Предисловие. Введение.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга адресована не только профессиональным педагогам, психологам и воспитателям. Описанные в ней методики и приемы могут использовать и родители, стремящиеся лучше узнать своих детей, а заодно и самих себя. Ведь непосредственное восприятие и интуиция ребенка часто точнее отражают тонкости отношений взрос­лых, чем те склонны предполагать. Нередко именно рисунок семьи, сделанный ребенком, раскрывает родителям глаза на скрытые про­блемы, существующие в их взаимоотношениях

Я надеюсь, что информация, которую вы получите о своей семье, своих детях и себе самих, позволит вам не только лучше понять детей, ной эффективнее помогать им в преодолении трудностей их развития.

Вместе с тем можно сделать одно существенное замечание. На первый взгляд, простые методические приемы порождают соблазн использовать рисунок ребенка как экспресс-тест для оценки его ин­теллектуальных способностей. Данная методика совершенно не пред­назначена для этой цели. Она направлена на выявление эмоциональ­ных проблем и трудностей взаимоотношений, которые может пере­жить человек любого возраста и с любым уровнем интеллекта.

К сожалению, в последнее время наметилась тенденция использо­вать методику «Рисунок человека» для оценки готовности ребенка к поступлению в школу. Существует множество методичек и даже книг, в которых популяризируется эта практика. Более того, прово­дятся «критерии», по которым, якобы, можно судить о готовности ребенка к школьному обучению.

Я неоднократно проводила простой эксперимент, который любой из вас может повторить. В различных аудиториях, где я читаю лек­ции — студентам (педагогам и психологам), учителям, преподавате­лям вузов, школьным психологам — предлагалось выполнить зада­ние по методике «Рисунок человека», а потом применить к собствен­ному рисунку критерии, данные, в этих методичках. Неизменно оказывалось, что из группы слушателей в 60—80 человек к поступле­нию в первый класс были готовы единицы.

Поэтому давайте использовать эту методику лишь для того, чтобы

получить ответы на те вопросы, на которые она действительно может

помочь найти ответ. И главное, давайте не будем уходить от этих

вопросов, подменяя их другими, более легкими и удобными для нас

взрослых. Например, вопросами об «уровне интеллекта".

Ведь в любом взаимодействии между ребенком и взрослым право­мерен не только вопрос взрослого " Почему мне сложно с этим ребен­ком? », но и вопрос ребенка «Почему мне сложно с этим взрослым? » И если ребенку трудно его высказать, то это не значит, что мы имеем право на него не отвечать.

И еще одно замечание. В книге приведены лишь основные правила интерпретации рисунка. Я не ставила перед собой задачи составить полный каталог всех возможных деталей и признаков, которые могут встречаться на рисунках детей и взрослых. Да это и не нужно. Глав­ным для меня было помочь читателю овладеть тем способом мышле­ния, усвоив который, он мог бы и сам понимать смысл разнообразных элементов рисунка. объединяя их и связный текст истолкования.

Приведу пример. Допустим, вы решили овладеть иностранным языком. И с этой целью вы выучили наизусть словарь, включающий тысячи слов. Но это не даст вам возможности говорить на этом языке и понимать окружающих, если вы не знаете, как из этих слов состав­ляются предложения. А человек, знающий всего триста слов, но зна­комый с правилами соединения их друг с другом, будет свободно общаться на этом языке, улавливая смысл незнакомых слов из кон­текста фразы.

Овладеть навыками интерпретации рисунка можно только в ходе собственной практики, поэтому рекомендую вам начать с истолкова­ния рисунков ваших близких или хорошо знакомых вам людей. Тогда вы сможете сопоставить свое знание о них с информацией, получен­ной в ходе истолкования их рисунков. Заодно вы увидите как «рабо­тают» приведенные мною правила.

ВВЕДЕНИЕ.

Каким видит себя ребенок в родительской семье? Каким он восп­ринимает нас и наши отношения? Л какими мы видим себя и близких в своей семье?

Достоверный ответ на эти вопросы дает рисунок семьи, если, ко­нечно, мы научились правильно «считывать» заключенный в нем смысл. Давайте попробуем отвлечься от чисто эстетического воспри­ятия своих рисунков и рисунков наших детей и настроить себя на истолкование их скрытого значения, опираясь на определенные пра­вила, принятые при психологической интерпретации графики.

Но прежде ответим на вопрос: с какого возраста ребенка применимы эти правила? Их можно использовать с того момента, когда человек на рисунке ребенка превращается из типичного для всех детей «головасти­ка» (рис. 1) в существо, у которого голова отделилась от тела.

    Рис. 1

 

Итак, предложите ребенку нарисовать семью, не наводя его на мысль — кого или что он может нарисовать. Даже если он задаст вопрос типа: «Л бабушку рисовать надо? » — не отвечайте на вопрос прямо, а лучше скажите: «Рисуй так, как тебе хочется».

Рекомендуем вам использовать для рисования простой карандаш (так лучше виден нажим) и бумагу без линеек и клеток. Правила интерпретации детских рисунков распространяются и на рисунки взрослых независимо от их возраста или профессии.

Для рисования семьи лучше использовать половину листа стан­дартного формата. Если лист будет слишком большим, то ребенок может «растеряться», не зная, как его заполнить. А если лист будет слишком маленьким, то ребенок может вынужденно ограничить свой замысел только тем, что «поместилось».

Не разрешайте ни в коем случае пользоваться ластиком. Если же ребенок сочтет, что его рисунок окончательно «испорчен», то в крайнем случае предложите ему другой лист, а потом сравните отличие первого рисунка от второго. А взрослым в том же случае скажите: «Вы можете просто зачеркнуть и нарисовать по-другому».

Постоянно напоминайте, что отметок здесь не ставят и художест­венные способности не оцениваются.

В ходе рисования незаметно следите за порядком появления пер­сонажей и предметов. Существует большая психологическая разница между отношением автора к тому персонажу, кого он нарисовал пер­вым, и к тому, кто будет нарисован последним, или кого вообще «забудут» нарисовать («просто не поместилось»).

Не забудьте попросить автора подписать или назвать всех персо­нажей рисунка и предметы. Ведь и здесь вас могут поджидать неожи­данности. Например, мама подписывает одну фигуру, изображаю­щую младшую дочь, — «Машенька», а другую — «Моя старшая дочь». Из самих подписей видно различное эмоциональное отношение мате­ри к девочкам.

Если ребенок настойчиво требует цветных карандашей или фло­мастеров, предложите ему после выполнения рисунка семьи простым карандашом на другом листе рисовать цветом все, что он захочет.

Информация, которую вы получите, ни в косм случае не должна использоваться для упреков («Почему ты не любишь бабушку? »). Это только повод для ваших размышлений, а не для воспитательных ме­роприятий или «карательных» санкций.

Л теперь зададим себе вопрос: почему ребенок так странно дефор­мирует различные части тела, одежду и черты лица «героев» своего рисунка? Неужели только потому, что он еще не научился «рисовать правильно? » Но ведь и на рисунках семьи взрослых людей (нехудож-ников) появляются те же искажения, да и профессиональные худож­ники, стремясь усилить выразительность картины, часто обращаются к символизмам рисунка ребенка.

Это, конечно, происходит не случайно и не вследствие неумения. Часто именно, «умение» выступает не средством раскрытия, а средством сокрытия чувств и переживаний автора рисунка. Ребенок еще не научился умело скрывать свои подлинные переживания ни в своей речи, ни в своем рисунке.

Как и наш первобытный предок, ребенок видит мир одушевленным и очеловеченным, т. е. существующим по образу и подобию самого себя. Наделение окружающих предметов «человеческими чертами» отразилось и в языке. Например, «ножки» есть у стола и у стула, у кувшина — «ручка» и «горлышко», горшок может быть «пузатым», а у иголки есть «ушко».

Поэтому, усваивая речь, ребенок одновременно бессознательно усваивает, что части человеческого тела имеют не только привыч­ный, обыденный, но и скрытый, символический смысл.

Другой источник знаний о символическом смысле частей тела возникает в ходе практического, действенного, а не только языкового освоения реальности. Так, например, ребенок, начинающий холить, открывает для себя, что ноги — это «орган» опоры в реальности, и одновременно «орган» реализации свободы. Ведь, обретая «свободу передвижения», ребенок становится более независимым от мамы и получает для себя массу новых удовольствий.

А сейчас давайте посмотрим, как отображается в рисунке ребенка его и наше (взрослое) отношение к неодушевленным предметам.

Заметим сразу, что неодушевленные они только на наш, взрос­лый, взгляд. В восприятии ребенка мебель, игрушки, телевизор, телефон, одежда оказываются не только более одушевленными, но и могут вступать в разнообразные отношения между собой и с персона­жами рисунка. И мы постараемся показать ниже, что ребенок здесь не так уж и не прав. Просто взрослым выгодно отрицать наличие собст­венного эмоционального отношения к своим «игрушкам». Хотя на самом деле оно, конечно, существует, и не обязательно в форме пре­словутого «вещизма», а иногда и в виде достаточно нежной привязан­ности.

Посмотрите на папу, «облизывающего» собственную машину, или

на маму, часами говорящую по телефону. А дети, как я утверждаю, видят все. И уже самым маленьким не составляет труда заметить, сколько времени мама занята общением с телефоном, а папа — с телевизором и сколько времени — с ним и друг с другом.

Еще один пример. Царапина на полированной стенке может вы­звать всеобщую панику, поток «медицинских» мероприятий (возню с полиролью, ваточками, тряпочками), а царапина на коленке ребенка — всего лишь замечание: «Ничего, заживет».

Сопоставление этих двух ситуаций тоже не составляет для ребен­ка труда, и из всего он делает соответствующие выводы.

К сожалению, в психологической литературе распространено ошибочное мнение, будто если на рисунке ребенка изображено много неодушевленных предметов и мало людей, то это является свидетель­ством эмоционально бедной среды в семье. Это совершенно неверно. В такой семье эмоций не меньше, чем в любой другой. Вопрос только в том, на что эти эмоции направлены. И как раз направленность этих эмоций на мир предметов и отражается в детском рисунке.

Внутренний мир такой семьи требует некоторых комментариев. Не следует думать, что ребенка окружают примитивные, жадные люди, склонные к накопительству. Иногда ребенок лишь является выразителем ведущей потребности всех членов семьи, а именно по­требности в стабильности и постоянстве эмоций. А ведь именно сим­волом стабильности и постоянства является каждая вещь.

В самом деле, вещь, в отличие от человека, не обладает собствен­ной непредсказуемой волей, она будет стоять там, где ее поставили, создавая тем самым ощущение стабильности в нестабильном мире. И, в отличие от человека, она не может бросить своего хозяина. Поэтому с неизбежностью люди, испытывающие острую потребность в неиз­менных и стабильных отношениях и будучи не в состоянии удовлет­ворить ее среди людей, часть энергии этой потребности переносят на подконтрольный им мир предметов.

Поэтому много предметов и мало людей может нарисовать даже ребенок, живущий в большой семье с разнообразными эмоциональ­ными отношениями, в которых он не всегда может разобраться. И он рисует только то, что посильно возможностям понимания этого мира взрослых. Ребенок, а часто и взрослый не всегда могут выразить свое пони­мание в словах. Давайте попробуем с помощью рисунка семьи при­близиться к восприятию как детьми, так и взрослыми многообразного мира человеческих отношений.

 

12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: