Социалистическое соревнование

В начале 1929 г. началась кампания по развертыванию массового социалистического соревнования на фабриках, заводах, на транспорте, в строительстве. В течение нескольких месяцев вся пресса во главе с "Правдой", партийные, профсоюзные, комсомольские органы усиленно пропагандировали различные трудовые почины, многие из которых были подхвачены рабочими. Широкое распространение получили такие формы соревнования как движение ударников, движение за принятие встречных планов, "непрерывка", движение "догнать и перегнать" (ДИП) капиталистические страны по объемам производства и производительности труда и др. Социалистическое соревнование провозглашалось одним из главных условий выполнения заданий пятилетки. Оно оживило революционно-романтические настроения масс, уверенность в том, что с помощью штурма, наскока, порыва можно сделать все. Такая установка также шла вразрез с нэповской традицией, которая больше полагалась на реализм в экономике и политике, апеллируя к ленинской формулировке "не на энтузиазме непосредственно, а с помощью энтузиазма".

Разгром "правого уклона"

Антинэповская кампания на "идеологическом фронте" идентифицировалась прежде всего с борьбой против "правого уклона в ВКП(б) и в Коминтерне". В сущности с правыми олицетворялись все, кто продолжал оставаться на принципах нэпа, призывал к умеренности и осторожности, здравому смыслу. Таких было немало и в самой партии, и в государственном аппарате, и в профсоюзах, и в кооперации. Чтобы поколебать позиции этих кадров, сталинское руководство развязало кампанию развертывания критики и самокритики, направленную против руководителей СНК, ВСНХ, ВЦСПС, ИККИ, Наркомпроса, Московского комитета ВКП(б), дабы подготовить их смещение. Чаще всего кампания велась под флагом борьбы против бюрократизма, злоупотреблений и других негативных явлений, которые были присущи всем советским учреждениям. Провозглашая курс на "социалистическое наступление", сталинское руководство ставило своей целью обеспечить ему идеологическую поддержку. Этой цели служили организованные партаппаратом в 1928 г. очередные конгресс Коминтерна, съезд профсоюзов, съезд комсомола, на которых подвергалось резкой критике прежнее руководство этих органов, якобы не справлявшееся с задачами текущего момента. На VI конгрессе Коминтерна (июль — сентябрь 1928 г.) "правый уклон" был объявлен главной опасностью для международного коммунистического движения. Это был прямой выпад против Бухарина — председателя ИККИ. Ноябрьский пленум ЦК указал, что "правый уклон" представляет главную опасность внутри ВКП(б). На VIII съезде профсоюзов (декабрь 1928 г.) было подвергнуто критике профсоюзное руководство, возглавляемое М.П. Томским. Председатель ВСНХ Куйбышев обвинил профсоюзы в бюрократизме, в отрыве от рабочих масс. Он выдвинул лозунг: "Профсоюзы — лицом к производству!", что на практике выливалось в свертывание каких-либо самостоятельных функций профсоюзного движения и превращение его в бессильный придаток государственных органов. Параллельно был осуществлен разгром Московского комитета партии, подобно тому, как это было сделано в свое время в Ленинграде. В результате позиции многих руководителей сильно пошатнулись. Хотя большинство из них остались на своих постах, их отстранение было теперь уже вопросом времени и аппаратной механики, выработанной еще в период борьбы с "левыми".

Как уже говорилось, главным идеологом нэпа был Бухарин, поэтому борьба с "правым уклоном" была направлена прежде всего против него и против его взглядов. Правда, характер дискуссий теперь был уже иной. Спорили главным образом за закрытыми дверями, не посвящая рядовых коммунистов в сущность разногласий. О том, что в действительности происходило в это время в высших эшелонах партийного руководства, общество узнало много позже. На страницы прессы проникали лишь отголоски дискуссий, зачастую излагаемые "эзоповским языком" и намеками. Пользуясь своим положением главного редактора "Правды", Бухарин выступил с рядом статей, в которых под видом борьбы против троцкизма критиковался отказ от нэпа, проводимый сталинским руководством. В статье "Заметки экономиста" Бухарин дал анализ складывающейся в стране ситуации. "Сумасшедшие люди, — писал он, — мечтают о гигантских прожорливых стройках, которые годами ничего не дают, а берут слишком много". Бухарин указывал на нарастающий дисбаланс между различными отраслями хозяйства, на опасность беспрерывного наращивания капитальных затрат, возражал против "максимума годовой перекачки [средств] из крестьянского хозяйства в промышленность", считая наивной иллюзией, что таким способом можно поддерживать высокий темп индустриализации. В статье "Политическое завещание Ленина" Бухарин опять же не прямо, а косвенно критиковал "генеральную линию", противопоставляя ее взглядам Ленина, изложенным в его последних работах.

Разгром "правых", также происходивший за закрытыми дверями, состоялся на апрельском объединенном расширенном пленуме ЦК и ЦКК 1929 г. В своей речи Бухарин попытался очертить последствия взятого сталинским руководством курса. Под сталинской линией, говорил Бухарин, скрывается господство бюрократии и режим личной власти. Грандиозные планы социалистического переустройства общества он назвал не планами, а литературными произведениями. Индустриализацию, по его мнению, нельзя проводить на разорении страны и развале сельского хозяйства. Чрезвычайные меры означают конец нэпа. Бухарин обвинил сталинский аппарат в военно-феодальной эксплуатации крестьянства, а проводимую на ее основе индустриализацию — "самолетом без мотора". Скептически отнесся Бухарин к идее массовой коллективизации. Ее нельзя строить на нищете крестьянства — "из тысячи сох не составить трактора". Главный теоретический тезис Сталина об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму Бухарин назвал "идиотской безграмотной полицейщиной".

Резкую речь Бухарина на пленуме следует рассматривать скорее как акт отчаяния, предчувствие неминуемого поражения ввиду яростного наступления сталинской клики, которая теперь полностью "правила бал" в партийном руководстве, и нравов, царивших в нем. Доводы разума не играли уже никакой роли. Не получил поддержки Рыков, как председатель правительства выступивший с довольно аргументированным и реальным двухлетним планом восстановления расстроенного народного хозяйства, оздоровления финансов, устранения "узких мест" и консервации необеспеченных ресурсами строек.

О том, какие методы дискредитации оппонентов утверждались в партии, говорит сталинское выступление на пленуме. Сталин извлек из архива старую полемику между Лениным и Бухариным по поводу государственного капитализма, вспомнил ленинское "Письмо к съезду", из которого взял фразу, где Ленин говорит о Бухарине как о никогда серьезно не учившемся марксисте, намекнул на предполагаемое участие Бухарина в заговоре левых эсеров. Когда Бухарин говорил о перерождении партии, превращении ее в болото послушных бюрократов, ее засоренности политически безграмотными чиновниками, не отличающими Бебеля от Бабеля, Сталин прервал его репликой: "Ты у кого это списал? У Троцкого?", намекая на контакты Бухарина, искавшего союзников, с разгромленной оппозицией. Что касается существа дела, то взгляды Бухарина и его сторонников он назвал пораженческими, проявлением панических настроений. Пленум 300 голосами против 13 осудил "правый уклон".

XVI партийная конференция

Вслед за пленумом была созвана XVI партийная конференция, которая проходила под знаком осуждения "правых" по всем направлениям текущей политики. Конференция отклонила какие-либо попытки снижения темпов пятилетки, утвердив ее директивы в оптимальном варианте. В решениях конференции подчеркивалось, что, будучи процессом развернутого социалистического наступления, пятилетка наталкивается не столько на трудности организационно-технического характера, сколько на обострение классовой борьбы и сопротивление капиталистических элементов, вытесняемых растущим социализмом. Преодоление этих трудностей возможно только при огромном росте активности и организованности трудящихся, изжитии мелкобуржуазных колебаний в вопросе о темпах и наступлении на кулачество. "Правый уклон" был назван "откровенно капитулянтским", которому объявлялась решительная и беспощадная борьба.

Конференция в качестве пути подъема сельского хозяйства сделала ставку на организацию "крупного социалистического земледелия" в лице колхозов и совхозов, а в качестве важнейшего направления работы партии в деревне — организацию бедноты для борьбы совместно с середняком против кулака. Конференция постановила произвести генеральную чистку партии и госаппарата "под контролем трудящихся масс" под флагом борьбы с бюрократизмом, с извращениями партийной линии, развертывания критики и самокритики. Практически каждое выступление партийных руководителей с мест на конференции заканчивалось рефреном "даешь пятилетку, даешь индустриализацию, даешь трактор... а правых — к черту!" Налаженный в партийном аппарате механизм проведения "генеральной линии" действовал четко и почти безотказно.

Дальнейшая борьба с "правым уклоном" превратилась в откровенную травлю оппозиционеров. "Правый уклон" был персонифицирован с именами Бухарина, Рыкова, Томского. Против них развернула широкую кампанию печать. Повсеместно организовывались собрания и митинги с "разоблачением" и осуждением их сторонников. От них требовали признания своих ошибок и покаяния. Несколько позже, на ноябрьском пленуме 1929 г. принадлежность к "правому уклону" была признана несовместимой с пребыванием в партии. За короткий срок из нее было исключено 149 тыс. человек (11%) в основном по обвинению в "правом уклоне". По всей видимости, эта цифра близка к реальному количеству коммунистов, которые были сторонниками продолжения нэпа. Большинство из них так или иначе, раньше или чуть позже вынуждены были публично признаться в своих ошибках и заблуждениях. В противном случае они оказывались в положении отверженных, на которых могли распространяться всевозможные кары и репрессии.

План становится "законом" жизни советского общества

Разгром "правых" происходил под аккомпанемент обвального крушения нэпа по всем направлениям хозяйственной и социальной политики. V Всесоюзный съезд Советов в мае 1929 г. принял первый пятилетний план в оптимальном варианте. И хотя этот акт был давно предрешен в партийных эшелонах, сам по себе он ознаменовал важную веху в становлении планово-распределительной системы. План становился законом жизни советского общества. В соответствии с переходом к директивному централизованному планированию перестраивается вся система управления народным хозяйством, в которой поначалу легко можно увидеть черты, унаследованные от военно-коммунистической экономики. В громадной степени возрастает роль Госплана (Государственной плановой комиссии при СНК СССР) — органа, возникшего на излете военного коммунизма. На базе государственных синдикатов, которые фактически монополизировали снабжение и сбыт, создаются производственные объединения, весьма смахивающие на главки первых послереволюционных лет и положившие начало становлению "ведомственной экономики". Производство должно было строиться путем прямого централизованного регламентирования сверху всего и вся вплоть до норм оплаты труда рабочих. Предприятия должны были в сущности бесплатно получать соответствующие фонды сырья и материалов по карточно-нарядной системе. Снова возникли разговоры о прямом плановом продуктообмене между городом и деревней, об отмирании денег, о преимуществах карточной системы снабжения и распределения. Ликвидировались многие банки, акционерные общества, биржи, кредитные товарищества. На производстве вводилось единоначалие, руководители предприятий напрямую делались ответственными за выполнение промфинплана. Директора крупнейших строек и предприятий назначались теперь по особому номенклатурному списку.