Как избавиться от страха

Эпиктет учил своих учеников думать о стоической философии как о кадуцее (caduceus), магическом жезле Гермеса: от его прикосновения любая беда превращалась во что‑ то хорошее[157]. Сам Марк стал приверженцем такого образа мыслей. Стоики ежедневно наблюдали разные виды бед – это было частью их медитативных практик, они учились смотреть на них с относительным безразличием. И правда, если представить любую катастрофу как свершившуюся, это можно использовать как своего рода упражнение эмоциональной борьбы, способ подготовиться к наихудшему сценарию развития событий. Стоики мысленно тренировались относиться к таким событиям с мудростью и добродетелью, стараясь превращать препятствия в возможности. Одно из последствий преодоления страха – это возможность творчески преобразовать неудачи в наши преимущества, как это сделали римляне в битве на Дунае. Эти сарматские засады, должно быть, сначала казались римлянам военными катастрофами. Что, если бы они не рискнули оказаться в западне, могли бы они тогда изменить ход войны? Препятствие, стоящее на пути, на самом деле нам этот путь и открывает.

Такие возможности чаще открывались лидерам‑ стоикам, поскольку они научились не бояться мнимых бед. В конце концов, Фортуна улыбается смелым, как выражались римские поэты. Однако для стоиков высшей целью было сохранять спокойствие и проявлять мудрость перед лицом смертельной опасности, независимо от исхода. Марк наказывал себе каждый раз, когда его расстраивали те или иные события, не забывать, что «это не несчастье, а скорее счастливая возможность благородно перенести его». После внезапной смерти Луция в 169 году н. э. Марк неожиданно оказался единоличным командующим войсками на Дунае во время Первой маркоманской войны. В свои почти шестьдесят лет, практически не имея военного опыта, он оказался один на один с самой большой армией, когда‑ либо собиравшейся на римской границе. Марк стоял во главе почти 140 тысяч воинов, ожидающих его приказов и не уверенных, могут ли они на него положиться. Можно представить, как страшно ему было. Однако он полностью принял свое положение и превратил его в возможность укрепить собственную стоическую непоколебимость.

То, что он рисковал своей жизнью, находясь на линии фронта, не вызывает сомнений. В начале войны Паннония была полностью захвачена огромной армией молодого вождя маркоманов Балломара. Последний тайно объединил под своим предводительством множество малочисленных племен, но у него также была поддержка огромной армии влиятельных соседей, племени квадов. В битве при Карнунте римляне потерпели катастрофическое поражение, потеряв, как известно, двадцать тысяч воинов в один день, включая командующего, префекта претория Фурия Викторина. Марк при этом находился очень близко к театру военных действий. В «Размышлениях» он очень ярко описывает вид отрезанных рук, ног и голов, которые лежали на внушительном расстоянии от своих тел[158]. Для наглядности он делает пометки, что пишет, находясь в Карнунте, главной легионерской крепости на линии фронта, а также на «реке Гран посреди Квади», то есть пробирается дальше на восток, через Дунай прямо на территорию врага.

Как ни странно, невзирая на грозящие ему опасности, в «Размышлениях» Марк даже не упоминает о какой‑ либо тревоге по поводу ужасов войны. Поначалу, правда, он действительно сильно беспокоился, сжигая запасы лампадного масла по ночам, когда ему приходилось ломать голову над вопросами государственной важности. Правда, к тому времени, когда он писал эти философские заметки, Марк стал более спокойным и уверенным в себе человеком. Скорее всего, он с еще большим усилием стал применять стоические знания после смерти своего наставника Юния Рустика, это и стало причиной его радикальной трансформации. Когда он прибыл в Карнунт, чтобы возглавить легионы, он был не только физически слабым, но и абсолютно неискушенным в военном деле – будущий узурпатор Авидий Кассий в шутку назвал его философствующей старушкой. Компетенция Марка в осуществлении такой крупной кампании, должно быть, ставилась под сомнение. Однако как стоические практики, так и изнурительные затяжные войны против маркоманов, квади и сарматов постепенно формировали его характер. Спустя семь лет перед римлянами уже будет стоять матерый ветеран. Северные легионы, которые проникнутся глубоким уважением к новому главнокомандующему, будут неистово преданы Марку Аврелию.

Солдаты твердо уверовали в то, что боги на стороне императора, и даже приписывали присутствию на поле боя Марка Аврелия два легендарных военных чуда. Первое «чудо с молниями» произошло в 174 году н. э., когда, по утверждению воинов, молитвы Марка вызвали молнии, которые разрушили осадные орудия сарматов. Спустя месяц, в июле этого же года, Марк якобы совершил «чудо с дождем». Часть солдат, отделившаяся от Громового легиона, возглавляемого Пертинаксом, оказалась в окружении численно превосходящего врага, к тому же у них закончились запасы воды. Согласно одной версии, Марк поднял руку и стал читать молитву: «Этой рукой, ни разу никого не лишившей жизни, я обращаюсь к тебе и молю Жизнедавца» (вероятно, это был Зевс стоиков, хотя христиане позднее утверждали без особых оснований, что Марк молился их Богу). Как раз в этот момент разразился ливень, битва продолжалась, римляне зачерпывали шлемами и пили воду, смешанную с кровью, струящейся из их ран. Как мы знаем, Марк не был суеверным, но легионы явно уверовали в то, что он получил божье благословение, и провозгласили его своим победоносным командиром. Нам известно, что, когда он умер, солдаты рыдали в голос.