§2. Временная конкуренция

Временная конкуренция (другое определение - «темпоральная») рассчитывает разрешение одних и тех же отношений в соответствии с двумя или более нормами Уголовного кодекса, принятого на разных этапах его осуществления (до и после совершения преступления). В этом случае основное коллизионное правило устранения конкуренции связано с обратной силой уголовного закона и его пределами (ст. 10 УК РФ).

Темпоральная конкуренция уголовно-правовых норм — это конкуренция уголовно-правовых норм, имеющих различный временной период действия. Она возникает в случаях, когда после совершения преступления уголовно-правовая норма, предусматривающая ответственность за это преступное деяние, претерпевает изменения в результате: а) принятия нового кодифицированного уголовного закона или корректировки действующего УК РФ; б) изменения правовых актов, выступающих в качестве бланкетной части соответствующей уголовно-правовой нормы; в) изменения конкретизирующих (вторичных) уголовно-правовых предписаний, сформулированных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Иными словами, темпоральная конкуренция является следствием изменения содержания уголовно-правовых норм[33].

Так, например, Федеральным законом от 13 июля 2015 г. № 228-ФЗ ст. 170 УК РФ была изложена в новой редакции. И если искажение сведений государственного кадастра недвижимости осуществлено должностным лицом 16 апреля 2015 г., а официальная квалификация его действий дается в октябре 2017 г., то на применение претендуют ст. 170 УК РФ в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, действовавшая во время совершения преступления, и ст. 170 УК РФ в редакции Федерального закона от 13 июля 2015 г. № 228-ФЗ, которая действует в момент принятия решения о квалификации. Правоприменитель должен выбрать одну из этих уголовно-правовых норм, имеющих различный временной период действия (т. е. «новую» или «старую» редакцию ст. 170 УК РФ), руководствуясь правилами преодоления темпоральной конкуренции.

Проблемы квалификации преступлений при темпоральной конкуренции уголовно-правовых норм приобретают повышенную актуальность в связи с динамичным изменением уголовного законодательства. С момента принятия УК РФ в его текст внесено более 3 тыс. изменений. На 12 октября 2017 г. принято 204 федеральных закона о внесении изменений в УК РФ, причем частота соответствующих поправок только возрастает. Так, в 2009 г. принято 13 федеральных законов о внесении изменений в УК РФ, в 2010 г. - 22, в 2011 г. -12, в 2012 г. -14, в 2013 г. - 20, в 2014 г. - 23, а в 2015 г. - 15, в 2016 г. - 13 подобных законов, в 2017 – 17 приговоров, в 2018 – 12 приговоров, в 2019 – 10 приговоров. Таким образом, начиная с 2009 г., УК РФ подвергается изменениям в среднем не реже одного раза в месяц. При этом большинство статей Особенной части УК РФ изменялись неоднократно[34].

Предпосылкой правильного разрешения темпоральной конкуренции уголовно-правовых норм является точное определение времени совершения квалифицируемого деяния, так как в соответствии с ч. 1 ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Этот вопрос приобретает особое значение в тех случаях, когда общественно опасное деяние выполнено в период действия одного, а преступные последствия наступили в период действия другого уголовного закона (либо если после совершения деяния, но до наступления последствий изменилась редакция статьи Особенной части УК РФ, подлежащая применению).

В силу прямого указания ч. 2 ст. 9 УК РФ временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий.

Так, в декабре 1993 г. Б. незаконно распорядился деньгами акционерного общества, что в июле 1994 - июне 1995 г. причинило акционерному обществу материальный ущерб. При этом уголовная ответственность за такое деяние была установлена с 1 июля 1994 г. На основании ч. 2 ст. 9 УК РФ Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации приговор в части осуждения Б. по ст. 148. 3 УК РСФСР отменила и прекратила дело за отсутствием состава преступления, поскольку действия, причинившие впоследствии материальный ущерб, совершены осужденным в декабре 1993 г., а уголовная ответственность за это деяние установлена с 1 июля 1994 г. [35]

В уголовно-правовой литературе высказывается мнение о том, что преступления с материальными составами должны признаваться юридически оконченными с момента наступления общественно опасных последствий, в связи с чем предлагается внести соответствующие изменения в ч. 2 ст. 9 УК РФ[36]. Однако, как представляется, для этого нет достаточных оснований. Очевидно, что лицо может прогнозировать уголовно-правовые последствия своего поведения только путем обращения к уголовному законодательству, которое действует во время совершения деяния. Если же квалифицировать преступление с материальным составом на основании уголовного закона, действующего в момент наступления последствий, то не исключена возможность привлечения к более строгой ответственности, предвидеть которую лицо было не в состоянии, что явно противоречит принципу субъективного вменения и требованиям правовой определенности. К тому же если признать временем совершения преступлений с материальным составом момент наступления общественно опасных последствий, то нам придется допустить возможность привлечения к уголовной ответственности за действия (бездействия), которые в момент их совершения не признавались преступными.

Наконец, нельзя не отметить, что предписания ч. 2 ст. 9 УК РФ создают гарантии от необоснованного применения уголовной репрессии к лицу, которое на момент общественно опасного деяния не достигло возраста уголовной ответственности. Так, например, в настоящее время совершенное 15-летним подростком нарушение правил дорожного движения, повлекшее смерть человека, не влечет уголовной ответственности, вне зависимости от времени наступления последствий (ответственность по ст. 264 УК РФ наступает с 16 лет). А если время совершения преступлений с материальным составом будет перенесено на момент наступления последствий, то это деяние при наличии отдаленных во времени последствий, наступивших после достижения 16-летия, может рассматриваться как преступное, что явно противоречит принципам уголовного права.

Определенными особенностями отличается определение времени совершения сложных единичных преступлений (их признаки и особенности квалификации подробно рассмотрены в главе 7 настоящей монографии).

Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что если часть объективной стороны длящегося или продолжаемого преступления совершена в период действия нового закона (независимо от того, является он более мягким или более строгим), то применяться должен новый уголовный закон[37]. Следовательно, временем совершения продолжаемого преступления является время совершения последнего из тождественных действий, образующих в совокупности единое преступление.

Временем совершения длящегося преступления следует считать момент его фактического прекращения вследствие добровольных действий самого виновного, пресечения правоохранительными органами либо отпадения правовой обязанности, неисполнение которой образует длящееся преступление. Иными словами, при совершении длящегося или продолжаемого преступления в период действия разных уголовных законов (или различных редакций УК РФ) темпоральная конкуренция уголовно-правовых норм разрешается в пользу нормы, которая действовала на момент фактического окончания преступления.

Временем совершения преступления, переросшего из другого преступления, признается момент перерастания первоначального преступного деяния в более тяжкое. Например, если кража, начатая поздним вечером 30 апреля, после появления собственника имущества утром 1 мая переросла в разбой, то содеянное квалифицируется как единичное преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 162 УК РФ, а временем его совершения признается 1 мая.

Установление времени совершения преступления с альтернативными деяниями зависит от того, сколько именно из альтернативно перечисленных в статье Особенной части УК деяний совершено виновным. Когда им совершено только одно из альтернативных деяний, то проблем с определением времени совершения преступления не возникает - им признается время совершения соответствующего преступного деяния. Если же виновным совершено несколько альтернативных деяний с временным промежутком между ними, то временем преступления следует признавать время совершения последнего из этих деяний[38].

Например, 15 ноября 2014 г. А. и Б. группой лиц по предварительному сговору незаконно приобрели огнестрельное оружие, хранили его в течение месяца, а 15 декабря 2014 г. сбыли оружие. В период совершения указанных действий, альтернативно перечисленных в ст. 222 УК РФ, в ч. 2 ст. 222 УК РФ, предусматривающую ответственность за незаконный оборот предметов вооружения группой лиц по предварительному сговору, были внесены изменения. Федеральным законом от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ в санкцию ч. 2 ст. 222 УК РФ включено дополнительное наказание в виде штрафа, соответствующие изменения вступили в силу 6 декабря 2014 г.

В соответствии с известными правилами квалификации совершенные альтернативные деяния в этой ситуации не образуют совокупности преступлений; их необходимо рассматривать как одно преступление, состоящее из трех деяний (незаконные приобретение, хранение, сбыт оружия). А поскольку одно из этих деяний совершено в период действия нового уголовного закона (УК РФ в ред. Федерального закона от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ), для квалификации преступления и назначения наказания необходимо применять новый закон[39].

Указанное правило определения времени совершения преступления применимо и к преступлениям с альтернативными предметами или потерпевшими (например, к преступлениям, предусмотренным ст. 145. 1, ч. 1 ст. 298. 1 УК РФ и др. ). Что же касается преступлений с альтернативными последствиями, то время их совершения устанавливается в соответствии с предписаниями ч. 2 ст. 9 УК РФ.

Часть 2 ст. 9 УК РФ статья не содержит ответа на вопрос о том, как определяется время совершения преступления соучастниками, выполняющими организаторские, подстрекательские, пособнические функции. Между тем ответ на него имеет важное прикладное значение, поскольку преступные деяния организатора, подстрекателя и пособника, как правило, отдалены во времени от действий (бездействия) исполнителя. Причем имеют место случаи, когда организаторские, подстрекательские, пособнические действия совершены в период действия одного уголовного закона, а исполняется преступление после вступления в силу нового закона (новой редакции УК РФ).

В теории уголовного права представлены два подхода к определению времени совершения преступных деяний соучастников, не принимавших участия в исполнении преступления. Согласно первому из них, время совершения преступления для любого из соучастников должно определяться по моменту совершения преступления исполнителем. Второй подход предполагает дифференцированное определение времени совершения преступных деяний соучастников в зависимости от момента выполнения каждым из них собственных действий (организаторских, подстрекательских, пособнических).

С точки зрения принципа субъективного вменения (ст. 5 УК РФ) второй подход выглядит более предпочтительным. Организатор, подстрекатель, пособник могут прогнозировать уголовно-правовые последствия своих преступных деяний, основываясь на том уголовном законе, который действует в момент их совершения. Поэтому применение к ним нового уголовного закона, действовавшего в период непосредственного исполнения объективной стороны преступления, недопустимо (за исключением случаев, когда новый закон улучшает положение соучастников)[40].

Темпоральная конкуренция уголовно-правовых норм разрешается на основе взаимосвязанных предписаний ч. 1 ст. 9 и ч. 1 ст. 10 УК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Иными словами, по общему правилу, применению подлежит уголовно-правовая норма, которая действовала во время совершения преступления. Вместе с тем ч. 1 ст. 10 УК РФ предусматривает возможность обратного (ретроактивного) действия уголовного закона, то есть допускает в строго определенных случаях применение нового уголовного закона (новой редакции УК РФ) для квалификации деяний, совершенных во время действия «старого» (утратившего силу) уголовного закона.

Согласно ч. 1 ст. 10 УК РФ уголовный закон имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в следующих случаях:

а) если уголовный закон устраняет преступность деяния, то есть полностью либо частично декриминализует деяние, которое по ранее действующему уголовному закону признавалось преступлением. В решении по конкретному делу высшая судебная инстанция указала, что «по смыслу ст. 10 УК РФ законом, устраняющим преступность деяния, считается закон, объявляющий о декриминализации этого деяния, т. е. об исключении его из Уголовного кодекса и, следовательно, об отмене уголовной ответственности и наказания за его совершение». Однако эта позиция требует некоторого уточнения, так как исключение статьи (части статьи) Особенной части УК РФ не всегда имеет следствием декриминализацию деяния, так как это деяние может быть предусмотрено другой уголовно-правовой нормой. Так, например, исключение ст. 265 из УК РФ не привело к декриминализации оставления места дорожно-транспортного происшествия; соответствующее деяние осталось преступным, поскольку она охватывается общей уголовно-правовой нормой об ответственности за оставление в опасности (ст. 125 УК РФ). Точно так же исключение из УК РФ ч. 3 ст. 138 не устранило преступность незаконного оборота специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, так как одновременно с этим в УК РФ была включена ст. 138. 1, предусматривающая ответственность за те же деяния. Исходя из этого, устраняющим преступность деяния можно считать только такой уголовный закон, который полностью или частично исключает из УК РФ предписания об уголовной ответственности за определенное деяние, при условии, что ответственность за это деяние (отдельные его элементы) не предусмотрено другой уголовно-правовой нормой;

б) если уголовный закон смягчает наказание, то есть предусматривает более мягкую санкцию за совершенное лицом преступление по сравнению с санкцией уголовного закона, действовавшего во время совершения преступного деяния. В частности, санкция считается более мягкой, если: из санкции исключен наиболее строгий вид наказания; в санкцию включен альтернативный более мягкий вид применимого наказания; в санкции нового уголовного закона снижены верхний или нижний пределы наказания; из санкции исключено дополнительное наказание; в санкцию включен альтернативный более мягкий вид дополнительного наказания; дополнительное наказание смягчено или перестало быть обязательным;

в) если уголовный закон иным образом улучшает положение лица, совершившего преступление[41].

Взаимосвязанные предписания ч. 1 ст. 9 и ч. 1 ст. 10 УК РФ приводят к выводу о том, что для правильной квалификации преступления при изменении уголовного закона необходимо:

1) четко определить конкурирующие уголовно-правовые нормы. Для этого преступление должно быть квалифицировано как минимум дважды — на основании уголовного и связанного с ним бланкетными связями «позитивного» законодательства, действовавшего во время совершения преступления, и с точки зрения актуального (действующего на момент квалификации) законодательства. Причем результаты первой и второй уголовно-правовой оценки могут существенно различаться.

Так, например, в октябре 2017 г. органы предварительного расследования осуществляют квалификацию совершенных 23 июня 2015 г. действий лица, выполнявшего организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в муниципальном унитарном предприятии, которые выразились в злоупотреблении полномочиями. С точки зрения уголовного законодательства, действовавшего во время совершения преступления (на 23 июня 2015 г. ), содеянное необходимо квалифицировать по ч. 1 ст. 201 УК РФ (в ред. Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ), поскольку лицо, осуществляющее организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в муниципальном унитарном предприятии, относилось на тот момент к лицам, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации. Однако с позиции актуального уголовного законодательства те же действия следует квалифицировать по ч. 1 ст. 285 УК РФ, так как после изменений, внесенных Федеральным законом от 13 июля 2015 г. № 265-ФЗ, указанное лицо стало относиться к должностным лицам. Таким образом, в рассматриваемом случае конкурируют ч. 1 ст. 201 УК РФ (в ред. Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ) и ч. 1 ст. 285 УК РФ (в ред. Федеральных законов от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ и от 13 июля 2015 г. № 265-ФЗ)[42].

Если после совершения преступления до момента официальной квалификации уголовное законодательство изменялась несколько раз, задача правоприменительных органов существенно усложняется. Содеянное необходимо дополнительно оценить с точки зрения так называемого «промежуточного» уголовного закона, который действовал в период между законом времени совершения преступления и актуальным уголовным законом. В этом случае в темпоральной конкуренции могут находиться три и более уголовно-правовых нормы.

2) сравнить репрессивность («строгость») конкурирующих норм, которая определяется с учетом их влияния на положение лица, совершившего преступления. В зависимости от результатов такого сравнения возможны следующие варианты квалификации:

2. 1) если конкурирующие уголовно-правовые нормы различаются по своей репрессивности (например, имеют различные санкции), то применяется менее репрессивная норма. Игнорирование этого правила приводит к квалификационным ошибкам.

Так, например, по приговору Верховного Суда Республики Татарстан от 26 марта 2004 г. З. и С. признаны виновными в разбойном нападении на М. и Ш. по предварительному сговору между собой с причинением потерпевшим тяжкого вреда здоровью и в убийстве Ш., сопряженном с разбоем; З., кроме того, — в убийстве потерпевшего М., сопряженном с разбоем.

Преступления совершены 14 ноября 2003 г. в г. Казани Республики Татарстан. Однако суд первой инстанции в нарушение закона квалифицировал разбойное нападение по ч. 4 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г. ).

В соответствии со ст. 9 и 10 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, и только закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу.

Санкция ч. 4 ст. 162 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. в виде лишения свободы не смягчена по сравнению с санкцией ч. 3 ст. 162 УК РФ в редакции до внесения названных изменений. Более того, в ч. 4 ст. 162 УК РФ предусмотрено еще и наказание в виде штрафа.

Таким образом, внесенные указанным Федеральным законом изменения в ст. 162 УК РФ ухудшают положение осужденных. Поэтому их действия должны были быть квалифицированы по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ в действовавшей до 8 декабря 2003 г. редакции[43].

Следует учитывать, что различие в репрессивности конкурирующих норм может быть обусловлено не только изменением санкции статьи Особенной части УК РФ, но и иными изменениями уголовного закона, например, исключением квалифицирующих признаков.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации внесла изменения в судебные решения по делу Яхъева Д. И., осужденного 23 мая 2003 г. по п. «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ, указав следующее.

В связи с тем, что после совершения убийства Яхъев Д. И. причинил тяжкий вред здоровью Я., то на момент постановления приговора его действия были правильно квалифицированы по п. «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ, предусматривавшему ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека лицом, ранее совершившим убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ.

Однако, учитывая, что в соответствии с Федеральным законом от 08 декабря 2003 г. п. «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ утратил силу, то в соответствии с положениями ст. 10 УК РФ содеянное Яхъевым Д. И. в этой части следует переквалифицировать на ч. 1 ст. 111 УК РФ в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. [44]

2. 2) если конкурирующие нормы не отличаются по своей репрессивности, то применяется та уголовно-правовая норма, которая действовала во время совершения преступления.

Так, например, Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ из УК РФ была исключена ст. 188 «Контрабанда». Однако это не привело к декриминализации контрабанды предметов, ограниченных в обороте, или смягчению наказания за это преступление, поскольку одновременно с исключением ст. 188 в УК РФ были включены ст. 226. 1 и 229. 1 УК РФ, предусматривающие за контрабанду указанных предметов то же наказание, что и исключенная ч. 2 ст. 188 УК РФ. Руководствуясь взаимосвязанными предписаниями ч. 1 ст. 9 и ч. 1 ст. 10 УК РФ, правоприменительные органы должны квалифицировать совершенную до 8 декабря 2011 г. (до вступления в силу Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ) контрабанду предметов, ограниченных в обороте, по ч. 2 ст. 188 УК РФ, т. е. применять уголовно-правовую норму, которая действовала во время совершения преступления.

По приговору Октябрьского районного суда г. Новороссийска Краснодарского края от 1 декабря 2010 г. Т. осужден по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228. 1 УК РФ, ч. 2 ст. 188 УК РФ и по другим статьям УК РФ.

Постановлением президиума Краснодарского краевого суда от 7 марта 2012 г. приговор изменен, действия Т. переквалифицированы с ч. 2 ст. 188 УК РФ на ч. 1 ст. 229. 1 УК РФ (в ред. от 7 декабря 2011 г. ), по которой наказание снижено.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила состоявшиеся по делу судебные решения по следующим основаниям. Во время совершения Т. преступления его действия подлежали квалификации по ч. 2 ст. 188 УК РФ. Согласно Федеральному закону от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ ст. 188 УК РФ признана утратившей силу, но предусмотренные ч. 2 этой статьи Кодекса деяния фактически были включены в диспозицию ч. 1 ст. 229. 1 УК РФ. Соответственно, вмененные Т. в вину действия подпадают под признаки составов преступлений, предусмотренных как ч. 2 ст. 188 УК РФ, так и ч. 1 ст. 229. 1 УК РФ.

Поскольку положения ч. 1 ст. 229. 1 УК РФ, введенные в действие после совершения Т. преступления, не улучшают его положение, устанавливая то же наказание, что и ч. 2 ст. 188 УК РФ, основания для переквалификации согласно ст. 10 УК РФ содеянного осужденным с ч. 2 ст. 188 УК РФ на ч. 1 ст. 229. 1 УК РФ отсутствуют.

Учитывая изложенное, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации действия Т. переквалифицировала с ч. 1 ст. 229. 1 УК РФ на ч. 2 ст. 188 УК РФ (в ред. от 27 декабря 2009 г. )[45].

Изложенные правила преодоления темпоральной конкуренции уголовно-правовых норм применяются и в тех случаях, когда после совершения преступления уголовное законодательство изменялась несколько раз. Например, преступление было совершено в период действия первого уголовного закона, расследовалось во время действия второго уголовного закона (т. е. при изменившейся редакции статьи УК РФ, предусматривающей ответственность за соответствующее преступное деяние), а приговор выносится судом при действии третьей редакции уголовного закона. В подобной ситуации конкурируют три уголовно-правовые нормы - действующая во время совершения преступления, действующая на момент квалификации и так называемая «промежуточная». Если их репрессивность одинакова, применяется норма, действующая во время совершения преступления. Если же конкурирующие нормы по-разному влияют на положение лица, совершившего преступление, приоритетом обладает та норма, которая является наименее репрессивной, даже если она «промежуточная».

Так, Б. осужден по приговору Приморского краевого суда от 12 апреля 2012 г. за совершение ряда преступлений, в том числе по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ).

Кража телефона потерпевшей была совершена Б. 16 декабря 2010 г., то есть во время действия ч. 2 ст. 158 УК РФ в редакции Федерального закона от 27 декабря 2009 г. № 377-Ф3.

Квалифицировав действия Б. по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, суд ухудшил положение осужденного, поскольку в санкции ч. 2 ст. 158 УК РФ указанным законом был повышен верхний предел наказания в виде обязательных работ.

В связи с изложенным действия Б. по хищению телефона потерпевшей, причинившие значительный ущерб, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации переквалифицировала на п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. № 26-ФЗ, улучшающего положение осужденного, и назначила ему более мягкое наказание[46].

Квалификация преступления при темпоральной конкуренции уголовно-правовых норм приобретает особую сложность, если она порождена разнонаправленным изменением уголовного закона. Как указал Верховный Суд Российской Федерации, в подобных случаях при квалификации действий виновного суд в соответствии с положениями ч. 1 ст. 10 УК РФ обязан применить новый уголовный закон в части, улучшающей положение лица, совершившего преступление, и не вправе применить новый закон в части, ухудшающей его положение.

По приговору суда от 10 февраля 2011 г. З. осужден по ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 205 УК РФ к 8 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год, с указанными в приговоре ограничениями.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по кассационному представлению государственного обвинителя, изменила приговор по следующим основаниям.

Во время совершения З. преступления (7–8 сентября 2010 г. ) ст. 205 УК РФ действовала в редакции Федерального закона от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ, санкция части первой которой предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 12 лет с ограничением свободы на срок до 2 лет. Федеральным законом от 9 декабря 2010 г. № 352-ФЗ в ч. 1 ст. 205 УК РФ были внесены изменения, согласно которым санкция данного закона предусматривает лишение свободы от 8 до 15 лет, а ограничение свободы исключено.

В связи с тем, что закон, действовавший во время совершения З. преступления, предусматривал менее строгое основное наказание, суд должен был квалифицировать действия осужденного и назначить ему наказание по данному закону. С учетом санкции этого закона, а также положений ч. 2 ст. 66 УК РФ суд был не вправе назначить З. более 6 лет лишения свободы.

В то же время, поскольку ч. 1 ст. 205 УК РФ в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. не содержит дополнительного наказания в виде ограничения свободы и этот закон улучшает положение осужденного, суд в соответствии со ст. 10 УК РФ был не вправе назначить З. дополнительное наказание.

На основании изложенного Судебная коллегия изменила приговор в отношении З., переквалифицировала его действия с ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 205 (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. № 352-ФЗ) на ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 205 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ) и назначила ему наказание в виде лишения свободы сроком на 6 лет[47].

Следует подчеркнуть, что ч. 1 ст. 9 и ст. 10 УК РФ предусматривают правила темпорального действия лишь одного юридического источника уголовного права - уголовного закона, не учитывая факт существования иных источников, способных без корректировки УК РФ самым непосредственным образом изменить содержание уголовно-правовых норм, а значит, и повлиять на положение лица, совершившего преступление. Изменение содержания уголовно-правовой нормы, не связанное с трансформацией УК РФ, может иметь место в следующих случаях: а) при изменении бланкетной части соответствующей уголовно-правовой нормы; б) при изменении конкретизирующих (вторичных) уголовно-правовых предписаний, сформулированных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Приступая к рассмотрению особенностей преодоления темпоральной конкуренции уголовно-правовых норм при изменении их бланкетной части, для начала необходимо отметить, что бланкетная часть нормы может быть выражена:

а) в Конституции Российской Федерации. В частности, бланкетная отсылка к положениям Конституции Российской Федерации содержится в ст. 278, 279 УК РФ, в пункте 2 примечания к ст. 285 УК РФ, примечании к ст. 322 УК РФ, в результате чего в содержание соответствующих уголовно-правовых норм «имплантируются» конституционные предписания;

б) в международных договорах России Бланкетная отсылка к международным договорам в основном характерна для уголовно-правовых норм, имплементированных в российское уголовное законодательство под влиянием международного права. Например, в содержание уголовно-правовой нормы об ответственности за применение запрещенных средств и методов ведения войны входят положения международных договоров, определяющих «правила» ведения вооруженных конфликтов, к которым отсылают ч. 1 и 2 ст. 356 УК РФ;

в) в нормативных правовых актах иных отраслей права, например, в различные рода правилах и требованиях: охраны труда, пожарной безопасности, производства тех или иных работ, дорожного движения и т. д. В таких случаях составной частью соответствующих уголовно-правовых норм становятся соответствующие предписания административного, гражданского, налогового, трудового и др. законодательства;

г) в подзаконных уголовно-правовых актах — постановлениях Правительства Российской Федерации, принимаемых в соответствии с примечаниями к статьям Особенной части УК РФ. Эти постановления Правительства Российской Федерации определяют бланкетное содержание предметов преступлений, предусмотренных ст. 226. 1, 228, 228. 1, 228. 3, 228. 4, 229, 229. 1, 231, 234, 258. 1 УК РФ, а значит, их изменение приводит к трансформации содержания уголовно-правовой нормы;

д) в решениях Верховного Суда Российской Федерации, которые определяют бланкетное содержание признаков отдельных составов преступлений. Так, например, ст. 205. 5 УК РФ предусматривает ответственность за организацию деятельности организации, которая в соответствии с законодательством Российской Федерации (т. е. по решению суда) признана террористической; ст. 282. 2 УК РФ устанавливает ответственность за организацию деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности[48].

В основу преодоления темпоральной конкуренции уголовно-правовых норм при изменении их бланкетной части может быть положена правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированная в Определении от 10 июля 2003 г. № 270-О[49]. Как указывается в этом Определении, «декриминализация тех или иных деяний может осуществляться не только путем внесения соответствующих изменений в уголовное законодательство, но и путем отмены нормативных предписаний иной отраслевой принадлежности, к которым отсылали бланкетные нормы уголовного закона …». При этом Конституционный Суд Российской Федерации определил, что ст. 10 УК РФ и п. 13 ст. 397 УПК РФ «не исключают возможность придания обратной силы законам иной отраслевой принадлежности в той мере, в какой этими законами ограничивается сфера уголовно-правового регулирования».

Процитированная правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации позволяет при квалификации преступления придавать обратную силу уголовно-правовой норме, которая претерпела изменения вследствие трансформации бланкетной части (разумеется, при условии, что соответствующие изменения улучшают положение лица, совершившего преступление).

Сходная правовая позиция нашла отражение и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве»[50]. В п. 17 указанного Постановления разъясняется, что «если федеральным законодательством из перечня видов деятельности, осуществление которых разрешено только на основании специального разрешения (лицензии), исключен соответствующий вид деятельности, в действиях лица, которое занималось таким видом предпринимательской деятельности, отсутствует состав преступления, предусмотренный статьей 171 УК РФ».

Этот подход применяется и в практике Верховного Суда Российской Федерации по конкретным уголовным делам.

Краснодарским краевым судом Смирнов А. А. был признан виновным в покушении на кражу имущества С., а также в убийстве С. с целью скрыть другое преступление (а именно это покушение на кражу). Преступления совершены 09 июня 2007 г. Рассматривая дело по кассационному представлению обвинителя и кассационной жалобе осужденного, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о необходимости внесения изменений в приговор. Высшая судебная инстанция обратила внимание, что Федеральным законом «О внесении изменений в ст. 3. 5 и 7. 27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» от 16 мая 2008 г. № 74-ФЗ в примечание к ст. 7. 27 КоАП РФ были внесены изменения, согласно которым размер мелкого хищения устанавливался в одну тысячу рублей. Поскольку стоимость имущества, принадлежащего С., на хищение которого покушался Смирнов А. А., согласно приговору, составляла менее этой суммы, то приговор в отношении Смирнова А. А. в части его осуждения за покушение на кражу по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ подлежит отмене, а уголовное дело в этой части прекращению за отсутствием в деянии состава преступления на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Кроме того, поскольку с учетом внесенных в закон изменений, действия Смирнова, направленные на завладение чужим имуществом, содержат признаки административного правонарушения, то его же действия в части умышленного причинения смерти потерпевшему С. уже не могут быть квалифицированы как убийство с целью скрыть другое преступление и подлежат переквалификации с п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105 УК РФ, предусматривающую уголовную ответственность за умышленное причинение смерти другому человеку[51].

Аналогичным образом преодолевается темпоральная конкуренция уголовно-правовых норм при внесении изменений в постановление Правительства Российской Федерации, принятое в соответствии с примечанием к статье Особенной части УК РФ. Если изменившаяся вследствие корректировки соответствующего постановления Правительства уголовно-правовая норма улучшает положение лица, совершившего преступление, то она обладает обратной силой, а возникшая темпоральная конкуренция разрешается именно в ее пользу.

Так, по приговору от 6 апреля 2011 г. Д. осужден по ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 228. 1 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила приговор, поскольку суд нижестоящей инстанции не учел, что в соответствии с внесенными в законодательство Постановлением Правительства Российской Федерации от 1 октября 2012 г. № 1002 изменениями размер наркотических средств определяется массой их сухого остатка после высушивания.

Из материалов дела усматривается, что Д. осужден за преступление, совершенное 24 ноября 2010 г., - покушение на незаконный сбыт наркотического средства — раствора дезоморфина массой 2, 02 г, сухой остаток которого при производстве по уголовному делу определен не был и установление размера данного наркотического средства, в том числе отнесение его к крупному, в настоящее время не представляется возможным.

В связи с этим вывод суда надзорной инстанции о квалификации действий Д. по ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 228. 1 УК РФ как покушение на незаконный сбыт

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: