 |
Бицуцкая Лидия. Заполярье. Боков Виктор. Муста-тунтури. Вдовицын Сергей. Ильютик Борис. Рассказ фронтовика. Коваленков Александр
|
|
|
|
Бицуцкая Лидия
ЗАПОЛЯРЬЕ
Кто видел однажды
Суровую севера прелесть-
Сияние неба, сияние северных звезд,
Кто здесь воевал,
Кто встретил здесь горе и зрелость,
Тот клятву на верность
На вечную память принес...
Моё Заполярье,
Навечно душой я с тобою!
Теперь ты спокойно,
Нет страшного ада войны.
Здесь юность моя
Просияла полярной звездою.
Здесь мы отстояли
Родные твои рубежи.
Покой наших братьев,
В холодных могилах лежащих,
Теперь охраняет
Навеки один на посту
Алеша-наш символ гранитный,
Один сторожит высоту...
Боков Виктор
Х Х Х
Война пахала землю танками
И сеяла овес свинцовый,
И Вейнемейнен пел на кантеле
О том, что край исполосован.
Все было взрыто, искорежено,
Испепелено в черный пепел.
И в нас из тайника таежного
Жестоко вражий снайпер
метил.
Мы выжили. Нам не позволено,
Чтоб мы себя в полон сдавали.
Мы почву Севера подзольную
В слезах победы целовали.
Не отдали мы знамя Ленина,
Оно священно и народно.
И кантеле у Вейнемейнена
Поет: «Карелия свободна! »
МУСТА-ТУНТУРИ
Здесь бой идёт четвёртый день
За Чёрный перевал,
Где даже северный олень
Ни разу не бывал.
Здесь только ягельник седой
С брусничником растёт,
В долину ветер штормовой
Срывается с высот.
Здесь тундра чёрная легла
Широкой полосой…
Редеет облачная мгла
Над вражьей высотой.
По Муста-Тунтури мы в бой,
В победу веря, шли
За самый бедный и скупой
Клочок родной земли.
Он только с виду бедным был:
В граните и песках
Тот край богатства затаил,
В глубоких недрах скал.
Достать их можно –
Каждый знал –
Лишь дорогой ценой:
Взять с боем Чёрный перевал
Атакой штыковой.
|
|
|
Вдовицын Сергей
Х Х Х
Мы – россияне, патриоты!
Идем по боевым местам,
На Чирка-кемские высоты
По ругоз е рским рубежам...
Где жарким летом в сорок первом
Под страшным натиском врага,
Натянутым звенящим нервом
Нить обороны пролегла.
Еще видны следы землянок
Окопов, пулеметных гнезд.
Трещит, стрекочет спозаранок
Собравшийся к отлету дрозд.
А мы стоим и представляем
Как здесь кипел неравный бой.
И, словно сами погибаем
Прикрыв страну свою собой.
И словно это мы с боями
Потом на Онду отошли,
И фронт держали там с бойцами
Чтоб финны дальше не прошли...
Да, путь к победе был неблизким,
Через смертельный шквал огня.
И мы стоим у обелиска,
Печально головы склоня.
По две гвоздички чуть поникших
Мы держим бережно в руках.
Пусть подвиг воинов погибших
Не забывается в веках.
Гудовский Николай (воевал на Карельском фронте)
Х Х Х
Снова северные ветры
Злые песни завели
И на сотни километров
Тундру снегом замели.
Ой, пурга, пурга лихая,
Не шуми, не завывай!
Ты, подруга, дорогая,
Слишком грустно не вздыхай.
Стихнет ветер оголтелый,
Высоко всплывет луна,
Над землею нашей белой
Водворится тишина…
Х Х Х
Сегодня тихо. Бестревожна ночь.
Любимая, привет тебе сердечный!
Как ты живешь? Здорова ль наша дочь?
По вечерам скучаете, конечно?
Ну что ж – война, и это неизбежно.
Кому ж теперь живется безмятежно?
Но ты, жена, будь тверже и смелей,
Смотри вперед. Я в нашу встречу верю,
Как верю в славу Родины моей,
В ее победу над фашистским зверем.
Не падай духом! В грозный год войны
Все отличаться мужеством должны.
Победы день, родная, недалек,
Недаром враг беснуется и злится,
Поверь, что скоро автор этих строк
К семейному уюту возвратится
И обо всем расскажет не спеша.
Как наша встреча будет хороша!
Ильютик Борис
РАССКАЗ ФРОНТОВИКА
|
|
|
Памяти М. Д. Шушунина, защитника Заполярья
«Я из разведки возвращался,
и по болотам полз к своим.
Внезапно рядом взрыв раздался
и третий ухнул за вторым!
И ходуном все заходило.
Я вжал себя в траву, как мог,
и шесть часов в трясине стылой
под навесным* лежал и мок,
но чудом выжил. Сам не знаю,
что сберегло тогда меня,
да только, видишь вот, страдаю
с того злопамятного дня»,
– надрывным кашлем дядя Миша
взорвал в квартире тишину,
и я отчетливо услышал
давно умолкшую войну.
Май 1987 г.
*Имеется в виду под навесным артогнем
Коваленков Александр
ОЛЕНЬ
Приснился мне олень,
В гранит копытом бьющий,
Как облачная тень,
Стремительно бегущий,
Летящий сквозь снега
Над черными горами
В зеленые луга
За синими морями.
Карелия моя —
Камней шары и кубы,
Озерные края,
Рябиновые губы!
Бежит олень, летит
С бубенчиком на шее,
Следы его копыт —
Воронки и траншеи
На просеках лесных,
В трущобах непролазных,
В болотах торфяных,
На мхах лилово-красных.
Там солнце на луну,
На камбалу похоже;
Там снится валуну
Давно одно и то же:
Прибрежных скал свинец,
Багульник да морошка.
Обрыв. Всему конец.
Последняя дорожка…
Ни кровли, ни куста
У пристани дощатой…
Знакомые места,
Я здесь бывал когда-то.
Еще следы видны,
И волны их не смыли.
Здесь в первый день войны
Оленя застрелили.
Холодный север мой —
Янтарь зрачков совиных;
Над сказочной землей
Свист крыльев лебединых.
Костюкевич Петр
ПО МУРМАНСКОЙ ДОРОГЕ
На север, на север, -
Стучали вагоны,
На север, на север, -
Стучал паровоз.
И все полустанки,
И все перегоны
Мелькали под грохот
Железных колес.
В вагоне, набитом
Людьми до отказа,
Я ехал - солдат
Запасного полка:
Кружился махорочный дым,
Как зараза,
И в душу дорожная
Лезла тоска.
Себя ощущал я
Селедкой в бочонке,
Зажатый в вагоне
В тугое кольцо.
А где-то в далекой
И милой сторонке
Глядит на восток
Сиротливо крыльцо.
Я думал о новой
Той части войсковой,
Где будут болота,
А может быть, лес.
Но помню, сосед
Мне промолвил сурово:
Мы едем, братишка,
С тобой в Киркенес:
Война прокатилась
По северным тропам,
На сопках - размытые
Кровью снега.
А там, за границей,
Лежала Европа,
И надобно в ней
Добивать нам врага.
|
|
|
Кежун Бронислав (служил в газетах 14-й и 19-й армий Карельского фронта)
|
|
|
