал приглядываться. Смотрел‑ смотрел– ничего не видит. Все море да камни на берегу. Грустно стало ему. Идет по берегу – голову опустил, под ноги смотрит…
И вдруг видит. Что такое? Лежит на песочке среди других разных камешков… тигриный глаз. Сверкает желтым огнем, зеленые искорки по нему гуляют на солнце. И сам словно светится изнутри. Поднял его Сини, тяжелый глаз, холодный, видно, давно потерял его тигр, стал глаз каменный…
Положил его в коробочку берестяную. Потом видит – еще и еще такие же камешки желтые да зеленоватые валяются. Собрал, принес домой, ожерелье дочери сделал. А как надела дочь ожерелье, стала умной, послушной да почтительной. Совсем другая стала. Видно, «тигриный глаз» помог…
Так рассказывает легенда о цветных камешках, встречающихся на берегу Амурского залива – халцедонах, агатах и сердоликах. Есть там чудесная бухта Мелководная. Ее окружают высокие сопки, «столовые» горы. Берега покрыты галечником и песчаными наносами. Правильнее было бы назвать Мелководную Сердоликовой бухтой. По своим богатствам она нисколько не уступает берегам Черного моря у Коктебеля. Целую коллекцию разных халцедонов, красных сердоликов, слоистых агатов, полосатых и зеленых яшм можно набрать здесь после шторма.
Ученые разгадали тайну рождения этих камней. В далекие‑ далекие времена в древних вулканических лавовых потоках в момент остывания их оказались и кремнистые минералы. Некоторые из них получились в виде полупрозрачных натеков.
|
|
|
Особенно хороши «медовые» сердолики. Видом они напоминают янтарь, но тверды, как кварц. Есть и камни красного цвета, но они попадаются реже. И совсем редко можно встретить ярко‑ оранжевые сердолики. Некоторые из них принимают слоистую структуру.
А халцедоны! Как разнообразны они и по окраске и по форме. Однажды на Мелководной был найден камень почти совершенно белый, прозрачный. Он был очень похож на кусочек льда. Природа словно задумалась, как еще украсить его, и придумала: внутри камня, как будто капелька алой крови, горит небольшой кусочек красного кварца. Как, каким образом микроскопическая доля красящего окисла попала внутрь белоснежного камня – загадка природы.
Разве можно пройти мимо другого чуда. На этот раз в оранжевом халцедоне образовалась маленькая пустотка, диаметром в несколько сантиметров, и эта крошечная пещерка внутри оказалась словно усыпанной брильянтовой пылью. Ее устилали кристаллики горного хрусталя.
Встречаются халцедоны, сильно окатанные морем и штрихованные приливом. Иногда природная полировка настолько совершенна, что, кажется, камни только что доставлены из гранильной мастерской, где приобрели форму кабошонов, бусинок и пластинок. Их можно почти без обработки использовать в ювелирном деле.
И не одна бухта Мелководная богата цветными камнями. Если пройти по галечниковым россыпям рек Борисовки, Комаровки, Артемовки, можно набрать немало различно окрашенных халцедонов с тонкослоистой структурой и замысловатым рисунком. На реках Большая Уссурка, Партизанская найдены опалы и снежно‑ белые агаты. А в районе бухты Ольги – многоцветные слоистые бледно‑ зеленые, желтоватые и нежно‑ розовые агаты. Они могут быть использованы не только в ювелирных мастерских, для изготовления маленьких скульптур – гемм, но и в точной механике.
…Где блистали, низвергаясь
Меж зелеными дубами,
Водопады Миннегаги,
Жил старик, дакот суровый.
Делал он головки к стрелам,
Острия из халцедона,
Из кремня и крепкой яшмы,
Отшлифованные гладко,
Заостренные, как иглы…
Так воспел халцедон поэт Г. Лонгфелло з своей знаменитой поэме «Песнь о Гайавате».
|
|
|
Не только Приморье, но и Приамурье богато халцедонами.
Соболь… Его не поймал, а сделал охотник‑ художник пять тысяч лет тому назад. Был он, вероятно, хорошим следопытом, много соболей попало в его ловушки. И решил он сделать зверька из камня. Нетрудно было найти на берегу реки хороший обломок светлого полупрозрачного халцедона. И вот уже не наконечник стрелы выходит из рук древнего мастера, а удивительно похожая на соболя фигурка. Может быть, стала она амулетом, который приносил охотнику счастье и хранил его в тайге, а может быть, украшением.
Замечательное изделие далекого предка нанайцев, ульчей обнаружено было на месте древнего поселения близ села Тахты на Амуре. Летом 1968 года здесь работала археологическая экспедиция под руководством академика Алексея Павловича Окладникова.
Поселение каменного века у села Тахты дало интереснейший материал, который свидетельствует о том, что на этом месте в неолитическое время был своеобразный «художественный центр». Возможно, это были мастерские, где изготовлялись украшения из разноцветного халцедона и яшмы, оникса, причем использовался известный в то время метод отжима. От осколка халцедона другим твердым камнем постепенно откалывались – отжимались маленькие кусочки камня, пока он не приобретал ту форму, которую старался ему придать древний мастер.
Первая реалистическая фигурка животного, сделанного в столь отдаленные времена – халцедоновый соболь – оказалась невелика. В длину она имеет немногим более трех сантиметров.
Возможно, в скором времени мастера заинтересуются поделочными камнями, рожденными вулканами, и появятся самые различные украшения из красноватого сердолика, зеленой плазмы, медового халцедона, найденных на побережье Тихого океана.
|
|
|
