 |
исследования афазии и разработки методов восстановления высших психических функций
|
|
|
|
В 50-60 гг. прошлого века А. Р. Лурия продолжал изучение проблем афазии и восстановления восстановления высших психических функций уже в русле нейропсихологии. В это время он разработал новый вариант концептуального аппарата нейропсихологии, который определил научные основы восстановления высших психических функций и задал новые направления в афазиологии и восстановительном обучении. Объединив эти концептуальные представления, представленные во многих работах А. Р. Лурия, целесообразно разделить их на методологические и теоретические концепции.
Прежде всего это современные психологические представления о генезе, строении, распаде, прижизненном формировании высших психических функций как общественно-исторических по происхождению, опосредствованных по структуре и произвольных по способу осуществления. Как системные образования, высшие психические функции характеризуются большой подвижностью входящих в них компонентов, инвариантными являются лишь задача и конечный результат. Как отмечал Л. С. Выготский [5], высшие психические функции больше коррелируют между собой, чем с низшими психическими функциями. Общий путь, который они проходят в своем формировании, - это путь интеграции. Все указанные выше характеристики высших психических функций определяют возможность восстановления речи при афазии, а также и других высших психических функций, указывая на пути и методы преодоления дефектов. Положение о том, что высшие психические функции формируются прижизненно и являются общественно-историческими по происхождению, опосредствованными по структуре и произвольными по протеканию, является основой для создания методов восстановительного обучения. Психологический подход к пониманию афазии и путей ее преодоления мы широко использовали в своей работе в луриевском и в постлуриевском периодах.
|
|
|
Следующая концепция - о поведенческих функциональных системах с колоссальными компенсаторными функциями - открывает возможности для восстановления высших психических функций: при любом нарушении ведущих афферентаций на сцену выходят резервные, что позволяет работать над восстановлением нарушенной функции с опорой на них. Поведенческие функциональные системы в своем развитии подвергаются смысловой переработке благодаря участию в них лобных долей мозга. Смысловая переработка - это по сути психологическая реорганизация физиологического процесса, переводящая деятельностьфункциональной системы на высший уровень. Эти и ряд других важнейших характеристик и особенностей функциональной системы и делают ее основой восстановления высших психических функций. Начиная с 40-х гг. ХХ в. известные отечественные психологи ( А. Р. Лурия, С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, А. В. Запорожец и др. показали, что спонтанно такие перестройки функциональных систем у больных не происходят, поэтому необходимо проведение рационального и осознанного восстановительного обучения. Путь перестройки функциональных систем как одно из важнейших и эффективных средств восстановительного обучения больных с нарушениями речи при афазии, а также других высших психических функций успешно разрабатывался автором данной статьи как совместно с А. Р. Лурия, так и в постлуриевский период [19, 21, 32, 33, 36, 39, 41, 42, 52]. В последнее время в процессе нашей собственной работы появились некоторые новые идеи (68, 70, 72).
Третья концепция - о динамической и системной локализации высших психических функций – исходит из того положения, что мозговой основой данных функций является не какой-либо один участок мозга, а их динамические системы. Такие представления также открывают путь для разработки соответствующих методов восстановления.
|
|
|
Методологические концепции послужили основанием для пересмотра представлений об афазии, ее генезе, структуре, формах, локализации. Они стали основой для совершенно иного подхода к восстановлению речи при афазии, а также других высших психических функций, для создания инструментария реального и эффективного восстановительного обучения.
В 60-70 гг. ХХ в. А. Р. Лурия одновременно и последовательно работал над рядом важных для нейропсихологии и общей психологии проблем. Трудно перечислить все темы, которые разрабатывались им и его сотрудниками в этот период развития нейропсихологии, афазиологии и учения о восстановлении высших психических функций. Остановимся лишь на некоторых из них.
Велось интенсивное исследование законов работы мозга и закономерностей распада высших психических функций, продолжалась работа по изучению синдромов их нарушений - патогенеза, структуры, локализации, а также по дальнейшему развитию понятия фактора, учение о котором А. Р. Лурия считал не конечным, а всего лишь отправным пунктом всех исследований [15, 16, 17].
Особый интерес А. Р. Лурия проявлял к работе лобных долей мозга и к нарушениям высших психических функций, возникающим при их поражении. Его интересовали их функции, строение и распад [11]. Проводились работы по изучению нарушений познавательных процессов - памяти, восприятия разной модальности, мышления и др., возникающих при поражении разных зон коры мозга [ 16 и др. ]
В этот период А. Р. Лурия продолжал работу (в том числе и совместно с Л. С. Цветковой) по изучению афазии, и прежде всего динамической афазии. Вышло много наших совместных публикаций, посвященных нарушениям речи и методам ее восстановления при этой форме афазии. В этих исследованиях была впервые сделана попытка пересмотра лежащего в основе этого синдрома афазии “фактора”. Была апробирована разработанная нами новая методика восстановительного обучения - методика программированного обучения; выделено и описано две формы динамической афазии [15, 16, 17, 22, 23, 31, 33, 39, 52]Строились планы дальнейших исследований динамической афазии, готовился материал для совместной монографии. Однако для решения ряда вопросов, связанных с этой проблемой, оказалось необходимым перейти к исследованию нарушений и восстановления интеллектуальной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных зон мозга, которое и было нами проведено. В этом исследовании впервые были выявлены и описаны три варианта лобного синдрома, обнаружены нарушения интеллектуальной деятельности при поражении лобных и теменных зон мозга ( при этом механизмы и синдромы этих нарушений оказались принципиально разными ), а также разработаны специальные программы восстановления интеллектуальной деятельности у этих групп больных. По результатам исследований написана совместная монография [21], получившая широкий резонанс и изданная впоследствии во Франции, Испании, США и других странах. В этой работе изучалась интеллектуальная деятельность у больных с семантической афазией (поражение зоны ТРО) и сравнивались последствия ее нарушения при поражении лобных долей и теменных зон мозговой коры. Эта тема получила продолжение уже в наших собственных исследованиях, результаты которых опубликованы в монографии " Мозг и интеллект" [39].
|
|
|
В 1970 г. на факультете психологии МГУ А. Н. Леонтьевым и А. Р. Лурия была создана " Проблемная лаборатория экспериментальной и прикладной психологии", состоящая из двух подразделений; одним из них была " Лаборатория нейропсихологии и восстановления ВПФ". Ее руководителем (1970-1974) была назначена автор этой статьи. В 1974-1989 гг. она заведовала всей " Проблемной лабораторией". Нейропсихологическое подразделение располагалось в Клинике нервных болезней 1 Московского медицинского института (ныне Клиника нервных болезней им. Кожевникова Московской медицинской академии им. Сеченова).
В состав лаборатории последовательно входили бывшие студенты факультета психологии МГУ, многие из которых писали курсовые и дипломные работы под руководством автора. Сначала в лабораторию пришли Н. М. Пылаева, Н. Г. Калита, Н.. Н. Полонская, затем Т. В. Ахутина, позднее Ж. М. Глозман, А. А. Цыганок, О. А. Гончаров, М. Ю. Максименко, Е. И. Фейгенберг. В работе лаборатории активное и заинтересованное участие принимал А. Р. Лурия. В луриевский и постлуриевский периоды автором статьи совместно уже с ее учениками и сотрудниками была проделана большая и, как показало время, продуктивная для дальнейшего развития нейропсихологии, афазиологии и учения о восстановлении высших психических функций работа: практическая (диагностическая и восстановительная) и не менее интенсивная - научно-исследовательская. Исследования, проводившиеся в лаборатории с 1970 по 1990 гг., охватывали несколько направлений ( каждое из которых в свою очередь включало ряд циклов): 1) изучение нарушений речи и когнитивных процессов; 2) разработка новых технологий и путей восстановления высших психических функций; 3) разработка научных основ восстановительного обучения, содержания понятия о нейропсихологической реабилитации больных с афазией и др.
|
|
|
В русле первого направлении афазия исследовалась в трех аспектах - нейропсихологическом, психологическом и нейролингвистическом; каждый из них представлял собой целый цикл исследований с большим объемом работы. В нейропсихологический цикл входили такие проблемы, как изучение природы афазии; дальнейшая разработка учения о факторе и синдромах афазии, особенно сосудистого генеза; создание новой классификации афазий, необходимость которой диктовалась как практикой работы по изучению дефекта речи и его преодоления, так и развитием нейропсихологии, психологии и других смежных областей научного знания. Что касается природы афазии, то в наших экспериментальных исследованиях было выявлено, что при афазии происходит нарушение речи, а не языка. И только при семантической афазии имеет место в большей степени нарушение языка, чем речи [39, 42, 61].
При изучении синдромов афазии был использован уровневый подход. Обнаружено, что афазия является многоуровневым целостным новообразованием: одни уровни речи могут быть нарушены, а другие сохранны. Этот подход создает предпосылки для разработки новых методов преодоления. дефекта.
При дальнейшем исследовании понятия " фактор" было сформулировано его новое содержание, описана структура и выделен ряд новых факторов - таких. как сужение объема восприятия, нарушение предметных образов-представлений (акустико-мнестическая и амнестическая афазии), нарушение высших синтезов (динамическая афазия) [42 и др. ]. Создана новая классификация афазий, в основу которой был положен принцип уровневого, а не иерархического подхода к афазии.
|
|
|
Конечно, в этом цикле исследований было еще много важнейших проблем, над которыми работали сотрудники лаборатории и автор данной статьи. Наибольший интерес представляют, пожалуй, исследования в русле психологического цикла, так как в формировании и преодолении афазии наиболее значимую роль играют социальный и психологический подходы к ее анализу и пониманию (как, впрочем, дефектов и других высших психических функций). В этом цикле исследований многое остается за пределами этой статьи. Мы остановимся лишь на: 1) анализе социального и психологического уровней в структуре афазии и их роли в ее возникновении и преодолении; 2) проблеме связи (или ее отсутствия) афазии с другими высшими психическими функциями; 3) семантической организации речи при афазии.
С помощью метода уровневого подхода к анализу дефекта нами были получены новые данные, подтверждающие идеи А. Р. Лурия и Дж. Х. Джексона о роли психологического уровня в структуре речи и афазии, а также новые данные о наличии и определенной роли социального уровня в возникновении и преодолении афазии. Наши исследования показали, что в одних случаях эти уровни нарушаются ( при сенсо-моторных формах афазии ), в других остаются более сохранными ( при динамической и семантической афазии ). Далее, наши исследования подтвердили гипотезу о том, что афазия не является нарушением только речи, изолированным от других психических процессов, которая была выдвинута автором статьи еще в 1973 г. В дальнейших исследованиях в лаборатории были обнаружены связи афазии практически со всеми высшими психическими функциями и с личностью субъекта. Так, удалось обнаружить связь афазии с предметными перцепторными образами и образами-представлениями. А. Р. Лурия принял эту идею и в дальнейшем мы совместно провели ряд экспериментов по изучению акустико-мнестической и амнестической афазии [20, 22, 38, 42]. Оказалось, что фактором, лежащим в основе этих форм афазии, является не сужение обьема слухо-речевой памяти, как считалось ранее, а нарушение предметных образов.
Поскольку образ является " узлом модальных ощущений" (А. Н. Леонтьев), а не только зрительным или слуховым феноменом, то мы предположили, что при афазии он окажется нарушенным и со стороны других модальностей. Эта гипотеза получила подтверждение в других наших исследованиях. Оказалось, что при всех формах афазии нарушаются предметные образы всех модальностей, но эти дефекты проявляются по-разному в зависимости от формы афазии и топики поражения мозга [28, 36, 39]. Данные о связи нарушения речи с образами-представлениями при афазии имеют определенное значение для более глубокого понимания последней и дают основание рассматривать ее также в парадигме нарушения вербального мышления и " образа мира". Материалы, полученные в этих исследованиях, вносят вклад в " … проблему построения в сознании индивида многомерного образа мира, образа реальности" [10]. Если вслед за А. Н. Леонтьевым и другими авторами рассматривать образ не как картинку, а как образование, которое формируется в системе значений и знаний и не отделимо от них, то такая значимая роль образа в психической сфере человека позволяет интерпретировать полученные нами данные о нарушении предметного образа при всех формах афазии не только как нарушение одного из способов кодирования слова, но и как нарушение системы его значений, как дезинтеграцию сложной системы представлений о мире, в которую включена лексика и вербальное мышление.
Исследовалось также состояние других когнитивных процессов при афазии, в частности, восприятия стимулов разных модальности. По этой проблеме опубликована монография [43]. Оказалось, что при афазии нарушаются все виды восприятия, но при разных ее формах по-разному. В этой работе главной задачей было исследование механизма ( “фактора” ) нарушения устной экспрессивной и импрессивной речи. Наши эксперименты и их теоретическое осмысление дали основание считать, что синдромообразующим фактором при акустико-мнестической и амнестической формах афазии является не нарушение слухо-речевой памяти (А. Р. Лурия), а сужение объема акустического восприятия и трансформация его симультанной формы в сукцессивную. В связи с этим и название афазии ( акустико-мнестическая ) должно быть заменено на акустико-перцепторную.
Впервые исследовалась память при афазии: изучалась проблема нарушения или сохранности ее разных видов и способы организации вербального и невербального материала для запоминания [45 и др. ].
В ряде других работ изучалась семантическая организация речи на уровне слов. При всех формах афазии было обнаружено нарушение семантики. Оказалось, что структура подобных расстройств имела свои специфические особенности в зависимости не только от первичного дефекта, лежащего в основе каждой из форм афазии, но и от нарушения уровня организации речи. Полученные данные показали, что при всех формах афазии наибольшее количество процент ошибок допускается в понимании семантически близких слов [44]. Исследование дало основание для предположения о преимущественном нарушении семантического уровня в структуре процесса понимания слова при всех формах афазии.
В лаборатории активно изучалась мало разработанная в афазиологии проблема особенностей личности больных при афазии, роли личности в формировании и преодолении афазии [ 29 и др. ]. Были получены данные о нарушениях личности у больных с афазией и прежде всего таких ее характеристик, как самооценка и уровень притязаний. В последующие годы автором этой статьи была поставлена проблема изучения внутренней картины болезни при афазии, в том числе структуры личности - самосознания, самоощущений, связи личности с речью [41, 42]. Были получены важные для понимания афазии и технологии ее преодоления данные. Оказалось, что афазия связана с нарушением практически всех аспектов когнитивного стиля личности. Полученные экспериментальные данные позволяют говорить о включении изменений личности в синдром афазии как вторичных симптомов, которые влияют на формирование негативных установок, препятствующих восстановлению речи, на структуру и динамику дефекта.
При изучении афазии нас интересовали вопросы, связанные с невербальными способами коммуникации у больных, утративших вербальный способ общения: улучшаются или ухудшаются эти способы; какие их формы наиболее важны; какие из них нарушаются, а какие остаются сохранными; вопрос о спонтанных формах невербальной коммуникации и др. С теоретической точки зрения мы рассматривали систему невербальных способов коммуникации как знаковую, т. е. имеющую и смысл, и значение. Мы считали, что невербальные способы коммуникации подобны внутренней речи по Л. С. Выготскому: для них характерны многозначность, агглютинация значений и др. В работе была показана связь невербальной активности со смысловой организацией вербального материала, с его ключевыми характеристиками, которые часто передаются при помощи изобразительных жестов. Все это говорит о том, что невербальные способы коммуникации имеют свою семантику.
Этот круг исследований и его результаты дали основание сформулировать новое определение афазии и разработать новые методы восстановления речи [7, 28, 33, 34, 36 ].
В нейролингвистическом цикле исследований представляют интерес результаты, полученные при изучении нарушений лексики и аграмматизма при разных формах афазии. Особенно интересны исследования " грамматического (лингвистического) и психологического" планов грамматики речи (по Л. С. Выготскому). Наиболее важны результаты исследований частотности лексики, т. е. частоты употребления определенных групп слов больными. Показано, что у больных нарушается целостность и индивидуальность словаря: частота употребления одних слов увеличивается, других – снижается. При этом происходит бессистемное снижение частотности употребления слов. Имеет место структурное изменение словаря, а не простое его сокращение.
Обращение к изучению лексики при афазии диктуется важностью ее роли в процессе речевой коммуникации, где лексика является фундаментом, создающим своеобразное концептуально-смысловое поле, служащее базой для отбора единиц в процессе непосредственной концептуализации значения и смысла и превращения аморфных смыслов в развернутую внешнюю речь. Показано, что правильный и точный отбор лексических единиц в процессе вербальной коммуникации представляет значительные трудности и этот симптом присутствует при всех формах афазии [11, 20, 23, 46, 48, 50 ]. Все эти данные дают основание говорить о том, что при всех формах афазии распадается внутреннее конструктивное единство лексики.
Исследовалось не только слово, но и другие лингвистические уровни речи - предложение, текст. Полученные результаты существенно дополняют прежние представления об афазии [27, 33, 34]. Эти исследования дают основание считать афазию сложным патологическим образованием, которое ни в коем случае не является снижением речи до детской (как считали иные исследователи): при этом происходит специфическое структурное нарушение как речи, так и языка [33, 37, 38, 39, 41, 42 ].
Исследовались нами и нарушения письменной речи - аграфия и алексия - в составе синдромов афазий и синдромов нарушений восприятия [33, 36 ].
Во втором направлении исследований нами был разработан и применен в широкой практике новый путь восстановления высших психических функций – социопсихологический; также был апробирован фармакологический путь. Опыты показали, что последний может лишь усиливать эффект рационального восстановительного обучения, но не дает результатов восстановления при изолированном применении. В кросс-культурных исследованиях нами исследовался вопрос о возможности ( или невозможности) спонтанного обучения. Мы получили точные данные об отсутствии спонтанного восстановления речи при афазии, возникающей при органических повреждениях мозга [25 ].
В лаборатории много и успешно работали над новыми технологиями и техниками восстановительного обучения. Автором статьи было разработано и введено в практику восстановительного обучения понятие " системы методов". Таким образом на дефект воздействуют не изолированными методами или приемами, а системой адекватных ему методов. Нами были разработаны теоретические принципы, которые широко применялись в практике восстановительного обучения больных с афазией, и сформулированы принципиально новые задачи восстановительного обучения [27, 36, 38, 39]. Разработанные методы и их система были апробированы на практике, что показало их высокую эффективность. Книги, в которых описаны эти методы, были опубликованы во многих странах мира - в Германии, Дании, Финляндии, Польше, Чехословакии, США, Мексике, Японии и др. [50, 51, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 62 и др. ].
Как показывает вышеизложенное, в научной школе А. Р. Лурия в постлуриевский период развития учений об афазии и восстановлении речи, а также других высших психических функций, продолжалась многоплановая работа. Исследования проводились в целом в русле идей Л. С. Выготского, А. Р. Лурия и А. Н. Леонтьева, но учитывались и современные достижения в области психологии и смежных с ней наук. Их результаты отражены в публикациях Л. С. Цветковой и сотрудников " Лаборатории нейропсихологии и восстановления ВПФ", которой она заведовала около 20 лет [1, 24, 34, 36, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 54, 54, 61].
В этих работах, особенно в книге " Афазиология - современные проблемы и пути их решения" [42] автором предложен новый взгляд на афазию, ее природу; дана новая классификация афазий; впервые описана внутренняя картина болезни при афазии, представлен новый взгляд на фактор, его сущность и структуру и т. д. Одновременно с работой над темами этого направления в нейропсихологии Л. С. Цветкова вместе с новыми сотрудниками с 1998 г. ведет научно-исследовательскую работу по проблемам нейропсихологии детского возраста, которые были поставлены А. Р. Лурия совместно с ней еще в 60-е гг. ХХ в. Тогда в Германии была издана небольшая книга, второе издание которой вышло в 1989г. [54 ]. В дополненном и переделанном варианте она была заново издана в России [24 ].
Научно-исследовательская работа по проблемам нейропсихологии детского возраста ведется по нескольким направлениям - исследование причин девиации развития психики в норме, роли дисфункций мозговых систем в несформированности высших психических функций, изучение синдромов несформированности (или нарушения) психической деятельности и др. Были изданы три варианта " Методики нейропсихологической диагностики" и тесты (альбом) [40]. Опубликована коллективная монография [1], вышли более 20 статей в различных журналах.
х х х
Таким образом, в русле научной школы А. Р. Лурия в постлуриевский период проделана большая по объему и результативная по существу научно-исследовательская работа. Идеи А. Р. Лурия получили дальнейшее развитие, сформулирован и разработан ряд новых идей. Велась работа в области методологии и теории нейропсихологии, афазиологии и восстановления высших психических функций, получены новые экспериментальные данные. Нейропсихология развивалась не только интенсивно, но и экстенсивно - появился ряд ее новых областей ( см. статью Е. Д. Хомской в данной книге).
Одной из важнейших заслуг А. Р. Лурия является введение психологического анализа дефекта высших психических функций и путей восстановления нарушенной психической деятельности. А. Р. Лурия подчеркивал, что способ " психологической реорганизации нарушенных физиологических процессов будет типичным для перестройки мозговых систем" при восстановлении высших психических функций [13, с. 63 ]. Однако большинство современных исследований и исследователей практически игнорируют психологический подход к афазии. В лучшем случае они лишь постулируют его, но уделяют больше внимания клинической составляющей афазии, морфологическому уровню обеспечения речи и локализации афазии или логопедическому и лингвистическому аспектам ее анализа. Стало привычным “забывать”, что афазия - это прежде всего нарушение речи и носителем ее является человек с его личностью, эмоционально-волевой сферой, большим прошлым опытом интеллектуальной, речевой и других видов психической деятельности. Забывается и высказывание И. П. Павлова о том, что " …прежде всего важно понять психологически, а потом переводить на физиологический язык" [26]. А. Н. Леонтьев также отмечал, что исследование движется не от физиологии к психологии, а от психологии к физиологии [9 ].
В заключение хотелось бы отметить, что годы работы с Александром Романовичем и длительное общение с ним ( и не только по научным вопросам ) были для меня годами радости и постоянного ожидания чего-то нового, интересного в нашей многотрудной, но такой нужной людям работе. Будучи щедрым ученым, он очень много дал своим ученикам.
Библиография
1. Актуальные проблемы нейропсихологии детского возраста / Под ред.
Л. С. Цветковой. М., 1999.
2. Анохин П. К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1963.
3. Бернштейн Н. А. О построении движений. М., 1947.
4. Выготский Л. С. Мышление и речь. М., 1956.
5. Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М., 1960.
6. Джексон Дж. Х. Избранные работы по афазии. СПб., 1996.
7. Калита Н. Г. О природе и механизмах нарушения номинативной
функции речи при акустико-мнестической афазии: Автореф. дис …канд. психол. наук. М., 1976.
8. Критчли М. Афазиология. М., 1974.
9. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
10. Леонтьев А. Н. Психология образа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1979. №2.
11. Лобные доли и регуляция психических процессов / Под ред. А. Р. Лурия, Е. Д. Хомской. М., 1966.
12. Лурия А. Р. Травматическая афазия. М., 1947.
13. Лурия А. Р. Восстановление функций мозга после военной травмы.
М., 1948.
14. Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека и их нарушения при локальных поражениях мозга. М., 1-е изд. 1962; 2-е изд. 1969; 3-е изд. 2000.
15. Лурия А. Р. Мозг человека и психические процессы. М., 1963.
16. Лурия А. Р. Нейропсихология памяти. М., 1973.
17. Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М., 1973.
18. Лурия А. Р. Этапы пройденного пути. Научная автобиография. М., 1982.
19. Лурия А. Р., Цветкова Л. С. Восстановительное обучение и его значение для психологии и педагогики // Советская педагогика. 1965. №12.
20. Лурия А. Р., Цветкова Л. С. Программирование конструктивной деятельности при локальных поражениях мозга // Вопросы психологии. 1965. № 12.
21. Лурия А. Р., Цветкова Л. С. Нейропсихологический анализ решения задач. М., 1966.
22. Лурия А. Р., Цветкова Л. С. О некоторых нейропсихологических ме-
ханизмах высказывания // Проблемы языкознания. М., 1967.
23. Лурия А. Р., Цветкова Л. С. Нейропсихологический анализ предика-
тивной структуры высказывания // Теория речевой деятельности. М., 1968.
24. Лурия А. Р., Цветкова Л. С. Нейропсихология и проблемы обучения в общеобразовательной школе. М., 1997.
25. Олива Л. Нейропсихологическое исследование спонтанной динами-ки восстановления речи при афазии: Автореф. дис …канд. психол. наук. М., 1984.
26. Павлов И. П. Павловские среды. М.; Л., 1954. Т. 1.
27. Проблемы афазии и восстановительного обучения / Под ред. Л. С. Цветковой. М., 1975. Т. 1.; 1979. Т. 2.
28. Сиволапов С. К. Нарушение образов-представлений о предметах при афазии: Автореф. дис …канд. психол. наук. М., 1986.
29. Социально-психологический аспект реабилитации больных с афазией / Под общ. ред. Л. С. Цветковой. М., 1980.
30. Хомская Е. Д., Цветкова Л. С. Нейропсихология в Московском университете // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1979. № 4.
31. Цветкова Л. С. Исследование нарушения предикативной функции
речи при динамической афазии // Психологические исследования. 1968.
32. Цветкова Л. С. Научные основы и теория восстановительного
обучения // Советская Россия. 1970. №3.
33. Цветкова Л. С. Восстановительное обучение при локальных поражениях мозга. М., 1972.
34. Цветкова Л. С. Нарушение и восстановление счета при локальных поражениях мозга. 1-е изд. М., 1973; 2-е изд. М., 2003.
35. Цветкова Л. С. Социопсихологический аспект реабилитации больных с афазией // Проблемы афазии и восстановительного обучения / Под ред. Л. С. Цветковой. М., 1979. Т. 2.
36. Цветкова Л. С. Нейропсихологическая реабилитация больных. М.,
1985.
37. Цветкова Л. С. Психологические возможности человека и проблемы
обучения // Коммунист. 1986. № 11.
38. Цветкова Л. С. Афазия и восстановительное обучение. М., 1988.
39. Цветкова Л. С. Мозг и интеллект. М., 1995.
40. Цветкова Л. С. Методика нейропсихологической диагностики детей.
М., 1997, 1999, 2000, 2002.
41. Цветкова Л. С. Введение в нейропсихологию и восстановительное обучение. М., 2000.
42. Цветкова Л. С. Афазиология - современные проблемы и пути их
решения. М., 2002.
43. Цветкова Л. С., Торчуа Н. Г. Афазия и восприятие. М., 1997.
44. Цветкова Л. С., Цыганок А. А. Нарушение понимания слова при разных формах афазии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1974. № 2.
45. Шипкова К. М. Способы организации материала при запоминании у больных с афазией: Автореф. дис …канд. психол. наук. М., 1993.
46. Шиф Ж. И. О нарушениях сравнения при чтении // Известия АПН РСФСР. 1945. №2.
47. Goldstein K. Uber Aphasie // Schweiz. Arch. Neur. u. Psych. 1926. 19.
48. Head H. Aphasia and kindred disorders of Speech. Camb., 1926. V. I-II.
49. Lashley K. S. Brain mechanisms and intelligens. Chicago University Press, 1929.
50. Luria A. R., Naydin V. L., Tsvetkova L. S., Winarskaja E. N. Restoration
of higher functions following local brain damages // W. Winken, T. Bruyn (ed. ).
Handbook of Clinical Neurology. Amsterdam, 1969. V. 3.
51. Luria A. R., Tsvetkova L. S. Les troubles de la resolution de problemes. Analise
neuropsychologique. Gauthier-Villars, Paris, 1967.
52. Luria A. R. a. Tsvetkova L. S. Towards the mechanisms of " Dinamic
Aphasia" // Fundation of Language. Amsterdam, 1968. № 4.
53. Luria A. R, Tsvetkova L. S. La resolution de problemas y sus trastornos. Fontanella,
Barselona, Espana, 1981.
54. Luria A. R. u. Cvetkova L. S. Neuropsychologie und Probleme des
Lernes in der Schule // Jarbuch fur Psychopatologie und Psychoterpie // Studien
zur Kritsch Psychologie. Band 42. 1989. № IX.
55. Tsvetkova L. S. Localis agisepulesek nyoman keletkezo szamolazi zavarok es
megzuntetesuk. Akademial Kiado, Budapest, 1973.
56. Тsvetkova L. S. Reeducation del lenguage, la lectura y la escritura. Fontanella,
Barselona, Espana, 1977.
57. Tsvetkova L. S. Aphasie therapie bei ortlichen Hirnsenadigungen. Gunter Narr Verlag, Tubingen, 1982.
58. Tsvetkova L. S. Neuropsychological Rehabilitation. Churchall Livingstone, USA, 1985.
59. Tsvetkova L. S. Psychoterapia a reeducacia. Ch. 10. Neuropsychologicka rehabilitacia - obnovovanie reci. Osveta, Bratislava, 1985.
60. Tsvetkova L. S. Rehabilitacion en casos de lesiones locales del cerebro. Pueblo y
Educacion, Habana, Cuba, 1985.
61. Тsvetkova L. S. New Directions in Aphasiology // J. Of Russian East Europ. Psychologie. USA, 1998.
62. Tsvetkova L. S. Neuropsycologia del intelecto. Edit. UAEM, Mexico, 1999.
Глава седьмая
ПАТОПСИХОЛОГИЯ В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ:
школа Б. В. Зейгарник
В. В. Николаева
Среди традиционных для факультета психологии МГУ научных направлений почетное место занимает патопсихологическая школа Б. В. Зейгарник.
Имя выдающегося психолога Блюмы Вульфовны Зейгарник (1901-1988) хорошо известно в нашей стране и во многих странах мира. Ее научные труды переведены на многие языки и являются достоянием не только отечественной, но и мировой психологии. Имя Б. В. Зейгарник приобрело известность еще в 20-х годах прошлого (ХХ) века после проведенного ею под руководством К. Левина исследования, ставшего ее дипломной работой в Берлинском университете. Открытый ею феномен запоминания незавершенных действий в сравнении с завершенными вошел в мировую психологическую литературу под названием «эффекта Зейгарник» (43).
Однако, основная научная биография Б. В. Зейгарник связана с исследованиями, проводившимися ею, начиная с 30-х годов ХХ века, в нашей стране. Наибольшую известность в отечественной психологии получили работы Б. В. Зейгарник в области патопсихологии – одной из ветвей клинической психологии, области знания, пограничной между психологией и психиатрией.
Являясь в течение многих лет руководителем основанной ею патопсихологической лаборатории в Московском НИИ психиатрии МЗ, Б. В. Зейгарник в 1949 году начала читать курс лекций по патопсихологии в Московском университете: сначала на отделении психологии философского факультета, а затем – на открывшемся в 1966 году факультете психологии. В 1967 году Б. В. Зейгарник становится профессором факультета психологии, продолжая при этом деятельное научное сотрудничество с НИИ психиатрии и рядом других психиатрических учреждений Москвы и страны. Основным итогом этой работы и явилось окончательное оформление оригинального научного направления в исследовании патологии психики, а также создание научной школы, представленной в настоящее время многочисленными учениками и последователями Б. В. Зейгарник.
Научное наследие школы Б. В. Зейгарник обширно, но еще не стало до настоящего времени предметом специального историко-научного анализа. Важность изучения творчества самой Б. В. Зейгарник и работ исследователей этой школы обусловлена, как нам представляется, причинами двоякого рода: собственно научными и практическими. К первым следует отнести, прежде всего, все нарастающую в психологии тенденцию к междисциплинарным исследованиям, вызванную тем, что «многие, даже частные проблемы педагогики, медицины и даже техники нельзя разрешить без учета человеческого фактора» (13, с. 4). Возникают новые, пограничные между психологией и другими отраслями науки области знания. (Например, экономическая психология, математическая психология, психогенетика и многие другие) (6). В связи с этим опыт создания патопсихологии, одной из родоначальниц которой является Б. В. Зейгарник (наряду с В. М. Бехтеревым, Л. С. Выготским, В. М. Мясищевым) может быть использован для теоретико-методологических разработок в этих новых пограничных областях, вычленения круга собственных – психологических – проблем и поиска адекватных методов их решения. Патопсихология, как область междисциплинарных исследований, является одной из первых (едва ли не самой первой) пограничных дисциплин, ассимилировавших научные положения общей психологии и психиатрии и сохранивших при этом собственную психологическую специфику.
Исследование работ школы Б. В. Зейгарник может быть полезно и для развития психологической службы в стране. Патопсихология как наука возникла в ХХ веке в ответ на настоятельные запросы практического здравоохранения: именно потребности психиатрической практики вызвали ее к жизни. Уместно вспомнить в этой связи, что еще в конце Х1Х века в России созданы первые психологические лаборатории при психиатрических клиниках: лаборатория В. М. Бехтерева в Казани, затем в Петербурге; лаборатория С. С. Корсакова в Москве; И. А. Сикорского в Киеве и др. Начиная с середины ХХ века специалисты-патопсихологи начинают работать в психиатрических стационарах страны, участвуя в решении широкого круга практических задач клиники: диагностических, экспертных, реабилитационных. Опыт работы Б. В. Зейгарник по созданию психологической службы в психиатрии (в тесном содружестве с В. Н. Мясищевым и его школой) может быть использован на современном этапе развития отечественной психологии при решении воп
|
|
|
