Василий Буслаев и новгородцы

А во том-то было во Нове-городе,
Кабы был, заводилса тут почесен пир.
А тогда-то бы вси весьма придумали
Как позвать-то дородня добра молодца,

202

5А сильнёго могуця храбра воина,
Как по имени Василья сына Буслаева,
Со своей-то дружинушкой хороброей.
Как послали они тогды скора посла
А просить его со матушкой с родимоей,
10А просить-то во Нов-город на почесен пир.
Кабы скоро послы теперь поехали,
Попросили Василья сына Буслаева
Со своей-то дружиной со хороброю —
А на то бы Василей не ётслышен был:
15Со матушкой Василей снаряжаетца,
Со своей бы дружиной сподобляитце,
А поехал Василей в славной Нов-город
Кабы в той бы карете золоченоей,
Кучеров-молодцов очунь хорошиих.
20Как стрецяют-то их да с чесью, с радосью,
Как проводят-то их да в грини светлыя.
Они все на пиру да напивалисе,
Они все на чесном да пьяны-веселы,
На пиру бы молодцы да приросхвастались:
25А один-от бы хвастат золотой казной,
А иной-от бы — удачей молодецкоей,
А иной-от бы — силой богатырскоей,
А иной-от бы — несчатным скатным жемчугом,
Кабы умной бы хвастат старой матерью,
30А безумной похвалятца молодой женой.
А тогды-то Василей не ётступчив был:
«Уж вы ой, молодцы-новгорожаны!
Ищэ хто со мной бьётца о велик заклад:
Я возьму бы, побью да славной Нов-город,
35Некому со мной во городе не выстоять!»
Мужики-новгородчана неотступцивы;
Унимала-то дружина его хоробрая:
«Уж ты ой есь, Василей сын Буслаевич!
Не серди ты удалых добрых молодцов,
40Нам не чесь-то, хвала будёт молодецкая,
На пиру сидеть — спорить теперь, здоритця».
Унимала его матушка родимая:
«Уж ты ой еси, Василей сын Буслаевич!
Полно те спорить, полно здо́рити».
45А Василей не на чё да не здаваитце,
Не уступат им удалой доброй молодец.
Они бились тогды да о велик заклад,
Они сделали условьё промежу собой,
Ай когды открыть войну да на чистом поли,
50А в коё бы-то времё, в кои́ часы.
Кабы вся его дружина подписалася
Как под ту бы бумагу, под условьё всё.

203

Отходил бы круте́нько тут почесен пир,
Со пиру-то бы все да расходилисе,
55По домам-то бы все да разбежалисе —
Поежжат бы Василей сын Буслаевич
Со своей-то со матушкой родимоей,
Со своей бы дружинушкой хороброей,
Приежжал бы в палаты белокаменны.
60Она тут-то тогды да думу думала,
Как бы как-то скротить да сына милого?
Она удумала бы сделать почесен пир,
Напоила бы его тут зеленым вином.
Он бы пьет, гостит со матушкой родимоей,
65А то матери-то сам не оберегаитца,
Не берегаитце бы матери, не опасаитце —
Он напилса допьяна зелена вина:
Кабы где-ка бы пал, да тут бы спать бы лёг.
То-то думала матушка родимая,
70Созвала бы кузнечей, да крепких мастеров,
Заковала бы вокруг окошечка косявчаты,
Заковала у его да руки белыи,
Заковала у его да ноги резвыи,
Занаплецны железа сделала десить пуд,
75Кабы на руки железа были пять пудов.
Повалила на кроватоцьку тисовую,
А на ту бы перинушку пуховую,
Одевальницой закрыла че́рных соболей,
Ясны очи закрыла камкой хрущатой.
80Как замкнула она тогды за́ три замка,
Ай за́ три бы замка, крепки весучии,
Тут поставило сторожов да караульниих.
Он бы спит, молодец, да просыпаитце,
Ото сну времё детине розбужатисе.
85Как во ту-то бы пору, да во то времё,
Тогды шла-то девушка из Нова-города,
Подбегала ко его высокому терему,
Ко тому бы ко окошечкю косявцету,
Ко его-то бы нонь да ложни тёплоей,
90Говорит бы девушка таково слово:
«Уж ты ой еси, Василей сын Буслаевич!
Ты хорош был во славном Нове-городе,
Ты удал был, боёк битце-ратитце
С мужиками новгородскими о велик заклад,
95А тепере ты, Василей, сам запряталса.
Да твоей-то дружины мало можетца,
Не может стоять да со Новым-городом,
А у их-то вси головы приломаны,
Кушаками ихны головы поверчены!»
100Ото сну тогда Василей пробужаитце,
От великой хмелины просыпаитце,

204

Он учуюл на се железы злы-тежолые,
Его ясны-ти очи помутилисе,
Как горечи его слезы прокатилисе,
105А могучии плечи расходилисе:
Он срывал тогды железы да со белых рук,
А спихал-то железы да со резвых ног —
Они лопнули, железы, розлетелися.
Нотенулса-то он да могуцьми плецьми,
110Кабы сорвал железа занаплецныи —
Тогды стал молодец на своей воли,
Кабы стал со кроватоцьки тисовоёй.
Он белешинькё, Василей, умыва́итце,
Тонким белым полотенцем утираитце,
115А накладывал на ся тогды кунью шубу,
Надевал сапоги тогды сафьянныи,
Опояску опоясывал он шолкову —
Не того, видно, шолку, што российскаго, —
Дорогого славна шолку шематинскаго!
120Приходил ко дверям нонь ко железныим:
«Уж вы ой еси, стражи каравульныя!
Отмыкайте замки скоро весучия,
Выпускайте меня, удала добра молодца!
Мне не времё-то жить теперь во комнаты,
125Мне-ка времё-то итти на свою волю —
Как итти-то, бежать во славной Нов-город!»
От стражей-то Василью нынь ответу нет.
Как тогда-то Василью за беду стало,
За великую досаду показалосе:
130Его ясныи оци помутилисе,
Как могучи-то плеци расходилися,
Богатырско его сэрцо разъярилосе,
Он пинал-то бы двери всё железныя —
Розлетелися двери на середь двора.
135Кабы сорвал замки все весуция,
А стражи-то бы все усторонилисе.
Выходил-то бы Василей вон из комнаты —
Да нехто бы не смет слова вымолвить.
Говорил-то девице-душе красноей:
140«Когды буду я, Василей, на своей воли,
Наделю-то тебя я золотой казной,
Я обсыплю тебя скатным жемчугом».
Не берёт-то Василей золотой казны,
А берёт толькё Василей свой черленой вяз,
145По весу коя палица буёвая,
По весу она бы тенёт девеносто пуд.
Побежал-то Василей ’ славной Нов-город
Ко своей-то дружинушке хороброей.
Он бежал-то, Василей, по чисту полю:

205

150Ай не есен-то сокол перелёт летел —
Ай то бел-то бы кречет перепурх пустил.
Ой не много поры да миновалосе,
Тут бы стретилась им женщина снарядная.
Говорит-то она да таково слово:
155«Уж ты ой еси, Василей сын Буслаевич!
Ты горазд был гостить да во Нове-городе,
А горазд ты был битця о велик заклад,
А теперь-то молодец да приюпряталсе,
Уж ты выдал дружинушку хороброю:
160Как твоей-то дружине мало можетца,
А не может стоять да с Новым-городом —
У их вси-то бы головы испроломаны,
Кушаками ихны головы поверчены!»
Ай Василью это слово за беду стало,
165За великую досаду показалося,
Он срывал-то бы с женщины платьё цветное,
Обнажил-то женщину всю до́нага,
Отдавал-то бы платьё девице-душе красноей:
«Ты прими-тко, девица-душа красная!
170Когда буду-то я да на своей воли,
Награжу я тебя да золотой казной».
Он бежит-то бы, Васька, по чисту полю:
Ай не есен-то сокол перелёт летит —
Ак белой-то бы кречет перепу́рх пустил,
175Он бы столь скоро бежит по чисту полю.
Повстречалса ему калика перехожая,
Кабы тот старичище Перегримищо,
Ай несёт бы колокол да девеносто пуд,
На своей-то несёт да буйной головы:
180«Уж ты молодо курё, не попархивай,
Молодыя Василей, не похвастывай:
Я ведь был богатырь да не в твою пору,
Не в твою-то бы пору, не тибе ровня!
Уж ты выдал всю дружину хоробрую,
185А твоей-то бы дружины мало можотца:
Все у их головы проломаны,
Кушаками их головы поверчены!»
А Василью тогды да за беду стало,
За большу ему досаду показалосе:
190Его ясны-ти оци помутилисе,
Как горяци его слёзы покатилисе,
Он выхватывал бы скоро свой червленой вяз,
Он махнул старику по буйной головы,
По тому колоколу всё великому;
195А и стоит старичонко — не ворохнетце,
Как на головы-то кудри всё не тряхнутця.
А тогды-то Василью за беду стало,

206

За большу бы досаду показалося,
Побежал-то бы Васька к речки Волховой.
200А стоял под горой тут да сырой дуб,
О двенадцети он сажен был печатныих, —
Вырывал-то бы сырой дуб из кореню,
Он хвостал бы о матушку сыру землю —
Розлетелси бы дуб да на три жеребья.
205Он схватил бы-то жеребей с кокорою,
Он бежал бы тогда да на круту гору,
Он махнул старика Перегри́мища
Как из той бы из силы богатырской,
Розломил колокол да на три жеребья,
210Он бы сорвал же голову с могущих плеч.
А ищэ у старика езык воротитцэ:
«Уж ты ой еси, Василей сын Буслаевич!
Ай не будёт тибе да поединщика!»
А тогды шел бы Васинька во Нов-город.
215Прибежал-то Василей в славной Нов-город,
А дружины-то стало да мало можитця:
Ищэ все их бы головы проломаны,
Кушаками их головы все поверчены.
Говорит-то Василей сын Буслаевич:
220«Уж вы ой, моя дружинушка хоробрая!
Вы отдальтесь-ко прочь да во чисто полё,
Уж вы дайте-ко мне-ка розгулятисе,
С новгородцами мне-ка поотведатца,
Поотведатця нонь да поправитце!»
225Отшану́ла вся дружинушка хоробрая,
Он бы взял-то бы кру́то свой черленой вяз,
Он бы стал вязом, Васька, помахивать —
Как нехто-то не можот битця-ратитця.
Ай летал он по силы, силы-армии,
230Кабы бегат Василей — как бы лютой зверь.
Ай увидели во городи как стрась таку,
Они думали бы думу промежду собой:
«Не стоять, видно, с удалым добрым молодцом».
Посылали они теперь скора посла
235Ко его-то бы матушки родимоёй,
Уняла штобы своего чада милого.
Кабы скоро-де послы тогды поехали.
Приежжали они тогды к Омельфе Тимофеевны,
Кабы просят они тогда нижающо,
240Как нижающо просят, со покорносью,
Уняла штобы своего чада милого,
Ай бы милого бы сына, всё любимого.
Отвечат-то им она да таково слово:
«Уж вы ой нонь еси, да люди добрыя!
245Уж вы што надо мной да посмехаитесь?
У мня спит-то бы чадо, не пробудитце,

207

В крепких-то железах, во тежолыих». —
«Уж ты ой еси, Омельфа Тимофеевна!
Ты подлегчи, сходи да в гриню светлую».
250Ай пошла бы она да в гриню светлую —
Его нету во грине, не случилосе,
Ай во грине лежит всё приломоно.
Ай назад бы тогды да поворот даёт,
От стражей-караульщиков она спрашиват:
255«Ай куды у мня ушел да любимой сын?»
От стражей-то тогда да ответу нет,
А слезами-то стражи да уливаютце,
А нехто-то бы не смет да слово вымолвить.
Ай пошла тогда Омельфа Тимофеевна,
260Как пошла-то в свои да новы комнаты,
Призывала своих да добрых молодцов,
Ищэ тех бы нонь слуг да придворныих,
Приказала запречь тогда добра коня
Ищэ в ту бы корету золочёную,
265Ай проведать своего чада милого,
Ай любимого бы сына одинакого.
А на это слуги не отслышились —
Запрегали бы в карету золоченую,
Повезли-то ие да в славной Нов-город.
270Привозили-то её да в славной Нов-город
Как на то бы побоищо великое,
Как на то бы кроволитьё непомерное.
Как крычит она, зычит да громким голосом:
«Уж ты ой есь, ты мой ясён сокол!
275Уж ты ой еси, моё ты чадо милоё!
Ай любимоё дитя ты одинокоё!
Умири ты свое да ретиво сэрцо,
Опусти ты свои да руки белыя!»
А крычит вся дружинушка хоробрая,
280Как ревут все, зычат да громким голосом —
Нечому-то бы Василей тут не бардуёт.
Побежала она к ему, добру молодцу,
Захватилася ему да за праву ногу —
Волочилась бы она да по чисту полю.
285Как крычит-то, зычит дружинушка хоробрая:
«Уж ты ой есь, удалой доброй молодец!
Умири свое серцо багатырское,
Опусти ты свои да руки белыя!»
Говорит-то Василей сын Буслаевич:
290«Ищэ што это да онуча привязалося?»
Говорит-то дружина всё хоробрая:
«Привязалася-то к те да родна матушка!»
Как тогды-то бы удалой доброй молодец
Опустил свои да руки белыя,

208

295А поставил-то бы он свой черленой вяз
Как во славну во матушку сыру землю.
А на то бы мужики были догадливы,
Да таскали тогды золото со всех сторон,
А осыпали бы вяз-от золотой казной —
300Нонь не видно стало палицы боёвоей:
Покорилса-то весь да славный Нов-город,
Выдавали, отдавали золоты ключи.

Михайло Потык

 

Во стольном во городе во Киеве
У ласковаго князя Владимера
Завелся у князя почесен пир
На многих князей, на бояров,
5На руських могучих богатырёв,
На злых палениц преудалыих,
На купцей, людей торговыих,
На мешшан пригородных,
Людей посадскиих,
10На лучших хресьян православныих.
Пир идет о полу́пира,
Стол стоит о полу́стола,
Княженевская радость — полурадость.
Владимер-князь стал пьянешинек и веселешинек,
15Выходил на середка-кирпищат пол,
С ноги на ногу переступывал,
Из речей сам выговаривал:
«Всем молодцам служба явлена,
По́тыку служба надмечена:
20Съездить ему в землю Холщевскую,
Худшую силу в пень повырубить,
Лучшую силу в полон взять,
Красно золото в возы склась,
Скатён жо́мчуг гонить телегою,
25Добрых коней табунами гнать,
Молодых девушек — станицами,
Молодых молодушек — плени́цами,
Старых старух гнать коробицами».
Сидит По́тык — запечалился,
30Повеся сидит буйну голову,
Потупя очи ясныя во кирпищат пол.
На то солнышко догадлив был:

260

Наливает цару зелена вина,
Не велику, не малу — в полтора ведра,
35На закуску колачик бел-крупищатой
Подносит удалу добру молодцу:
«Уж ты По́тык Михаилович!
Прими, выкушай цару зелена вина».
Берет По́тык во праву́ руку́,
40Пьет чару к едину́ духу́,
За чарой умел слово вымолвить:
«Сколько рад я от царя служить,
А вдвое рад я голову́ сложить!»
Встава́л По́тык на резвы ноги,
45Выходил на середка-кирпищат пол
И всем челом бил, низко кланялся,
А князю со книгиной на особицу.
Выходил тогда он на улицу
Ко своему коню доброму.
50Не винно поезки молодецкоей,
Только слышно побежки лошадиноей,
Во чистом поли курива стоит:
От коня его дым столбом валит.
Скачет его конь с укатисты на увалистых,
55Мелкие реки на ускок берет,
Черные гре́зи промеж ног держит —
Приганивал в землю Холщевскую.
Не спрашиват у дверей придверников,
У ворот приворотников —
60Заехал в город Холщевской
И стал грометь-шурмовать
И крепко воевать:
Худшую силу в пень повырубил,
Лучшую силу во полон взял,
65Красно золото в возы склал,
Скатён жо́мчуг гонить телегою,
Добрых коней табунами гнал,
Молодых девушек — станицами,
Молодых молодушек — плени́цами,
70Старых старух — коробицами.
По́тык Михаило гонит силу по чисту полю,
Приганиват ко городу ко Киеву
Ко ласкову князю ко Владимеру —
Сила в ворота не помещается,
75По́тык в ворота пробивается.
Встречают Потыка сына Михаиловича,
Встречат народу много-множество,
Встречат его солнышко Владимер-князь,
Со своей княгиной со Апраксией.
80«Уж ты здравствуй, По́тык Михайлович!» —
«Уж ты здравствуй, солнышко Владимер-князь,

261

Со своей княгиной со Апраксией!»
Со той со радости со великоей
Завелся у князя почесен пир больше стараго —
85На многих на князей, на бояр,
На руських могучих богатырёв,
На злых палениц преудалыих,
На купцей, людей торговыих,
На мешшан пригородныих,
90Людей посадскиих,
На лучших хрестьян православныих.
Пир идет о полу́пира,
Стол стоит о полу́стола,
Княженевская радость — полурадость.
95И тогда Владимер стал пьянёшинёк и веселёшинёк.
Выходил он на середка-кирпищат пол,
С ноги на ногу переступывал,
Из речей сам выговаривал:
«Ой ты ой еси, По́тык сын Михайлович!
100Хочешь ли ты поженитися?
Дам тебе девицу, каку надобно:
Хошь — бери девушку княженевскую,
Хошь — бери боярскую,
Хошь — бери купеческу,
105Хошь — бери и поповскую,
Хошь — бери и хресьянскую».
Става́т Поты́к на резвы ноги,
Выходит из-за стола дубового на кирпищат пол,
Тишешинько к князю подвигается,
110Нижешенько князю поклоняется:
«Ох ты, солнышко Владимер-князь!
Позволь мне слово вымолвить:
Не надо мне девки княженецкия,
Не надо мне девки боярския —
115Боярски девки злы-омманчивы!
Не надо мне девки поповския,
Не надо мне девки и купеческой —
Поповския девки пропируются,
Купечески девки протогуются,
120А хресьянския девки только толчи́ да моло́ть!»
Садится тогда По́тык на лавку брусчатую,
Дубовою, за передней стол.
Пир-от идет у них о полу́пира,
Стол идет о полу́стола.
125Солнышко катиться ко западу,
День идет ко вечеру.
Бояра толстобрюхие на Потыка рассердилися
И крепко прогневилися,
Говорят солнышку Владимер-князь:

262

130«Ох ты, солнышко Владимер-князь!
Всем нам служба явлена,
А Потыку службы долго нет!»
На то солнышко догадлив был:
«Всем молодцам служба явлена,
135А Потыку служба надме́чена:
Съездить Потыку в землю Копейщату,
Худшую силу повырубить,
Лучшую силу во полон взять¹ [ и т. д. ]
...Выходит он на улицу, к своему коню,
140Отвезал коня от дубова столба, золота кольца.
Не видно поездки молодецкоей [ и т. д. ]²
...Приганивал в землю Копейщату —
Не спрашивал у дверей придверничков,
У ворот приворотничков,
145Зачал грометь-шурмовать и крепко воевать.
Худшую силу повырубил,
Лучшую... [ и т. д. ]³
...Старых старух гнать коробицами,
Душку Маринку, лебедь белую,
150Душу полонёну, красну девицу, во полон взял,
Посадил ей на добра коня позади себя.
Едет с Маринкой по чисту полю,
Сам из речей выговариват:
«Ой еси, душка Маринка, лебедь белая,
155Душа полонёна, красна девица,
Идешь ле ты за меня взамуж?»
Говорит Маринка таковы речи:
«Положим мы с тобой заповедь тяжелую, не леккую:
Который мы с тобой наперед помрем,
160Другому лекчи живому во гроб».
Едет Потык по чисту полю
И видит: горит част ракитов куст.

263

Приезжат к этому пламени великому —
Кругом пламя люта змея извивается,
165К Потыку ближешенько приближается,
Нижешенько Потыку покланяется.
Говорит таковы речи:
«Ой ты По́тык сын Михаилыч!
Соскакивай скоро со добра коня,
170Сдергивай сапог с ноги правыя,
Беги скоро на Дунай-реку,
Зачерпни сапог до полна воды
И залей-загаси част ракитов куст —
Выводи моих деток малыих,
175Милых деток, глупыих.
Сотворю тебе добро великое,
Великое, хорошее!»
Скоро По́тык не ослышался,
Соскакивал с коня доброго,
180Привязывал коня к дубову столбу
[ и проделывал все так, как просила змея. ⁴]
...Вывел у змеи детей малыих.
Тогда змея люта ближешенько к Потыку приближается,
Нижешинько Потыку покланяется:
«Спасибо, Потык Михаило сын Иванович!»
185Садился Потык на добра коня
И ехал в стольной Киев-град
Ко ласкову князю Владимеру...

[ Приехал По́тык, его встречает народу множество, князь Владимир и пр., на пиру По́тык заявляет,
что хочет жениться:]⁵

264

«Я хочу поженитися,
Я хочу взять красну девушку,
190Душку Маринку, лебедь белую,
Душу полонену, красну девицу!»
У солнышка князя не пива варить, не вина курить —
Пиво сварено, вино скурено;
Веселым пирком и скорой свадебкой
195Поженили По́тыка с душкой Маринкой, лебедь белоей.
Со той со радости со великоей
Завелся у князя почесен пир больше стараго.
Все сидят пьянешиньки, все веселешиньки,
Сидят бояра толстобрюхие, царски подговорщики,
200И говорят они кнезю Владимеру:
«Всем служба явлена, По́тыку службы нет».
На то солнышко догадлив был [ и пр. ]⁶
...«Съездить ему в землю Подо́бьскую,
Лучшую силу во полон взять,
205Худшую силу повырубить...

[ По́тык едет в землю Подобьскую и пр., как прежде: худшую силу рубит, лучшую во полон
берет и пр. ].⁷

265

А после того, после этого
Понеслись бояра на По́тыка,
Что он их оконфуживал,
Их красных девушек не взял за себя взамуж.
210Опоили бояра на пиру молоду жену По́тыка зельем лютыим —
Приняла его молода жена смерть чажолую.

[ Когда По́тык приехал из земли Подобьской, его встречают: ]⁸

Встречает По́тыка народу множество —
Князя Владимера не случилосе,
Молодой его жены не пригодилосе.
215Спрашиват По́тык Михаило:
«Где же солнышко Владимер-князь?
Не встречат меня, добра молодца, из чиста́ поля.

266

Где же моя молода жена?
Одолело ле ее богачество
220Или в собор у́шла Богу молитися?»
Отвечат народ По́тыку Михаилу:
«Не одолело ее богачество великое
И не ушла она в собор Богу молитися:
После тебя был почесен пир —
225Опоили ее бояра толстобрюхие.
А солнышко Владимер-князь
Делат твоей молодой жене нов дубовой гроб».
Соскочил По́тык со добра коня,
Побежал ко князю Владимеру:
230«Тебе Бог помочь, солнышко Владимер-князь,
Делать нов дубовой гроб!
Делай ты, солнышко Владимер-князь, нов дубовой гроб,
Чтобы оба вошли мы с молодой женой.
У нас положена заповедь тяжелая, великая:
235Которой наперед помрёт,
Другому живком в гроб лекчи!»
Тогда По́тык сын Михайлович
Похо́дит к кузнецу, ко мастеру,
Сковать себе три прутика —
240Железной, менной и оловянной,
Сковать киски железныя.
Приходит ко князю Владимеру,
Ко гробу новому дубовому.
Занесли гроб к молодой жены,
245Понесли молоду жену —
Идет за ней По́тык Михаилович:
Горечими слезами уливается,
Со добрыми людьми прощается,
Со белым светом расставается,
250Со князем, с княгиной — на особицу.
Ложится По́тык в нов дубовой гроб с молодой женой.
Спустили их в матушку во сыру землю,
В могилу глубокую,
Стали их хоронить во матушку во сыру землю,
255В могилу глубокую —
Зарыли желты́м песком.
Лежит По́тык с вечера до зари утренной,
Слышит: ко гробу кто-то копается.
Подрылась, подкопалась змея лютая —
260Взял По́тык киски железныя
И прищемил змею лютую,
И стал стегать ее прутом железныим.
Железный прут Потык весь повыломал,
Ушинки за кожу змеи повысовал!
265Ухватил прут менной
И стал стегать им змею лютую.

267

Менной прут Потык весь повыломал,
Ушинки за кожу змеи повысовал.
Ухватил прут оловянной —
270Оловянный прут гнется, не ломится.
Возмолилася змея лютая
Словом ласковым и покорныим:
«Ой еси, удалой доброй молодец,
По́тык Михаило сын Иванович!
275Не стегай меня занапрасенно,
Выдергивай из моей щеки правоей
Кисками железными коренной зуб!»
По́тык Михайло скоро не ослышался,
Выдергивал у змеи коренной зуб
280И маза́л свою молоду жену —
Вставала его молода жена жива и здрава.
Тогда же По́тык стал вставать из матушки сыры земли,
И идет он к князю Владимеру.
Встречат их Владимер-князь
285На своем на крутом крыльце:
«Уж ты здравствуй, По́тык Михаилович!
Слава Богу, судил Господь живыми глазами видатися!»
С этой радости великоей
Завелся у князя почесен пир больше старого.

Добрыня Никитич и змей

А ишше прежде Резань да слободой слыла,
А да и ноньче Резань да словет городом.
А да во той во Резане да было славном городе
А да был-ж и л Микитушка — состарылса,
5Да состарилса Микитушка — представилса.
А-й оставалась у Микиты да любима семья,
А-й любимая семья его, молода жена,
А да на имё Омельфа да Тимофеевна.
А да ишше ле оставалось да чадо милоё,
10А-й да и милоё чадышко любимое,
А да на имя Добрынюшка Микитич млад.
А да ходил-де Добрынюшка на красно крыльцо
И да смотрел-де Добрынюшка да во чисто полё —
А да здумал он ехать да во чисто полё.
15А да пошол-де Добрынюшка во светлу грыдьню
А ко своей он маменьки родимоей:
«А у ж ты ой еси, маменька родимая!
А у ж дай ты мне бласловленьцо великоё
А со буйной головы да до резвыех ног;
20А да и здумал я ехать во чисто полё —
А посмотреть мне людей да ноньче добрыех,
А показать мне, Добрынюшки, самому сибя». —
«А у ж ты ой еси, Добрынюшка Микитиц млад!
А поежжай-ко, Добрынюшка, куда хочицсэ,
25А куда хочыцсэ, Добрынюшки, куда надобно.
А да приедеш ь, Добрынюшка, к синю морю,
А да и здумаш ь, Добрынюшка, купатисе —
Э там одна струя тиха, заманьцивая,
А да в торая струя быстра и относливая —
30А отнесёт тебя, Добрынюшку, на синё морё».
А пошол-де Добрынюшка на конюш и н двор,
Э выводил коня да себе доброго,
А-й седлал-де, уздал да скоро-наскоро,
А-й скоро-наскоро уздал да крепко-накрепко:
35А-й двенаццати по д прыж и чок¹ он шолковыех,
А-й да тринаццату по д пругу чере з хребе́тную ко́сть;

138

А-й да седлал-де, уздал да приговаривал:
«А-й да не ради он басы — дак ради крепости,
Да и ради окрепы да бог̇атырское —
40А не оставил бы меня конь да на чистом поле,
А-й на чистом-де поле да на сырой земле
Да серым-де волкам да на ростарзанье,
Роспроклятыем вороньям да на поруганье!»
А-й да садилса тут Добрынюшка на добра коня.
45А-й молода жена ноги в стремена кладет,
А-й да кладет она — да слезно плачицсэ.
А-й говорыл-де Добрынюшка таково слово:
«А у ж ты ой еси, моя да молода жена,
А да по имени Апраксея-королевисьня!
50А у ж ты жди меня домой дак ровно восем ь лет,
А ише жди меня домой дак ровно в десеть лет,
А ише жди меня домой ровно в двенаццать лет.
А да как выступит на лето как на тринаццато —
А ты домой меня не жди, ты тогда живым не ч(и)ти́,
55А хош ь заму ж ты поди, а хош ь вдовой сиди;
Хош ь за князя ты поди да за боярына,
А хош ь за купца ты поди да за богатово,
А хош ь за кресьянина поди да за прож и точново,
Хош ь за сильнево-могучево богатыря;
60А не ходи ты за Олёшеньку Поповича:
А не люблю я ве д ь роду в сё попо в ского,
А да Олёшенька Поповиц да мне крестовой брат!..»
Ишше видели пое з ку да богатырскою
Да увидели: во поле да курева стоит,
65Курева-де стоит, да дым столбом валит —
Да уехал-де Добрынюш[к]а во чисто полё.
А доехал-де Добрынюшка до синя моря,
А да и здумал-де Добрынюшка купатисе.
А да соскочил-де Добрынюшка со добра коня,
70А да роздел-де Добрынюшка платьё цветноё,
А привязал-де Добрынюшка к стремянам коню,
А говорыл-де Добрынюшка такуво слово:
«А у ж ты ой еси, конь мой, лошадь добрая!
А да бежи-тко ты, конь, да во чисто полё,
75А да и еш ь траву да ноньче шелковую,
А да пей-ко воду в сё ключе́вою».
А да пошол-де Добрынюшка к синю морю,
А да и поплыл Добрынюшка на синё морё.
А да и перва-та струя была заманьцивая —

139

80А заманила тут Добрынюшку на синё морё.
А-й втора-де струя быстра была относливая —
А отнёсла-де Добрынюшку на синё морё,
А заносила тут Добрынюшку по морским волнам.
А надлетела тут Змея да востролютая,
85И говорила тут Змея да таково слово:
«А да сказали, мне от Добрынюшки смерть прыдет —
А тепере я с Добрынюш[к]ой, што хочу, с делаю:
А-й да хочу — Добрынюшку ж ив ком зглону;
А я хочу-де — Добрынюшку нонь зара з убью!»
90А проговорил-де Добрыня да таково слово:
«А у ж ты ой еси, Змея да востролютая!
А да не честь тебе будёт да не похвала нонь:
А на синём-де мори ты меня ж ив ком зглонеш ь,
А на синём-де мори меня до смерти убьёш ь, —
95А да вынеси меня да на сыру землю!
А да тепере, ве д ь видиш ь, и на г плову,
Да и нету у меня да коня доброго,
Да и нету у меня да сабли востроей;
А тогда, што хочеш ь, Змея, со мной ты делаеш ь».
100А подлетела Змея ноньче к Добрынюшки,
А схватила-де Добрынюшку в востры когти,
А понёсла-де Добрынюшку на сыру землю,
А да и вынёсла Добрынюшку на сыру землю —
А да и бросила Добрыню да на сыру землю.
105А розлетелась-де Змея да востролютая
А да хотела-де Добрынюшку ударити,
<О>на махнула крыло да своё правоё —
Да на то Добрынюшка успешен был:
А да схватил-де Змею да за право крыло,
110А да ударил-де Змею да о сыру землю.
А зговорила Змея да востролютая:
«А у ж ты ой еси, Добрынюшка Микитиц млад!
А не убивай меня, Добрынюшка, до смерти нонь!»
А говорыл-де Добрыня да таково слово:
115«А ты скажи мне, Змея да востролютая,
И да скажи мне, Змея, да всю ве д ь правду нонь:
А да где у тя стоит жива вода, мертвая?
А-й где у тя стоит ковёр самоле́тные:
А ишша как же ковру да приговаривати?» —
120«А у ж ты ой еси, Добрынюшка Микитиць млад!
А вон, видиш ь ты, дом мой белокамянной?
А как зайдёш ь на крылецюшко на правоё —

140

А да на правой стороны да стоит горенка,
А да во той же во горёнки ковёр весит,
125Да во той же во горёнки вода ж и ва, мертвая;
А да садись ты, Добрынюшка, на самолет-ковер,
А подними ты угол ноньче всто ч ние:
„А подымайсе, ковёр, выше лесу темново,
А выше лесу нонь темного, ниже облака нонь ходечего,
130А опустись ты, ковёр, куда мне надобно!”»
А замахнулса Добрынюш[к]а покрепче нонь,
А ударил-де Змею да во сыру землю —
Да и столько тут Змея да и пышала нонь.
Да пошол-де Добрыня да во полаты к ней,
135А да зашол-де Добрынюшка на право крыльцо,
А да зашол-де Добрыня да во праву горьницю —
А да увидел тут Добрыня да самолет-ковёр,
А да увидел тут Добрынюшка воду ж и ву, мертвую.
А да взял-де Добрынюшка с собой нонь в се,
140А выходил-де Добрынюшка на белой нонь свет,
А становилсэ Добрынюшка на самолет-ковер,²
А подымал он угол да ноньче в сточные,
А говорыл-де Добрынюшка таково слово:
«А у ж ты ой еси, ковёр да самолетные!
145А подымайсе выше лесу да ноньче темново,
А-й выше темново лесу да в сё стоячево,
А-й ниже облака нонече ходечево,
А-й опустись ты ве д ь, ковёр, да ко добру коню!»
А-й да поднялса ковёр да полетел ве д ь нонь.
150А-й перенесса Добрынюшка цере<з> синё морё,
А-й да завидял Добрынюшка добра коня,
А-й да закрычал-де Добрынюшка громким голосом:
«А-й у ж ты ой еси, конь — дак лошадь добрая!
А-й ты неси-тко скоре мне платье³ цветноё».
155А-й опустилса ковёр дак на сыру землю,
А-й на сыру-де землю да ко добру коню.
А одевалса Добрынюшка в платьё цветноё,
А поежжал-де Добрынюшка во чисто полё.
А да минулось тому времецьки ноньче восемь лет,
160А да минулось тому време ч ки ве д ь десеть лет,
А да минулось тому време ч ки двенаццэть лет,
А да и выступило на лето да на тринаццато.
А выходила-де Омельфа да Тимофеевна,
А выходила Омельфа да на красно крыльцё,
165А да смотрела-де она да во чисто полё —

141

А и нету Добрынюшки и з чиста поля!
А да видела Омельфа да во чистом поле:
А што не пыль-то в поле да роспылаицса,
А не туман с синя моря да поднимаицсэ —
170А там сильней бог̇атырь да потешаицсэ,
А да и путь свое держит да на Светую Русь,
А да копьё своё клонит да на Резань-горо д.
А да приехал тут удалый да добрый молодец —
А да стары-де казак да Илья Муромец.
175А говорила тут Омельфа да таково слово:
«А у ж ты ой еси, стары казак Илья Муромец!
А не видал-ле Добрынюшки там Микитица?»
А отвечал-де стары казак Илья Муромець:
«А да и видел я Добрынюшку вчерашной день:
180А да лежит твой Добрынюшка на сырой земли,
А да и ротом у Добрынюшки вода бежит,
А на глазах у Добрынюшки цветы цветут».⁴
А да пошла-де Омельфа да во светлу грэдьню
А к молодой-де Апраксеи-королевисьни,
185А говорыла она ей да таково слово:
«А у ж ты ой еси, Апраксия-королевисьня!
А да приехал тут удалой да доброй молодец —
Да стары-де казак да Илья Муромец,
Да принёс нам он весточку нера́дочную,
190А да нерадочну весточку, невесёлую:
А да нету тут Добрынюшки ж и вого нонь,
А да лёжит-то Добрынюшка на сырой земли,
Да и ротом у Добрынюшки вода бежит,
А-й на глазах у Добрынюшки цветы цветут».
195Да уехал тут стары казак да Илья Муромец,
Да уехал-де казак да в стольне Киев-град.
А да прошла тут весто ч ка по в сем странам,
А-й да по в сем-де странам, по разныем городам,
А да узнал тут Олёшенька Попови ч млад.
200А да садилсэ Олёшенька на добра коня,
А да поехал тут Олёшенька в стольне Киев-гра д
А ко тому же ко князю да стольне-киевскому:
«А у ж ты ой еси, Владимер, кня з ь столне-кие в ской!
Ах, не изволь меня за слово скоро сказнить,
205И да скоро меня сказнить, да круто вешати!
А-й не сади меня в погребы глубокие —
Да позволь мне, Владимер, да слово молвити!»
А-й говорыл-де Владимер да таково слово:

142

«А у ж ты ой еси, Олёшенька Попови ч млад!
210А-й говори-тко, Олёша, да что те надобно,
А што те надобно, Олёшенька, чево хочицсэ?» —
«А у ж ты ой еси, Владимер, кня з ь стольне-киевской!
А у нас в се ноньче во городе поженены,
Да в се красныя девушки взаму ж выданы,
215А да один я, удалой да доброй молодец,
А да холост я живу да неженат слыву —
А да позволь мне, Владимёр-кня з ь, женитисе!
А да и знаю я сибе да бог̇осужону,
А бог̇осужону сибе, да причесну вдову,
220А да по имени Апраксию-королевисьню;
А да не стало ноне Добрынюшки в ж и вых ве д ь нонь».
А да ставал-де Владимер да на резвы ноги,
А да кричал Владимер да громким голосом:
«А у ж вы ой еси, слуги да мои верные!
225А да ведите скоре да коня добраго!»
А да поехал тут Владимёр да во Резань-город
А да со тем же с Олёшенькой Поповичом.
А да приехали они да во Резань-город
А да ко той же Омельфы да Тимофеевны,
230И заходили тут они во светлу грэдьню.
А-й говорыл-де Владимер да таково слово:
«А у ж ты здрастуеш ь, Омельфа да Тимофеевна!
А я привё з к тибе весто ч ку весёлую,
А да весёлую весто ч ку харошую:
235А ты о т дай-де Апраксию в замужество
А за того же за Олёшеньку Поповича!»
А да ставала тут Омельфа да на резвы ноги,
А говорила-де Омельфа таково слово:
«А у ж ты ой еси, Владимер, кня з ь стольне-киевской!
240А ты иди-тко, Владимер, да во светлу грэдьню
А ко самой-де Опраксеи-королевисьни».
А да пошол-де Владимер да во светлу грэдьню
А ко самой-де Опраксии-королевисьни:
«А у ж ты здрастуеш ь, Апраксея⁵-королевисьна!
245А я привё з тибе весто ч ку весёлую,
А да весёлую весточку хорошую:
А ты не йдёш ь ле, Апраксия, в замужество
А за того же Олёшеньку за Поповича?»
А отвечала тут Апраксея⁵ таково слово:
250«А у ж ты ой еси, Владимёр, кня з ь стольне-киевской!
А када поежжал тут Добрынюшка во чисто полё,

143

Говорыл мне Добрынюшка таково слово:
«А када здумаш ь итти да во замужество,
А не ходи ты за Олёшеньку Поповича!»
255А да Олёшенька Попови ч ему крестовой брат;
А дак не йду я за Олёшеньку в замужество!»
А говорил-де Владимер да таково слово:
«А у ж ты ой еси, Апраксия⁵ -королевисьня!
А ты добром ноне не йдёш ь, дак возьмем не́чесью:
260А умывайсе поди да побелёшенько,
А одевайсе нонь ты да поскорешенько!..»
А да взяли тут Апраксию ве д ь за руки,
А повели-де Апраксию на ш и рокой двор,
А посадили-де Апраксию на добра коня,
265А повезли-де Апраксию в стольне Киев-град,
А-й увезли⁶-де Апраксию в стольне Киев-град.
А-й да севодни у их будет да рукобитьицэ,
А да и завтро-то будет да зарученьицо,
А запозавтрея будет у их почесьен пир.
270А выходила-де Омельфа да на красно крыльцо,
А-й да смотрела тут она да во чисто полё —
А да завидела там удала да добра молоцца:
А да ездит молодеч да по чисту полю,
А да и путь он свой держит да во Светую Русь,
275А-й да копьё своё клонит да на Резань-город.
А да приехал тут удалый да добрый молодец,
А что по имени Добрынюшка Микитиц млад, —
А да стречат его маменька родимая.
А соскочил-де Добрынюш[к]а со добра коня:
280«А у ж ты здрастуеш ь, маменька родимая!
А да што ноне у вас да не по-стараму,
А не по-старому у вас да не по-прежному?
А да где же моя да молода жена,
А да где же она — да не стречат меня?..»
285А говорила тут Омельфа да Тимофеевна,
А говорила-де она да таково слово:
«А да пойдём-ко, Добрынюшка, в светлу грэдьню;
А роскажу тебе, Добрынюшка, подробно в сё».
А да зашли тут они да во светлу грэдьню,
290А-й говорила-де Омельфа да таково слово:
«А-й у ж ты ой еси, моё да ча... чадо милоё!
А-й да приехал тут удалый да добрый молодец —
А да стары-де казак да Илья Муромец,
А да приехал тут казак да и з чиста поля —

144

295А да розвё з ту весточку нерадочну,
А да нерадочную весточку, невесёлую —
А что и бу д то бы Добрынюшки живого нет:
А-й да и видял он тибя да на сырой земли,
А что и ротом у тибя да тут вода текла,
300А-й на глазах у Добрынюш[к]и цветы цвели...
А-й да узнал тут Олёшенька Поповиц млад;
А-й да приехали з Владимером, князём стольне-киевским,
А-й увезли-де Опраксию в стольне Киев-град —
А за того же Олёшеньку в замужество.
305А што и третьего дня было рукобитьицо,
Да в черашной-от день — да к богомольицо,
А-й да севоднешной день — да к у их сваде б ка!..»
А-й заходил-де Добрынюшка по светлой грэдьни;
А замахали у Добрынюшки руки белые,
310А засвистали у его дак очи ясные;
А-й говорыл-де Добрыня да таково слово:
«А у ж ты ой еси, маменька родимая!
А да поди-тко скоре да в мой крепкой

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: