Хочется сделать шаг.  Пройти по касательной

 Хочется сделать шаг

Чего же все‑ таки хочется? Есть смутное, но непреодолимое желание сделать нечто значимое, самореализоваться, хочется кем‑ то стать, выделиться, доказать свою особенность. Смолоду формируется желание совершить поступок, говоря словами Б. Гребенщикова, «хочется сделать шаг». В этом, видимо, и заключается драма многих молодых людей (особенно тех, кто задумывается) – они хотят доказать свою значимость (прежде всего самим себе) при относительно трезвом понимании, что дать другим пока нечего.

 Возникает естественное желание разорвать замкнутый круг и решить проблему самореализации сразу, одним махом, в результате какого‑ то нетривиального акта, слома привычных фреймов, ниспровержения основ. А решить проблему одним махом не получается. В 2000‑ е и тем более в 2010‑ е годы взрослый мир в сильной степени устоялся, и чтобы преуспеть в сложившихся и заматеревших социальных и организационных структурах, ты должен заходить с самого низа карьерной лестницы, где тебя не ожидает ничего интересного и значимого, и долго карабкаться наверх с рисками не добраться до заметных высот. А такая перспектива, понятное дело, не очень привлекательна, хочется прорыва здесь и сейчас.

 Этим отчасти объясняется и возникшая у современной молодежи тяга к советскому прошлому, разумеется, в сильно идеализированном (воображаемом) виде. Ведь именно в советское время, как теперь может казаться, молодежь играла главную роль, решала великие задачи и совершала романтические прорывы – к атомному ядру, в Арктику, в космос.

 Уникально ли это стремление миллениалов? Наверняка нет, оно в той или иной мере свойственно всякой молодежи. Но, возможно, в настоящий период оно переживается чуть острее.

 Пройти по касательной

В итоге во взрослый мир хочется зайти не снизу по формальным карьерно‑ бюрократическим лестницам, а как‑ то сбоку или, еще лучше, вообще не заходить внутрь, а пройти по касательной. Отсюда уже неоднократно подмеченный наблюдателями рост интереса среди современной молодежи к индивидуальному предпринимательству, к своим собственным проектам, благо Интернет существенно расширил подобные возможности[31]. Многие молодые взрослые отыскивают занятия, где ты не зависишь от сложившихся структур. Иными словами, они ищут рыночные ниши с низкими издержками входа.

 В связи с этим не случайна столь выросшая популярность электронной музыки, рэпа, блоггинга, вайна и т. п. Все больше молодых желают быть ютуберами. Что объединяет подобные проекты? Именно их демократичность, т. е. низкие издержки входа. В эти ниши можно войти и при определенном везении преуспеть без накопления экономического, социального и культурного капиталов, здесь можно заниматься индивидуальным творчеством, не имея ни особых талантов, ни специальных навыков. Например, в рок‑ музыке, которая владела умами и сердцами более старших поколений и которая сейчас уже отошла на второй план, вполне допустимо было не знать нотной грамоты, но требовалось умение играть и петь. Кроме того, требовалась относительно сложная и дорогая аппаратура. Сейчас ничего этого уже не нужно – ни умений, ни сложной аппаратуры. И это существенно снижает уровень твоей внешней зависимости. Тем более что музыка – самый абстрактный вид искусства. Ты занимаешься чем‑ то вне этого мира и одновременно загораживаешься от дежурных и навязчивых вопросов о самоидентификации.

Проиллюстрируем сказанное данными опроса ВЦИОМ за 2018 г. Респондентам задавался вопрос: «Как Вы считаете, легко ли сегодняшним молодым людям сделать карьеру, добиться успеха в сфере..? » с последующим перечислением сфер. Лидером по доле ответивших: «Очень легко» или «Довольно легко», если не считать спорта (44 %), стала сфера творческих профессий (музыкант, писатель, артист) – 40 %. Это почти в 2 раза больше сферы науки (23 %) и государственной службы (21 %) и в 3 раза выше сфер бизнеса и политики (13–14 %). Заметим, что по сравнению с 2014 г. доля подобных оценок по отношению почти ко всем перечисленным сферам осталась прежней, а по отношению к успехам в бизнесе снизилась в 1, 5 раза. А в отношении творческих профессий, напротив, эта доля выросла на 7 % [ВЦИОМ, 2018б].

Мы живем в эпоху, когда интенсивно размываются грани между элитарным и массовым, экспертным и профанным, между производителями и потребителями контента. Из пассивных потребителей мы все более превращаемся в просьюмеров (prosumers), активно участвуя в производстве контента. В этих условиях легко возомнить себя Автором, для этого уже не требуется подлинного авторства. Хочется выработать свой собственный (быть может, уникальный) стиль – попытка по определению драматическая, ибо к настоящему времени распалась сама идеология уникальных стилей. Постмодернизм преодолен в социальной теории, но порожденные им импульсы продолжают жить с присущими ему особыми формами упрощения и отчаянными попытками собрать этот распадающийся мир хотя бы в форме коллажа, заведомо без погружения в детали и отдельные темы (что невозможно и, кажется, уже не нужно). Здесь индивидуальное не может быть ничем иным, как пастишем (ненаправленной пародией уникальных стилей), намеренно не несущим никакого месседжа [Джеймисон, 2019].

 Важно и то, что, производя собственный контент, в принципе можно очень быстро взлететь и завоевать если не сердца, то внимание миллионов – буквально за год‑ два (примеров, кажется, предостаточно). Конечно, мы понимаем, что, к сожалению, это лишь очередная ловушка – чем ниже издержки входа, тем больше желающих войти, конкуренция становится все жестче, преуспевают единицы из многих тысяч претендентов. Да и их успех оказывается недолговечным – каждый день приходят все новые и новые кумиры. Но их примеры, несомненно, заразительны.