 |
Элементы развитого ритуала
|
|
|
|
Нуминозный
Критический
Драматический
Формальный
Идеалогический
Наиболее ярко ритуализация проявляется в том способе, каким мать и
ребенок приветствуют друг друга утром. Э. Эриксон так описывает этот
процесс. Проснувшийся ребенок сообщает об этом своей матери и немедленно
пробуждает в ней обширный репертуар эмоционального, вербального и
двигательного поведения. Она обращается к младенцу с улыбкой или тревожным
вниманием, весело или озабоченно произносит имя и приступает к действиям:
осматривает, ощупывает, нюхает; определяет возможные источники неудобства и
предпринимает необходимые действия для их устранения, изменяет положение
ребенка, успокаивает его, готовится к кормлению и т.д.
Если наблюдать этот процесс несколько дней подряд (и особенно в новой,
незнакомой этнографической среде), то видно, что поведение матери сильно
формализовано (она старается вызвать у ребенка заранее известный ответ). В
то же время это поведение индивидуально ("типично для этой матери" и
подстроено под "этого ребенка"). Вместе с этим это поведение
стереотипизировано, оно осуществляется по определенным образцам, что можно
легко обнаружить в культурах, странах или семьях, отличных от собственной.
Надо отметить, что вся эта процедура связана с периодичностью жизненных
физиологических потребностей и представляет собой практическую необходимость
как для матери, так и для,ребенка. Э. Эриксон оценивает ее "как маленькое,
но прочное звено связи в громадной последовательности поколений". Важное
значение придается имени ребенка. Мать может называть ребенка полным или
уменьшительным именем. Имя обычно заботливо подобрано и закреплено в обряде
|
|
|
наречения. Но какое бы значение ни придавалось имени, его произнесение во
время приветствия соединяется с другими выражениями заботливого внимания и
имеет особое значение для матери и, в конечном итоге, для ребенка. Так,
согласно психоанализу, "человек живет как бы в прошлых поколениях и
одновременно в своем собственном".
По мнению Э. Эриксона, человек рождается с потребностью взаимного
узнавания и удостоверения в нем. Отсутствие удовлетворения этой потребности
может причинить непоправимый вред ребенку, погасив его тягу к получению
впечатлений, необходимых для развития органов чувств. Но, раз возникнув,
"эта потребность будет проявлять себя снова и снова на каждой ступени жизни
в виде голода по новому и более широкому опыту, повторяющему это "узнавание"
лица и голоса, несущего надежду".
Ритуал взаимного узнавания, который, формируясь в младенчестве,
проявляется в развернутой форме в отношениях между матерью и ребенком,
впоследствии пронизывает все взаимоотношения между людьми. Он проявляется,
например, в ежедневных приветствиях и в других формах взаимного узнавания --
в любви, вдохновении, в массовом подчинении "харизме" вождя. Первое смутное
узнавание -- один из основных элементов во всех ритуалах. Э. Эриксон
называет его нуминозным элементом, или элементом благоговения
(нуминозный-внушающий.благоговение).
Следуя закону биполярности, Э. Эриксон противопоставляет ритуалам
ритуализмы. Ритуализмы -- это ритуально выглядящие типы поведения, для
которых характерно механическое повторение и бездушный автоматизм. По
отношению к младенцу ритуализмы проявляются в отсутствии глазного контакта и
мимики, в бесконечных повторениях стереотипных телодвижений. Крайние формы
такого поведения могут вызвать симптомы "аутизма", который, по мнению Э.
|
|
|
Эриксона, связан с изъянами материнского ухода. При таком пути развития
элементом взрослого ритуала становится идолопоклонство, которое определяется
Э. Эриксоном как "визуальная форма наркомании", способная стать "наиболее
опасной системой коллективного галлюцинирования".
Э. Эриксон отмечает сходство между ритуализацией, связанной с тем, как
нянчат ребенка, и религиозными ритуалами. В обоих случаях, по его мнению,
преодолевается чувство разобщенности и отчуждения. В религиозном ритуале
преобладает элемент благоговения, в остальных формах взрослого ритуала он
выполняет вспомогательную роль и связан с другими элементами зрелого ритуала
в единое целое.
По мнению Э. Эриксона, основная сила человеческой жизни -- надежда,
понимание того, что ты не один и в трудную минуту можешь получить помощь,
возникает из близости и взаимности в раннем младенчестве. В дальнейшем
надежда подкрепляется всеми теми ритуалами, которые помогают преодолению
чувства покинутости и безнадежности и обеспечивают взаимность узнавания в
течение всей жизни.
На новой ступени развития необходимо подтвердить взаимность новой
формой ритуализации. Эта форма ритуализации, в свою очередь, должна внести
существенный элемент во взрослый ритуал. Второй вид ритуализации в
человеческих отношениях Э. Эриксон называет критическим. Этот ритуал
помогает ребенку различать добро и зло. В раннем возрасте возрастает
самостоятельность ребенка, которая, однако, имеет определенные границы. У
ребенка развивается способность к различению того, что "выглядит хорошо" и
заслуживает одобрения или не выглядит так в глазах других людей и
порицается. Развитие речи также способствует различению того, о чем можно
говорить, что имеет значение и что остается безымянным, как бы "нехорошим".
Все это приходится на период приучения ребенка к опрятности и, по мнению Э.
Эриксона, окрашено анальной инстинктивностью с ее акцентом на "сдерживании"
и "расслаблении". Одновременно появляется новое чувство отчуждения: встав на
ноги, ребенок обнаруживает, что он может страдать от стыда в результате
непроизвольной дефекации. Ребенок смущается, он чувствует, что может быть
|
|
|
отвергнутым, если не преодолеет в себе непосредственное стремление к
удовольствию. Взрослые стараются использовать и углубить эту тенденцию. По
словам Э. Эриксона, в ритуализации одобрения или неодобрения поведения
ребенка взрослые выступают "глашатаями надиндивидуальной правоты", осуждая
деяние, но не обязательно содеявшего его.
Элемент "рассудительности" (критический ритуал) отличается от ритуала
"взаимности" (благоговения) тем, что здесь впервые возникает, как пишет Э.
Эриксон, свободная воля ребенка. В ритуализациях младенческого периода
предотвращение неправильных действий ребенка было задачей и ответственностью
матери. В раннем возрасте ребенка самого учат "следить за собой". С этой
целью родители (отец и другие люди, предстающие как судьи) сравнивают
ребенка с таким отрицательным персонажем,-каким он мог бы стать, если бы он
сам (и взрослые) не следили за ним. Здесь заложен онтогенетический корень
"отрицательной идентичности". Она воплощает в себе то, каким не следует быть
и чего не следует показывать, и одновременно подчеркивает, что в каждом
человеке потенциально есть. На конкретных примерах "чужих" (соседях, врагах,
ведьмах, привидениях), на которых не следует походить, чтобы быть принятым
своим кругом, показываются те потенциальные черты, которые ребенок должен
научиться мысленно представлять, чтобы их не повторять. Это страшная вещь,
считает Э. Эриксон, так как здесь закладываются иррациональные предрассудки
против других людей.
Ритуализация отношений между ребенком и взрослым в этом возрасте
позволяет уменьшить амбивалентность, помогает ребенку "научиться быть
должным", следовать определенным правилам, уступать требованиям, которые он
может понять, в ситуациях, которыми он может управлять.
Критический элемент взрослого ритуала соответствует судебной процедуре.
"Закон столь же бдителен, как и наша совесть",-- пишет Э. Эриксон. Излишняя
|
|
|
формализация в ритуале, по мнению Э. Эриксона, может привести к "одержимости
формальной стороной" ритуализации. Выхолащивание нравственного смысла
ритуала, слепое следование букве закона не остается бесследным в развитии
личности. По мнению Э. Эриксона, юные правонарушители -- следствие
бессмысленных выхолощенных ритуализаций. Ритуализм на этой стадии Э. Эриксон
называет "легализмом".
В процессе развития личности ритуальный элемент, однажды возникнув,
последовательно включается в систему, возникающую на более высоких уровнях,
становясь существенной частью последующих стадий. Зрелый ритуал -- это
полный набор элементов, добавляющихся на всех стадиях развития.
Следующий элемент ритуала -- драматический. Он формируется в ифовой
период. В этом возрасте ребенок готовится к роли будущего создателя
ритуалов. В игре ребенок способен избежать взрослой ритуализаций, он может
исправить и воссоздать заново прошлый опыт и предвосхитить будущие события.
Когда ребенок берет на себя роли взрослых, тогда проявляется и находит свое
разрешение чувство вины. Это основное чувство, возникающее у ребенка
благодаря формированию инстанции "Сверх-Я". Вина -- это чувство
самоосуждения за любой поступок, придуманный в фантазии или действительно
совершенный, но не известный другим, или совершенный и осужденный другими.
Истинная ритуализация, по Э. Эриксону, невозможна в одиночных играх, только
игровое общение дает возможность драматических разработок.
Ритуализмом на этой стадии становится моралистическое и запрещающее
подавление свободной инициативы и отсутствие творчески ритуализированных
путей изживания чувства вины. Э. Эриксон называет это морализмом.
Социальный институт, соответствующий драматическому элементу ритуала,--
Театр. Э. Эриксон считает, что игры детей и театральные постановки имеют
общие темы, что побудило 3. Фрейда назвать основной комплекс игрового
периода именем героя трагедии -- Эдипа. Общие темы -- конфликт между
самонадеянностью и виной, между убийством отца и самопожертвованием, между
свободой и грехом. Театр, согласно Э. Эриксону,-- пристанище драматического
ритуала, но он не может осуществляться без взаимности и критики так же, как
зрелая форма ритуала не может обойтись без элементов драмы.
Школьный возраст добавляет новый элемент к ритуализаций. Э. Эриксон
называет его элементом совершенства исполнения. Школьные отношения, как
правило, строго формализованы, для них характерна строгая дисциплина, в
которую встроены все другие элементы ритуальных действий. Социальный
|
|
|
институт четвертой стадии -- Школа. В школе, считает Э. Эриксон, ребенок
должен позабыть свои прошлые надежды и желания; его безудержное воображение
должно быть укрощено и зашорено законами безличных, вещей. Формализация
школьных отношений имеет большое значение для внешней стороны
ритуализированного поведения взрослых. Внешняя форма ритуалов воздействует
на чувства, поддерживает активное напряжение "Я", поскольку это осознанный
порядок, в котором человек принимает участие.
Э. Эриксон снова предупреждает о возможности выхолащивания содержания
ритуала, об опасности чрезмерной ритуализаций, когда от ребенка требуют
школьного порядка и дисциплины, но не обеспечивают осознания этих
требований, не обеспечивают понимание необходимости дисциплины и активного
участия самого ребенка в этих ритуализациях. Тогда формальный элемент
ритуала перерождается в формализм.
Последний обязательный элемент, входящий в зрелую, взрослую форму
ритуала, формируется в подростковом и юношеском возрасте, когда возникает
чувство эгоидентичности. Это организующий элемент всех предшествующих
ритуализаций, поскольку согласно Э. Эриксону, он задает определенное
идеологическое осмысление последовательности развития ритуалов. На этой
стадии особенно сильно проявляется импровизационная сторона ритуализации.
Подростки стихийно ритуализируют отношения между собой и таким путем
еще более отделяют свое поколение от взрослых и детей. Молодые люди в
поисках своего "Я", своего места в мире, пишет Э. Эриксон, осуществляют
стихийный поиск новых ритуализации, новых смыслов бытия человека и часто не
удовлетворяются существующим идеологическим ответом на эти вопросы. Так
обостряется проблема "отцов и детей", разрыва поколений, стремление молодежи
к переоценке ценностей, к отрицанию сложившихся устоев, традиций и
условностей.
Общество, со своей стороны, через инициацию, конфирмацию, посвящение и
другие ритуалы признает, что подросток стал взрослым, что он может посвятить
себя ритуальным целям, иначе говоря, стать творцом новых ритуалов и
поддерживать традиции в жизни своих детей.
По Э. Эриксону, стать взрослым, то есть полностью вырасти в
человеческом смысле, означает не только освоить современную технологию и
осознанно включиться в свою социальную группу, но и уметь отвергать чуждое
мировоззрение и чуждую идеологию. Только соединение этих процессов позволяет
молодежи сконцентрировать свою энергию для сохранения и обновления общества.
В случае диффузии идентичности, когда молодой человек не может найти
свое место в жизни, усиливаются стихийные ритуализации, которые со стороны
выглядят вызывающе и сопровождаются насмешками посторонних людей. Однако,
подчеркивает Э. Эриксон, на самом деле подобные ритуализации -- глубоко
искренние попытки молодых людей противодействовать обезличенности массового
производства, неясности проповедуемых целей, недостижимости перспектив как
для индивидуального, так и для подлинно общественного существования.
Быстрые перемены в области технологии показывают необходимость найти
новый смысл ритуальных действий. В современном высокоразвитом обществе
предпринимаются попытки вовлечь молодежь в массовые ритуалы, соединяющие
благоговение, правосудие и драму, организованные с детальной проработкой
формального аспекта. Таковы, например, фестивали, спартакиады, хитпарады,
театрализованные зрелища, которые закрепляют в массах молодых людей
идеологические принципы и мировоззрение, характерные для данного общества.
В этом возрасте добавляется идеологический элемент к элементам
благоговения, правосудия, драматическому и формальному элементам
онтогенетического развития. Противоположный полюс на этой стадии --
тоталитаризм. На последующих стадиях, по мнению Э. Эриксона, ритуализация
отношений строится по следующей схеме: установление связи -- элитаризм,
порождение -- авторитаризм, философия -- догматизм.
Концепция Э. Эриксона называется эпигенетической концепцией жизненного
пути личности. Как известно, эпигенетический принцип используется при
изучении эмбрионального развития. Согласно этому принципу, все, что растет,
имеет общий план. Исходя из этого общего плана, развиваются отдельные части.
Причем каждая из них имеет наиболее благоприятный период для
преимущественного развития. Так происходит до тех пор, пока все части,
развившись, не сформируют функциональное целое. Эпигенетические концепции в
биологии подчеркивают роль внешних факторов в возникновении новых форм и
структур и тем самым противостоят преформ истеки м учениям. С точки зрения
Э. Эриксона, последовательность стадий -- результат биологического
созревания, но содержание развития определяется тем, что ожидает от человека
общество, к которому он принадлежит. По Э. Эриксону, любой человек может
пройти все эти стадии, к какой бы культуре он не принадлежал, все зависит
оттого, какова продолжительность его жизни.
Оценивая осуществленную работу, Э. Эриксон признавал, что его
периодизацию нельзя рассматривать как теорию личности. По. его мнению, это
лишь ключ к построению такой теории.
Диагональ эриксоновской схемы (см. табл. 2) указывает
последовательность стадий развития личности, но, по его собственным словам,
она оставляет пространство для вариаций в темпе и интенсивности.
"Эпигенетическая диаграмма перечисляет систему стадий, зависящих друг от
друга, и хотя индивидуальные стадии могут быть исследованы более или менее
тщательно или же названы более или менее соответствующим образом, наша
диаграмма подсказывает исследователю, что их изучение достигнет намеченной
цели только тогда, когда он будет иметь в виду всю систему стадий в целом...
Диаграмма побуждает к осмыслению всех ее пустых квадратов". Таким образом,по
словам Э. Эриксона, "схема эпигенеза предполагает глобальную форму мышления
и размышления, которая оставляет детали методологии и фразеологии открытыми
для дальнейшего изучения".
Завершить изложение концепции Э. Эриксона можно словами его любимого
философа Кьеркегора: "Жизнь может быть понята в обратном порядке, но прожить
ее надо с начала".
ТЕМЫ ДЛЯ СЕМИНАРСКИХ ЗАНЯТИЙ
|
|
|
