 |
Более исчерпывающего перечня возражений, чем приведенного выше для векселя, ни для одной ценной бумаги мы не находим. 11 страница
|
|
|
|
< 7> Указано: " Правообладатель может распорядиться принадлежащим ему исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации любым не противоречащим закону и существу такого исключительного права способом, в том числе путем его отчуждения по договору другому лицу (договор об отчуждении исключительного права)... ".
< 8> Шестаков В. А. Цессия в российском гражданском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2003; Яковлев А. С. Имущественные права как объекты гражданских правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2003; Колесников О. А. Переход обязательственного права в цессионном правоотношении: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М.: 2000; Байбак В. В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004; Он же. Обязательственное требование как объект гражданского оборота. М.: Статут, 2005; Култышев С. Б. О правовой природе и основаниях уступки требования (цессии) // Гражданское законодательство Российской Федерации как правовая среда гражданского общества: Материалы Междунар. научно-практической конференции. В 2 т. Т. 2. Краснодар: Просвещение-Юг, 2005. С. 168 - 174.
Причины сложившейся ситуации, которую можно коротко охарактеризовать как отсутствие внятного правового режима прав, возникающих из разного рода обязательств, понятна: долгое время эта проблема для законодателя не стояла вообще. Как справедливо отметила Л. А. Новоселова, " советская цивилистика по вполне понятным причинам рассматривала сделки по передаче прав требований как противоречащие природе плановых отношений в социалистическом хозяйстве, и это отрицательно отношение серьезно повлияло на правоприменительную практику 1997 - 2002 гг. " < 1>. Однако ситуация хуже - проблема не только в правоприменительной практике, проблема в традициях законодательства. Еще М. М. Агарков в 1940 г. указывал: " Если даже признать, что наличие обязательства создает для всякого и каждого в отношении кредитора обязанность воздерживаться от посягательств, могущих лишить кредитора возможности осуществить его право требования против должника, то все же надо будет различать два разных правоотношения: а) отношение между кредитором и должником (нарушение возможно лишь со стороны должника) и б) отношение между кредитором и всяким и каждым (нарушение возможно со стороны всякого и каждого). В первом случае мы будем иметь обязательственное правоотношение, во втором - особое абсолютное право. Отметим здесь, что советское гражданское право такого абсолютного права не знает. .. " < 2>. Исследователи имущественных прав как особых объектов гражданских прав отмечают необходимость двойственного подхода к ним (хотя справедливости ради отметим, что имеются и иные позиции < 3> ). Так, В. В. Байбак, анализируя имущественные права, указывает, что они прежде всего представляют собой " экономическое благо". По его мнению, " право кредитора на обязательственное требование - это абсолютное имущественное право, предоставляющее кредитору наиболее полную сумму правовых возможностей в отношении принадлежащего ему требования и исключающее наличие другого аналогичного права на данный объект" < 4>. А. С. Яковлев указывает, что " имущественные права, за исключением прав вещных, могут являться самостоятельным объектом гражданских правоотношений, поскольку удовлетворяют всем признакам объекта" < 5>. Подход, с нашей точки зрения, верный, но на самом деле не представляющий собой ничего нового (см. работы К. Д. Кавелина и М. М. Агаркова). Законодательство, предоставив возможность уступать обязательство, т. е. " разрывать" тесную связь между судьбой имущественного права, возникшего из обязательства, и личностью его сторон, априори предполагает, что такое право есть самостоятельный объект гражданских прав, " абстрагировавшийся" от личности. Соответственно, оно априори предполагает, что некое право на такое право существует < 6>. Другое дело, что оно такое право никак не квалифицирует (поэтому для одних авторов обязательственное право - это не объект вещных прав, а для других, напротив, это " вещь в юридическом смысле" < 7> ). Но самое главное, априори его предполагая, законодательство не создает для него внятного правового режима. То есть право на право - это объективно существующая реальность, которую закон не регулирует детально. В этом, собственно, и есть проблема: одни права имеют вещную оболочку и признаются объектами вещных прав, другие являются объектом права с неназванным режимом, объединенным в " резиновую" категорию " имущество". Интересно отметить, что гражданское законодательство знает один пример становления самостоятельного абсолютного права, правовой режим которого детализирован и вполне ясен - исключительные права (ст. ст. 1226 и 1229 ГК) < 8>.
|
|
|
|
|
|
--------------------------------
< 1> Новоселова Л. А. Вступительное слов // Байбак В. В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота. М.: Статут, 2005. С. 3.
< 2> Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Изд-во НКЮ СССР, 1940. С. 26 (Ученые труды. ВИЮН НКЮ СССР. Вып. III).
< 3> К примеру, С. Ю. Бадмаева указывает: " Принудительное расширение вещно-правового режима и распространение его на имущественные права (" бестелесные вещи" ) невозможно в силу различий их естественных свойств. Субъективные имущественные права могут быть объектом гражданского оборота, однако это отнюдь не означает, что они являются объектом вещных прав" (Бадмаева С. Ю. Объекты вещных прав в российском гражданском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 19). По сути сходную точку зрения высказывает Е. А. Крашенинников, анализируя возможность существования " собственности на требование" (Крашенинников Е. А. К разработке теории права собственности // Цивилист. 2006. N 4. С. 4 - 6).
|
|
|
< 4> Байбак В. В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 5.
< 5> Яковлев А. С. Имущественные права как объекты гражданских правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 9. Также см.: Ефимова Л. Г. О соотношении вещных и обязательственных прав // Государство и право. 1998. N 10. С. 35 - 44.
< 6> Хороший посыл в этом вопросе есть у Ю. Е. Туктарова: " Современной рыночной системе хозяйства свойственно, что в роли товара в ней циркулирует широкий спектр благ. Сюда входят не только вещи, но и результаты интеллектуальной деятельности... средства индивидуализации... а также информация, услуги, работа. Условием существования такого " мультитоварного" оборота является наличие адекватного ему правового режима, суть которого сводится к тому, что посредством наделения участников оборота субъективными гражданскими правами законодатель, с одной стороны, закрепляет принадлежность им товара, а с другой - предоставляет возможность этим товаром распоряжаться" (Туктаров Ю. Е. Имущественные права как объекты гражданского оборота // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. статей. Вып. 6 / Под ред. О. Ю. Шилохвоста. М.: НОРМА, 2003. С. 101).
< 7> Кавелин К. Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам в применении к русскому законодательству: Опыт систематического обозрения. С. 34.
< 8> См.: Павлова Е. А. Соотношение права собственности и интеллектуальных прав // Право собственности: актуальные проблемы / Отв. ред. В. Н. Литовкин, Е. А. Суханов, В. В. Чубаров; Институт законодат. и сравнит. правоведения. М.: Статут, 2008. С. 198 - 222.
Исходя из этого, с нашей точки зрения, в анализируемой сфере есть все основания для становления особого абсолютного права на ценную бумагу (скажем, " владение ценной бумагой" или " право на бумагу" ): специфика объекта. Хотя именно в силу этой же специфики прямые аналогии с правом исключительным вряд ли возможны. Абсолютное правоотношение характеризуется тем, что управомоченному лицу противостоит неограниченное число обязанных лиц, потому права управомоченных лиц (собственника, обладателя исключительного права) и именуются абсолютными. Говоря словами В. К. Райхера, в случае с абсолютными правами " связь со всем обществом является прямою, непосредственною", в отличие от прав относительных, где такая связь " является прямою и непосредственною лишь с " одним" лицом и непосредственною (косвенную, отраженною), со всеми прочими лицами" < 1>. В тех же так называемых бездокументарных бумагах для реализации своих интересов всегда необходимо обращаться к посредничеству организации учетной системы, с которой " владелец" такой бумаги состоит в обязательственных отношениях. То есть, с одной стороны, управомоченному лицу противостоит неопределенное число обязанных лиц, с другой - для реализации своего права он должен вступить во вполне конкретные обязательственные отношения. Наиболее простым и приемлемым подходом было бы признать имущественное право либо вещью, либо особым объектом гражданских прав, что существенно бы облегчило понимание того, что есть уступка права. Но это же помогло бы упростить существенно оборот таковых. Именно это позволяет говорить о том, что распространение на оборотоспособные права правового режима ценной бумаги существенным образом навело бы порядок в обращении таких объектов, ведь все они требуют учета, как и в случае с несертифицированными ценными бумагами. Это будет способствовать и большей защите прав участников гражданских правоотношений через максимальное ограничение возражений обязанных лиц. Еще одно соображение практического свойства. Если указанную логику " приложить" к правовому режиму и обороту, в частности, прав участников (учредителей) юридических лиц различных форм, видов и типов, то и здесь мы видим большой практический эффект. Ведь права юридических лиц, которые построены на принципах членства, удостоверяются различными конструкциями: пай, доля и т. п. Порядок их обращения различен, причем настолько, что в некоторых случаях (общество с ограниченной ответственностью) что создают для участников гражданских отношений больше проблем, чем возможностей. С нашей точки зрения, все такие инструменты можно было бы приравнять к ценным бумагам, и это существенным образом упростило бы оборот. Можно пойти и дальше: признавать таковыми права учредителя в некоторых унитарных организациях (учреждениях).
|
|
|
--------------------------------
|
|
|
< 1> Райхер В. К. Абсолютные и относительные права (к проблеме деления хозяйственных прав) // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. 1928. С. 304.
Другой вопрос: что останется от правового режима ценной бумаги в том виде, в котором мы его знаем сегодня? И не послужит ли изъятие одного " кирпичика" в виде документа, подлежащего обязательной презентации, из фундамента к тому, что обрушится все здание - сам правовой режим ценной бумаги утратит свое регулирующее значение. Такие точки зрения можно встретить в литературе. Так, В. А. Лапач, анализируя проблемы бездокументарных ценных бумаг, высказывает позицию, согласно которой главная проблема таких бумаг - отсутствие начала презентации, что подрывает целостность, да и саму необходимость существования ценных бумаг как особого института. В частности, он пишет: " Если " освободить" обращение ценных бумаг еще и от необходимости их презентации, сами ценные бумаги как явление исчезают, становятся ненужными... для определенных сфер обращения бездокументарная ценная бумага не только возможна, но в современных условиях необходима. Но в то же время бездокументарность может быть допущена лишь до момента осуществления прав по ценной бумаге. если в системах учета бездокументарных ценных бумаг не будут найдены правовые и технические средства для документальной презентации бумаги... это станет началом конца эмиссионных ценных бумаг как самостоятельных объектов гражданского права" < 1>.
--------------------------------
< 1> Лапач В. А. Указ. соч. С. 442.
С нашей точки зрения, этот правовой режим лишь отчасти основан на воплощении прав в определенном материальном носителе, имеющем признаки презентации (интересно отметить, что и те авторы, которые выводили определение ценной бумаги из значения документа для осуществления прав (М. М. Агарков), подчеркивали лишь теоретический характер такой конструкции, необходимость устанавливать значение термина " ценная бумага" всякий раз отдельно < 1> ). Как показывает современный оборот бездокументарных ценных бумаг, отсутствие такого носителя не делает ценные бумаги менее ценными для их участников. Презентация - вещь хотя и важная, но техническая.
--------------------------------
< 1> Агарков М. М. Ценные бумаги на предъявителя // Очерки кредитного права. С. 43 - 44. Именно М. М. Агарков суммировал, если можно так сказать, взгляды на ценную бумагу и создал целостный взгляд на бумагу как на документ, с которым связано осуществление права: " Понятие ценной бумаги получается в результате рассмотрения роли документов в гражданских правоотношениях. Прежде всего, документ может иметь значение средства доказывания. Иногда правопорядок придает документу большее значение в судьбе правоотношения и ставит в зависимость от его надлежащего составления самое возникновение правоотношения. Такие документы носят название конститутивных документов. Наконец, в зависимость от документа может быть поставлено осуществление права. Такие документы, предъявление которых необходимо для осуществления выраженных в них прав, носят название ценных бумаг" (с. 43).
Мысль сама по себе очень красивая и в действительности очень точно показывающая границы понятия " ценная бумага". Однако мы бы не стали ее абсолютизировать. Тот же М. М. Агарков подчеркивал всегда, что ценная бумага служит цели " мобилизации таких правоотношений, которые с точки зрения общих норм гражданского права являются мало подвижными" (с. 49). Поясняя последнюю мысль, он указывал, что " интересы современного оборота требуют в целом ряде случаев возможно простых способов перехода указанных прав". Данная мысль кажется нам более важной, поскольку она опирается на функцию, цель существования такого феномена, как ценная бумага, - обращение прав.
Главное все-таки - это возможность обращения прав, созданных в определенных конструкциях < 1>. И приобретают бумаги не потому, что они, как выразился В. А. Белов, имеют юридические свойства, связанные с бумажной (документарной) формой, которые позволяют осуществить удостоверенные ими субъективные права, не доказывая материально-правовой основательности их возникновения, приобретения и принадлежности, в силу одной только формальной легитимации < 2>. Вовсе нет: приобретают эти бумаги потому, что они способны удовлетворить интересы субъектов прав, а интересы эти удовлетворяются в большинстве случаев теми функциями, которые эти инструменты выполняют в обороте, которые, свою очередь, предопределяются той совокупностью прав, которые составляют содержание бумаги. Вот, к примеру, вексель - это одна совокупность прав, а акция - другая, и задача состоит не в том, чтобы сделать обе бумаги презентабельными, а в том, чтобы они были объектами, удовлетворяющими интересы участников гражданских правоотношений. В конце концов сторонникам позиции о том, что бумаги до сих пор приобретаются из-за их особых свойств, связанных с наличием материального документа, можно порекомендовать поприсутствовать на любом роуд-шоу с инвесторами и задать им соответствующий вопрос (думаю, что инвесторы вряд ли поймут вообще, что является предметом дискуссии и какую она имеет практическую пользу ) или совершить визит на любую современную фондовую биржу и спросить трейдеров, что и зачем они покупают. Можно возразить: все это так, но это не отвечает на вопрос о том, зачем акции быть ценной бумагой по своему правовому режиму, а, к примеру, свидетельству о праве собственности - не быть. На наш взгляд, это вопрос того, что мы закладываем в правовой режим ценной бумаги и все ли элементы в этом правовом режиме незаменимы. Практика показывает, что как раз заменимы. Презентационность вполне заменима учетом прав, формальность - государственной регистрацией. В правовой режим ценной бумаги можно облекать вообще любые права, если этого требуют интересы оборота и публичного порядка. Цель же такого " облачения" обычных прав в ценные бумаги может состоять именно в том, чтобы подчинить их обращение и исполнение обязательств по ним особому порядку, который составляет содержание правового режима ценной бумаги.
--------------------------------
< 1> Различные исследователи, пытаясь " примирить" две концепции - документарных и бездокументарных ценных бумаг, - пытаются найти элементы в правовом режиме ценной бумаги, которые представляют для участников ценность, иные, нежели классическое соединение, формы (вещи) и содержания (права). Так, Д. Григорьев указывает, что " и документарные, и бездокументарные ценные бумаги закрепляют субъективные гражданские права, являющиеся обращаемыми" (Григорьев Д. Особенности гражданско-правового регулирования бездокументарных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2008. N 8. С. 48). А. Ю. Бушев полагает, что основное значение ценной бумаги (как электронной, так и традиционной) в сравнении с другими аналогичными институтами (цессия, традиция и др. ) для коммерческого оборота состоит в снижении юридических (прежде всего доказательственных) рисков и как результат - экономических расходов, возникающих при перемещении соответствующих имущественных ценностей или прав на них (см.: Бушев А. Ю. Об управлении рисками на рынке ценных бумаг // Банковское право. 2005. N 6).
< 2> Белов В. А. Еще раз о проблеме бездокументарных ценных бумаг // Правоведение. 2008. N 2. С. 215.
В связи с этим нельзя не согласиться с В. А. Беловым, когда он в своей работе ставит вопрос: " банковская карточка - ценная бумага будущего? " - ведь он просто говорит о том, что нас ждет применительно к институту ценных бумаг. Он правильно указывает, что " развитие средств электронно-вычислительной техники и телекоммуникационных систем электросвязи может сделать ненужным презентацию самой ценной бумаги. Документ, удостоверяющий относительные права и притом являющийся объектом вещных прав своего законного держателя, будет сохранен, но информация на нем будет записываться способом, доступным для считывания только с помощью средств электронно-вычислительной техники" < 1>. Только мы бы внесли сюда коррективы - все это практически уже происходит, и, если данный автор поучаствует в интернет-трейдинге, он в этом сам убедится. Осталось в этой области сделать последний шаг - электронное (кибер) предъявление ценной бумаги к исполнению, в том числе голосование на собрании акционеров, а также электронное же исполнение - и дело будет завершено < 2>.
--------------------------------
< 1> Белов В. А. Ценные бумаги в российском гражданском праве: Учебное пособие по спец. курсу. В 2 т. Т. 2. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Центр ЮрИнфоР, 2007. С. 173.
< 2> По ходу стоит заметить, что В. А. Белова в его предсказаниях уже опередили некоторые авторы. Так, О. К. Кремлева в своем диссертационном исследовании предлагает ввести в обращение электронную карту, содержащую информацию об акциях, существующих в виде записей на счете, а в дальнейшем и всех иных ценных бумаг. С ее точки зрения, " введение в обращение электронных карт позволит автоматизировать процессы ведения реестра, заключения сделок, фиксации обременений, повысить гарантии сохранности ценных бумаг, решить проблему восстановления прав из утраченных ценных бумаг, упростить выплату начисленных дивидендов и бонусов, обеспечить своевременную уплату налогов" (Кремлева О. К. Договор купли-продажи акций: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 7).
Рациональное зерно, конечно, в этой идее есть (отметим, что похожие мысли, хотя и менее радикальные, можно встретить у Ю. Г. Басина (см.: Басин Ю. Г. Избранные труды по гражданскому праву. С. 255 - 256)). Но заметим, когда одним инструментом - идеей обещают решить сразу все накопившиеся за столетия проблемы, закрадывается серьезное подозрение в продуманности самой этой идеи. Кроме того, не проще ли процитированному автору было прямо сказать: давайте отменим ценные бумаги - они устарели - и перейдем все на электронный документооборот. С исследовательской точки зрения это было бы более понятно.
Рассмотрим ценные бумаги сквозь призму их вещного режима.
Как известно, все вещи либо могут быть индивидуально-определенными (индивидуализированными), либо могут быть определены родовыми признаками.
Вещь родовая еще со времен римского права определяется как вещь, обладающая общими чертами данной группы вещей; имеющая один общий род и не имеющая в обороте индивидуальности; ее меновая ценность определялась по роду, мере, весу, числу вещей < 1>. То есть это такая вещь, как отмечал Д. И. Мейер, относительно которой несущественно, чтобы именно она, " а не другие вещи находились налицо, лишь бы они были известного качества и определенного количества" < 2>. Этим такая вещь отличалась от индивидуальной вещи (или, как указывает современное российское гражданское законодательство, - индивидуально-определенной вещи), которая представляет собой данный экземпляр определенного рода вещей < 3>, " каждая из которых не заменяет одна другую, но каждая имеет индивидуальное значение" < 4>. Как справедливо подчеркивает А. П. Сергеев, деление вещей на указанные группы (родовые и индивидуально-определенные) связано не только с естественными свойствами самих вещей, но и с теми способами их индивидуализации, которые избираются участниками гражданского оборота < 5>. И здесь мы находим возможность существования в рассматриваемой нами области как бумаг индивидуально-определенных, так и определенных родовыми признаками. К примеру, индивидуальную определенность векселю придает совокупность его реквизитов, с другой стороны, учет бездокументарных бумаг в рамках лицевого счета стирает их индивидуальность.
--------------------------------
< 1> См.: Римское частное право. М.: Юрид. изд-во Министерства юстиции СССР, 1948. С. 161.
< 2> Мейер Д. И. Русское гражданское право. В 2 ч. Ч. 1. По испр. и доп. 8-му изд. М.: Статут, 1997. С. 150.
< 3> См.: Римское частное право. С. 161.
< 4> См.: Мейер Д. И Указ. соч. С. 150.
< 5> См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 2-е изд., перераб. и доп. Ч. 1. М.: Проспект, 1997. С. 200.
Вещи бывают неделимые и делимые. Применительно к бумагам " делимость" (вернее, возможность или невозможность таковой) приобретает известную специфику, которая связана с тем, что " делить" здесь надо не материальный объект, а права, т. е. объем закрепляемых бумагой правовых возможностей.
Приведем известные российскому праву примеры " деления" ценных бумаг.
Примеры " раздробления" ценных бумаг существовали в нашем праве (русском дореволюционном и советском) всегда (изучение дореволюционного русского и советского законодательства показывает, что возможность деления (" дробления" ) ценных бумаг всегда рассматривалась как некоторое исключение из правил, своего рода " аномалия"; интересно и то, что большая часть рассуждений по указанному вопросу касается такой бумаги, как акция). Другое дело, что более или менее системное регулирование вопроса - это в большей степени тенденция нового российского законодательства < 1>. До момента вступления в силу правил ст. 142 ГК существовал пример деления, известный как " золотой сертификат 1993 г. ". Этот документ < 2> представлял собой именную государственную ценную бумагу с доходом в форме процента, с натуральным номиналом 10 кг золота пробы 0, 9999, обеспеченную депонированным золотом указанной пробы. В соответствии с письмом Министерства финансов РФ от 18 ноября 1993 г. N 134 " Положение о порядке продажи, учета, совершения сделок и погашения именных Золотых сертификатов Министерства финансов Российской Федерации выпуска 1993 года" устанавливалась возможность дробления золотых сертификатов. Такое дробление могло осуществляться не менее чем на одну сотую номинала (т. е. 100 г золота). Особого порядка осуществления прав по таким долям, порядка и условий их обращения не устанавливалось.
--------------------------------
< 1> Большинство дореволюционных исследователей вопроса либо вообще не рассматривали категорию дробных бумаг, либо указывали на неделимость акции (см., к примеру: Федоров А. Ф. Торговое право. Одесса, 1911; Цитович П. П. Очерк основных понятий торгового права. М.: Центр ЮрИнфоР, 2001. С. 173 - 174). Вот, к примеру, определение акции К. П. Победоносцевым: " Акция означает наименьшую цельную долю капитала... ". (Победоносцев К. Указ. соч. С. 523). А. Гирс, анализируя акционерные общества, отмечал: " Необходимый для предприятия капитала разделяется на равные части... желающие употребить деньги свои на какое-нибудь предприятие могут вносить столько частей, сколько угодно, лишь бы брали целые части " (Гирс А. О компаниях на акциях // Журнал Министерства внутренних дел. 1842. N 1. Январь. С. 59). Такой подход другой автор, В. Максимов, объяснял следующим образом: " Из понятия об акционерном капитале, разбитом на известное число равных долей, вытекает неделимость акции, как наименьшей единицы. Дробление акции на части, допускаемое некоторыми законодательствами (coupure во Франции), превращает каждую часть в акцию, а акцию делает суммою, потому что каждая часть акции дает право имущественного участия" (Максимов В. Законы о товариществах: Акционерные общества, Товарищества на паях, Торговые дома, Артели и др. Порядок их учреждения и деятельности: С разъяснениями Гражданского Кассационного, бывшего 4-го и Судебного Д-в и Общего Собрания Правительствующего Сената и приложением проектов уставов акционерных обществ, товариществ на паях и артелей, договоров торговых домов и разных бумаг по учреждению и деятельности товариществ. 2-е изд., перераб. и значит. доп. М.: Юрист, 1911. С. 31). В. Удинцев указывал: " По своей юридической природе акция представляется нераздробляемой - во избежание обхода закона о минимальной цене акций " (Удинцев В. Русское торгово-промышленное право. Киев: Тип. И. И. Чоколова, 1907. С. 414). Н. О. Нерсесов относительно акции отмечал следующее: " Под акцией понимается известная определенная часть проектированного капитала... проектированный капитал компании разделяется, согласно уставу, на определенное количество равных частей, из которых каждая называется акцией. Но акцией называется также документ, в который облечена доля участия в предприятии, - под ней разумеется, наконец, и самое право участия в акционерном предприятии. Акция в этом смысле считается неделимой (Нерсесов Н. О. Торговое право. С. 115 - 116). П. Писемский отмечал: " Акция неделима; правило это... имеет свое основание в существе дела. Акция как minimum участия в предприятии не подлежит раздроблению. Нельзя же предоставить на волю акционеров увеличивать до бесконечности число участников. Необходимость правила особенно очевидна там, где законодатель предписывает, чтобы акция имела известную ценность; что сталось бы с этим законом, если бы каждый акционер вправе был дробить свою акцию на какие угодно доли. Правило о неделимости акций установлено исключительно в интересах компании... " (Писемский П. Акционерные компании с точки зрения гражданского права. С. 62 - 63). Как видим, разброс объяснений " неделимости" акции весьма значительный.
Среди авторов, которые анализировали указанное явление, известное из законодательства основных европейских государств того времени (к примеру, как указывал Н. О. Нерсесов, " подобные доли допускаются в тех случаях, когда стоимость акции слишком высока, так что одну акцию делят на несколько частей, с тем чтобы дать возможность мелким сбережениям участвовать в выгодах крупного предприятия... " Нерсесов Н. О. Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве. С. 229. Также см.: Тернер Ф. Сравнительное обозрение акционерного законодательства главнейших европейских стран. СПб.: Тип. Майкова, 1871. С. 164), единства в оценке этого явления не было. Критически высказывался И. Т. Тарасов, который, анализируя " доли акций", отмечал, " Мы полагаем, что только исключительно утилитарные соображения, и притом совершенно односторонние, а не какой-нибудь определенный твердый принцип, могут заставлять оправдывать столь аномальное явление, как выпуск долей акций" (Тарасов И. Т. Учение об акционерных компаниях. М.: Статут, 2000 (по изд.: Киев, 1878). С. 377. ). Более терпимо подходил к вопросу Е. А. Нефедьев: " Акция неделима в том смысле, что с обладанием акцией связывается полное обладание соответствующими правами акционера. Этому не противоречит то, что некоторыми законодательствами допускается дробление акции на части и приобретение части ее, так как с приобретением этой части приобретаются вполне и соответствующие права акционера" (Нефедьев Е. А. Торговое право. С. 163). Невозможность разделения русское право того периода признавало относительно складочного и закладного свидетельств. Статья 792 Устава торгового указывала, что " держатель. желающий разделить товар на несколько партий, в праве требовать, чтобы товарный склад выдал ему, в обмен на первоначальные свидетельства, новые свидетельства на каждую отдельную партию товара". Положения о дробности бумаг мы встречаем применительно к государственным займам. Так, ст. 82 Устава кредитного указывала, что " бессрочные долги могут быть передаваемы от одного лица другому всею суммою, или по частям, с тем, однако ж, чтобы капиталы не были раздробляемы на участки менее тридцати рублей и состояли бы в круглых числах. Примечание. Капиталы тех займов, по коим билеты Комиссии должны оставаться непременно в определенной сумме, не могут быть передаваемы от одного лица другому, иначе, как полною суммою без раздробления".
|
|
|
