 |
Воскресенье, 16 декабря 2012 года
|
|
|
|
Джейс
Когда тревога срабатывает в пожарной части, я подготовлен и готов отдать свою жизнь, чтобы спасти безымянное лицо. Почему я борюсь со своей собственной и, кажется, не могу отдать жизнь той, от которой я зависим, чтобы дышать, дать ей то, что нужно?
Это был вечер воскресенья, и я должен был быть там с ней, говоря все Обри, вместо того, чтобы говорить Брук.
– Ее мама – настоящая работа, и это часть её самой.
– Так вот почему вы никогда не говорите?
– Не совсем поэтому, – сказал я, остановившись на этом. Я не был готов говорить об этом, но опять же, это была жена моего лучшего друга. Она знала обо мне все.
– Ты можешь поговорить со мной, – сказала она, чувствуя мое колебание.
– Дело в том… Я хочу жениться на Обри. Хочу.
Примерно в то время, когда я почувствовал, что это было какое-то вмешательство для меня, или сеанс терапии, который они заставили меня пройти на работе на днях, Брук спросила:
– Ты любишь Обри, Джейс?
– Всем сердцем.
Она знала мой ответ, мой прямой, уверенный ответ, что это правда.
– Почему ты со мной… когда ей ты тоже нужен?
Вопрос был тем, что обдумывал и я. Вообще-то, много раз. Почему я здесь?
Более-менее я хотел убедиться, что Брук в порядке. Хотел, чтобы она знала, что здесь есть кто-то ради нее. Хотел... Я чувствовал себя виноватым. Вот почему я был здесь. Если бы это был я, а Обри была на месте Брук, я бы хотел убедиться, что с ней все в порядке. Я не хочу, чтобы она была одна.
Я знал, что думают ребята. Они думали, что я приближаюсь к вдове и отхожу от Обри. Я бы никогда этого не сделал.
Слезы катились по щекам Брук, когда она наблюдала, как Амелия спала на ее коленях, и моя нервозность вернулась. Амелия, благослови ее милое невинное сердце, была так сильна, проходя через все это.
|
|
|
На меня обрушилась знакомая разрушительная печаль, та боль, которая заставляла тебя чувствовать себя пустым.
– Мне... – я остановился на том, что хотел сказать. Она не хотела снова слышать слова «мне жаль». Во всяком случае, они больше ничего для нее не значат. Это ничего не изменит.
– Когда ты собираешься жениться на ней? – ее вопрос застал меня врасплох, но это было тем, чем многие люди интересовались в эти дни. Особенно после смерти Логана.
Если бы я умер в огне, конечно, о моих детях позаботились бы, но так как Обри не была моей женой, это предоставило мало помощи для нее. В любой ситуации нам было бы целесообразно пожениться. Моя проблема не в том, что я не хотел жениться на ней. А в том, что я не видел смысла в бумажке во-первых, и я не думал, что она хочет этого прямо сейчас. Все с Обри и мной было легко, просто текло естественно, в стороне от общения. Я признаю, что последние четыре месяца этого не было, и это только осложнило ситуацию. Ее мама и Ридли, они все вкладывали сомнения в ее голову, когда понятия не имели, какими были мои намерение на самом деле.
Я думал, Обри знает, но в последнее время, казалось, что это не так.
– Я не знаю, хочет ли она вообще этого, – сказал я.
– Она хочет выйти за тебя замуж.
– Откуда ты знаешь? – в глубине души у меня было подозрение, что Обри хочет замуж. Черт, мы говорили об этом, когда были моложе, но мы были детьми. Жизнь приключилась, и ее мама тоже. Нравится нам это или нет, Джорджия повлияла на Обри так, чтобы она не могла заметить, или не хотела. Ридли сделал то же самое.
– Я вижу это в ее лице. Она хочет, чтобы ты женился на ней.
«Мы оба».
Я кивнул. Я тоже видел. Этот вид, который ты не забудешь. Эти длинные взгляды на девушек с кольцами напоминали мне, что она этого хочет.
– Мне страшно, – никогда раньше я не признавался в этом, но так и было. – Я купил кольцо два дня назад и не отдал ей. В ночь, когда я собирался отдать его, Ридли поцеловал ее, и я сошел с ума.
|
|
|
– Она хотела, чтобы он поцеловал ее?
– Нет. Она дала ему пощечину, но это заставило меня задуматься о том, как далеко мы ушли в разных направлениях.
– Джейс, жизнь очень коротка. Чертовски коротка. Так женись на этой девушке. Дай ей то, что она хочет. Потому что завтра у тебя может не быть шанса. Все остальное дерьмо, что происходит с вами, ребята, может быть исправлено, если вы просто поговорите друг с другом. Просто поговорите. Не вините друг друга... просто поговорите.
Ее слова поразили меня прямо в сердце.
Будет ли когда-нибудь легче?
На этот раз, скажу ли я именно то, что имею в виду?
Эти вопросы я задавал себе каждый день. И каждый день у меня не было ответа.
Я бы дал Обри все, что она хотела. Это само собой разумеется. Но как я могу попросить ее выйти за меня замуж, когда я даже не могу сказать ей, что наши проблемы, наше отсутствие слов, это потому что этот крутой парень, которым я должен быть, ломается каждый день от дерьма, которое я вижу.
И это пугает меня.
Глава 20
Команда
Команда – диспетчеру, мы получили подтверждение от бригады медиков 16, что жертва мужского пола умерла. Его перевозят. Ни слова о пожарном потерянном на четвертом. У нас там сейчас команда.
Воскресенье, 16 декабря 2012 года
Обри
У всех есть кошмары, так?
У меня есть один с Джейсом, где я наблюдаю, как он уходит от меня. Ненавижу этот сон, потому что я кричу его имя в полный голос, но он все равно не оборачивается. Как бы я ни кричала, парень даже не вздрагивает. А потом я просыпаюсь в поте лица.
Находясь здесь сейчас, видя, как он отворачивается от меня, я чувствую, что живу в этом кошмаре.
Джейс вернулся домой в десять тридцать той ночь и сразу заметил, что мои губы искусаны.
– Почему у тебя губа треснула?
– По той же причине, что у Лорен швы на подбородке, а Кари упала с двух лестничных пролетов, – я сказала это небрежно, чтобы он мог посмеяться над моими высказываниями.
Но Джейс не засмеялся.
– Что?
– Я следила за тобой, когда ты ходил к Брук. У меня была паранойя, что ты, возможно, ищешь кого-то другого, чтобы стать счастливым, – всё. Я сказала это. – И меня чуть не арестовали.
|
|
|
Не смотря на то, что Джейс выглядел обеспокоенно, он рассмеялся.
– Ты серьезно?
– Я желаю, что бы нет, – если бы он только знал, какой позор был для меня вчера... во многих отношениях.
Когда Джейс рассмеялся, я поняла, как соскучилась по этому. Как сильно я этого ждала.
Парень передо мной с тусклыми голубыми глазами и темными кругами под ними, с пятидневной щетиной и грязными черными волосами, падающими на глаза, это был не Джейс. Или... возможно, был им. Возможно, это то, с чем я осталась, когда умер Логан. Может именно им он и стал.
Все были там. В месте, темном месте, где ваши жизни и ваши отношения не те, что вам хотелось бы. Это было не похоже ни на один элемент, что был вначале, и теперь тебе становилось интересно, к каком концу это все приведет в итоге.
Оно на кончике твоего языка и теплыми словами ты не можешь положить туда. Вместо этого оно находится в резкости твоего голоса и холода, что окружает их.
Мы были здесь так много раз. Это тот же огонь, та же ситуация, но на этот раз все по-другому – слова, огонь, которым он дышла заставляли сходить меня с ума. Мне хотелось спасти его.
Не знаю, это появляется в тебе, когда ты рождаешься или чему-то учишься, но борьба с пожарами – это образ жизни. Это то, кто он есть. Я бы никогда не изменила это. Для того чтобы попасть в горящее здание и отдать свою жизнь за чужих – требуется особенный вид человека.
Но, в конце концов, когда тебе придется жить вне пожара, что тогда?
Где оставить тех, кто отдаст свои сердца этим героическим, одержимым людям?
Хотела бы я знать.
– Что ты хочешь, Обри? – его тяжелый взгляд притягивал к себе. Я так устала, что едва могла держать глаза открытыми. Я просто сделала вывод, что мы нуждались в этом. Прямо сейчас, в темноте, где мы проросли корнями, мы разговаривали.
– Я не знаю.
Его голос был полон разочарования, когда он повторил вопрос.
– Скажи мне, что ты хочешь.
«Брак. Тебя дома».
– Тебя, – сошлась я на одном. На сейчас.
«Я не могу выложить все сейчас».
– У тебя это уже есть. Я здесь, – решительно надавив пальцами на закрытые глаза, он спросил: – Ты любишь меня? – его голос был охрипшим и скрипел как гравий, и мое сердце было словно открытая рана.
|
|
|
Я хотела вырвать это чувство из груди. Вырвать молчанием.
– Всегда.
Джейс кивнул. Его глаза закрылись, а потом медленно открылись, смотря в мои.
– Ты делаешь хорошую мину при плохой игре. Это так. Но я вижу, что это делает с тобой. С нами.
Он больше ничего не произнес.
– Иногда ты сводишься меня с ума. Это будто смотреть, как огонь разрушает все, что ты любишь. У меня есть возможность его потушить, но я не могу. Мне нужен ты для этого. Мне нужно, чтобы ты понял, как это тяжело для меня и сейчас...
– Я понимаю, – Джейс покачал голой, будто не хотел больше слышать. – Я не уверен, что ты понимаешь.
– Почему ты так поздно был с Брук?
– Мы разговаривали.
Я знала, что мне не о чем беспокоится, но наш мозг иногда работает смешным образом и ставит сомнение там, где ему не место.
– Я всего лишь пытаюсь помочь ей, Обри. Она борется, и этим помогает, если есть кто-то рядом, кто понимает.
– Я нет?
– Нет. Ты не можешь, – казалось, он сразу почувствовал, что эти слова причинили мне боль и поспешил добавить: – Это не твоя вина. Просто... Я не знаю, что это, но это ничего не значит, кроме того, что я друг для нее. Она ничего не ждет. Я просто там, чтобы поговорить с ней.
Брук был нужен кто-то. Я понимала это, и если я была бы на ее месте, то бы была признательна за поддержку рядом с собой.
Мои чувства вернулись и покраснели, покрывая мои щеки смесью грусти и гнева.
Когда Джейс будет рядом со мной? Когда он перестанет спасать других и спасет то, что было прямо рядом с ним?
Понедельник, 17 декабря 2012 г.
Обри
В понедельник вечером Джейс и я поехали в дом его родителей, чтобы забрать детей, только снежная буря, которую предсказывали, буквально произошла, когда мы добирались туда.
В Сиэтле не бывает много снега, я уже говорила об этом раньше. В течение тридцати минут уже на замороженных улицах образовалось не менее двух дюймов, образуя беспорядок. Куда бы мы не посмотрели, машины столкнулись с ограждениями или другими припаркованными автомобилями.
Некоторые люди даже остановились и вышли из машин, оставляя их посреди дороги, будто это решит проблему.
– Вот уроды, – проворчал Джейс, объезжая вокруг Ниссан, который остановился в левой полосе двухполосной улице.
Когда мы достигли «Капитал Хилл», то увидели худшее из всего этого. Два автобуса столкнулись друг с другом, врезались в ограждение и теперь болтались над I-5.
Авария произошла только что, так как ни кто из спасателей не прибыл. Джейс потянулся на центральную консоль, чтобы взять свой телефон.
|
|
|
Он, должно быть, набрал 911, но я была слишком ошеломлена, чтобы понять, что происходит. Мои глаза были прикованы к автобусам, который был впереди и опасно балансировал близко к раю. Прохожие стояли в молчании, и медленно подходили к нему, но я не думала, что кто-нибудь знал, что нужно делать.
– Что ты собираешься делать? – мой голос дрожал, Джейс сразу понял, что я напугана.
Его рука нашла мою в тусклом свете грузовика.
– Я пойду помогу, кому смогу. Оставайся здесь.
– Здесь нет пожара, – я только указала на очевидное. – Как ты можешь помочь им?
– Это не обязательно. Я делаю гораздо больше, чем бегаю внутри горящего здания, – его замечание было вроде как саркастичным, но я могла сказать, что Джейс перешел в режим работы. Он хотел спасти этих людей, пока они нуждались в нем.
Я знала это.
– Мне страшно, Джейс, – сказала я. Я схватила его за руку, когда он взялся за ручку двери, чтобы выйти.
Парень застыл с одной ногой за дверью, другой рукой держась за руль, когда он отвернулся.
– Не надо. Я не буду. Я просто пойду туда и удостоверюсь, что все в порядке.
Я вздохнула, не чувствуя ни малейшего облегчения.
– Это не совсем обнадеживает.
– Оставайся в машине.
Не было шанса мне выбраться из этого ада. Было холодно. Я была уверена, что пингвины бы боролись на этом морозе. Это был ад, и Джейс бросился в него. Спасти других.
Природа бушевала снаружи, и шины издавали хрустящий звук на снегу, когда автомобили боролись за контроль на гладкой дороге. Десятки транспортных средств теряли контроль, врезаясь в другие вокруг нас, некоторые почти задевали наш грузовик и Джейса.
Как только пожарные машины и скорая начала прибывать, я услышала его голос снаружи грузовика, помогающий пассажирам, которые лежали на земле в нескольких шагах от меня. Ветер поднялся, и снег закружил, словно пыль, уменьшая видимость для меня и, я уверена, для Джейса.
Это было нереальным опытом: видеть все лично и так близко, знать, что некоторые из людей, которых уносили, не переживут следующие несколько часов.
– Ты чувствуешь свои пальцы и пальцы ног, дружище? – спросил Джейс ребенка, который лежал на заснеженной дороге.
– Нет, – ребенок, на вид подросток, заплакал. Тогда Джейс снял куртку и укрыл ей грудь ребенка. – Не могу.
– Принесите сюда шейный воротник и длинную доску! – проорал Джейс через плечо, а потом вернулся назад к ребенку. Его глаза отыскали меня, и он смотрел на меня всего секунду. – Как тебя зовут, дружок?
– Крис, – шмыгнул носом мальчик. Все, что было у него ниже пояса, было не подвижно. Очевидно, что он сломал себе шею.
– Меня Джейс... Мы тебя положим на эту доску и отвезем в больницу, где смогут тебе помочь, – Джейс положил руку на грудь мальчика, успокаивая его мягким голосом и нежным прикосновением. – Просто успокойся.
Одним за другим он помогал пассажирам покинуть автобус, а затем помогал им получить необходимую помощь.
Я была в восторге от него, и от того что он делал, но также была напугана.
А Джейс не выглядел испуганным. Он выглядел полным решимости спасти этих людей. Я видела как он работает из первых рук, и наконец поняла, почему он делает то, что делает.
Мне было интересно, как он это делал. Как он мог иметь уровень отрешенности, который ему позволял спасти маленьких детей, а затем вернуться спасти другого, чтобы только увидеть, что они уже закрыты брезентом?
Как его желудок может увидеть людей раздавленными на смерть, а затем пытаться вытащить их в безопасное место? Как он мог смотреть в глаза том мальчику и не плакать, зная, что он не будет в порядке?
– Как ты решаешь, кого спасти или к кому ты пойдешь первым? – спросила я, когда он вернулся в грузовик. – С этим мальчиком все будет хорошо?
– Он парализован, – сказал Джейс, а его глаза смотрели далеко, будто он должен быть таким, чтобы не чувствовать, что это делает с ним. – Обычно ты подавляешь инстинкт, – парень потер руки и повернул обогреватель, чтобы восстановить тепло в грузовике. – Того кто ближе. Ребенок, женщина или тот, у кого есть травма.
– Поэтому ты можешь спасть людей... не только из огня? – мои мысли вернулись к мальчику, и я увидела слезы в его глазах.
Джейс с любопытством посмотрел на меня. Думаю, когда я размышляла надо этим, то не понимала, в какой степени он натренирован к подобным ситуциям. Я знала, что Джейс может реанимировать и все такое, но это выглядело выше и больше этого.
– Я сертифицированный врач скорой помощи, как и все пожарные в Сиэтле, но я не фельдшер. Я могу спасти их, если придется. Мне просто не разрешается назначать лекарства и ставить капельницы.
Можно было подумать, что я стану гордиться тем, что увидела, и я гордилась. Джейс спасал жизни людей. Но другая часть меня была напугана всем этим дерьмом, что я буду сидеть вместе с Брук завтра вечером, и она будет утешать меня.
– Зачем ты делаешь это? – спросила я, чувствуя, как мое беспокойство растет, мы пытались добраться до дома его родителей. Каждая улица, которую мы проезжали, была разрушена после бури, и я знала, что он хочет остановится и помочь. Возможно, он бы так и сделал, но когда парень посмотрел на меня, он увидел это. Я была напугана.
Очень много машин чуть не сбило его там, но он самоотверженно рисковал собой ради неизвестных
– Откуда это, Обри?
– Это исходит от меня, – мой голос начал дрожать, отражая состояние моего тела, как я боролась с нервами и холодом. – Мне страшно.
– Тебе нечего бояться.
– Да... мне да.
Джейс кивнул, он точно знал, о чем я сказала. Знал, что он неправ. Мне было очень страшно.
– Почему тебе всегда необходимо быть героем? Что насчет меня? Что насчет детей? Ты хоть раз задумался, что мы чувствуем?
– Не надо, – парень хотел, чтобы я замолчала, но после того что я увидела, не могла. Я никогда не была так близко и не видела, насколько была опасна его работа на самом деле. Джейс всегда рассказывала мне, что это было по-другому, что да – опасно, но так? К этому я была не готова.
– Почему ты должен быть всегда героем? Я не справлюсь без тебя, Джейс, – я была так зла к тому моменту, как он попал в машину, что сказала ему то, что чувствовала.
Просто, кгда я подумала, что Джейс видит это сам, оказалось, что это не так.
Почему? Почему он всегда делает это? Почему мы не были важны?
Его выражения лица сменилось с боли на гнев в мгновение ока.
– Не надо, Обри, – парень покачал головой, и снег упал с его волос, затем он обратно положил руку на руль. Мы не сдвинулись даже на пару футов. Движение было остановлено впереди нас, было очевидно, что очередная авария, судя по огням. Сирены можно было услышать со всех сторон. Вокруг нас снег сыпал крупными хлопьями, которые покрывали улицы тяжелым слоем. Стеклоочистители быстро работали на ветровом стекле, но это, казалось, не помогало, так как белые хлопья копились быстрее, чем стеклоочистители могли их убрать.
– Я не могу сделать это. Я имею в виду это, – сказала я снова, смотря в окно и желая, чтобы я не чувствовала именно сейчас. Если вы бы услышали, как хрустит автомобиль, скользя по снегу, и низкий стук, когда они попадали в фонарные столбы и припаркованные автомобили. Обычно в Сиэтле перекрывали некоторые улицы, чтобы избежать этого, но такого количества снега в короткие сроки ни кто не ожидал. – Это было безумие. Тебя могли сбить столько машин.
– Прекрати, – когда мои глаза снова встретились с его, Джейс выглядел сильно разочарованным, что здесь он возможно спас около двадцати человек, а я теперь его допрашивала. Из всех моментов я выбрала именно сейчас. – Не делай этого. Не наваливай это на меня. Ты знала, что это моя жизнь. Ты всегда знала.
–Да, я знала, что это твоя жизнь, но что на счет нас? Выйти посреди улицы, чтобы спасать людей – твоя работа?
– А как же ты? – парень выглядел обиженным, будто я влепила ему пощечину. Я могла бы допросить его таким способом. – Я делаю это из-за тебя. Я спасаю людей. И если меня не было бы здесь, я надеюсь, что кто-то другой сделал бы это. Когда я спасаю кого-то, я думаю, что если это была бы Обри? Что если мальчик был бы Джейденом, а что если девушка была бы Грейси? Хотел бы я, что бы кто-то рисковал своей жизнью, что бы спасти ее? Мой ответ – да. Мой чертов ответ будет «да», каждый чертов раз, когда ты не видишь. Так что я делаю то, что хотел бы один из вызовов, которые я получаю сюда, был спасти тебя.
На мгновение я была поймана врасплох его честностью. Джейс никогда не был человеком, который мог открыться. Вы должны были копать глубоко, чтобы получить любую правду, но когда он был открыт, его честность была почти душераздирающей.
Тогда я не могла ничего больше сказать. Ничего. Я узнала его правду.
Вторник, 18 декабря 2012 г.
Я чувствовала себя как полное ничтожество после того, что сказала Джейсу прошлой ночью, и тем более за то, что допрашивала и рассуждала о том, что он делал.
Каким-то образом наше общение было потеряно. Оно было похоронено под всем тем, что мы не говорили друг другу. И чем дольше мы не говорили об этом, тем труднее было пытаться начать говорить.
Мы поговорили еще немного, но думаю, ему было больно, что я не понимаю того, почему он делает то, что делал.
Но на самом деле, это он не понимал, что происходит со мной. У меня никогда не было в жизни безопасности. Всегда одна неизвестность. Разве это неправильно, хотеть стабильности?
Я так не думала.
Этот день я решила провести с детьми, так как взяла отгул. Лорен хотела заработать немного денег на праздничные дни, и после прошлой ночи мне нужно было время, чтобы подумать. Я была благодарна за то, что Шанна дала мне столько отдыха в эти дни в магазине. Мне казалось, что я подвожу ее, но думаю, подруга поняла, что мне нужно время.
– Куда ты хочешь пойти? – спросила я у Грейси после завтрака. Джейс уже был на работе и оставил на одних с мультиком «Гуппи и Пузырики». И если я ещё раз услышу «Сколько времени? Время обеда!», то взорвусь.
– Парк, – сказала Грейси и посмотрела на Джейдена для подтверждения. Он кивнул ее словам, поэтому она снова посмотрела на меня ярко-голубыми глазами полными волнения. – Безусловно, парк.
– Ты понимаешь... – мой мобильный начал вибрировать. Я быстро посмотрела на него и увидела, что это снова была мама. Она звонила не реже трех раз в день. И все я игнорировала. Я знала, чего она хотела. Выключив звук, чтобы он замолчал, я снова посмотрела на Грейси. – Всю ночь шел снег. Это примерно тридцать градусов там, и вероятно около четырех дюймов снега.
– Меня не волнует, – ее действительно не беспокоило. – Для этого ты купила мне снежные перчатки.
У нее был ответ на все, как и у многих четырехлетних детей.
Мы решили идти в парк, и если всё пройдет хорошо – на рынок Пайк-Плейс, а потом за мороженым. По их просьбе. Тот, кто, черт возьми, хочет мороженное, когда так холодно, просто сошел с ума, но это было именно то, чего они хотели. И кто была я, чтобы им перечить?
По дороге в парк я позвонила Брук, чтобы узнать хотела ли она тоже приехать. К удивлению, она захотела.
Возможно, я пригласила ее ради того, чтобы убедиться, что между ней и Джейсом что-то есть... но и чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Всего за пять минут до поездки в Мэдисон парк было видно, что между ней и Джейсом ничего не происходит, как они и сказала. И чем дольше мы там находились, тем больше я чувствовала себя полной дрянью, что думала так.
По понятным мне причинам Брук сдавала. Она потеряла, по крайней мере, десять футов, которые ей не надо было терять. С впавшими щеками и темными кругами под глазами, которые выделялись на ее бледной, осушенной коже, она выглядело хрупкой. Словно слова могут сломать ее, и я была уверена, что они могли это прямо сейчас.
Если не внутри, то снаружи сильно виднелась ее боль.
Ее волосы были затянуты вверх в безобразном пучке, коричневые волосы казались сухими и хрупкими, и косточки на плечах и груди выступали, показывая необходимость ей заботиться о себе.
Неудивительно, что Джейс брал с собой еду.
– Ты вообще ешь? – я наблюдала, как дети играют на качелях, и сидела рядом с ней на скамейке. Утро было холодным. Мороз, стелющийся по траве начал таять, но холодные доски деревянной скамьи заставили меня задрожать и обнять себя. Брук сделала то же самое.
Не сразу ответив, она сосредоточила внимание на Амелии, которая играла с темноволосым маленьким мальчиком рядом с качелями.
Грейси сразу же соскочила с качелей и ушла, а Джейден ходил от одной игрушки к другой, прежде чем решился снять ботинки, чтобы использовать их вместо лопаты. Один за другим он наполнял их мелкой гравийной галькой и сваливал их себе под ноги.
Один из детей был достаточно храбрым, чтобы подойти к Грейси, а затем плюнуть ей в лицо.
Да, плюнуть.
Я была готова ударить этого маленького ублюдка за то, что он так поступил. Родительский контроль, люди. Видимо я чего-то не знала – в конце концов, посмотрите на маленьких хулиганов, которые были моими. Джейден ел камни, а Грейси только что бросила горстку песка вместе с тем, что выглядело как кошачье дерьмо в другого ребенка.
– Я ем, – наконец сказала Брук, вытаскивая меня из моих мыслей. Я посмотрела на нее, что было больно делать в течение этих дней. – Просто не много. Это тяжело.
Это я понимала. Я была из тех девушек, у которых в депрессии или стрессе вспыхивало беспокойство, и они не могли есть. Еда только делала меня более больной.
– У меня вчера начались месячные, – несколько слезинок скатились по ее щекам. – Почему-то у меня засело в голове, что возможно у меня будет последнее напоминание о нем.
Не секрет, что Логан и Брук только начали пытаться завести еще одного ребенка, но, увы, у них не было шанса.
Я как раз хотела сказать что-то утешительное ей, когда услышала, как Амелия вежливо сказала:
– Нехорошо бросаться камнями.
– Этому маленькому парнишке лучше убрать это дерьмо, – Брук посмотрела на женщину, что стояла рядом с горкой, которая казалась матерью мальчика. Высокая, одна рука на бедре, а во второй мобильный телефон. Женщина была одета в красные велюровые брюки. Да. Я сказала красные велюровые брюки.
Вы, наверное, думаете: «Люди до сих пор их носят?»
Видимо так.
Женщина не была в хорошей физической форме, чтобы носить такие штаны. Они делали ее задницу похожей на бархат с бриллиантами, которые вы видели на стенах дома Элвиса Пресли.
С ее вниманием к телефону она, кажется, отвлеклась, но я знала, что она могла услышать Брук. Можно подумать, что она обратит внимание на ее расплодившихся бандитов в парке. Она была единственной другой матерью здесь, а детей было около десятка. У нас было трое. Что показывало у нее семеро, если кто-то был без родителей здесь. И видя, как они все были до десяти лет, сомневаюсь, что кто-то из них был здесь без родителей.
– Я собираюсь вырубить того ребенка, если он еще раз тявкнет в сторону Амелии.
Вот это мать выбрала услышать. Она так быстро повернула головой, что я подумала, что та открутится.
– Что ты сказала, сука?
Брук и я посмотрели на нее немного ошарашено, как и Грейси. Этот ребенок слышал каждое матерное слово когда-либо произнесенное в ее присутствии. Теперь тоже ни чего не изменилось.
– В общем-то я ничего тебе не говорила. Я просто сказала, что если этот ребенок, – Брук указала на мальчика, который сидел скрестив ноги перед Амелией и все еще лаял на нее, – опять бросит дерьмо в моего ребенка, я собираюсь бросить в него кое-что тоже.
– Ему пять, – сказала мамаша, уперев руки в бедра. Как будто его возраст имеет к этому какое-то отношение. Джейдену было два года, и я не видела, что бы он делал подобное. Он может гавкнуть на меня, но не на других.
– Возможно, он меня обманывает, – Брук встала, ее движения были преувеличены и манеры и в меньшей степени защитные.
Подражая движениям мальчика Джейден выбрал этот момент, чтобы бросить горстку коры в Грейси. Она замахнулась и ударила его по плечу, повалив того на землю. Видите? Вот почему мои дети так не поступают. Грейси не стерпела бы этого, и у Джейдена не было возможности поступить так.
– Он просто ребенок, – снова указала мать. – Дэмьен, тащи свою жопу сюда, – маленький мальчик встал со своего места, рядом с уже плачущей Амелией, набрал коры и бросил в ее сторону, а затем направился к своей матери.
– Конечно, его зовут Дэмьен, – пробормотала я себе под нос. Брук услышала меня и улыбнулась. (Прим.: Дэмьен (Damien) – Покоритель (греч.). Острое самолюбие порождает требовательность и эгоизм. Сопротивляется ограничениям, привык идти напролом. Ссорится со всеми, но гордость не позволяет идти мириться)
Смотритель парка, которого я даже не знала, что был здесь, подошел к нам.
– Тебе придется уйти отсюда, если ты не можешь относиться с уважением к другим, – он указал на табличку в нескольких фунтах, где написаны были правила детской площадки. Номер три: «Относитесь к другим с уважением».
Брук чуть не взорвалась на бедного парня.
Когда Амелия пришла со слезами, измазюканая в грязи и дрожащей губой, мне пришлось физически сдерживать Брук. Это было не трудно, учитывая ее размер, но, черт возьми, она была очень сильна, несмотря на одни кости.
– Прости, мамочка, – сказала Амелия, цепляясь за её ногу. Бедная Амелия была самой миленькой маленькой девочкой, и если кто-то ее задирал, она спускала им. Грейси была ей противоположностью. Она бы постояла за себя, если бы кто-то связался с ней.
– Как на счет того, чтобы пойти выпить кофе?
Красный велюр и Брук продолжали собачиться друг с другом, пока я пыталась удержать ее и вытащить детей с детской площадки, пока у нас не началась война с малышами на руках.
– Тетя Брук разозлилась, – заметила Грейс, когда мы добрались до входа в парк, на безопасное расстояние от игрушек.
– Вот она сладкая девочка, – я наклонилась и взяла Амелию, которая все еще плакала и посмотрела на Брук, которая шла рядом со мной и озиралась через плечо. – А я думала, что Джейс выгонит нас из парка.
***
Брук медленно угасала. Джейс тоже видел это, и я думаю, поэтому он был так много с ней. Он не мог просто смотреть, что происходит из уважения к своему другу. И потом ещё была Амелия.
Инцидент на игровой площадке был только подтверждением.
Конечно же, я хотела придушить ту маленькую дрянь за то, что она сделала такое, но Брук, я вынуждена была физически удерживать ее от того, чтобы она не вцепилось в мать того ребенка. Ни когда не думала, что мне придется это делать. Я бы могла представить Лорен или даже Шанну. Но не Брук.
– Ты в порядке? – спросила я, когда мы зашли в Старбакс и сели на задние места, где она сможет остыть. Дети сразу же нашли журналы на столе напротив нас и начали организовывать свою кофейню. Амелия смеялась и улыбалась, казалось, она уже забыла, что произошло ранее.
Брук наблюдала за ними с минуту, а потом открыла меню и заказала зеленый чай. Я сделала то же самое, только заказала еще соленую карамель мокко.
– В этих местах столько чертовых правил, – сказала она усаживаясь за стол. Ножки кресла заскрежетали по плитке, привлекая внимание Грейси на минуту. Она ненавидела этот звук. Окинув взглядом, она вернулась назад к магазину, игнорируя нас.
– Не думала, что когда-нибудь услышу, как ты ругаешься.
Я бы никогда не смогла себе представить то, что произошло в этом парке. Из всех моих друзей Брук была самой рациональной.
Теперь она такая – ругается, зачинает драку и носит одежду своего покойного мужа.
Я уже упоминала, какой миниатюрной была Брук?
Она выглядела как бомж в его одежде, но если она от этого чувствовала себя лучше, то и вреда не будет, верно?
Вот где был вред. Она не чувствовала себя лучше. Если так пойдет дальше, она будет продолжать скатываться в депрессию. Я не хотела говорить ей идти дальше, потому что для меня, будь я на ее месте, это было бы последним из того, что я хотела услышать.
Я бы хотела двигаться в своем собственном темпе. Когда буду готова.
Любовь может заставить тебя делать сумасшедшие вещи. Она может заставить тебя держаться за что-то, когда ты должен отпустить. Она может заставить посмотреть на вещи, которых раньше ты не видел, и хорошие и плохие. Она может быть лекарством, но может быть и ядом.
– Я ненавижу, что люди идут дальше. Проклятие. Прошло две недели, и я чувствую, что думаю о нем все меньше и меньше с каждым днем, и это меня чертовски бесит. Я не хочу идти дальше. Я не хочу забыть.
Я понимала Брук, потому что если это был бы Джейс, моя реакция была такой же.
– Я знаю, милая, – моя рука нашла ее на столе. – Я все еще думаю о нем каждый день, – это было немного, но я думала, что должна дать ей знать, что хотя некоторые идут дальше, то я нет, и знала, что Джейс тоже. Амелия все еще говорила так, будто Логан был в отпуске или еще что-то, и Брук, было ясно, что она тоже. Но были некоторые люди. Ребята на станции говорили о нем меньше. Шанна не упоминала о нем какое-то время, и брат Брук – Брэндон, который охотился с Логаном каждую зиму, не вспоминал о нем после похорон, как она сказала.
– Стоит ли мне снять кольцо? – сказала она, смотря в нетронутую чашку с зеленым чаем.
– Это зависит от тебя, – ни в коем случае я не хотела давать ей советов по этому, но это заставляло меня чувствовать себя счастливой за нашу дружбу, потому что она спросила меня об этом. – Я думаю, когда ты будешь готова, то решишь. До тех пор – оставь его.
– Что бы ты сделала?
Я как бы посмеялась над иронией вопроса и всего того, над чем мы с Джейсом спорили в эти дни.
Брук заметила.
– Извини. Я просто хотела сказать, если... неважно, – ее глаза, казалось, завязли, запутались во всем и пытались найти выход.
– Потеря Логана слишком жестоко ударило по тебе, Брук. И я думаю, что из-за этого всё кажется другим, – сказала я, принимая кружку из ее рук. Я развернула свои мысли, пытаясь утешить ее так, как хотела бы, чтобы утешили меня. – Он всегда будет носить кольцо. Ты сама решишь, как долго его носить. Если ты тоже захочешь носить его вечно, то это твое решение. – Я разозлилась из-за того, что Шанна посмела предложить ей не носить кольцо, и знаю, что она это сделала.
Брук улыбнулась, слабо, но улыбнулась.
– Я думаю о переезде.
– Почему?
– Я не могу быть здесь. Куда не посмотри, я вижу его, и воспоминания преследуют меня.
– Разве это не делает всё проще?
– Нет, – ее глаза снова упали на чашку, и ее губы сжались в прямую линию. – Это делает меня грустной.
Между нами повисла минута молчания, а потом девушка тяжело вздохнула и нервно задышала, что привлекло мое внимание. Мои глаза нашли блестящий шоколадно-коричневый цвет. Было легко понять Логана, которого привлекла Брук, и как он сильно любил ее в такие моменты. Даже после всего, через что прошла, она была потрясающе красива.
– Сегодня я не плакала, а потом, когда поняла что не плачу, то напугалась этого. Это заставило меня подумать, что я иду дальше и это показалось мне хуже, чем потерять его, – ее слезы налились сейчас, и это было напоминание, что она не сдвинулась ни маленько. – Всякий раз, когда я боролась с чем-то, он был идеальным балансом от упорства, когда меня заносило. Теперь... Я просто... Я чувствую себя потерянной.
Опять же, ей не нужны были мои слова соболезнования.
Мы сидели какое-то время в тишине и наблюдали, как дети сеют хаос в Старбакс, затем мы подошли к опасности, которая могла произойти.
– Я часто возвращаюсь в ту ночь, – сказала Брук с грустными глазами, портрет женщины, что отдала все одному мужчине, а теперь его не было. И что она должна была делать? Начать жить заново? Как это вообще возможно?
– Я думаю о том, какая я оглушенная была, что они говорили мне, и это не имело ни какого смысла. Несколько дней я хотела вернуть это оцепенение. Думала, если буду знать каждую деталь, это сделает лучше, но это совсем не так. Я продолжала говорить себе, что это не реально. Я только что говорила с ним.
– Это все еще кажется нереальным, – мои глаза упали на стол.
Мы все знали, что их работа опасна, и мы все слышали о пожарных, которые умирали при исполнении служебных обязанностей, но когда это происходит в реальности, когда эта красная машина у твоих дверей, что дальше?
Переезд не кажется правильным выходом.
– Послушай, Обри. Я знаю, что ты думаешь, что между Джейсом и мной что-то есть. Нет ничего. Уверяю тебя. Я никогда бы не подумала о нем в таком ключе, и если честно – больно, что ты думаешь так, что наши отношения ни чего не стоят, раз ты думаешь, что я могу сделать такой шаг. Если не для тебя, так из-за моей любви к Логану. Из уважения к нему. Джейс был для него как брат. И я также всегда думала о Джейсе. Ни когда романтическая мысль о нем не приходила мне в голову.
Я чувствовала себя размером с блоху. И если было бы что-то меньше, возможно песчинка, я бы чувствовала себя настолько же большим.
– Правда в том... Если бы не Джейс, я бы каждый день лежала в постели, меньше улыбалась и, скорее всего, умерла с голоду... и, возможно, больше никогда бы не смеялась, – Брук вытерла слезы рукавом. – Я знаю, что Логан хотел бы иметь друга, брата, который наблюдал бы за двумя самыми важными людьми в его жизни.
А потом пришло еще больше слез. Эмоциональное потрясение?
Вечеринку для одного, пожалуйста.
Когда она взяла в руки мое лицо, ее горе зерк<
|
|
|
