 |
Сказка о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове
|
|
|
|
Жил-был ершишка в барском домишке – брюханишка, ябедничишка! Проскудалось ершу, прибеднялось ему; поехал ершишка в Ростовское озеро на худеньких санишках об трех копылишках. Закричал ершишка своим громким голосишком: «Рыба севрюга, калуга, язи, головли, последняя рыбка плотичка-сиротичка! Пустите меня, ерша, в озеро погулять. Мне у вас не год годовать, а хотя один час попировать, хлеба-соли покушать да речей послушать». Согласилась вся рыба севрюга, калуга, все язи, головли, маленькая рыбка плотичка-сиротичка пустить ерша в озеро на один час погулять.
Ерш погулял один час и стал всю рыбу обижать, к тине-плотине прижимать. Живой рыбе в обиду то показалось, пошла на ерша просить к Петру-осетру праведному: «Петр-осетр праведный! За что нас ерш обижает? Выпросился он на один час в наше озеро побывать, да всех нас с озера и стал выгонять. Разбери и рассуди, Петр-осетр праведный, верою и правдою». Петр-осетр праведный послал малую рыбу пескаря искать ерша. Пескарь искал ерша в озере, да и не мог сыскать. Петр-осетр праведный послал среднюю рыбу щуку искать ерша.
Щука в озеро нырнула, хвостом плеснула, ерша в коргах нашла: «Здоров, ершишка!» – «Здравствуй, щучишка! Зачем ты пришла?» – «К Петру-осетру праведному звать на честь, не посадит ли тебя на цепь; на тебя есть просители». – «Кто же там просит?» – «Вся рыба севрюга, калуга, все язи, головли и последняя рыба плотичка-сиротичка – и та на тебя просит, да еще сом, мужик простой, губы толстые и говорить не умеет, – и тот на тебя челобитную подал: пойдем-ка, ерш, разделаемся, что на суде по правде скажут». – «Нет, щучишка! Не лучше ли дело так будет: пойдем со мною, погуляем». Щука не соглашается с ершом гулять, а хочет ерша на суд праведный тащить, как бы поскорей его осудить. «Ну, щука, хоть ты с рыла и востра, да не возьмешь ерша с хвоста! А вот нынче суббота, у моего отца девишник – пир да веселье; пойдем лучше, попьем, погуляем вечерок, а завтра, хоть и воскресенье, пойдем – так и быть – на суд праведный; по крайней мере не голодные будем».
|
|
|
Щука согласилась и пошла с ершом гулять; ерш напоил ее пьяною, за пелёду засадил, дверью затворил и кольем заколотил.
Долго ждали на суд щуку и не дождались. Петр-осетр праведный послал за ершом большую рыбу-сом. Сом в озеро нырнул, хвостом плеснул, ерша в коргах нашел. «Здравствуй, зятюшка!» – «Здоров, тестюшка!» – «Пойдем, ерш, на суд праведный; на тебя есть просители». «Кто же просит?» – «Вся рыба севрюга, калуга, все язи, головли и маленькая рыбка плотичка-сиротичка!» Ерш-то сому зять: сумел его сом в руки взять и самолично привел на суд праведный. «Петр-осетр праведный, зачем меня требовал наскоро?» – спросил ерш. «Как тебя было не требовать? Ты в Ростовское озеро выпросился один час погулять, а потом всех с озера и стал выживать. Живой рыбе то за досаду показалося; вот собралась рыба севрюга, калуга, язи, головли и малая рыбка плотичка-сиротичка и самолично подала мне на тебя челобитную: разбери-де, Петр-осетр, это дело правдою!» – «Ну, послушай же, – отвечает ерш, – и мою челобитную: они сами обидчики, межи-борозды вытерлись, а берега водою подмыло, а я ехал тем берегом вечером поздно, торопился, резко гнал, да с берега в озеро попал, так и свалился с землею! Петр-осетр праведный, прикажи собрать государевых рыбаков да раскинуть неводы тонкие, погони рыбу в одно устье; тогда узнаешь, кто прав, а кто виноват: правый в неводе не останется, а все выскочит».
Петр-осетр праведный выслушал его челобитную, собрал государевых рыбаков и погнал всю рыбу в одно устье. На почине ершишка попал в неводишка, шевельнулся, ворохнулся, глазенки вытаращил и с неводу вперед всех выскочил. «Видишь, Петр-осетр праведный, кто прав, кто виноват?» – «Вижу, ерш, что ты прав; ступай в озеро да гуляй. Теперь никто тебя не обидит, разве озеро высохнет да ворона тебя из грязи вытащит». Пошел ершишка в озеро, при всех похваляется: «Добро же, рыба севрюга, калуга! Достанется вам и всем язям, головлям! Да не прощу и маленькую рыбку плотичку-сиротичку! Да достанется и сому толстобрюхому: ишь, говорить не умеет, губы толсты, а знал, как челобитную подавать! Всем отплачу!» Шел Любим, ершовой похвалы не возлюбил; шел Сергей, нес охапку жердей; пришел бес, заколотил ез; пришел Перша, поставил на ерша вершу; пришел Богдан, ерша в вершу бог дал; пришел Устин, стал вершу тащить, да ерша упустил.
|
|
|
Докучные сказки
Царь и пруд
В некотором царстве,
В некотором государстве
Жил-был царь, у царя был сад,
В саду был пруд, в пруду был рак…
Кто слушал – тот дурак.
Старец, колодец, елец
Жил-был старик, у старика был колодец, а в колодце-то елец, тут и сказке конец.
У попа была собака
У попа была собака, он ее любил.
Она съела кусок мяса, он ее убил.
В яму закопал,и надпись написал,
что: У попа была собака...
Про белого бычка
«Сказать ли тебе сказку про белого бычка?» — «Скажи». — «Ты скажи, да я скажи, да сказать ли тебе сказку про белого бычка?» — «Скажи». — «Ты скажи, да я скажи, да чего у нас будет, да докуль это будет! Сказать ли тебе сказку про белого бычка?»
Старичок
—Жил-был старичок. Поехал на мельницу намолоть муки...
— Ну, вот поманил, а не рассказываешь!
— Кабы доехал, рассказал, а он, может, неделю проедет!
Кумулятивные сказки
Лисичка со скалочкой
Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и пошла дальше.
Пришла в деревню и стучится в избу:
— Стук-стук-стук!
— Кто там?
— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
— У нас и без тебя тесно.
— Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.
Её пустили.
Вот она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.
Рано утром лисичка встала, сожгла свою скалочку, а потом и спрашивает:
— Где же моя скалочка? Давайте мне за неё курочку!
|
|
|
Мужик — делать нечего! — отдал ей за скалочку курочку.
Взяла лисичка курочку, идёт да поёт:
— Шла лисичка по дорожке,
Нашла скалочку,
За скалочку взяла курочку!
Пришла она в другую деревню:
— Стук-стук-стук!
— Кто там?
— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
— У нас и без тебя тесно.
— Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, курочку под печку.
Её пустили.
Лисичка легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, а курочку под печку.
Рано утром лисичка потихоньку встала, схватила курочку, съела, а после и говорит:
— Где же моя курочка? Давайте мне за неё гусочку!
Ничего не поделаешь, пришлось хозяину отдавать ей за курочку гусочку.
Взяла лисичка гусочку, идёт да поёт:
— Шла лисичка по дорожке,
Нашла скалочку,
За скалочку взяла курочку,
За курочку взяла гусочку!
Пришла она под вечер в третью деревню:
— Стук-стук-стук!
— Кто там?
— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
— Да у нас и без тебя тесно.
— А я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку.
Её пустили.
Вот она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку.
Утром, чуть свет, лисичка вскочила, схватила гусочку, съела да и говорит:
— А где же моя гусочка? Давайте мне за неё девочку!
А мужику девочку жалко отдавать. Посадил он в мешок большую собаку и отдал лисе:
— Бери, лиса, девочку!
Вот лиса взяла мешок, вышла на дорогу и говорит:
— Девочка, пой песни!
А собака в мешке как зарычит!
Лиса испугалась, бросила мешок — да бежать…
Тут собака выскочила из мешка — да за ней!
Лиса от собаки бежала-бежала да под пенёк в нору юркнула. Сидит там и говорит:
— Ушки мои, ушки! Что вы делали?
— Мы всё слушали.
— А вы, ножки, что делали?
— Мы всё бежали.
— А вы, глазки?
— Мы всё глядели.
— А ты, хвост?
— А я всё тебе мешал бежать.
— А, ты всё мешал! Ну постой же, я тебе задам! — И высунула хвост из норы. — Ешь его, собака!
Тут собака ухватилась за лисий хвост, вытащила лисицу из норы и давай её трепать!
Лежит в поле лошадиная голова. Прибежала мышка-норышка[[4 - От слова "нора".]] и
|
|
|
спрашивает: "Терем-теремок! Кто в тереме живет?" Никто не отзывается. Вот она
вошла и стала жить в лошадиной голове. Пришла лягушка-квакушка: "Терем-теремок!
Кто в тереме живет?" - "Я, мышка-норышка; а ты кто?" - "А я лягушка-квакушка". -
"Ступай ко мне жить". Вошла лягушка, и стали себе вдвоем жить. Прибежал заяц:
"Терем-теремок! Кто в тереме живет?" - "Я, мышка-норышка, да лягушка-квакушка; а
ты кто?" - "А я на горе увертыш". - "Ступай к нам". Стали они втроем жить.
Прибежала лисица: "Терем-теремок! Кто в тереме живет?" - "Мышка-норышка,
лягушка-квакушка, на горе увертыш; а ты кто?" - "А я везде поскокиш". - "Иди к
нам". Стали четверо жить. Пришел волк: "Терем-теремок! Кто в тереме живет?" -
"Мышка-норышка, лягушка-квакушка, на горе увертыш, везде поскокиш; а ты кто?" -
"А я из-за кустов хватыш". - "Иди к нам". Стали пятеро жить. Вот приходит к ним
медведь: "Терем-теремок! Кто в тереме живет?" - "Мышка-норышка, лягушка-
квакушка, на горе увертыш, везде поскокиш, из-за кустов хватыш". - "А я всех вас
давишь!" - сел на голову и раздавил всех.
Грибы
Вздумал гриб, разгадал боровик; под дубочком сидючи, на все грибы глядючи, стал
приказывать: "Приходите вы, белянки, ко мне на войну". Отказалися белянки: "Мы
грибовые дворянки, не идем на войну". - "Приходите, рыжики', ко мне на войну".
"Отказались рыжики': "Мы богатые мужики, неповинны на войну идти". - "Приходите
вы, волнушки, ко мне на войну". Отказалися волнушки: "Мы господские стряпушки,
не идем на войну" - "Приходите вы, опенки, ко мне на войну". Отказалися опенки:
"У нас ноги очень тонки, мы нейдем на войну". - "Приходите, грузди, ко мне на
войну". - "Мы, грузди, - ребятушки дружны, пойдем на войну!"
Это было, как царь-горох воевал с грибами.
Кочет и курица
Жили курочка с кочетком, и пошли они в лес по орехи. Пришли к орешне; кочеток
залез на орешню рвать орехи, а курочку оставил на земле подбирать орехи: кочеток
кидает, а курочка подбирает. Вот кинул кочеток орешек, и попал курочке в глазок,
и вышиб глазок. Курочка пошла - плачет. Вот едут бояре и спрашивают: "Курочка,
курочка! Что ты плачешь?" - "Мне кочеток вышиб глазок". - "Кочеток, кочеток! На
что ты курочке вышиб глазок?" - "Мне орешня портки раздрала". - "Орешня, орешня!
На что ты кочетку портки раздрала?" - "Меня козы подглодали". - "Козы, козы! На
что вы орешню подглодали?" - "Нас пастухи не берегут". - "Пастухи, пастухи! Что
|
|
|
вы коз не берегете?" - "Нас хозяйка блинами не кормит". - "Хозяйка, хозяйка! Что
ты пастухов блинами не кормишь?" - "У меня свинья опару пролила". - "Свинья,
свинья! На что ты у хозяйки опару пролила?" - "У меня волк поросенчика унес". -
"Волк, волк! На что ты у свиньи поросенчика унес?" - "Я есть захотел, мне бог
повелел".
Смерть петушка
Ходят курица с петухом на поповом гумне. Подавился петушок бобовым зе'рнятком.
Курочка сжале'лась, пошла к речке просить воды.
Речка говорит: "Поди к липке, проси ли'ста, тогда и дам воды!" - "Липка, липка!
Дай ли'сту: лист нести к речке, речка даст воды, воду нести к петушку, -
подавился петушок бобовым зе'рнятком: ни спыши'т[[1 - Пыша'ть - дышать.]], ни
сдыши'т, ровно мертвый лежит!"
Липка сказала: "Поди к девке, проси нитки: в те' поры дам ли'ста!" - "Девка,
девка! Дай нитки, нитки нести к липке, липка даст ли'сту, лист нести к речке,
речка даст воды, воду нести к петушку, - подавился петушок бобовым зе'рнятком:
ни спыши'т, ни сдыши'т, ровно мертвый лежит!"
Девка говорит: "Поди к корове, проси молока; в те' поры дам нитки". Пришла
курочка к корове: "Корова, корова! Дай молока, молоко нести к девке, девка даст
нитки, нитки нести к липке, липка даст ли'сту, лист нести к речке, речка даст
воды, воду нести к петушку, - подавился петушок бобовым зе'рнятком: ни спыши'т,
ни сдыши'т, ровно мертвый лежит!"
Корова говорит: "Поди, курочка, к сенокосам[[2 - Т.е. косцам.]], попроси у них
сена; в те' поры дам молока". Пришла курочка к сенокосам: "Сенокосы, сенокосы!
Дайте сена, сено нести к корове, корова даст молока, молоко нести к девке, девка
даст нитки, нитки нести к липке, липка даст ли'сту, лист нести к речке, речка
даст воды, воду нести к петушку, - подавился петушок бобовым зе'рнятком: ни
спыши'т, ни сдыши'т, ровно мертвый лежит!"
Сенокосы говорят: "Поди, курочка, к кузнецам, чтобы сковали косу". Пришла
курочка к кузнецам: "Кузнецы, кузнецы! Скуйте мне косу, косу нести к сенокосам,
сенокосы дадут сена, сено нести к корове, корова даст молока, молоко нести к
девке, девка даст нитки, нитки нести к липке, липка даст ли'сту, лист нести к
речке, речка даст воды, воду нести к петушку, - подавился петушок бобовым
зе'рнятком: ни спыши'т, ни сдыши'т, ровно мертвый лежит!"
Кузнецы сказали: "Иди, курочка, к ла'янам[[3 - Ла'яна - жители деревни Ла'и,
которая стоит при речке того же имени (Лая), впадающей в Северную Двину. Они
занимаются приготовлением угля для портовых кузниц.]], проси у них уголья; в те'
поры скуем тебе косу". Пришла курочка к ла'янам: "Ла'яна, ла'яна! Дайте уголья,
уголье нести к кузнецам, кузнецы скуют косу, косу нести к сенокосам, сенокосы
дадут сена, сено нести к корове, корова даст молока, молоко нести к девке, девка
даст нитки, нитки нести к липке, липка даст ли'сту, лист нести к речке, речка
даст воды, воду нести к петушку, - подавился петушок бобовым зе'рнятком: ни
спыши'т, ни сдыши'т, ровно мертвый лежит!"
Дали ла'яна уголья; снесла курочка уголье к кузнецам, кузнецы сковали косу;
снесла косу к сенокосам, сенокосы накосили сена; снесла сено к корове, корова
дала молока; снесла молоко к девке, девка дала нитки; снесла нитки к липке,
липка дала ли'сту; снесла лист к речке, речка дала воды; снесла воду к петушку:
он лежит, ни спыши'т, ни сдыши'т, подавился на поповом гумне бобовым зе'рнятком!
Небылицы
1. Сорок братьев ездили отца крестить (+ кумулятивная) (по сборнику Ончукова; Чупров Григорий Иванович)
Бывало, поехали сорок братьев отца крестить; у их была сорокапегая кобыла, сорок братьев все на ней выселись, всяк на свою пегину. Они ехали, ехали, пришлось реку переежжать. Через эту реку у их кобыла скочила, да по середка сорвалась (перервалась пополам).
А у их брат был меньшой, а на сметках большой, он кольчо свил, да и кобылу сшил, да и опять поехали. Им привелось по дороге ночевать, а у их огнива не было, огня добыть: они увидели в лесу в избушке огонь, послали большого брата за огнём. Пришол брат к избушке, лежит старик из стены в стену ногами упёр, нос в потолок:
— Дедушко! Подай огню!
— Скажи небылицу дак и подам огню.
— Я, бывало, сорок сажен в день дров насек.
— Это кака небылица, это я на старось насеку.
Взял из спины ремень выкроил, да и в погреб бросил.
Не могли дождатця большого брата, послали среньнёго.
Приходит среньнёй и говорит:
— Дедушко, подай огню.
— Скажи небылицу, дак подам огню.
— Бывало я сорок возов сена в день поставил.
— Это кака небылица, это я на старось поставлю. Взял из спины ремень выкроил, в погреб бросил.
Пошол брат меньшой, который на смеках большой.
— Дедушко, подай огню.
— Скажи небылицу дак подам огню.
— Я, дедушко, услышел: за морем, што там скот дёшов, быков меняют на оводов, мух на коров, телят на комаров. Я наклал три туеса, первой оводов, другой мух, третей комаров и поехал за море и стал минёть этого скота. Наменял этого скота, променял все три туеса. Из-за моря вздумал их переправлять на свою сторону, а провозом стают дорого. Я стал их из-за моря за хвосты метать. Переметал всего скота, оставил сибе семигодовалого быка. Розмахал этого быка, бросил; бросил да не отпустилса, и сам с ним полетел. Выбил этого я скота и наделал кожи. Оттуда я отправилса на небо и из кожи стал обутки шить: всем большим богам по сапогам, малым-то богам сошил всем по котам. А из семигодовалого быка выкроил сибе ремень и стал по этому ремню с неба спускатся; ремень у меня не стал (ремня не хватило). Я штаны те поттыкал, дыму накликал, ужище свил и опеть спускалса и опеть ужища не стало. Посмотрел испод, думал стоит печь, скочил и осел в болото до плеч. Стала утка летать, мне на голову еича садить. Волк узнал, стал ходить, еича ись; я добывал, добывал свою правую руку, пришол волк еича ись, я за хвост и поймался; волк скакал, скакал, меня выдернул, у волка хвост оторвалса. Вот, дедушко, я оттуль и пришол. Ну, какова, дедушко, небылича?
— Хороша, молодец!
И дал дедушко огню и выпустил братьев из погреба. Оттуль поехали они дальше.
А как дела в Ростове?
«Брат, здорово!» — «Брату челом!» — «Откуда?» — «Из города Ростова». — «А как же сказали: в нашем ростовском государстве озеро выгорело?» — «Выгорело — не выгорело! Пошел я сегодня, пришел вчера, случилось мне идти мимо того озера; там я видел: окуни сотлели, ерши погорели, а щучьи головы словно головни лежат». — «Да правда ль это?» — «Правда — не правда, а что видел, то и сказываю». — «А с чем в город ездил?» — «Ездил, брат, с овсом; мешкито на беду завязал плохо; овес мой сыпался да сыпался, чуть не весь рассыпался». — «Худо ж твое дело!» — «Худо, да не само; рассыпал меру, да две нагреб». — «Хорошо ж твое дело!» — «Хорошо, да не само; овесто у меня в городе украли». — «Худо жтвое дело». — «Худо, да не само; я воров поймал, да деньги взял». — «Хорошо ж твое дело!» —«Хорошо, да не само; денегто всего три алтына». — «Худо ж твое дело!» — «Худо, да не само; на те деньги я купил калач». — «Хорошо ж твое дело!» — «Хорошо, да не само; я калач съел и стал ни сыт, ниголоден». — «Худо ж твое дело!» — «Худо, да не само; в городе нашел я работу». — «Хорошо ж твоедело!» — «Хорошо, да не само; на работе меня били, больно колотили». — «Худо ж твое дело!» — «Худо, да не само; я теперь дороже стал: ведь за битого двух небитых дают, да и то не берут!»
Человек хочет напиться
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик; у него три сына: два умных, третий дурак. Послал их отец землю пахать. Вот они пахали, пахали — до самого вечера, пришлось ночевать в поле; надо на ужин кашу варить, да за огнем куда идтить? Старший брат взлез на дерево, туда-сюда поглазел и увидел: в одной стороне как будто огонь горит; слез наземь и пошел огня добывать.
Идет себе да идет — стоит на пути избушка на курьих ножках, на собачьих пятках, а в избушке сидит седой старик. «Здорово, дедушка!» — «Здорово, соседушка!» — «Дай огоньку». — «Скажи сказочку». — «Не умею». — «Скажи присказку». — «Не смею». — «Коли так, отвечай спиной!» Выдрал у него из спины ремень, посыпал то место золой и пустил без огня домой.
Воротился парень к братьям и сказывает, что не мог найти. «Экой ты гусь! Разве мне пойти», — говорит середний брат. Пошел, и с ним случилось то же самое. «Ну, дурак, ступай теперь ты». Поплелся дурак — стоит избушка на курьих ножках, на собачьих пятках, а в избушке — седой старик. «Здорово, дедушка!» — «Здорово, соседушка!» — «Дай огоньку». — «Скажи сказочку». — «Сказал бы, да ты поперечить будешь». — «Нет, не буду; я люблю, коли мне сказки сказывают». — «Ну так сделаем уговор; кто поперечить станет — у того из спины ремень». — «Ладно!» Вот и начал дурак:
«Было нас, дедушка, три брата, поехали мы траву косить, приезжаем — хвать: нет ни одной косы, дома забыли! Что делать, чем косить? Только мы догадливы были, давай косить дугами; махали-махали, три стога наметали. Стали домой ворочаться: едем мимо лесу и слышим крик-гам великий. Что такое? Медведь со шмелем дерется. Шмель кричит: «Мне пособите!» Медведь кричит: «Мне пособите!» Как тут быть, кому пособить? Если шмелю, так он вырвется да улетит. Пособили медведю; убили шмеля и надавили вощин семь лощин, а меду с сенную копну набрали. Из тех вощин я слепил себе кобылку да три года на ней ездил. Раз как-то поехал я на зеленя; еду, ничего не ведаю, глядь назад — половины лошади нет: на передке сижу, а задок по зеленям бегает. Я ловил его, ловил, насилу поймал; взял да лычком обе половины сшил да еще три года ездил.
В некое время случилось мне ехать возле озера: на том озере утка гнездо свила. Я сейчас вырубил три полена: одно — липовое, другое — лутоховое, а третье — с чего лыки дерут; одним бросил — недошвырнул, другим бросил — перешвырнул, а третьим как раз в утку угодил; утка полетела, а я, дедушка, гнездо потащил, полну лодку яиц навалил: в целый год не съесть! Захотелось мне напиться; влез я в озеро по самую глотку, а почерпнуть воды нечем; вот я снял с головы череп да тем и напился. Оглянулся назад: лошадь моя далеко ушла; побежал за нею, да череп и позабыл. Пока изловил я лошадь, тем временем череп уплыл; прилетела утка, нанесла в нем яичек и вывела деток. Захватил я все гнездо; череп на себя надел, а птиц зажарил да поел.
Еду после того по́ лесу; мужик на дубу горох молотит: гороховина наземь валится, а горох по сучкам садится. Полез я, дедушка, горох собирать, сижу на дереве, собираю, ничего не знаю. А дуб рос-рос, до небес дорос. Взлез я на небеса посмотреть-посудить, что там деется. Только у нашего попа завистные глаза: взял он этот дуб срубил, к себе на двор стащил. Как быть? Спасибо, там коровы дешевы: телушка по мушке, за быка слепня дают. Вот я целый кошель мух наловил да телушек накупил; стал их резать, кожи драть, ремни вязать. Зацепил ремень за край неба и давай вниз спускаться; спускался-спускался: гляжу — ремень-то весь, а до земли далеко: коли прянуть — убьешься! На мое счастье мужик овес веял: я все мякину ловил да веревку вил. Только та веревка оборвалась; я упал, чуть не убился, на тот свет провалился; видел там всех покойников: как мой-то батюшка на твоем дедушке воду возит...» — «Что ты, дурак! Будто и правда?» — перебил старик. Дурак тотчас его повалил, вырезал из спины ремень, взял огню и воротился к братьям: «Вот вам огонь, варите-ка кашу!»
|
|
|
