 |
Навстречу неизвестности
|
|
|
|
На фотографии семь девушек, семь разведчиц, семь неустрашимых партизанок Подмосковья. Их запечатлел на пленку военный фотокорреспондент С. Гурарий после разгрома фашистских полчищ под Москвой. В те дни эта семерка вышла из вражеского тыла.
Снимок был опубликован в «Известиях» 8 марта 1942 года. Уже тогда многие читатели газеты – в тылу и на фронте – обращались в редакцию с просьбой подробнее рассказать о боевых делах народных мстительниц, об их дальнейшей судьбе.
Что могли ответить в то суровое время журналисты «Известий»? Война продолжалась, шли жестокие бои. Красная Армия сдерживала рвущегося вперед врага, но внезапность нападения давала себя знать. Незримый фронт, образовавшийся на временно оккупированной советской территории, еще только набирал силы. Семерка отважных ушла из Москвы на выполнение новых заданий в леса Брянщины, Смоленщины, Белоруссии, Ленинградской области. И все то, что делали там они и тысячи других добровольцев незримого фронта, долго оставалось военной тайной.
И лишь спустя три с лишним десятилетия мне удалось приоткрыть завесу над семью необыкновенными судьбами, разыскать бывших партизанок, чья юность запечатлена на фотоснимке, кто в тяжких испытаниях отдал себя без остатка защите любимой Родины.
Не всех пощадила войны. Двоих из этой семерки уже нет. Они пали смертью храбрых в глухом вражеском тылу. Пятеро живы. Это замечательные русские женщины, из тех, кто «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Время посеребрило их головы, нарисовало морщинки у глаз, но по‑ прежнему живы в них девичий задор, партизанская удаль, неугасимая энергия и любовь к земле, которую они защищали. Однако не буду забегать вперед.
|
|
|
Накануне тридцатилетия Победы мне позвонил старый боевой товарищ Игорь Васильевич Пушкарев.
– Помнишь капитана Никулочкина? Мы встречались на рубежах обороны Москвы осенью сорок первого…
Никулочкина я помнил. Сын профессионального революционера, воспитанник детдома в Жиздре, донецкий слесарь, секретарь комитета комсомола Макеевского металлургического завода, коммунист в восемнадцать лет, воин на пограничной заставе – такова была его биография. Война застала капитана Никулочкина в Москве, где он заканчивал Военно‑ политическую академию имени Ленина. С приближением фронта к столице опытный офицер‑ пограничник был направлен в тыл врага для выполнения особых заданий. В боях под Волоколамском получил серьезное ранение, но, наскоро подлечившись, несмотря на уговоры врачей остаться, покинул госпиталь.
Как только было объявлено, что Москва на осадном положении. Никулочкина назначили начальником специальной диверсионно‑ разведывательной школы при Центральном штабе партизанского движения. В те дни сотни юношей непризывного возраста и многие девушки, порой школьницы, рвались на фронт и в партизанские отряды. Они осаждали военкоматы, райкомы, обращались в ЦК ВЛКСМ и Наркомат обороны, требуя для себя лишь одного – права защищать Родину. Пришлось открыть специальную школу, чтобы обучить их владению оружием, обращению с рацией, визуальной разведке, «рельсовой войне»… И вот спустя три с лишним десятилетия я показываю полковнику в отставке Якову Николаевичу Никулочкину фотоснимок группы вооруженных девушек в полушубках и ушанках.
– Вся эта отчаянная семерка прошла курс в нашей школе. Затем их перебросили за линию фронта, туда, где действовали отряды народных мстителей. Каждая из девушек имела не менее четырех военных специальностей: разведчица, радистка, минер, медсестра. Вот их имена: Таня Костенко, Люся Щепина, Тоня Бобылева, Маша Конькова, Тамара Сидорова, Тамара Малыгина, Настя Копылова.
|
|
|
После войны большинство из них сменили фамилии, разъехались в разные края. Но кто‑ то живет и в Москве.
Так начался поиск героинь из опаленного войной 1942 года. Расскажу о них по порядку.
Чтобы встретиться с Таней Костенко, пришлось выехать в город Жигулевск, туда, где высится над Волгой знаменитая Куйбышевская ГЭС имени В. И. Ленина. Я ехал, заведомо зная, что когда‑ то восемнадцатилетняя партизанка Таня уже давно не Костенко, а Татьяна Ивановна Василенок. Но для меня было полной неожиданностью, что муж ее, Леонид Павлович, бывший рабочий московского Дорхимзавода и военный моряк, командовал той самой разведывательно‑ подрывной группой, в которой сражалась Таня.
Судьба Татьяны Костенко с первого же дня войны сложилась драматично. Дочь колхозников из села Васильевка Ракитянского района Белгородской области, закончив сельскую школу, поступила в Ленинградский экономический институт имени Энгельса. Вдруг телеграмма: тяжело заболела мать. Пришлось возвратиться, выхаживать больную, вести хозяйство. Весной 1941 года она отправилась в Каунас навестить брата‑ танкиста. Там задержалась, а когда пришло время возвратиться в Ленинград, над Каунасом уже падали бомбы с фашистских «юнкерсов».
Отчаянно сопротивляясь, защитники города выходили из окружения мелкими группами. Таня шла с ними. Потом ей и двум другим девушкам кто‑ то подсказал, чтобы пробирались на восток, в сторону Москвы.
Путь был далеким и опасным. Только к осени добрались до Истры. Не было ни денег, ни документов, – все осталось в оккупированном городе. Помогли работники милиции: одели, накормили, снабдили справками. Таня пошла в райвоенкомат проситься в действующую армию, – она уже смотрела войне в глаза, видела развалины Каунаса, Смоленска, вереницы беженцев на пыльных дорогах и лесных тропах, убитых женщин, детей, стариков.
Фронт приближался к Москве. И комсомолку согласился взять в свой отряд офицер‑ пограничник Иван Иванович Карпенко, знавший ее по Литве.
Линию фронта перешли они близ Волоколамска, добывая разведывательные сведения для армейского командования. Потом Таня была медсестрой в особом партизанском кавэскадроне, рейдировавшем по тылам противника и несшем возмездие полицаям, старостам и прочим прислужникам оккупантов.
|
|
|
Обстрелянную партизанку Таню охотно приняли в спецшколу. Отсюда с группой Леонида Василенка начался ее путь по чащобам и болотам Белоруссии, – москвичи шли туда, чтобы помочь народным мстителям, развернувшим невиданную по размахам битву в глубоком тылу врага.
Группа особого назначения Василенка действовала в составе различных соединений белорусских партизан на правах отдельного подразделения почти два года. Дрались с карателями абвера и полевой жандармерией, взрывали мосты и эшелоны на линии Полоцк – Ветрино – Крулевщизна – Молодечно, уничтожали мародерские банды изменников и предателей. Таня выполняла опасные поручения, проникая в учреждения оккупантов и выведывая планы карателей.
На знаменитом партизанском параде в освобожденном Витебске летом 1944 года Татьяна и Леонид Василенок шли рука об руку, как однополчане, товарищи по оружию, как муж и жена.
После освобождения Белоруссии Леонид сражался на территории Польши и Восточной Пруссии, а Татьяна вернулась в родное село, чтобы помочь возрождению Белгородщины, жестоко пострадавшей от оккупации.
Когда страна призвала молодежь на стройки Сибири, супруги уехали на Енисей, а оттуда на Куйбышевскую ГЭС. Так на Волге и остались.
Ушли молодые годы, ноют старые раны, но партизанская закалка и рабочая гордость не позволяют им сидеть сложа руки. Татьяна Ивановна работает в городском отделении «Союзпечати», Леонид Павлович – в тольяттинском речном порту. У них пятеро сыновей, статных, красивых, удивительно похожих на родителей. Евгений работает инженером на электротехническом заводе, Владимир – штурман дальнего плавания в Калининграде, Виктор окончил Ленинградский университет, Александр – техникум. Все они славно отслужили в Советской Армии. А сын Валерий – на флоте. Орлы! И если настанет грозный час, они, не задумываясь, повторят подвиг старших Василенков.
|
|
|
Мы долго сидели в их небольшой квартире, вспоминали партизанские костры, землянки, павших товарищей. За окнами падал мокрый снег, погасли огни в домах, а беседа все лилась и лилась. На прощание Татьяна Ивановна с грустью сказала:
– Передайте привет девчонкам с этой фотографии. Пусть приедут погостить на Волгу.
Я понял Татьяну Ивановну. В ее памяти они навсегда остались девчонками, юными, порывистыми, безоглядно идущими на смерть, зная, что победа будет за нами.
Для Людмилы Сергеевны Щепиной, дочери стрелочника станции Котельнич под Кировом, с которой я беседовал в одном из старых домов Замоскворечья, война началась с защиты… диплома. В понедельник, 23 июня 1941 года она закончила Московский текстильный техникум и стала помощником мастера Первой ситценабивной фабрики.
Ровно через месяц над Москвой завыли воздушные стервятники с фашистской свастикой.
– С этого дня, – вспоминала она, – я не находила покоя. Я должна была немедленно сделать что‑ то самое важное, без чего не было смысла жить. Пошла в Москворецкий райком ВЛКСМ:
– Дайте винтовку, пойду защищать Москву!
Ей дали кирку, лопату и послали под Вязьму. Сотни тысяч москвичей рыли окопы, строили блиндажи и противотанковые завалы на дальних подступах к столице. А когда баррикады, надолбы и «ежи» появились в самой Москве, Люся Щепина снова пришла в свой райком. Теперь ее главным аргументом было свидетельство об окончании курсов Красного Креста.
– Это уже серьезный довод, – сказал секретарь райкома. – Но сперва научим тебя воевать.
Так Люся оказалась в партизанской спецшколе, а оттуда ушла за линию фронта. Внешность простой крестьянской девушки помогала ей проникать в самые отдаленные села и деревушки Подмосковья и Смоленщины, находить там нужных людей, добывать сведения, необходимые партизанам.
Тем временем шел набор разведчиков‑ добровольцев для переброски на Украину, в Белоруссию, Прибалтику. Люся оказалась под Витебском. Там у костра прославленного партизанского командира Константина Заслонова она встретилась с Таней Костенко и другими девчатами, с которыми рассталась три месяца назад. Еще двадцать месяцев скитаний по лесам и болотам, беспрерывные бои, выходы из ловушек, преследования карателей с овчарками – все испытала на себе московская девчонка с Первой ситценабивной фабрики.
В составе крупного соединения народных мстителей – комбрига Федора Фомича Дубровского и комиссара Владимира Елисеевича Лобанка Людмила Щепина принимала участие в штурме гитлеровского гарнизона в Лепеле в ноябре 1943 года, охоте на обозы противника, захвате «языков» и «рельсовой войне».
|
|
|
Однажды начальник спецшколы спросил Людмилу, когда она больше всего испытала чувство страха.
Подумав, она громко рассмеялась.
– Когда впервые запрягала лошадь. Страшно боялась, что она лягнет и укусит меня. Одни наши девчонки, глядя ежечасно в лицо смерти, пугались… мышей, другие – сов. Я же, горожанка, сторонилась лошадей. Это забавляло партизан.
Как‑ то командир приказал мне отвезти на базу тяжело заболевшего партизана. Дорога была дальней, ехали только ночью. На рассвете я не без страха распрягла уставшую лошадь, чтобы покормить ее. А когда стала запрягать, она ни за что не хотела входить в оглобли и не давала надеть на себя хомут, брыкалась, скалила зубы. Я была в отчаянии. Всю войну так горько не плакала. Очнувшись, больной партизан помог мне справиться с упряжкой. Постепенно я научилась обуздывать самых лихих коней.
Много людского горя, несчастий, человеческих трагедий повстречалось Людмиле Сергеевне на дорогах войны. Особенно больно сжималось сердце при виде бездомных, голодных детей, потерявших в урагане войны родителей и кров, маленьких лесных скитальцев, безвинных жертв чужеземного ига.
Именно поэтому, вернувшись к мирной жизни, коммунистка Щепина попросила направить ее на работу с детьми погибших партизан и фронтовиков. А потом добровольно взялась за воспитание и перековку несовершеннолетних правонарушителей. На ее столе стопки писем. В них признательность тех, кого возвратила к труду, к полнокровной жизни бывшая разведчица невидимого фронта.
О беспримерной храбрости Тони Бобылевой (в разведдонесениях – «Марта») ходили легенды. В рукописном журнале № 3 за 1943 год, издаваемом в партизанской бригаде имени А. К. Флегонтова, я прочитал стихи «Над Свислочью», написанные белорусским партизаном Е. Мраморовым, проживающим сейчас в Тюмени.
…И падает Марта, сраженная пулей,
С «вальтером», сжатым в руке.
Она родилась в 1917 году в Москве, училась в техникуме и до войны была инструктором‑ массовиком артели «Кордо». Увлекалась парашютным и стрелковым спортом, хорошо пела, играла на гитаре. Скромная, миловидная девушка с коротко остриженными темными волосами, улыбчивая, сердечная и общительная, она была любима всеми, кто ее знал.
Партизанскую стажировку «Марта» проходила вместе с Зоей Космодемьянской. Совершенствовалась в спецшколе Центрального штаба партизанского движения. В личном деле Тони‑ Марты указано: разведчица, радистка, медсестра. В этом качестве была переброшена под город Торопец Калининской области в конный партизанский отряд «Боевой» под командованием легендарного комдива гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке Алексея Кондиевича Флегонтова. Позднее отряд был преобразован в бригаду «За Родину», а после гибели ее славного командира бригаде было присвоено его имя.
Перейдя в тыл противника, в Белоруссию, конная группа Флегонтова, едва насчитывавшая 70 бойцов, стала расти, как снежный ком. Она превратилась в грозную для врага силу до тысячи сабель. В документах и воззваниях гитлеровского командования она именовалась «крупной кадровой воинской частью», которую ведет «кремлевский генерал». За голову А. К. Флегонтова фашисты трижды назначали награды в 25, 50 и 100 тысяч немецких марок.
О боевых действиях флегонтовцев в районах Минск – Борисов – Бобруйск – Осиповичи Марта постоянно информировала Центр, передавала сведения о передвижении и скоплениях вражеских войск, дислокации взлетно‑ посадочных площадок, о бесчинствах гитлеровцев на оккупированной территории и росте антифашистского движения.
Я разыскал замечательного человека, комиссара флегонтовской бригады Ивана Васильевича Жохова, чтобы из первых уст узнать о судьбе Марты, – именно он был очевидцем ее гибели.
Это произошло 11 марта 1943 года близ деревни Игнатовка Осиповичского района Могилевской области. Засланные гестапо в лес лазутчики подкараулили момент, когда бригада была ослаблена – более двух третей ее личного состава сражались в другом районе. На партизан был брошен усиленный авиацией и танками батальон озверевших полицаев‑ карателей. Операцией руководили немецкие офицеры.
Заняв круговую оборону и контратакуя, партизаны под командованием Флегонтова разгромили нацистских прихвостней из батальона «Днепр». Тогда фашисты бросили в бой еще один батальон – «Березина». Флегонтовцы несли большие потери. Пало сразу двенадцать командиров. Многие воины были убиты и ранены.
Кольцо сжималось. Марта находилась рядом с комбригом, прикрывая его огнем из винтовки и пистолета. Увидев, что командир упал, она наклонилась, чтобы оказать ему помощь и вынести из боя. В это время очередь из автомата насквозь прошила тело девушки. Гитлеровцы подвергли убитых диким надругательствам. У Марты была вырезана грудь, с тела содрана одежда. Поздней ночью партизаны подобрали павших и с воинскими почестями предали родной земле.
Марта – Антонина Ивановна Бобылева – покоится на партизанском кладбище Маковье‑ Зенанполе, у двух сел на границе Минской и Могилевской областей.
О фантастически дерзком партизанском налете, вызвавшем чрезвычайное раздражение в ставке Гитлера, страна узнала из сводки Совинформбюро 30 ноября 1941 года. В ней говорилось:
«Перерезав сначала всякую связь немецкого штаба со своими частями, партизаны затем огнем и гранатами уничтожили несколько больших зданий, в которых расположились учреждения фашистов. Разгромлен штаб немецкого корпуса, захвачены важные документы. Отважные партизаны перебили 600 немцев, в том числе много офицеров, уничтожили склад с горючим, авторемонтную базу, 80 грузовых, 23 легковых машины, 4 танка, бронемашину, обоз с боеприпасами и несколько пулеметных точек. При подготовке этой операции разведкой партизанского отряда был разгромлен карательный отряд гестапо. Гитлеровцы при этом потеряли около 40 человек убитыми и ранеными. Разведка партизан расстреляла десятника лесничества Богана, сообщившего гестапо о местах расположения партизан в лесах».
Из соображений конспирации в сводке не были названы ни район разгрома штаба 12‑ го армейского корпуса немцев, ни имена исполнителей этой удивительной по смелости замысла акции.
Удар был нанесен в райцентре Угодский Завод в ночь на 24 ноября силами трех истребительно‑ диверсионных отрядов Карасева, Каверзнева и Шевылина в контакте с группой воинов 17‑ й стрелковой дивизии Западного фронта под общим командованием капитана‑ пограничника Владимира Владиславовича Жабо. Маршал Г. К. Жуков, уроженец этих мест, лично знал героев смелого рейда, высоко оценил их мужество и в своей книге «Воспоминания и размышления» тепло отозвался о каждом из них.
Кстати, капитан‑ пограничник В. В. Жабо, сын донецкого шахтера, после операции в Угодском Заводе был командиром особого партизанского полка, сражавшегося во вражеском окружении на реке Угре под Вязьмой в составе Первого гвардейского конного корпуса генерала П. А. Белова. В Курской битве он уже командовал 49‑ й мехбригадой 6‑ го гвардейского механизированного корпуса. Владимир Владиславович в этой битве пал смертью героя 8 августа 1943 года у деревни Дуброво Хотынецкого района Орловской области.
В то грозное время только немногим посвященным было известно, что в успехе Угодско‑ Заводской операции не последняя роль принадлежала молодой обмотчице Люблинского литейно‑ механического завода Маше Коньковой, разведчице из партизанского отряда Виктора Александровича Карасева.
Накануне Машу Конькову вызвал комиссар этого отряда Вадим Николаевич Бабакин.
– Мы готовимся в опасный поход. Берем только добровольцев. Прежде чем идти, ты должна знать всю правду. Там особо охраняемый район. Фашисты зверствуют, на допросах пытают, расстреливают и вешают партизан без суда и следствия. Подумай..
На следующий день Маша сказала твердо, что все взвесила, продумала и решила.
Она вспомнила слова комиссара в первой же разведке близ Угодского Завода, хотя и прежде ходила по тылам. У деревни, куда она направилась под видом скотницы, разыскивающей стадо, висел щит на русском и немецком языках:
«Вступать в эту деревню запрещается. Нарушители приказа расстреливаются без предупреждения. Германское командование».
Выручил счастливый случай. На пригорке она увидела овец, выискивавших корм из‑ под снега. Взяла хворостину и погнала их через деревню. Пробравшись затем огородами и дворами в райцентр, тщательно осмотрелась, проверила, нет ли слежки, зашла к партизанской связной Елизавете Морозовой. Та сообщила: здание райисполкома и лучшие дома заняты под учреждения и казармы оккупантов. В школе живет немецкий генерал, в аптеке расположилось гестапо, в здании райисполкома – крупный гитлеровский штаб. На следующий день Маша вновь проникла в Угодский Завод, уточнила, где находятся авторемонтная база, нефтехранилище, подсобные службы штаба корпуса.
Эти сведения совпали с донесениями, полученными от других разведчиков, и тогда было решено начать атаку.
За участие в разгроме штаба 12‑ го армейского корпуса фашистов Мария Ивановна Конькова была награждена орденом Красного Знамени.
День Победы встретила с мужем, тоже партизаном, Александром Ильичом Семеновым. У них два сына: Юрий – инженер и Владимир – офицер Советской Армии. Сейчас Мария Ивановна Семенова работает фасовщицей московской базы «Сортсемовощ», отдает много времени военно‑ патриотическому воспитанию молодежи, избрана членом бюро ветеранов партизанского движения Подмосковья. Там мы с ней и встретились.
О Тамаре Сидоровой, двадцатилетней московской студентке, подруги вспоминают, что она была стройной девушкой с кудрявыми русыми волосами. В конце лета 1941 года Тамара Сидорова пыталась вступить в народное ополчение, но женщин не брали. Пошла за содействием в обком партии. Там, узнав, что она пилот и парашютистка, направили в партизанскую спецшколу. Ее обучили стрелять из всех видов личного оружия и пулемета, метать гранаты и бутылки с зажигательной смесью, обращению с компасом и картой.
Из школы она попала в поисковую группу, которая занималась обнаружением и уничтожением вражеских парашютистов, сброшенных в лесных массивах и безлюдных местах Подмосковья. Вскоре решительную и ловкую разведчицу послали в Брянские леса на связь с отрядом «Бати», а затем к партизанам Смоленщины.
Долгое время мне было известно о ней сравнительно немного, только о ее гибели рассказывали довольно подробно.
Неисповедимы судьбы фронтовые, чего только не случалось на войне?! Сколько раз встречали мы могилы, обелиски и даже памятники с именами павших. И вдруг узнаем: жив воин, чье имя высечено на надгробии, выхожен после, казалось бы, смертельных ран, откопан после бомбежки или артобстрела! Можно представить себе радость родных и близких, когда, получив «похоронку», а то и две, они встречали чудом уцелевшего фронтовика или партизана у родного порога.
Однако то, что произошло с Тамарой Сидоровой, не похоже на приведенные случаи.
Стоял трескучий январь. Тамара Сидорова и ее напарница радистка Ольга Колесникова приняли сообщение, что будут вывезены специальным самолетом на отдых и переэкипировку на Большую землю. Их просили указать место приземления самолета и готовить опознавательные знаки.
Разведчицы выбрали посадочную площадку, собрали сухой хворост и сено, чтобы в нужный момент зажечь костры. Несколько раз рейс самолета откладывался из‑ за непогоды и активности истребителей противника. Истекали третьи сутки. Радистки заждались, выбились из сил, жестоко мерзли. Зарывшись поглубже в стог сена, погрузились в глубокий сон.
На рассвете к стогам подъехала санная упряжка с двумя ездовыми и конвоиром. Набирая сено, солдаты неожиданно наткнулись на полузамерзших девушек. Обезоружили их, погрузили на сани и повезли в комендатуру. В пути Ольга, выхватив у ездового автомат, выпрыгнула из саней и открыла огонь. За ней спрыгнула Тамара, но тут же была настигнута пулей. Укрываясь за стволами деревьев, Ольга уложила обоих ездовых и на санях увезла тело подруги в партизанский лес.
Спустя две недели, находясь в разведке в одном населенном пункте близ Орши, Ольга Колесникова была предана провокатором и схвачена гестапо. Пытки и издевательства не сломили ее. Отчаявшись выпытать что‑ либо у юной разведчицы, фашисты повесили ее на городской площади. Очевидцы потом рассказали партизанам, что полумертвая, измученная девушка собрала остаток сил и плюнула в лицо палача кровавой слюной.
Но вот среди потока корреспонденций‑ откликов одно лаконичное письмо с почтовым штемпелем: ГДР, Дрезден. Привожу его полностью.
«Уважаемый товарищ редактор! С интересом прочитала очерк Георгия Осипова «Семеро неустрашимых» и увидела фотографию девушек‑ разведчиц. Хочу сообщить вам, что с судьбой одной из них, а именно – Тамары Сидоровой – я не согласна, так как Тамара Сидорова – это я! И, как видите, я жива! Мой адрес; ГДР, Dresden, Eschenstrasse, 8».
Прочитав сенсационное сообщение из ГДР, я, разумеется, сразу же связался с Тамарой, вновь поднял партизанские архивы, разыскал командира сводного диверсионного партизанского отряда Виктора Николаевича Хаскина, под началом которого она сражалась в тылу фашистов.
– Хорошо помню эту отчаянно смелую девушку, – сказал он. – Особенно в разведке под Гжатском, где наш отряд действовал в сложнейших условиях и постоянно подвергался преследованию карателей.
Война застала ростовчанку Тамару Сидорову студенткой третьего курса Московского химико‑ технологического института. К этому времени она закончила школу пилотов‑ парашютистов при Таганском аэроклубе и обратилась с письмом к Верховному Главнокомандующему с просьбой послать ее на фронт.
Вскоре в Москворецком райкоме партии ей сообщили, что как химика и пилота ее используют в противовоздушной обороне Москвы. Так Тамара стала инструктором ПВХО, обучала рабочих и служащих противохимической защите, борьбе с зажигательными бомбами и последствиями бомбардировок, но мысль попасть на фронт не покидала ее все тревожное лето первого года войны.
А когда поздней осенью враг предпринял второе генеральное наступление на столицу, Тамара Сидорова стала слушательницей партизанской спецшколы. Во вражеском тылу, сначала под Волоколамском, потом под Гжатском, Тамара участвовала в операциях под конспиративным именем Татьяны, что, как мы увидим далее, сыграло роковую роль в ее «смерти».
Из‑ под Гжатска обстрелянная разведчица, пилот и парашютистка была откомандирована в действующую армию и потеряла связь со своей спецшколой и подругами за линией фронта.
Рейды по тылам армии противника, опаснейшие операции, выходы из ловушек и снова боевые задания – таков был ее дальнейший путь. Если описать подробно ее жизнь на войне, потребуются тома. За полгода до окончания войны людей со знанием иностранных языков брали на особый учет. Тамара стала переводчицей в частях, сражавшихся за рубежами Родины. В Советской Армии она прослужила до середины 1952 года.
Как же случилось, что командование партизанской спецшколы и подруги по учебе считали Тамару Сидорову погибшей в схватке с фашистами под Смоленском, о чем и было написано в газете?
В партизанских операциях нередко случалось, что отдельные диверсионно‑ подрывные группы в ходе боев и потерь объединялись, проходили переформирование, пополнялись за счет местных жителей. Раненые после излечения тоже не всегда возвращались в свои отряды и группы.
В тылу на границе Смоленской области и БССР вместе с радисткой из Москвы Ольгой Колесниковой была ее напарница из Витебской области, которая передавала свои донесения за подписью «Тамара». Подлинное имя этой девушки так и осталось неизвестным.
Вы помните, я уже рассказывал, как девушка была убита в автоматной перестрелке с немецкими солдатами, когда обе радистки дожидались самолета с «Большой земли». Тело подруги Ольга сумела увезти в партизанский лес на санях, захваченных у фашистских ездовых. Однако спустя несколько дней, при выполнении задания у Орши, Ольга была предана провокатором и повешена. До ареста она успела побывать на квартире у партизанской связной некоей Веры Савишны по улице Марата, 5, и сообщить ей о трагической гибели радистки «Тамары».
Пробравшись в Оршу уже после казни Колесниковой, опытная разведчица Анастасия Копылова по кличке «Настя‑ Петух» узнала от той же связной о смерти обеих девушек, одну из которых звали Тамара. Со скорбью об этом узнала и школа.
– Это уже второй раз, когда меня «хоронят», – сказала мне Тамара Александровна. – Значит, как говорят в народе, жить мне долго.
После демобилизации она возвратилась в Ростов‑ на‑ Дону, закончила факультет иностранных языков пединститута, работала по специальности в Ростовском совнархозе и областной научной библиотеке. В Ростове в 1968 году судьба свела ее со специалистом‑ монтажником из ГДР, антифашистом и членом СЕПГ Альфредом Грунертом. Теперь они живут в Дрездене, активно содействуют советско‑ германской дружбе.
В настоящее время Тамара Александровна Сидорова‑ Грунерт работает в отделе международного сотрудничества комбината НАГЕМА, часто приезжает по служебным делам в Москву. В СССР живут ее дочери.
В славный День Победы – 9 мая 1975 года она встретилась и обняла в Москве своих боевых соратниц по невидимому фронту, с кем рассталась на партизанских перекрестках огненного сорок второго года.
И еще одна Тамара – Малыгина. Училась в Институте иностранных языков. Как переводчица была включена в диверсионно‑ истребительную группу Евгения Сергеевича Фатова, разведчика опытного и дерзкого. Группа Фатова формировалась тогда на Маросейке в здании ЦК ВЛКСМ.
Я виделся с ним недавно в Москве. В последние годы он работал в исполкомах райсоветов Бабушкинского и Фрунзенского районов.
Фатовцы развернули подрывные действия в районах Осташово – Высоковск – Лотошино. Семнадцатилетняя Тамара Малыгина метко стреляла, ходила на лыжах, знала радиосвязь. Однажды в перестрелке с разведкой противника осколок мины угодил ей в спину. Спасла рация, которую она постоянно с собой носила. Но отряд на время лишился связи. Рация была разбита, а запасных тогда не было.
В те суровые осенние и зимние дни гитлеровцы почувствовали силу внезапных ударов народных мстителей и всячески уклонялись от ночных стычек, предпочитая отсиживаться в населенных пунктах. Поэтому партизаны были полными хозяевами в лесах и на глухих дорогах и, как правило, действовали под покровом темноты. Минировали дороги, рвали рельсы и связь, нападали на запоздалые обозы.
Я видел Тамару Малыгину в 1941 году в Серпухове перед заброской группы во вражеский тыл под Тарусу Калужской области. Трудно было угадать в этой ухоженной городской девушке, свободно говорившей на немецком языке, разведчицу‑ диверсантку, несущую в своей сумке смерть оккупантам – гранаты и тол.
Первую награду – медаль «За отвагу» она получила из рук Михаила Ивановича Калинина. В тот памятный день всесоюзный староста поздравил по радио советский народ с наступающим новым, 1942 годом и сообщил о взятии нашими войсками Калуги.
По окончании операции незримого фронта под Москвой Тамара занималась переводом огромного количества захваченных у противника трофейных документов – приказов, инструкций, воззваний.
После войны вышла замуж, уехала из Москвы. По одним данным – в Киев, по другим – в Минск. Я искал ее в обоих городах, но тщетно.
И вдруг мне позвонил соратник Тамары по партизанским тропам, наладчик Московского завода имени Владимира Ильича Алексей Басов. Он сообщил, что несколько лет назад встретил Малыгину в Витебске.
Я срочно запросил Витебск. И вскоре пришла телеграмма: Тамара Алексеевна Малыгина – капитан милиции, работает в райотделе МВД Железнодорожного района города Витебска.
«Настя‑ Петух» – так прозвали Анастасию Копылову в партизанской школе. Озорной характер, звонкий голос и непокорный хохолок на прическе и впрямь напоминали в ее облике задиристого петушка. Эта шутливая кличка стала потом и конспиративным именем разведчицы, фигурировала в ее донесениях.
Помни в бою и на кратком привале:
Будь беспощадна, тверда и не трусь,
Чтобы тебя везде узнавали
И говорили «петух», а не «гусь»…
Известный украинский писатель и боевой партизан Платон Воронько помнит, что эти экспромтные стихи начинающего поэта, написанные на клочке школьной тетрадки, принадлежат ему. Воронько тогда тоже учился в партизанской спецшколе и посвятил стихи Насте.
Воспитанница детдома, пионервожатая школы № 8 Наро‑ Фоминска Анастасия Копылова приняла свой первый бой в родном городе. Это было в самые критические дни обороны столицы – 14–16 октября 1941 года. Она была сандружинницей в дивизии, занявшей рубеж на реке Наре. Кровопролитной битве предшествовали варварская бомбардировка с воздуха и артиллерийский обстрел. Настя находилась в боевых порядках, оказывала помощь раненым на поле боя. Многие поражались, как эта невысокая, хрупкая девушка могла перетаскивать рослых, тяжелораненых воинов и ходить с винтовкой в атаку.
Вскоре Настя стала разведчицей за линией фронта. С первой диверсионно‑ подрывной группой Федора Семеновича Моисеева перешла линию фронта на 73‑ м километре Минского шоссе. Под видом нищенки проникала в населенные пункты, занятые врагом, держала связь с партизанами Рузского и Можайского районов. За добытые ценные сведения о путях следования вражеского обоза с оружием, боеприпасами и продовольствием и участие в его захвате близ Юхнова ей был вручен орден Красной Звезды. В этот день Насте Копыловой исполнилось восемнадцать лет.
Уместно вспомнить, что только на территории Подмосковья действовали 377 диверсионно‑ подрывных групп и 40 партизанских отрядов. Ими было истреблено 17 тысяч фашистских солдат и офицеров, уничтожено 1500 танков, орудий и автомашин. Народные мстители помогли вывести из окружения до 30 тысяч советских солдат и офицеров, которые вновь вернулись в действующую армию.
Зимой 1942 года группа Николая Павловича Еременко, куда была откомандирована «Настя‑ Петух», перешла под Катынь и Ярцево. Где‑ то здесь дислоцировалась фашистская шпионская школа, где абвер готовил лазутчиков для переброски в наши тылы. Очень важно было знать, что там происходит. Кроме того, перед группой была поставлена задача совершать диверсии на аэродромах, железнодорожных узлах и складах боеприпасов. За отвагу и мужество, проявленные в этих операциях, Анастасия Копылова была представлена к ордену Отечественной войны II степени, но документы в ту пору затерялись. Награда нашла ее лишь спустя двадцать лет в Москве.
Много путей‑ дорог исходила разведчица в логове врага. Когда ее, тяжело заболевшую, вывезли на самолете из белорусских лесов, она, едва выздоровев, отправилась на Ленинградский фронт и поступила медсестрой на санитарный поезд.
После войны Анастасия Елизаровна Копылова‑ Самойлова вышла замуж, живет в Москве. Более десяти лет подряд она избиралась председателем завкома профсоюза крупной московской типографии «Искра революции».
Очерк в «Известиях» о семерке неустрашимых – партизанках Подмосковья, Смоленщины и Белоруссии, юных разведчицах вызвал огромный интерес читателей.
В редакцию поступили сотни писем, в которых бывшие партизаны и фронтовики дополнили рассказ о судьбах семерых девушек новыми подробностями, сообщили о подвигах в тылу врага других выпускниц специальной разведывательно‑ диверсионной школы при Центральном штабе партизанского движения, о бесстрашии и героизме на войне девушек – снайперов, летчиц, связисток, зенитчиц, врачей, медсестер, сандружинниц.
Украинский поэт Платон Воронько вспомнил о своей сокурснице по разведшколе Калерии (Лире) Никольской. Осенью 1941 года дочь военного врача, студентка третьего курса Московского юридического института, стала партизанской разведчицей, сражалась в отрядах, наносящих удары по тылам отходящих фашистских войск, разгромленных в московской битве.
Лира Никольская, статная, красивая, кудрявая девушка с романтической душой и добрым сердцем, была любимицей школы. Она метко стреляла, знала радиосвязь и минное дело, проникала в глубокие тылы противника, добровольно участвовала в самых рискованных операциях. После поражения гитлеровцев под Москвой Лира Никольская была отобрана в специальную диверсионно‑ подрывную группу из шести человек для выполнения особых заданий Центрального штаба партизанского движения на Украине. В эту группу, переброшенную самолетом в соединение Ковпака, входили Платон Воронько, старший преподаватель партизанской спецшколы Яков Давидович, минер Александр Кузнецов и другие.
В знаменитом Карпатском рейде Ковпака эта группа на правах отдельного подразделения разрушала коммуникации на железной дороге, взрывала мосты и нефтяные вышки под Дрогобычем, несла возмездие предателям.
Летом 1943 года в одном из боев при форсировании горной реки отважная девушка была тяжело ранена. Платон Воронько и партизанский разведчик Саша Кузнецов двое суток боролись за ее жизнь, несли на носилках, преследуемые карателями. Калерия Никольская умерла близ села Манява в Карпатах. Уже после войны юные следопыты нашли ее могилу и поставили там памятник. В музее в Яремче Ива
|
|
|
