 |
Песнь песней 3 страница
|
|
|
|
а старцы, поднявшись, оставались стоять.
Вельможи смолкали передо мной,
прижимали палец к своим губам;
и стихала старейшин речь,
и к гортани прилипали их языки.
Слышало ухо ‑ и завидовало мне,
видело око ‑ и хвалило меня!
Ибо я спасал кричащего бедняка
и сироту, что помощи не найдет;
благословение страдальца было на мне,
и утешалось обо мне сердце вдовы.
Как в ризу, в правду облачался я,
возлагал на себя справедливость, как тюрбан;
я был глазами для того, кто слеп,
и ногами ‑ для бессильного ходить.
Для нищих являл я собой отца,
в дело незнакомца вникал умом,
челюсть беззаконного сокрушал,
исторгал добычу из его зубов!
И думал я: скончаюсь в моем гнезде,
словно птица Феникс, прожив жизнь[882];
корни мои открыты воде,
и роса ночует иа моих ветвях;
не стареет слава моя у меня,
и крепок лук мой в руке моей!
Предо мною стихали, внимали мне,
молча выслушивали мой совет;
после слов моих кончали судить,
и речь моя росилась на них.
Как проливня вод, ожидали меня,
как позднему дождю, открывали рот:
улыбнусь ‑ не смеют верить глазам,
просияю ликом ‑ и они не скорбят!
Я назначал им пути, воссев, как глава,
как царь в кругу дружины своей,
утешая плачущего печаль.
Глава 30
А ныне насмехаются надо мной
те, что летами моложе меня,
чьих отцов я бы не пустил
поселиться с собаками моих стад!
И сила их рук, что она для меня?
В них уже истощилась мощь.
Нуждой и гладом изнурены,
убегают они в пустынную сушь,
в место раззора, в кромешную мглу;
собирают они зелень подле кустов,
и коренья дрока ‑ для них хлеб.
Из среды людей гонят их,
словно вору, кричат им вслед,
велят селиться на срывах долин,
|
|
|
в пропастях земли и в щелях скал.
Между зарослями воют они,
сбиваются в кучу под терновым кустом ‑
бесчестный и безвестный сброд,
извергаемый вон из земли.
Вот для кого я посмешищем стал
и обращен в срамную песнь!
Они гнушаются меня, обегают меня,
не стыдятся плевать пред лицом моим;
ибо Он разорвал мою тетиву ‑
и разнуздались они пред лицом моим!
Одесную меня отродья встают,
понуждают шататься ноги мои,
на меня злую осаду ведут;
разрушают предо мною мою стезю,
все делают на гибель мне,
и нет никого, чтобы их сдержать!
Приходят ко мне сквозь широкий пролом,
все руша, кидаются на меня;
ужасы противу меня встают;
словно ветром, развеяно величье мое,
как облако, спасенье мое уплыло.
Из меня вытекает моя душа,
дни унынья обступили меня;
по ночам ноют кости мои,
и грызущие меня не знают сна.
Мощно хватает Он одежду мою,
объемлет меня, как рубаха моя;
с грязью равняет Он меня,
и я становлюсь, как пыль и прах.
Взываю, а Ты не отвечаешь мне;
стою, а Ты не глядишь на меня!
Палачом сделался Ты для меня
и бьешь меня тяжелой рукой;
взвеял, на ветер пустил меня,
в вихре развеяться обрек.
Ведь знаю: к смерти Ты меня низведешь,
в дом, где собирается все, что живет.
Наложит ли на гибнущего руку Он,
не будет ли помилован молящий в беде?
Разве со страдальцем я не скорбел?
Сожалела о бедном моя душа.
Я чаял добра, но пришло зло;
надеялся на свет, и пришла тьма.
Мои недра кипят, покою чужды;
дни унынья нашли на меня.
Не от солнечных лучей я почернел;
восстаю среди люда и подъемлю вой.
Сделался я шакалам брат
и для страусов пустыни друг.
Кожа моя посмуглела на мне,
и от жара обгорела моя кость;
в рыдание обратился струнный звон
и в плачевные вопли ‑ напев флейт.
Глава 31
С моими глазами условился я,
чтобы на девицу мне не глядеть.
Какой же суд от Бога с небес
и от Крепкого свыше какой приговор?
|
|
|
Не грешнику ли гибель суждена
и беда не тому ли, кто творит зло?
Разве Он не видел мои пути
и все мои шаги не сосчитал?
Если ходил я с людьми лжи
и к лукавству поспешала моя нога, ‑
пусть взвесят меня на верных весах,
и познает Бог невинность мою!
Если отклонялся мой шаг от пути,
и глазам моим следовало сердце мое,
и приставало пятно к моим рукам, ‑
пусть посеянное мною вкушает другой,
и с корнем исторгнут отрасль мою!
Если к женщине сердце мое влеклось
и у дверей ближнего я строил ров, ‑
пусть на другого мелет моя жена
и чужие наклонятся над ней!
Ибо это скверна, и это позор,
вина, караемая судом,
огонь, испепеляющий дотла,
который сжег бы все мое добро.
Если попрал я право моего раба
и служанки моей, что в тяжбе со мной, ‑
что делал бы я, когда восстанет Бог
и когда воззрит Он, что молвил бы я?
Не Создавший ли в родимой утробе меня,
не тот же ли Творец их сотворил?
Если отказывал я нищим в желанье их,
если печалил глаза вдовы;
если кус мой я съедал один
и не ел от него со мной сирота
(с детства он рос у меня, как при отце,
и от чрева матери я пекся о нем);
если видел я гибнущего нагим
и без одежд убогого зрел
и не благословляла меня плоть его,
и не грела его овец моих шерсть;
если руку поднимал я на сироту,
зная, что подмогу найду в суде, ‑
пусть плечо мое отпадет от хребта
и от локтя отломится моя длань!
Да, страшен для меня Божий гнев,
и пред величьем Его не устою.
Если в злате полагал я надежду мою
и говорил кладу: «Опора моя»;
если рад был, что богатство мое велико
и что много стяжала моя рука;
видя Солнце, как сияет оно,
и Луну, как во славе она грядет,
если совратился я в сердце моем
и целовал мой рот руку мою, ‑
то был бы достойный суда грех,
ибо от Бога отказался бы я.
Если рад был я гибели врага моего,
ликовал, когда беда настигала его
(но ведь не позволял я гортани грешить
и накликать проклятье на его жизнь),
если не говорили в моем шатре:
«Кто же угощением его не сыт? »
(но ведь под небом странник не ночевал,
и прохожему отворялась моя дверь) ‑
если грех мой я скрывал, как Адам,
прятал в груди моей порок
(но ведь тогда таился бы я от людей,
перед гневом сородичей моих робел,
молчал бы и не смел выйти за дверь), ‑
|
|
|
о, пусть бы выслушал кто меня!
Вот жалоба моя! О Крепкий, ответь!
Пусть напишет запись мой Истец!
На плече моем я носил бы ее,
возлагал бы на себя, словно венок;
все шаги мои я открыл бы Ему,
к Нему бы приблизился, словно князь.
Если вопияла земля против меня
и плакали борозды земли моей,
если я вкушал ее плод, не платя,
и душу земледельца отягощал, ‑
пусть вместо хлеба растет терн
и плевелы ‑ вместо ячменя! »
Окончились речи Иова[883].
Глава 32
И перестали те три мужа возражать Иову, потому что он прав был в глазах своих.
Тогда возгорелся гнев Элиу, сына Барах‑ Эля, из рода Буз, из племени Рам:
на Иова возгорелся гнев его — за то, что Иов думал, будто прав против Бога;
и на трех друзей возгорелся гнев его — за то, что не умели они возразить и тем чернили Бога.
Но Элиу молчал, пока говорили они с Иовом, ибо они были старее летами, чем он; когда же увидел Элиу, что не было возражения в устах трех мужей, возгорелся гнев его.
И отвечал Элиу, сын Барах‑ Эля, из рода Буз, и начал:
«Еще молод летами я,
меж тем как преклонны ваши года;
потому я страшился и не смел
перед вами мое знанье возвещать.
Я думал: пусть возраст говорит
и о мудрости учит преклонный век!
Но нет! Действующий в человеке Дух,
вдохновенье от Крепкого дает ум:
мудры вовсе не те, кто дряхл,
и правду разумеют не старики.
Потому говорю я: внимайте мне,
и я вам открою знанье мое!
Вот, приготовился я слушать вас,
умствований ваших ожидал,
пока вы придумывали, что сказать.
Но стоило мне присмотреться к вам;
вот, никто Иова не опроверг,
нет возразившего на его речь!
Не говорите же: «Мы мудрость нашли! »
Бог его обличит, не человек!
Не ко мне обращал он речь;
не вашими бы словами вразумил я его.
Поникли, перестали отвечать,
не стало больше у них слов.
Чего жду, когда они не говорят,
стоят и не умеют возразить?
Вот, отвечу и я в свой черед,
мнение мое и я объявлю;
ибо переполняет меня речь,
и тесно духу в недрах моих.
Вот, мои недра, как запертое вино;
как новые мехи, рвутся они!
Заговорю и облегчу душу мою;
|
|
|
отверзну уста мои, дам ответ.
Ни на чье лицо не стану взирать
и не буду угождать никому из людей;
потому что угождать не умею я ‑
иначе убей меня, мой Творец!
Глава 33
Так послушай же, Иов, речи мои
и всем словам моим внимай!
Вот, я отверзаю мои уста,
глаголет мой язык в гортани моей!
Прямота моего сердца говорит,
и чистое знанье изрекают уста!
Дух Божий создал меня,
и дыхание Крепкого живит меня.
Если можешь, отвечай мне,
приготовь себя к отпору мне!
Вот, от Бога я, как и ты,
из той же глины я сотворен.
Вот, страх передо мной не смущает тебя,
рука моя не будет для тебя тяжела.
Да, говорил ты в уши мне,
и слышится мне звук твоих слов;
«Я чист, и греха во мне нет,
я безвинен и неправде чужд;
а Он изощряется противу меня,
объявил меня Своим врагом,
в колодки забил ноги мои,
подстерегает каждый мой шаг! »
Вот, ты неправ, отвечу я тебе:
ибо превыше человека Бог.
Зачем пререкаешься ты с Ним,
что не во всем Он тебе дает ответ?
Бог говорит один раз
и во второй раз, коль не вняли Ему:
во сне, в виденьях ночных,
когда падет на человека забытье,
дремота на ложе усыпит, ‑
вот тогда Он отверзает мужам слух,
внушенье Свое напечатляет им,
чтоб человека от замысла его отвратить
и отвеять от мужа гордыню его,
чтобы от бездны душу его отвести
и жизнь его ‑ от острия меча.
Или муж болезнью на ложе вразумлен,
жестокою болью в своих костях;
жизни его опостылел хлеб,
и лакомая снедь омерзела душе;
его плоть тает, ее не видать,
и скрытая прежде торчит кость;
и приближается к могиле его душа
и к месту смерти ‑ его жизнь.
Но если есть Ангел за него,
Ходатай, из тысячи один,
учащий человека правоте,
он сжалится над ним и скажет так:
«Избавь его, чтоб он не сошел в гроб;
я выкуп за него нашел! »
Тогда тело его юностью процветет
и молодость его вернется к нему;
он молится, и милует его Бог,
дает видеть ликующим Свое лицо,
и возвращает мужу его правоту.
Тот поет пред людьми и говорит так:
«Я погрешал и прямое кривил,
но Он не воздал мне по делам:
освободил от погибели душу мою,
и жизнь моя видит свет! »
Вот, все это делает Бог,
дважды и трижды с человеком творит,
чтоб вышла из тлена его душа
и во свете живых он воссиял.
Внимай, Иов, слушай меня;
молчи, покуда я говорю!
Если отыщешь слова, возрази мне,
я рад признать твою правоту.
А если нет, слушай меня,
молчи, и мудрость я тебе преподам! »[884]
Глава 34
И продолжал Элиу, и сказал:
«О мудрые, слушайте мои слова,
и вы, знающие, внимайте мне!
Ведь ухо отведывает слова,
как нёбо чует вкус яств.
Право установим в нашем кругу,
|
|
|
меж собой рассудим, что добро!
Вот, Иов говорит: «Я прав,
право мое отобрал Бог.
В моем праве я обойден,
неисцелимо уязвлен без вины! »
Где еще такой человек, как Иов,
что кощунства, словно воду, пьет,
в сообщество грешников готов вступить
и ходить путями мужей зла?
Ведь он говорит: «Пользы нет,
если с Богом в дружбе человек»!
Потому послушайте, мудрецы,
умные люди, внимайте мне!
Далек Бог от зла,
и Крепкий кривде чужд:
ибо Он человеку по делам воздав
и по стезям мужа дарит исход.
Воистину; не делает кривды Бог,
и Крепкий не извращает суда;
кто Ему землю поручил
и кто устроил круг стран?
Если б сердце Свое Он обратил к Себе,
дух Свой и дыханье назад взял,
тотчас бы умерла всякая плоть
и человек возвратился бы во прах!
Имеешь разум, так послушай меня,
вонми гласу речей моих!
Может ли устроять, кто правде враг?
Как Праведно‑ Мощного обвинишь?
Он говорит царю: «Ты злодей! » ‑
и вельможам: «В вас правды нет! » ‑
не держит Он сторону владык,
не предпочтет богатому бедняка:
ведь все они ‑ творение Его рук.
Миг, и умирают они в ночи,
толпы мятутся и уходят прочь,
и сильный низлагается без борьбы.
Ибо над стезями людей очи Его
и каждый шаг их видит Он!
Нет мрака и нет кромешной мглы,
где злодеи укрылись бы от Него.
Ибо Он не назначает человеку срок,
когда к Богу являться на суд;
без допроса властных сокрушает Он
и ставит других на место их.
Да, Он наблюдает их дела,
в одну ночь обращает в ничто,
у позорного столба их бьет
и наказывает на глазах у толпы, ‑
за то, что отступили они от Него
и не познали всех путей Его,
так что вопль угнетенных до Него дошел,
и стенание бедных Он внял.
Если Он безмолвен ‑ кто Его обвинит?
Если таит Он свой лик ‑ кто Его обличит?
Но о людях и народах забота Его,
чтобы отступник не царил,
из тех, что уловляют народ в сеть.
И должен ли Бог тебе сказать:
«Я погрешил, не буду впредь,
если чего не знаю, ты научи,
и более Я не совершу зла;
возмещу тебе, раз ты осудил,
ты должен решать, не Я;
что ты ведаешь, изреки»?
Люди разумные скажут мне,
и каждый мудрец, что слушал меня
без ведения говорит Иов,
и речь его разуму чужда.
Да будет до конца испытан Иов
за ответы, достойные мужей зла:
ибо к вине прибавляет он грех,
меж нами, насмехаясь, в ладони бьет
и против Бога умножает слова! »
Глава 35
И продолжал Элиу, и сказал:
«Это ли считаешь правдой ты ‑
говорить: «Я против Бога прав! »
Ты сказал: «Что за польза мне,
что за прибыль, что я не грешил? »
Я хочу речью ответить тебе ‑
и вместе с тобою твоим друзьям.
Взгляни на небо и рассмотри его;
воззри на облака ‑ они выше тебя.
Если грешишь, что делаешь ты Ему,
и если множишь вину, что причиняешь Ему?
Если праведен ты, что дашь Ему,
что получит Он из твоих рук?
Тебе подобных заденет твой грех,
и для сынов человеческих ‑ твоя правота!
От множества насильников стонут они
и от руки властных вопиют;
но никто не спросит; «Где Бог, мой Творец,
дарующий нам песни в ночи,
разумом отличивший нас от зверей
и даром мудрости ‑ от небесных птиц? »
Они вопиют, но не ответит Он
по причине злой гордыни их.
Все вотще, их не услышит Бог,
и Крепкий на них не кинет взор!
Пусть ты сказал, что не видишь Его;
суд у Него ‑ так жди Его!
Но ныне гнева не являет Он
и не строго примечает гордыню людей;
вот и расширил Иов свои уста
и без разумения множит речь! »
Глава 36
И продолжал Элиу, и сказал:
«Подожди немного, и я покажу,
что в пользу Бога слова есть.
Издалека начну мою мысль
и Создателю моему правду воздам.
Ибо воистину слова мои ‑ не ложь:
пред тобою ‑ тот, кто знающ и прост!
Вот, мощен Бог, и Он не отверг
того, кто мощен силой ума.
Но нечестивому Он не позволяет жить
и возвращает угнетенным их права;
от праведников не отвращает Свой взор,
их возводит на престолы в кругу царей ‑
и они возвышаются навек!
Когда же скованы цепями они
и в узах страдания скорбят ‑
это Он им указывает на их дела
и на то, как умножились их грехи,
отверзает для вразумления им слух,
велит отступиться от вины.
Если услышат они и смирят себя,
во благе завершатся их дни
и в веселии ‑ годы жизни их;
не услышат ‑ сгинут от стрелы,
чуждыми разумению умрут.
Но отступники носят в сердце гнев
и в узах Его не взывают к Нему;
в юности умирают души их,
и с падшими пропадает их жизнь.
Страданием страдальца спасает Он
и в утеснении отверзает людям слух;
и тебя бы Он вывел из тесноты
на простор, где пределов и препон нет,
тучной снедью наполнился бы твой стол.
Но ты творишь суд злых;
суд и приговор близки к тебе!
Пусть гнев твой не доводит тебя до кощунств
и надежда откупиться не вводит в соблазн;
что Ему все богатство твое,
и золото, и вся твоя мощь?
Той ночи не смей желать,
когда народы с места своего пойдут!
Берегись и не склоняйся ко злу;
ты за это испытуем бедой.
Вот, Бог высок в силе Своей,
и где наставник, подобный Ему?
Кто предпишет Ему стези Его
и кто Ему скажет: «Ты неправ»?
Поразмысли, как восславить Его дела,
которые воспеваемы от мужей!
Все люди могут видеть их,
издали усматривает их человек.
Вот, Бог велик, непостижен для нас,
число Его годов постичь нельзя.
Когда притягивает Он капли воды
и после выпускает, цедя дождь, ‑
струями сочатся облака,
обильно изливаются на людей.
Да, кто постигнет парение туч,
громовой треск Его шатра?
И вот уже Он распростирает свет
и закрывает вновь корни пучин.
Через это народы питает Он,
в преизобилии подает корм.
Молнию Он держит в Своих руках,
назначает ей, кого разить;
о гневе Его гласит гром,
и о ярости Его ‑ вихрь.
Глава 37
Да, от этого сердце мое дрожит
и прыгает с места своего прочь:
прислушайтесь, как гремит Его глас,
из уст Его извергается гул!
По всему небу ‑ Его раскат,
и молния ‑ до самых концов земли.
За молнией ‑ гром, величия глас:
не приглушит Он гром, дает внять.
Чудно гласом Своим гремит Бог,
деет великое ‑ не постичь нам.
Когда велит Он снегу: «На землю пади! » ‑
или дождю и ливню даст приказ,
на руки людей Он кладет печать,
чтобы все восчувствовали дело Его;
тогда уходит зверь в свою нору
и укладывается в логове своем спать.
Из Его укромов приходит вихрь,
и ветры с севера приносят мороз;
от Божьего дуновенья творится лед,
твердеет водная широта.
Или влагою тучи полнит Он
и блистания сыплет из облаков.
Так все это совершает свой оборот,
превращается по умыслу Его,
приходя так, как Он повелит,
на круг обитаемых земель;
то как бич для земли Его,
то как милость ‑ по воле Его.
Имей к этому вниманье, Иов,
пойми, как дивны Божьи дела!
Знаешь ли, как располагает ими Бог,
как молнией озарил Он тучи свои?
Знаешь ли, как реют облака?
Вот чудо Того, Кто веденьем полн!
О ты, кому жарко в одежде твоей,
когда землю покоит южный ветер!
Построил ли ты вместе с Ним небеса,
подобную литому зеркалу твердь?
Научи нас, что сказать Ему:
мрак идет, мы не в силах мыслей связать.
Пересказано ли Ему, что я говорю?
Кто Ему возвестил мои слова?
Вот уже затмили свет облака,
но вихрь придет и разгонит их.
От севера близится златой блеск;
страшна слава, что являет Бог!
Крепкий! нам не постигнуть Его!
и в силе и в правде Он велик,
благостью богат, не гнетет никого.
Потому да убоятся Его все мужи!
Ибо на высокоумных не смотрит Он».
Глава 38
И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:
«Кто есть сей, что промысл мрачит
речами, в которых знанья нет?
Препояшь свои чресла, стань, как муж, ‑
Я буду спрашивать, а ты отвечай!
Где был ты, как Землю Я утверждал?
Говори ‑ тебе ли не знать!
Кто положил ей предел? Скажи!
Кто растянул над ней снур?
Во что опущены устои ее,
краеугольный ее камень кто заложил,
когда звезды утра издали вопль,
возликовали все Божьи сыны?
Кто вратами море сдержал,
когда из родимых недр изверглось оно?
Тогда Я сделал облака одеждой его,
и повил его пеленами мглы,
и назначил ему от Меня предел,
и поставил ворота и запор,
и сказал: «Доселе ‑ а дальше нет;
здесь возвышай твои валы! »
В жизни твоей давал ли ты утру приказ,
назначал ли заре место ее,
чтоб она обняла края земли
и нечестивых стряхнула с нее прочь?
Земля, как глина, приемлет печать,
становится как пестрой ризы узор;
но у нечестивых отнят свет,
и мышца дерзостная сокрушена!
Дошел ли ты до родника пучин
и ходил ты по дну морей?
Врата смерти отверзались ли для тебя,
врата мрака видел ли ты?
Обозрел ли ты широту земли?
Говори, если знаешь все!
Где к обители света путь
и тьма, ‑ где место ее?
Ты, верно, входил в пределы ее
и знаешь тропу к дому ее?
Ты знаешь! Ибо тогда рожден
и велико число твоих дней!
В укромы снега входил ли ты
и укромы града видел ли ты?
На смутное время я их берегу,
на день брани и войны!
Где место разделения ветров
и восточному вихрю где путь?
Кто хлябям льющимся отверзает проток
и проводит громоносным тучам стезю, ‑
оросить землю, где нет людей,
и пустыню, где не обитает никто,
дикую степь насытить водой,
побуждая траву идти в рост?
Скажи, есть ли у дождя отец,
и кто рождает капли росы?
Из чьего чрева выходит лед,
и небесный иней, ‑ кто родитель ему?
Словно камень, смерзается вода,
и твердеет пучины лицо.
Можешь ли ты связать узел Плеяд,
оковы Кесили разрешить?
Выведешь ли зверей Зодиака в срок,
поведешь ли Медведицу с ее детьми?
Знаешь ли ты уставы небес,
утвердишь ли на земле их закон?
Окликнешь ли тучу гласом твоим,
чтобы обилие вод покрыло тебя?
Прикажешь ли молниям, чтоб они пошла,
скажут ли они тебе; «Вот мы»?
Кто премудрость в ибиса вложил,
кто разум даровал петуху? [885]
Кто мудростью исчисляет облака
и кто отверзает мехи небес,
когда грязью становится прах
и слипаются вместе глыбы земли?
Ты ли добычу львице подаешь
и насыщаешь молодых львят,
когда они лежат в берлогах своих
или кроются в засаде под кустом?
Кто готовит ворону его корм,
когда птенцы его к Богу вопиют,
ищут еды и не находят ее?
Глава 39
Знаешь ли ты время рождения серн?
О рожающих ланях печешься ли ты?
Считаешь ли месяцы, что они тяжелы,
и знаешь ли срок, когда им родить, ‑
когда они, приседая, мечут детей,
освобождаются от своих мук?
В силу приходят чада их,
расходятся и не вернутся к ним.
Кто дал зебре волю ее
и узы дикого осла расторг, ‑
которому назначил я жилищем степь,
и домом ‑ пустые солончаки?
Он смеется над шумом городским,
крик погонщика ему незнаком;
в горах он отыскивает себе корм
и всякую зелень рад найти.
Захочет ли буйвол тебе служить,
станет ли ночевать в стойле твоем?
На веревке ли потащишь его к борозде,
чтобы он с тобой боронил склон?
Понадеешься ли на его мощь
и доверишь ли ему работу твою?
Полагаешь ли, что вернет он твое зерно
и сложит его на гумно тебе?
Весело страус бьет крылом,
хоть не может, как аист иль ястреб, взмыть.
Он оставляет на земле яйца свои,
кладет их согреваться в песке,
забыв, что раздавить их может нога
и растоптать ‑ зверь полей.
Жесток он к птенцам, будто к чужим,
не боится, что они пропадут, ‑
ибо не дал мудрости ему Бог
и рассудка ему не уделил.
Но когда он поднимется и побежит,
конь и всадник смешны ему!
Ты ли даровал силу коню,
и гривою шею ему облек,
и научил прыгать, как саранчу?
Грозно храпение его ноздрей!
Веселясь, взрывает он копытом прах,
в битву бежит, являя мощь;
он не робеет, ему страх смешон,
не побежит он от меча!
Над ним звенит колчан,
сверкают копье и дрот.
С ярым храпом он глотает прах,
не сдержать его при звуке трубы!
При трубном гуле он ржет: «Го‑ го! » ‑
издалека чует он бой,
клики вождей и бранный вопль!
По твоей ли мысли ястреб парит,
в южном ветре ширит крыла?
По твоему ли слову взлетает орел,
на высотах вьет свое гнездо?
Обитание его ‑ на скале,
на крутизнах и срывах ‑ ночной приют;
оттоле он высматривает себе снедь,
и в даль вперяются его глаза.
Птенцы его пьют кровь,
и где мертвечина, там он».
Глава 40
И отвечал Господь Иову, и сказал:
«Корящий Крепкого поспорит ли впредь?
Пусть винящий Бога отвечает Ему! »
И отвечал Иов Господу, и сказал:
«Вот, я ничтожен; что отвечу Тебе?
Руку мою кладу на уста мои!
Однажды говорил я ‑ не возражу вновь;
даже и дважды ‑ не буду впредь! »
И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:
«Препояшь твои чресла, стань, как муж;
Я буду спрашивать, а ты отвечай!
Желаешь ли ничтожить Мой суд,
Меня обвинить, чтоб оправдать себя?
Подобна ли Божьей твоя длань
и можешь ли громами гласить, как Бог?
Так укрась же величием и славой себя,
в благолепие и блистание облекись,
излей ярость гнева твоего,
воззри на всех гордых и смири их!
Воззри на всех гордых и унизь их
и придави злых к земле,
всех их совокупно зарой во прах
и лица их мраком завесь!
Тогда и Я похвалю тебя,
что твоею десницею ты храним!
Воззри: я Бегемота сотворил, как тебя;
травой он кормится, словно вол.
Какая мощь в чреслах его
и твердость в мышцах его живота!
Как кедр, колеблется его хвост;
сухожилия бедер его сплелись.
Нога его, как медяная труба,
и, как стальная палица, его кость!
Он ‑ начало Божьих путей,
сотворен над братьями своими царить;
ибо горы приносят ему дань
со всеми зверями, что играют в них.
Меж зарослей лотоса он лежит,
в болотах, в укроме тростника;
заросли лотоса покрывают его,
и обступают его ивы ручья.
Вздуется ль поток ‑ не страшно ему,
хотя б пучина хлестала ему в пасть.
Кто его ухватит возле глаз,
подцепит его за нос багром?
Ты можешь Левиафана поймать удой
и прижать леской ему язык?
Проденешь ли тростник ему в нос
и проколешь ли его челюсть шипом?
Станет ли он множить мольбы,
говорить тебе умильные слова?
Заключит ли он с тобой договор,
|
|
|
