Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Раздел I. Психология масс и социальная психология




 

Масса кажется нам вновь ожившей первобытной ордой. Так же как в каждом отдельном индивиде первобытный человек фактически сохранился, так и из любой человеческой толпы может вновь возникнуть первобытная орда... Мы должны сделать вывод, что психология массы является древнейшей психологией человечества; все, что мы, пренебрегая всеми остатками массы, изолировали как психологию индивидуальности, выделилось... из древней массовой психологии. 3. Фрейд

 

Подавляющее большинство вопросов, поставленных психологией масс, в дальнейшем стали предметом исследования социальной психологии. К числу наиболее значимых для социальной психологии проблем, которые решались психологией масс, относятся:

1. Проблема взаимоотношений: индивид — группа.

2. Проблема социальной власти и лидерства.

3. Проблема индивидуального и группового влияния: конформизм и подчинение.

4. Проблема групповых процессов и механизмов групповых и межгрупповых взаимодействий.

Позднее мы вернемся к вопросу об эволюции психологии масс в социальную психологию и кратко опишем основные этапы развития социальной психологии как самостоятельной науки. А сейчас рассмотрим социально-психологические проблемы так, как они ставились психологией масс.

 

Глава 1 Индивид — масса: проблема психических трансформаций

 

Говоря о психологии масс в целом, следует, прежде всего, сказать о том, что ей принадлежит ряд принципиальных открытий в области человекознания. Главное из них связано с изменением взглядов на сущность человека и природу его поведения. Новое время и эпоха Просвещения в европейской истории выдвинули и распространили идею разумности человеческой природы и примата рациональности в его поведении. И хотя это было не чем иным, как философским обоснованием ветхозаветного мифа о сотворении человека, идея эта в тот период рассматривалась как принципиально новый взгляд на человека. Создавая свою классификацию видов "Sistema naturae", Карл Линней определил человека как Homo sapiens, из чего следовало, что видовым отличием человека является его разумность, рациональность, наличие сознания. Этого оказалось достаточно, чтобы объявить человека венцом, "царем" природы, возвысившимся над всеми животными, благодаря своей исключительной разумности.

 

Природа человека и предмет психологии

 

Психология масс опровергла представление о человеке как о воплощении разума и сознания, обнаружив, что, находясь в массе, в толпе, человек-индивид утрачивает разумность и интеллект. Его поведение, как и поведение массы в целом, становится иррациональным и бессознательным. И если поведение многих видов животных в нормальных, естественных условиях демонстрирует явное присутствие рациональности и интеллекта, то поведение человека в массе начисто лишено всякой логики.

 

Поэтому психология масс в качестве предмета психологии определила психическое бессознательное человека. Академическая психология, оформившаяся к тому времени как самостоятельная наука, занималась изучением только сознания человека. Структура сознания, законы его функционирования, процессы ощущения, восприятия, мышления, этапы мыслительной деятельности, познание — вот тот круг вопросов, которые интересовали психологов. Понимание человеческой психики только как сферы сознания сложилось в психологии под влиянием философских взглядов Рене Декарта и Джона Локка, утверждавших, что у человека нет и не может быть неосознаваемых психических процессов. Декарт утверждал, что только человек обладает душой, единственным свойством (атрибутом) которой является сознание, мышление. Примерно такую же мысль высказывал и Локк, говоря о рефлексии, т. е. способности осознания человеком своей психической (для Локка это равнозначно мыслительной) деятельности.

 

Таким образом, вся психология сводилась к исследованию процессов мышления и познания. Идеология Просвещения, провозгласившая абсолютную разумность и рациональность человека (что неудивительно, поскольку она опиралась на философию Декарта и Локка), способствовала окончательному утверждению взгляда на психику человека как на сферу чистого сознания. И, соответственно, привела к пониманию психологии как науки только о сознании. "Подавляющее большинство философов, — писал по этому поводу 3. Фрейд, — называет психическим лишь то, что является феноменом сознания. Для них мир сознательного покрывается объемом психического. Все остальное, происходящее в трудно постигаемой "душе", они относят к органическим предпосылкам или параллельным процессам психического. Или, точнее говоря, душа не имеет никакого другого содержания, кроме феноменов сознания, следовательно, и наука о душе, психология, не имеет никакого другого объекта. Точно так же думает и профан" (Фрейд 3., 1997, с. 404).

 

Но уже сам факт существования массовой психики, неразумного поведения людей в толпе свидетельствовал о наличии в психике человека неосознаваемого, иррационального компонента. Психология масс, таким образом, открыла для психологической науки новую область исследования — неисчерпаемую, загадочную, парадоксальную сферу психического бессознательного человека. Открытие иррациональности человеческой натуры стало ключевым, поворотным моментом в дальнейшем развитии не только психологии, но и всех наук, изучающих человека, его историю и поведение. Оно послужило толчком к созданию новых философских, исторических, социологических, культурологических и антропологических теорий.

 

Стало очевидным, в частности, что человеческая история не является результатом или плодом разумной деятельности людей, а представляет собой, скорее, череду хаотических всплесков, выбросов иррациональной психической энергии людей. История народов, таким образом, вершится не по законам логики или человеческого и божественного разума, а по своим собственным законам. И в их основе лежит не экономика, не рассудок, не холодный расчет, а страсти, то есть психический компонент. Или, как пишет Г. Лебон, "душевный строй расы". И психическое, о котором идет речь, совершенно бессознательно. Невидимая в своей сущности, эта "душа расы" очень заметна в своих проявлениях, так как в действительности именно она управляет всей эволюцией народов.

 

Новый взгляд на природу человека привел к тому, что помимо безраздельно господствовавших в то время идей линейного исторического прогресса, который объяснялся непрерывным развитием и совершенствованием человеческого разума, появились новые, альтернативные теории человеческой истории, например циклические теории культур (из числа наиболее известных — теория Освальда Шпенглера). Одним из важнейших выводов новых человековедческих теорий стал вывод о неизменности, постоянстве природы человека. Согласно этой новой точке зрения на человека, люди изменяют окружающий мир, а сами при этом не изменяются.

 

Еще одним очевидным следствием открытия иррациональной, бессознательной сущности человеческого поведения стали изменения в теории юриспруденции и, как следствие, изменения в области уголовного законодательства. Итальянский ученый — юрист С. Сигеле, будучи специалистом по уголовному праву, пришел к выводу, что преступления, совершенные индивидом в условиях толпы, массовых скоплений людей, выступлений и действий (паника, бунты, митинги, демонстрации и т. д.) являются "деяниями в состоянии аффекта", т. е. иррациональными, неконтролируемыми сознанием человека, поступками. Поскольку индивид в этом случае не управляет своим поведением, действуя бессознательно, то он, следовательно, не может нести за свои действия всей полноты ответственности. Аффективное состояние, таким образом, должно учитываться как смягчающее вину обстоятельство.

 

С. Сигеле сумел настоять на том, чтобы в итальянском уголовном законодательстве появились соответствующие изменения. Тем самым, впервые в мировой практике на уровне государственной законодательной политики признавалась вероятность и возможность в определенных обстоятельствах бессознательного, иррационального поведения людей, не страдающих психическими патологиями. Позднее подобные же статьи в том или ином виде вошли в уголовные кодексы других стран. Сегодня это положение широко используется в судопроизводстве многих государств.

 

Характеристика массы

 

Обращение С. Сигеле — профессионального юриста, изучающего природу и причины криминального поведения, к психологии масс не было случайным. Дело в том, что он разделял господствующую в то время оценку толп, масс как преступных сборищ. У него, кстати, вышла и книга с соответствующим названием — "Преступления массы". Такая точка зрения на массу объяснялась рядом причин. Первая состояла в том, что людей, собравшихся в массу и действующих как толпа, принято было считать деклассированными, маргинальными индивидами. Другими словами, предполагалось, что толпы, массы образуются из людей, выпавших или выброшенных из социальной структуры общества. Следовательно, люди эти не заняты общественно полезной деятельностью, вообще не имеют определенных занятий и своего места в обществе, но зато обладают преступными наклонностями. Таким образом, иррациональное, "безумное" поведение сбившейся в толпы черни, люмпенов, не поддающееся никакому сознательному, разумному управлению, направлено против общества и несет угрозу самому его существованию. В этом усматривалась вторая причина преступности массы: антиобщественный характер поведения толпы и делает ее преступной.

 

Существовала еще и другая оценка массы — как безумной. Наиболее ясно ее выражал итальянский антрополог Чезаре Ломброзо, выдвинувший идею, в соответствии с которой преступники являют собой феномен биологической дегенерации. Именно такие люди, с душевными расстройствами, отмеченные врожденной дегенерацией, признаками вырождения и умопомешательства, по мнению Ч. Ломброзо, имеют склонность и потребность объединяться в массы, образовывать толпы. "Криминальность, — пишет Ломброзо, — составляет неотъемлемый элемент всякой толпы" (Московичи С, 1996, с. 107). Но еще до Ч. Ломброзо английский психиатр Джеймс Причард высказал мнение, что антисоциальная деятельность является формой умопомешательства.

 

Данный подход в понимании безумия и преступности толп являлся отражением опять-таки идеологии Просвещения. С позиций этой идеологии любой человек, совершающий преступления, то есть антисоциальные действия, а значит, нарушающий разумно, рационально организованный общественный порядок, может быть только безумцем. Психически здоровый человек не может быть преступником, т. к. он в своем поведении руководствуется разумом, сознанием и, следовательно, прежде всего, озабочен сохранением, поддержанием общественного порядка.

 

Таким образом, до возникновения психологии масс толпа, масса наделялись следующими характеристиками:

 

1. Масса — сброд антисоциальных, деклассированных элементов, скопление люмпенов.

2. Масса — преступное сборище, поскольку основная ее цель — нарушение общественного порядка,

совершение преступных, т. е. антисоциальных действий.

3. Масса безумна, поскольку: а) преступление является формой умопомешательства; б) толпа состоит из

людей с врожденной дегенерацией, а значит, и с врожденными преступными склонностями.

 

Как видим, в то время массы определялись учеными исключительно в психиатрических и криминологических терминах.

 

Густав Лебон предложил новый, неожиданный взгляд на массы. Нетрадиционность его состояла в том, что иррациональность, неразумность поведения толпы, по мнению Лебона, объяснялась самим фактом массовости, групповости, коллективности, самой ситуацией скопления людей в одном месте, а не врожденной их дегенеративностью, как полагал Ч. Ломброзо, и не преступными склонностями, как считал С. Сигеле.

 

Лебон утверждает, что достаточно лишь нескольким индивидам собраться вместе, как сразу возникает феномен массы со всеми характерными для нее признаками. И при этом не важно, каков социальный, культурный, образовательный или даже интеллектуальный уровень или статус собравшихся людей. Невежда и ученый в толпе уравниваются. (По сути дела, Лебон предлагает одну из первых моделей объяснения процесса возникновения и формирования социальных групп. О современных представлениях социальных психологов об этих процессах речь пойдет ниже в главе "Индивид и группа".) "Между великим математиком и его сапожником может существовать целая пропасть, с точки зрения интеллектуальной жизни, — пишет Лебон, — но, с точки зрения характера, между ними часто не замечается никакой разницы или же очень небольшая" (Лебон Г., 1995 а, с. 161).

 

Структура психики массы

 

И дело здесь в том, что у людей, образовавших даже небольшую группу — массу, проявляется единая, массовая, или, как называет ее Лебон, "коллективная психика", "единая душа расы". Обосновывая выведенный им "психологический закон духовного единства толпы", Лебон исходит из того, что человеческая психика имеет два уровня проявленности. Первый и верхний уровень, наиболее очевидный, представлен сознанием, разумом, интеллектом. В обыденной, повседневной жизни люди действуют, подчиняясь этому разумному началу в себе. Основные индивидуальные различия людей как раз и кроются в различии их интеллекта. Можно сказать и иначе, именно благодаря интеллекту индивиды отличаются друг от друга, наличие сознания у людей делает общество гетерогенным. Но этот верхний слой психики — интеллект — покоится на глубинном основании — бессознательном фундаменте расы, как называет его Г. Лебон.

 

Нижний слой психики складывается из инстинктов, страстей, чувств, верований, обычаев и т. д., а проявляет он себя в религии, политике, морали, симпатиях, антипатиях, привязанностях. Этот слой психики формируется, по мнению Лебона, на протяжении многих и многих поколений, так что корни его уходят в архаическое прошлое человека. Данный психический уровень абсолютно одинаков у всех людей, принадлежащих к одной культуре.

 

Бессознательный уровень психики, таким образом, уравнивает всех людей, делает их одинаковыми, а общество — гомогенным. (Позднее эту идею Лебона позаимствует Карл Густав Юнг, который назовет бессознательный слой психического "коллективным бессознательным".) Лебон же использовал другое понятие — "коллективная душа", имеющее истоком понятие "коллективное сознание", предложенное в свое время основателем французской социологической школы Эмилем Дюркгеймом, которым тот объяснял механизм функционирования первобытных примитивных, традиционных обществ. Единая для всех людей данной расы (национальности, культуры) душа формируется благодаря наличию глубинного слоя психического бессознательного. Коллективная душа и является причиной возникновения такого феномена, как масса, толпа (или группа).

 

Когда люди собираются вместе, то сама ситуация скопления приводит к тому, что индивиды регрессируют к доиндивидуальному, архаическому состоянию психики, где еще не было индивида, носителя личностного "Я-сознания", но была группа — семья, род, племя — носители "Мы-сознания" (коллективное сознание — Дюркгейм, коллективная душа — Лебон, коллективное представление — Леви-Брюль, коллективное бессознательное — Юнг). Следовательно, причина феномена массы кроется, кроме прочего, в готовности и способности личности — "Я", регрессировать на уровень доиндивидуального состояния психики — "Мы". Осуществляется это посредством того, что в массе, в толпе интеллект людей, образующих массу, резко идет на убыль, вследствие чего исчезают индивидуальные различия. "В толпе, — пишет Лебон, — верх берет "низ", т. е. бессознательное и люди становятся одинаковыми, стереотипными в своих чувствах, помыслах, верованиях, а, значит, и в поступках. Когда интеллект утрачивается, коллективная душа выходит на первый план и делает всех людей одинаковыми, т. е. массой. Поэтому толпа не может быть интеллектуальной." В ней, по словам Лебона, происходит "накопление глупости, а не ума".

 

Здесь, как мы видим, Г. Лебон поднимает еще одну проблему социальной психологии — проблему взаимоотношения "индивид — группа". Главный его вывод сводится к тому, что группа — масса растворяет, а значит, подавляет индивида, деиндивидуализирует его, превращая в социальный автомат, готовый совершить все, что совершает толпа. Все это становится возможным потому, что в толпе у индивида пропадает логическое мышление, но зато чувство принадлежности к массе дает ему ощущение всесилия, всемогущества. Как результат этого, возрастает безответственность человека, и это еще одна социально-психологическая проблема: проблема социального влияния, влияния общества на индивида и конформизма, т. е. податливости индивида в ответ на социальное давление. (Подробнее данная проблема будет обсуждаться в разделе "Социальное влияние".)

 

Итак, в массе индивид становится неразумным, безответственным, безвольным, деиндивидуализированным, анонимным, поскольку его основное отличительное свойство – интеллект – пропадает или резко снижается. Иными словами, становясь единицей массы, индивид утрачивает интеллект, а значит, и индивидуальные признаки. Отсюда проистекает противопоставление: индивид, будучи изолированным, действует сознательно, масса — бессознательно, т. к. ее психической сущностью является коллективное бессознательное.

 

В массе с индивидом, по мнению Лебона, происходят следующие изменения:

1. Он, как и масса в целом, находится во власти чувства всемогущества, которое дает ему многочисленность массы.

2. У индивида появляется безответственность в поведении.

3. Он поддается "заразе", т. е. психическому заражению. Иначе говоря, индивид в массе становится внушаемым, он пребывает в гипнотическом состоянии.

 

Предвосхищая идеи современных групповых терапий, Г. Лебон указывает на терапевтическое влияние массы на индивида. "Дурак, и невежда, и завистник, — пишет Лебон, — освобождается от сознания своего ничтожества и бессилия". Оно сменяется сознанием "грубой силы, преходящей, но безмерной" (Лебон Г., 1995а, с. 179). С. Московичи, вслед за Г. Лебоном, акцентирует внимание на том, что масса дает индивиду избавление от чувства одиночества, а также иллюзии, веру, мечты, надежды. Кроме того, Э. Фромм, развивая идею Г. Лебона, уточняет, что индивид в массе освобождается от бремени ответственности за собственную жизнь. Он вверяет ответственность за все происходящее с ним, вождю или вождям. Э. Фромм называет этот психологический механизм "бегства от свободы" авторитаризмом.

 

Основным заблуждением в прежнем взгляде на массу, полагает Г. Лебон, было то, что ее психику пытались объяснять через психику индивидуальную. Но масса, с психологической точки зрения, является качественно отличным образованием. Поэтому психику масс нельзя описывать в терминах индивидуальной психики, для ее описания и изучения требуется специальная наука — психология масс. Цель этой науки заключается в том, чтобы научиться понимать массы и управлять ими. Таким образом, психология масс, в конечном итоге, наука не только и не столько психологическая, а политическая, считает Г. Лебон. Ведь масса — это не характеристика социального, интеллектуального или культурного уровня людей, она является коллективным, общественным организмом. В предельном своем варианте масса — это все общество или даже человечество в целом.

 

Законы массы

 

Итак, масса живет по своим собственным законам. Одним из них является закон абсолютного равенства, а масса и есть воплощение этого равенства. На это указывает не только Г. Лебон, но и Э. Канетти, говоря о том, что смысл существования массы, ее сущность в том и состоит, чтобы всех сделать одинаковыми, безличными, неразличимыми, всех уравнять. "Ради такого равенства люди и превращаются в массу, — пишет он. — Все требования справедливости, все теории равенства черпают свою энергию, в конечном счете, из переживания равенства, которое каждый знает по массовому чувству" (Канетти Э., 1997, с. 34). Стремление к равенству, к справедливому обществу является, таким образом, стремлением массы к самосохранению, которая, как и всякий организм, обладает инстинктом самосохранения.

 

Возвращаясь к вопросу о преступности и преступлениях массы, о чем говорилось раньше, укажем, что, как считает Г. Лебон, не имеет смысла акцентировать внимание только лишь на преступности масс. Любой человек, даже без преступных помыслов и наклонностей, находясь в толпе, способен совершить преступление. Но он же, будучи в массе, способен к героическим, самоотверженным действиям. Захваченность массовым порывом может сделать индивида как подлым преступником, так и благородным героем.

 

Ни тем, ни другим он не стал бы, находясь вне толпы, когда обычная рассудительность, осторожность и благоразумие, препятствуют его либо преступному, либо героическому поведению. (И это еще одна тема современной социальной психологии — влияние других людей на агрессивное, преступное или милосердное, просоциальное поведение индивидов. Подробнее об этом мы будем говорить в разделах "Социальная агрессия" и "Помощь и милосердие".)

 

Таким образом, утверждает Г. Лебон, масса может быть как источником преступлений, злодеяний, так и благородства и альтруизма, справедливости. Именно благодаря способности масс к импульсивному порыву совершается человеческая история, где много и высокого, благородного, жертвенного, и низкого, подлого, страшного. Следовательно, масса становится творцом истории из-за своей неспособности рассуждать, хладнокровно рассчитывать, быть рациональной и благоразумной, — коротко говоря, из-за своей неспособности думать. Подвиги и злодеяния совершаются ею в состоянии эмоционального ослепления.

 

То же самое касается и "безумия массы". Как полагает французский социальный психолог Серж Московичи, то, что называют "коллективным безумием", не всегда является именно безумием. Поскольку, как мы уже видели, психика массы отличается от психики индивида, то поведение массы не следует оценивать с тех же позиций, что и поведение индивида. И то, что "нормально" для одной психики, выглядит "аномалией" для другой, и наоборот.

 

Интеллект массы

 

Отсутствие у массы интеллекта, способности рассуждать (а в интеллектуальном отношении, считает
Г. Лебон, масса стоит ниже любого изолированного индивида) влечет за собой несколько следствий, которые характеризуют массу:

1. образное (в отличие от абстрактного, понятийного, логического) мышление;

2. гипертрофированная (преувеличенная) эмоциональность, односторонность (полярность) чувств;

3. легковерие;

4. коллективные галлюцинации (иллюзии, фантазии).

 

Деинтеллектуализация индивидов в массе ведет к тому, что масса не способна к абстрактному мышлению, к суждениям. Поэтому, утверждает Г. Лебон, бесполезно взывать к разуму масс, его у них попросту нет. В массе побеждает не разум, а большинство. Отсутствие у масс способности к абстрактному мышлению приводит к тому, что массы, а соответственно и индивид, как единица массы, не способны различать сущность и явление. Г. Лебон первым из психологов отметил это, приведя в качестве примера поведение и чувства зрителей театральных представлений, которые отождествляют актера с персонажем, которого тот играет. Поэтому публика готова выплеснуть свои негативные эмоции в отношении отрицательного героя на актера, сыгравшего эту роль. То же самое наблюдается и в тех случаях, когда отождествляют автора-писателя, драматурга с героями его произведений.

 

Спустя век человек массы мало в чем изменился. Судя по телевизионным обзорам зрительских писем, на телевидение во множестве приходят письма возмущенных телезрителей, требующих наказать того или иного артиста, сыгравшего в фильме или спектакле роль отрицательного героя, поскольку раньше зрители считали его "хорошим человеком", а он оказался "подлецом".

 

Более того, по-видимому, в наши дни это явление стало еще более распространенным и захватило даже сферу прогнозирования погоды. Роберт Чалдини приводит целую подборку материалов, где содержатся рассказы синоптиков, которым угрожали расправой телезрители и радиослушатели за неблагоприятные прогнозы погоды — снегопады, засухи, наводнения, торнадо и т. д. (Чалдини Р., 1999). Причем иногда эти угрозы даже приводились в исполнение. Психологический и физический террор в отношении метеорологов или просто дикторов, сообщающих прогноз погоды, является следствием отождествления плохой погоды с теми людьми, которые ее предсказывают или просто сообщают о ней. В этом и состоит нелогичность мышления человека массы, который не рассуждает, а находится в плену эмоций и ассоциаций. На эту особенность образного мышления — мышления по ассоциации — постоянно указывает
Г. Лебон. Р. Чалдини в своей книге, по сути, подтверждает эти выводы Г. Лебона.

 

С. Московичи называет процесс мышления, отмеченный Г. Лебоном, наложением. Он сравнивает принцип его действия с созданием коллажа художником, когда тот творит изображение, накладывая один на другой фрагменты фотографий, рисунков, текстов и т. д. (Московичи С, 1996). В основе ассоциативного мышления, таким образом, находится причудливый полет фантазии, но никак не логика.

 

Проекция — еще один прием, характерный для образного мышления. Само понятие "проекция" получило распространение в связи с открытым 3. Фрейдом механизмом защиты Я. Но еще до 3. Фрейда обнаружил и описал его в качестве приема массового мышления Г. Лебон. Для него он важен не столько своими защитными функциями, сколько явно бессознательной природой и алогичностью.

 

Воображение, фантазии, тревоги, фобии масс вызывают у них образы, которые они проецируют вовне. Благодаря этому в мышлении масс господствует видимое, а не реальное; желаемое воспринимается за действительное. Особенно явно это прослеживается в случаях социальных, прежде всего этнических конфликтов, когда собственные ненависть, зависть, страх и злоба приписываются "чужакам" или каким-то другим социальным группам. В. Райх иллюстрирует этот прием на примерах работы фашистской пропаганды в Германии 30-х годов (Райх В., 1997а). В то время немецкая партийно-правительственная пресса из номера в номер печатала совершенно лживые описания преступлений, якобы совершаемых евреями — убийств, сексуальных извращений, садизма. Советская пресса тех же времен — еще один образчик механизма проекции мышления масс. Только здесь в качестве внешней угрозы фигурировали не "инородцы", а "враги народа".

 

За несколько десятилетий до событий 30-х годов Г. Лебон пришел к выводу, что массы всегда нуждаются в объекте ненависти. Им может быть либо внешний враг, образ которого создают сами массы, либо "козел отпущения". Нуждаются массы также и в объекте преклонения. Одним словом, им необходим центр притяжения. Этим центром может стать человек, идея, враги, священное место (Мекка, Иерусалим), символ. Э. Канетти называет такие центры "кристаллами массы". Таким образом, массам нужны объекты либо преклонения, либо ненависти. И ту, и другую потребность масс ловко эксплуатируют всевозможные политические проходимцы.

 

Еще одним результатом неспособности масс рассуждать является ее некритичность, которая ведет к тому, что толпа не замечает противоречий в идеях, которые она впитывает в виде образа, схем, клише, — словом, в виде простых ответов на сложные вопросы. В качестве примера такой некритичности восприятия Г. Лебон приводит лозунг Великой французской революции "Свобода, равенство, братство", где заявлены три принципа, несовместимые друг с другом. Свобода противоречит равенству, а идея братства несовместима с ненавистью и насилием, которые свойственны всякой социальной революции. (Вспомним, что и социалистическая революция в России проходила под тем же лозунгом.)

 

Как в истории, так и в наши дни в политическом мышлении можно найти немало примеров объединения несочетаемых идей. Так, идея социализма уживается с национализмом, коммунистическая — самая влиятельная эгалитарная идея — запросто сосуществует с фашизмом, т. е. с идеологией исключительности, избранности — национальной, расовой, классовой или религиозной.

 

Понятно, что нелогичность мышления масс вызывает нелогичность ее поведения. Сегодня она может разрушать устоявшиеся порядки, законы, государственные учреждения, политические режимы, а уже назавтра вновь восстанавливать разрушенное. Свергая одного тирана, массы приводят к власти другого, еще более жестокого, деспотичного и кровавого. Восхваление, восторженное поклонение герою или пророку, как правило, в конечном итоге оборачивается хулой и проклятиями в его адрес.

 

Женское начало и чувства массы

 

Все это дает основание теоретикам масс Г. Тарду и Г. Лебону сравнивать психику и поведение масс с женской психикой и поведением. Действительно, в отличие от современных социальных психологов Г. Лебон и Г. Тард однозначно утверждают, что мужская и женская психика радикально отличаются одна от другой. И аналог женской психики они усматривают в психике масс. У масс, таким образом, женское начало. Вот характеристика женской психики, как ее дают теоретики психологии масс на примерах массовой психики: легковерие, непостоянство, нелогичность, иррациональность, внушаемость, пассивность и агрессивность. Толпа, утверждает Г. Лебон, как и женщина: она любит сильных мужчин. Она живет чувствами, фантазиями, иллюзиями, грезами, а не разумом.

 

Если учесть, что большинство масс является скоплением мужчин, то утверждения Г. Тарда и Г. Лебона тем более представляются удивительными и вызывают сомнение. Складывается странная ситуация — мужчины, находясь поодиночке, выступают носителями мужской психики, которой свойственны рациональность, логичность, разумность и сдержанность. Но как только мужчины собираются в толпу, то у нее проявляется женская душа с совершенно противоположными свойствами. Тем не менее, эта удивительная метаморфоза — превращения многих мужчин в одну, "коллективную женщину" — для психологии масс является бесспорным фактом и отражает еще один аспект закона психологического единства масс.

 

Г. Лебон и Г. Тард не ограничиваются простой констатацией названного превращения. Они — каждый со своей позиции — объясняют принцип этой трансформации. Если говорить о Г. Лебоне, то он указывает несколько причин, одна из которых заключается в том, что всякий раз, когда люди собираются вместе, то их, благодаря заражению, охватывают одни и те же эмоции. Эмоциональность, как известно, стереотипно приписывается женской психике. В свою очередь, повышенная эмоциональность вполне справедливо увязывается с безрассудством и иррациональностью. Высокий уровень эмоциональности в массах достигается за счет высвобождения чувств, которые у индивидов в нормальном состоянии находятся под спудом вытеснения. В толпе вытеснение перестает действовать, и люди дают волю чувствам.

 

Чрезмерная эмоциональность, помимо безрассудства, порождает и другие очевидные следствия. В частности, она освобождает людей от нерешительности. Когда, например, симпатия или антипатия гипертрофируются и перерастают либо в неистовую любовь, либо в лютую ненависть, тогда люди избавляются от сомнений и неуверенности, они становятся активными и решительными. Таким образом, массы, захлестнутые эмоциями, действуют не раздумывая и без колебаний.

Описывая этот феномен, Г. Лебон, по сути, говорит об "эффекте поляризации", как способе избегания сомнений для принятия групповых решений. Само понятие "эффект поляризации" появилось в социальной психологии позднее, когда начались экспериментальные исследования групповых процессов. Поэтому, разумеется, оно не используется Г. Лебоном, но он первым описал данное явление (подробнее о нем мы поговорим в главе "Индивид и группа").

 

Еще одно следствие преувеличенной эмоциональности — изменчивость и непостоянство чувств и поведения масс. Толпа легко переходит от героизма к панике, от благородства к подлости, от свободолюбия к рабству, к жесткому подчинению, словом, к "бегству от свободы". Это объясняется потребностью масс в авторитаризме. Г. Лебон полагает, что массы стремятся не к демократии и свободе, а к деспотизму и подчинению. В значительной мере это происходит потому, что человек массы боится брать на себя ответственность даже за свои собственные поведение и жизнь, он постоянно ищет кого-то или что-то (Бога, личность, обстоятельства), на кого бы можно было переложить эту ответственность. Позднее эту мысль Г. Лебона и Г. Тарда разовьют Э. Фромм и В. Райх. Первый опишет потребность в авторитаризме, второй усмотрит в нем ключевой момент фашизации массы.

 

Г. Лебон утверждает, что масса уважает только силу, а проявления доброты воспринимаются ею как демонстрация слабости. Перевозбуждение и эмоциональная неустойчивость масс, в свою очередь, являются причиной исключительного легковерия. Массы легко впадают в состояние, сродни наркотическому или гипнотическому, отчего повышается их внушаемость. В этом состоянии они верят абсолютно всему и, соответственно, совершают все, что им приказывают. Речь, как не трудно догадаться, об обмане масс — сознательном или бессознательном. Чаще имеет место именно второй вариант. Массы живут в мире иллюзий, коллективных галлюцинаций, воображения, грез. Все это облегчает возможность обмана, но что более важно, самообмана масс. Толпа не умеет критически мыслить, не в состоянии анализировать свой собственный опыт, а значит, и извлекать уроки из прошлого. Поэтому массу можно обманывать бесконечно, причем одними и теми же обещаниями. Делать это тем более легко, что массы сами этого жаждут. Массы хотят, чтоб им льстили, говорили комплименты, возвеличивали их и сулили несбыточные вещи — одним словом, чтобы их обманывали. И в этом еще одно их сходство с женщинами. Обманывать можно того, кто хочет быть обманутым, кто имеет в этом потребность и постоянно прибегает к самообману. Если толпа просит луну с неба, саркастически замечает Г. Лебон, то необходимо ей ее пообещать. Как видим, путь к обману масс лежит через их самообман. Но здесь же находится и способ овладения толпой. Г. Лебон утверждает, что подчинить толпу — это значит ввести ее в заблуждение, обмануть; пытаться же ее образумить — значит стать ее жертвой.

 

Когда утопичная идея овладевает массами, то не так-то просто заставить их от нее отказаться. Любой отказ от желаемого предполагает переосмысление, переоценку, то есть способность к критическому, рациональному мышлению. Всего этого, как мы уже знаем, толпа лишена. Поэтому идеи долго внедряются в массы, но и долго над ними господствуют. В то время как мыслители-одиночки, ученые и философы давно уже выдвинули новые идеи, массы продолжают жить старыми, толпа в этом отношении всегда отстает от мыслителей. (Справедливость данного утверждения Г. Лебона хорошо иллюстрирует судьба советской коммунистической идеологии.)

 

Вера и надежды массы

 

Есть еще одна причина, из-за которой массы, очарованные химерами, боятся их утратить. Если воодушевляющая и сплачивающая массы иллюзия ослабевает, утрачивает притягательную силу, то начинается распад массы, наступает период разброда и паники. А ведь одним из основных законов существования массы (это отмечал Г. Тард, а вслед за ним Э. Канетти) является закон самосохранения.

 

Идеи, даже самые радужные и феерические, <

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...