И. П. Павлов. Письмо к молодежи. М. Я. Мудров (1776-1831). Слово о способе учить и учиться медицине практической или деятельному врачебному искусству при постелях больных (1820 Г. )

И. П. Павлов

ПИСЬМО К МОЛОДЕЖИ

Я бы хотел пожелать молодежи последовательности. Об этом условии плодотворной научной работы я никогда не смогу говорить без волнения. С самого начала своей работы приучите себя к строгой последовательности в накоплении зна­ний. Изучите азы науки, прежде чем пытаться взой­ти на ее вершины. Никогда не беритесь за последу­ющее, не усвоив предыдущего. Не пытайтесь прикрыть недостатки своих знаний смелыми догадками и гипотезами. Как бы ни тешил ваш взор своими переливами этот мыль­ный пузырь, — он неизбежно лопнет.

Приучите себя к сдержанности и терпению. Научитесь делать черную работу в науке. Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты.

Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не смогло бы поднять ее ввысь, не опираясь на воздух. Факты — это воздух ученого. Без них вы ни­когда не сможете взлететь. Но, изучая, экспериментируя, наблюдая, ста­райтесь не оставаться у поверхности фактов. Не превращайтесь в архивариусов фактов. Пытайтесь проникнуть в тайну их возникновения. Настойчиво ищите законы, ими управляющие.

Второе — это скромность. Никогда не думайте, что вы уже все знаете. И как бы высоко ни оценива­ли вас, всегда имейте мужество сказать себе: я невежда. Не давайте гордыне овладеть вами. Из-за нее вы будете упорствовать там, где нужно согласиться, откажетесь от полезного совета и дру­жеской помощи, из-за нее вы утратите меру объек­тивности.

В том коллективе, которым мне приходится ру­ководить, все делает атмосфера. Мы все впряжены в одно общее дело, и каждый двигает его по мере своих сил и возможностей. У нас зачастую и не раз­берешь — что «мое», а что «твое», но от этого наше общее дело только выигрывает.

Третье — это страсть. Помните, что наука тре­бует от человека всей его жизни. И если у вас было бы две жизни, то и их бы не хватило вам. Большого напряжения и великой страсти требует наука от че­ловека. Будьте страстны в вашей работе и в ваших исканиях.

Здесь, ведь, ясно и так. Ему многое дается, но с него много спросится. И для молодежи, как и для нас, вопрос чести — оправдать те большие упо­вания, которые возлагает на науку наша родина.

                                                                                           Приложение №13

М. Я. Мудров (1776-1831)

СЛОВО О СПОСОБЕ УЧИТЬ И УЧИТЬСЯ МЕДИЦИНЕ ПРАКТИЧЕСКОЙ ИЛИ ДЕЯТЕЛЬНОМУ ВРАЧЕБНОМУ ИСКУССТВУ ПРИ ПОСТЕЛЯХ БОЛЬНЫХ (1820 г. )

Я, желая споспешествовать, чтобы новый Клинический институт принес вам и Отечеству возможную пользу, по долгу знания моего, предприемлю изложить обязанности ваши здесь при постелях больных и преподать прочные правила, служащие основанием деятельному врачебному искусству, дабы вы, вступив в службу, и в мужестве, и в старости следовали наставлениям, кои опытность многих лет приносит вам в дар. Ибо поздно для вас наступит то златое время, когда вы будете руководствоваться уже собственным суждением практическим. которое приобретается опытностью и наблюдением.

Во врачебном искусстве нет врачей, окончивших. Наша наука так обширна, говорит Гиппо­крат, что целая жизнь для нее недостаточна.

Я должен бы, любезные юноши, сие врачебное уче­ние начать с врачевания вас самих, т. е. с лечения ва­шей наружности в чистоплотности, в опрятности одеж­ды, в порядке жилища, в благоприличии вида, телодви­жения, взглядов, слов, действий и пр., потом перейти к врачеванию душевных свойств наших.

Начав с любви к ближнему, я должен внушить вам все прочее, проистекающее из врачебной до­бродетели, а именно, услужливость, готовность к помо­щи по всякое время, и днем и ночью, приветливость, привлекающая к себе, милосердие; бескорыстие; снисхождение к погрешностям больных; кроткую строгость к их непо­слушанию; вежливую важность с высшими: разговор только о нужном и полезном; скромность и стыдливость во всяком случае; умеренность в пище; ненарушимое спокойствие лица и духа при опасностях больного.

Веселость без смеха и шуток при счастливом ходе болез­ни; хранение тайны и скрытность при болезнях предосудительных; молчание о виденных или слышанных семейных беспорядках.  

Необходимо обуздание языка в состязаниях, по какому бы то поводу ни было; радушное принятие доб­рого совета, от кого бы он ни шел; убедительное отклонение вредных предложений и советов; удаление от суеверия; целомудрие, словом: мудрость. Медицину должно соединять с мудростью, ибо, по словам Гиппократа, врач, любящий мудрость, подобен богу.

Врачебный разум один, наука одна, но врачевание многоразлично, и потому-то одни врачи превышают в искусстве других. Благородные и простолюдины, бедные и богатые, ученые и невежды, городские жители и поселяне, все просят здравия и просят помощи нашей.

В больницах, где всегда соблюдаются хозяйственная бережливость, простота и единообразие, где вместо дорогих лекарств употребляются заменяющие их дешевые лекарства, она называется госпитальною.

В богатых и знатных домах, где соблюдаются изящность и выбор аптекарских и всяких пособий, она именуется городскою практикою, а в хижинах бедных и недостаточных люден, где употребляются домашние и самые дешевые лекарства, она называется медициною бедных. Итак, вы видите, что врачебный разум один, а средства врачебные должны быть различны.

…Вы будете бедные врачи, если будете знать одну только медицину богатых. В опочивальню вельможи нет другого пути врачу, как через людские избы и через хижины бедных. Итак, воздвигая нищих от гноища; обязуя сокрушенных и взыскуя погибающих, вы сделаете имя свое известным и воссядете с вельможами. Научитесь же, прежде всего, лечить нищих, вытвердите фармакопею бедных, воору­житесь против их болезней домашними снадобьями.

Первая обязанность врачей состоит в том, что б найти сходство одних болезней и отличить от других, требующих иного лечения. А как познать болезнь, как определить оную по ее натуре, как назвать ее по виду, как назначить ее попри­ще, как измерить ее силу, как предсказать исход ее, как лечить ее, коренным образом либо только укрощать ее порывы, как описывать ее ход?

Все сие предварительно при постелях больных показуется в учебной больнице, которая имеет больных всякого состояния и которая служит преддверием для будущих госпиталей ваших.

Когда же болезнь превозмогает натуру и искусство, тогда показуется место и причина болезни, и разрушение органов. Таковое деятельное учение составляет наш предмет, цель клинических институтов, школу усовершенствова­ния и пример к подражанию учащихся. Сие деятельное учение над больными требует ваших трудов, напряжен­ного внимания и всенощных бдений! Ибо здесь полагается начало к городской, и деревенской практике, к военной медицине и хирургии на суше и на водах, к медицине бедных, ученых, ремесленников и к вспоможению беременным, родильницам и их младенцам.

Язык твой обуздай на глаголы неподобные.

Обоняние твое да будет чувствительно не к масти благовонной для влас твоих, ни к ароматам, из одежды твоей испаряемым, кои все противны больным, но к запертому и зловонному воздуху.

Руки должны быть чисты и обмыты всячески, т. е. наружно и нравственно, всегда готовы подать помощь каждому, принимать воздаяния от богатых, сжаты ко мздовоздаянию бедных. Ибо будут иметь награду от того, который ценит и чашу студеную воды. Осязание твое должно быть тонкое и зрячее; прикосновением перстов твоих познай волнение крови, обременение мозга, слабость чувственных жил, озноб, жар, пот, стояние гноя и воды и пр.

Такое усовершенствование наружных чувств приобретается не профессорским учением, но собственным упражнением учащихся при постелях больных и сохраняется райскою добродетелью—воздержанием. Сими чувствами делаются все наблюдения над больным и вне больного; а наблюдения суть подпоры для опытности. Коею, яко многоценным бисером, украшается суждение практическое — венец врача.

Суждение практическое есть суждение о болезни, почерпнутое чувствами из наблюдений, руководствуемое наукой.

Оно постигает вещи сокровенные от глаза и от прочих чувств, предрекает исход болезни, не боится возмущения природы, когда все окружающее трепещет от ее порывов.

Дабы приобрести таковое суждение практическое и сохранить сие богатство, должно иметь внимание, устремленное на болезнь и боль­ного без поспешности, должно сообразить все явления, большие и малые, должно не только записывать их, но написать в своем месте, в связи, в порядке; надобно оставить предрассудки юности, по учению Гиппократа, или по руководству натуры: облекись терпением и повторении тех же исследований; благоразумно отличать посторонние яв­ления от существенных, не все принимать за причину, когда случится перемена после вещи обыкновенной; не редких явлений, не новых лекарств искать, но искать точности и пользоваться старыми пособиями, получен­ными преданием из рук ваших опытных учителей.

Лечебники учит лечить каждую болезнь но ее только имени, что умозрительная о болезнях наука патология учит понимать причины болезни, что опытная врачебная наука терапия учит основательному лечению самой болезни, врачебное искусство, практика или клиника, учит лечить самого больного.

По теории и по книгам почти все болезни исцеляются, а на практике и в больницах много больных умирает. Книжное лечение болезней легко, а деятельное лечение больных трудно. Иное наука, иное искусство; иное знать, иное уметь.

Итак, в сердца примите важный совет учителя нашего, который не имеет других упражнении, кроме врачевания и учения. Я намерен сообщить вам новую истину, которой многие не поверят и которую, может быть, немногие из вас постигнут.

Врачевание не состоит в лечении болезни, в лечении причин. Врачевание состоит и лечении самого больного. Вот вам вся цель сего Клинического института!

Не должно лечить болезни по одному только имени; не должно лечить и самой болезни, для которой названия не находим; не должно лечить и причин болезни, которые ни нам, ни больному, ни окружающим его неизвестны, а должно лечить самого больного, его со­став, его органы, его силы.

Что не должно лечить болезни по ее имени; истина сия давно и везде известна. Больные весьма часто называют свои болезни ложными именами, либо легкими, либо страшными.

Врач не должен верить их наименованиям, но сам прежде исследовать болезнь во всех ее припадках; тогда дает ее классическое имя.

Врачевание не состоит в лечении самой болезни. Ибо одна и та же болезнь часто показывается в людях противных сложений, и сии больные врачуются противоположными средствами. Одна и та же болезнь, является под разными видами, в разных частях тела, каждая часть требует особого врачевания, а части тела не суть части болезни; каждый больной, по различию сложения своего, требует особого лечения, хотя болезнь одна и та же.

Возвратимся к началу врачебного искусства. Гиппократ лечил боль­ных, но он не определял и не называл болезней так, как на­ша школьная гордость учит ныне их называть.

Не причины болезни должно лечить. Так в болезнях надо с корня начать лечение, т. е. с причин, тогда и ветви ее или припадки болезни сами собой иссохнут и пропадут. Например, камень в пузыре: надобно его вынуть, и болезнь кончилась.

Иногда причина болезни бывает неотъемлема, например: камни в печени или в почках; иногда же отъемлема. Вы говорите, что камень из пузыря надобно вынуть, и болезнь кончится, но вы не отважитесь вырезывать его ни у слабого младенца, ни у дряхлого старца, ни у человека, другою какой-нибудь болезнью изнуренного; или когда камень так велик, что в разрез ваш не пройдет. Следовательно, вынимаете ли вы камень или так оставляете, причины болезни не отнимаете, а больного пользуете. Ибо, и вырезавши камень, причина остается в теле и часто готовит новый камень. Приведем другой пример: пуля попала в грудь и мимоходом повредила легкие. Пуля есть причина болезни; она сидит в теле. Пуля вынута операцией, а болезнь осталась. Либо пуля вылетела напролет, а болезнь также осталась. Самая наружная рана зажила, а следствие, т. е. внутренняя болезнь, осталось, усиливается при перемене погоды, и больной требует ежегодного кровопускания. Возьмем еще пример, и пример такой, которым, по-видимому, можно меня победить и удобнее уличить в ошибке: объелся человек ядовитых грибов или чего-нибудь тяжелого. Бред и горячка свирепствуют. Грибы—причина.

Не подумайте, чтобы я сим новым учением, отвергал изыскание причин и исследование самой болезни. Чтоб правильно лечить больного, надобно узнать, во-первых, самого больного во всех его отношениях, потом надобно стараться узнавать причины, на тело или на душу воздействовавшие, наконец, надобно обнять весь круг болезни: тогда болезнь сама скажет вам имя свое, откроет внутреннее свойство свое и покажет наружный вид свой.

Сим образом вы увидите строение болезни, подобное дому, которого все части, внутренние и наружные, слабые и твердые, основание и кровля, будут вам известны как бы по чертежу и представлены во всех своих разрезах. А дом болезни есть больной.

Вторая должность врача есть вникнуть в причины болезней и искать их вне больного.

Счастлив тот, кто приобрел на­вык познавать истинные причины вещей. Искать их должно потому, что они воздействовали на тело здоровое и сделали его больным.

Сколь ни трудно, но должно исследовать их число, меру и вес, дабы взвесить, измерить и вычислить перемену, произведен­ную в теле больного.

3-я должность врача есть познание самой болезни.

Каждая болезнь как некое существо живое имеет свою особенную породу и вид говорит о себе в переме­нах, показывает себя в поприщах, являет силу спою в возмущениях.

Чтобы узнать болезнь подробно, нужно врачу допро­сить больного: когда болезнь его посетила в первый раз; в каких частях тела показала первые ему утеснения; вдруг ли напала как сильный неприятель, или приходи­ла, яко тать в нощи? Где первее показала свое насилие: в крови ли, в пасоке, в чувственных жилах, в орудиях пищеварения, или в оболочках, одевающих тело снару­жи и внутри и пр.? Какие с того времени ежедневные происходили перемены и какие употреблены врачевания с пользою или со вредом?

Наконец, должно исследовать настоящее положение болезни в больном, искать, где она избрала себе ложе; и для сего нужно пробежать все части тела больного: первее всего надобно уловить наружный вид и положение его тела, а потом исследовать действия душевные, зависящие от мозга: состояние ума, тоску, сон и т. п.

Печатлеется и даже живописуется образ болезни.

Окончив таким образом троякое испытание больного, болезненных причин и самой болезни, нельзя всего сказанного вверить одной своей памяти и не довольно того, чтоб только записать все; но все должно записать на своих местах, дабы в описании твоем, как на некоем чертеже, одним взглядом по следам опустошений можно было видеть завоевание, сделанное болезнью.

Как магнитная стрелка, всегда обращаясь к северу показывает разные страны и тем означает уклонение корабля от северного направления, так и натура болезни изменяется от прохождения оной в другое поприще, при перемене силы ее и вида. Совокупление разных болезненных припадков и сложность самих болезней в больном составляют трудность для врача, желающего найти главную натуру болезни, ибо на познании оной основывается счастливое лечение. Из соединения каждой болезненной натуры с припадками случайными и посторонними происходят виды болезней и их наименования.

Сих видов бесчисленное множество: знание их украшает врача, а новые, нелепые, многоученые и бесполезные наименования делают его смешным.

Когда по строгом испытании больного узнал ты все существенные и случайные его припадки и записал оные при постели его в надлежащем порядке, кода из сего троякого порядка явлений болезни, причин и свойств больного, нашел натуру болезни, определил форму, назначил поприще и взвесил ее тяжесть, когда ты узнал болезнь во всем ее круге, тогда лечение больного следует.

Теперь войдем в показания самого врачевания и взглянем на разные пути лечения, коим благоразумный врач ведет своих больных по различию самых болезней. Мы видим четыре рода болезней: одни излечимы, дру­гие неизлечимы; одни полезны для поддержания обще­го здравия, другие угрожают здравию и жизни.

Теперь ты испытал болезнь и знаешь больного.

Окончив, троякое испытание больно­го, болезненных причин и самой болезни, не довольно того, чтоб только записать все; но все должно, записать на своих местах, дабы в описании твоем, как на некоем чертеже, одним взглядом по следам опустошений можно было видеть завоевание, сделанное болезнью.

Теперь войдем в показания самого врачевания и взглянем на разные пути лечения, коим благоразумный врач ведет своих больных по различию самых болезней. Мы видим четыре рода болезней: одни излечимы, дру­гие неизлечимы; одни полезны для поддержания обще­го здравия, другие угрожают здравию и жизни; а потому и самые показания к врачеванию, а именно:

- Совершенное исцеление болезни излечимой.

- Облегчение болезни неизлечимой и продолжение жизни.

- Поддержание болезни безвредной, служащей исто­ком для вредной материи.

- Предварение угрожающей болезни или сохранение здоровья и его целости.

Прежде, нежели приступить к лечению, определи болезнь, тогда ты изберешь одну из сих правильную дорогу, по которой больному идти должно под твоим на­блюдательным присмотром.

Узнать и определить болезнь неизлечимую столь же сложно для врача, как и болезнь излечимую исцелить.

Обещать исцеление и болезни неизлечимой есть знак или познающего, или бесчестного врача.

Каждую болезнь излечимую для своей чести и прибы­ли исцелять опасною и смертельною нечестно и невыгод­но, ибо, видя твое незнание, возьмут другого врача.

Взять людей здоровых, предохранять их от болезней наследственных или угрожающих, пред­писывать им надлежащий образ жизни. Ибо легче предохранять от болезней, нежели их лечить. И в сем состоит первая его обязан­ность.

В лечении болезней, требующих сильного действия на тело посредством лекарств, надобно всегда обращать внимание на являющиеся в больном противопоказания, дабы такое решительное средство не сделало более вреда больному, чем самая болезнь.

Врач при лечении больного должен сообразоваться с его силами и с мановением натуры, которая всегда торопит пути извергнуть переработанную материю в определенный день, что и составляет счастливый перелом болезни.

Больной делается сомнительным к искусству нашему, ежели врач будет долго сидеть над чистым рецептом. Рецепт должно переписывать готовый четким почерком, а наипаче протолковать больному и предстоящий образ употребления предписанного лекарства и сказать вкус, цвет, запах и действие оного.

Третий предмет для объяснения больному есть дие­та, т. с. избранная пища, полезное питие, чистый воздух, движение или покой с умеренностью, сон или бдение и снос прими, чистота постели, жесткость селили мягкость, сено, солома, перья, или пух; простыни, одеяла, подушки, их перемены н пр. Все должно быть сообраз­но с внутренними лекарствами и наружными средст­вами.

В сих вещах должно иногда поблажать больному, помня учение гиппократово, что пища и питие не так здоровые, но приятные, полезнее больному, нежели здо­ровые, но противные. Надобно позволить больному все его привычки, ежели они не вредны, обмовения, очищенье рта, чесание головы, холодную воду, чай, кофе и пр., ибо привычка есть вторая натура.

Главнейшее наставление состоит в удалении больного от забот домашних и печалей житейских, кои сами по себе есть болезни. Зная взаимные друг от друга действия души и тела, почитаю заметить, что есть и душевные лекарства, которые врачуют тело. Они по­черпаются чаще из психологии. Сим искусством печального утешишь, сердитого умягчишь, нетерпеливого успокоишь, бешенного остановишь, дерзкого испугаешь, робкого сделаешь смелым, скрытого — откровенным, отчаянного—благонадежным. Сим искус­ством сообщается больным та твердость духа, которая побеждает телесные боли, тоску, метание и которая самые болезни, например, нервические, иногда покоряет.

Теперь ты совершил все обязанности у постели больного, т. е. все расспросил и узнал болезнь, узнал натуру болезни и больного, предписал лекарство и содержание; теперь ты вежливо прощаешься с ним.

Но будь готов еще отвечать на самые трудные вопросы, с коими тебя ожидают родные его в другой комнате, на вопросы: об исходе болезни, о близкой опасности, или о предстоящей смерти.

Сие предведение о болезни полезно для врача, нуж­но для больного, а для домашних необходимо.

Оно полезно врачу для удовлетворения собственному своему благородному любопытству, дабы он чрез исчисление дней болезни и чрез сравнение настоящих явлений с пред шедшими ежедневно поучался, как и когда предугадать будущие перемены и предузнавать исход болезни в здравие, в смерть или в другую болезнь. Ежедневно упражняясь в предвидении, он будет сам себя судить, справедливо ли он понял болезнь, довольно ли сильно действовал против оной, надлежащим ли путем и правильно ли?

Сие предвидение и предсказание необходимо для родных и домашних, дабы, при надежде на врача, они напрасно не сокрушались и не пугали больного слезящимися очами помрачневшими лицами, дабы при предстоящей опасности исподволь готовились и думали о будущем своем жребии.

В истории болезни должно бы избегать многословия, излишней подробности, но со временем оно пройдет, когда врач навыкнет существенные припадки отличать от посторонних.

Гиппократ писал коротко, и каждый припадок имеет у него свою силу в предсказании и лечении.

Как лечить должно просто, так и историю болезни писать просто. Простота есть печать истины. Ни новыми лекарствами, ни новыми теориями, ни новыми болезней и лекарств наименованиями не должно срамить себя перед старыми врачами, которые больного и болезнь и самого врача видят насквозь, и которые не красноречи­ем и высокопарностью, но избранными и простыми средствами врачевать приобвыкли.

Слушаясь совета опытных врачей, сам преуспеваешь в опытности и распространяешь пределы твоих познании. Быв некогда сам молод и неопытен, я всегда любил добрые советы старых врачей, люблюих и поныне и всегда готов ими пользоваться.

 

Приложение №14.

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: