 |
Письмо к посылке на фронт. Думы пастуха. Зачем я пришел в заполярье. Дорога. В лапландских снегах. Посылка с запиской на фронт.
|
|
|
|
ПИСЬМО К ПОСЫЛКЕ НА ФРОНТ
Хоть зимнее солнце не греет,
Но ясен и чист горизонт.
Спеши же, спеши поскорее
Посылка с запиской на фронт.
Пусть друг, незнакомый и близкий,
В землянке своей средь бойцов
Моей улыбнется записке,
Платком моим вытрет лицо.
Филипчик Владимир (руководитель Народной агитбригады «Ровесники весны»,
п. Искателей, НАО)
ДУМЫ ПАСТУХА
Малицей северной ночи укрыт,
С трубкой застывшей угрюмо
Старый пастух одиноко сидит,
Думает тяжкую думу…
Снова идет он совсем молодым
Вместе с оленным отрядом.
Небо укутал густой черный дым,
Тундру терзают снаряды.
Быстро по снегу олени бегут,
Нарты скрипят осторожно,
Боеприпасы за сопкою ждут,
И не дойти невозможно…
За горизонтом зарделась заря,
Звезды сдают караулы,
Травы, багрянцем рассвета горя,
Каплями крови мелькнули.
Ветер, уснувший костер шевелит,
Искры уносятся к чуму…
Старый пастух одиноко сидит,
Думает тяжкую думу…
Шишляков В. (красноармеец, стихотворение из газеты «Часовой севера», 09. 06. 1944)
ЗАЧЕМ Я ПРИШЕЛ В ЗАПОЛЯРЬЕ
Однажды на сопке в траншее
Фриц целую смену сидел
И, вытянув длинную шею,
Весеннюю песенку пел:
«Вот кончилась зимняя вьюга.
Весна в Заполярье идет.
Дыхание грозного Юга
Нам верную гибель несет.
И новое лето встречая,
Я только опасности жду,
И чувствую я, дорогая,
Что больше к тебе не приду.
Зачем я арийцем родился?!
Напрасно пошел в егеря.
Напрасно в Россию стремился —
Здесь смерть и могила моя.
И новое лето встречая,
Я только опасности жду,
И чувствую я, дорогая,
Что больше к тебе не приду».
И песня замолкла под вечер,
Koгда её Фриц допевал,
Советская девушка-снайпер
Убила его наповал.
|
|
|
Шубин Павел ( фронтовой корреспондент на Волховском и Карельском фронтах)
ДОРОГА
Пролётные стаи
Всё реже,
И туч парусина
Всё туже,
И зори темнее...
А мне бы
Навстречу метелям,
Туда,
Где в мех завернулось медвежий
Полночное княжество стужи
И врезаны в чистое небо
Созвездья из чистого льда.
Не виден
В последнем наслеге
Дымок
С поворота крутого, —
Скрипучи
Летящие нарты
И сумрак
Тусклее слюды...
Дорогою «Фрама» и «Веги»,
Последней дорогой Седова,
Спеши: не составлены карты,
И снег заметает следы.
О сердце,
Ведущее к цели,
И медленной крови упорство, —
Вам насмерть стоять в поединке
Не ради хвалы и наград,
И длится часы и недели
С буранами единоборство,
И слёзы смерзаются в льдинки,
И нету дороги назад.
Над нею
Зарёй развернётся —
Взойдёт
Незакатное солнце, —
Заплачут бельки у порога
В своё ледяное жильё,
И если она оборвётся —
Другой твоим следом пробьётся,
И будет другого дорога —
Как песня во имя твоё!
В ЛАПЛАНДСКИХ СНЕГАХ
Сон,
Никогда не снившийся, —
Всё тот же,
Ползёт, скрипит, в небытие скользя:
В потёмках воют «виллисы» и «доджи»,
Идти нельзя. И отдохнуть нельзя.
До горла снежный коридор напихан
Колоннами солдат полуживых,
И тёплого бурана облепиха
До позвонков уже промыла их;
Уже в кисель раскисли полушубки
И стали стопудовыми пимы,
И грузных ног разбухшие обрубки
Передвигать уже не в силах мы.
Седьмые сутки длится эта мука.
У лошадей иссякла сила вся,
Они в сугробы падают без звука,
А мы идём. Ползём. Лежать нельзя!
Когда мороз ударил на рассвете,
И нестерпимо вызвездило высь,
И призраком неотвратимой смерти
В медвежьих далях сполохи зажглись,
И злые слёзы на ресницах наших
Гремели, как бубенчики, вися, —
То понял каждый из ещё шагавших,
Что жить нельзя. Но умереть нельзя!
И, по-лошажьи ноздри раздувая,
Замёрзшими губами матерясь,
Почти без звука часть передовая
До немцев в штыковую добралась.
|
|
|
Мгновенными укусами, по-волчьи,
Вгрызалась в ребра злая сталь штыков.
И, даже повалив, душили молча
Руками ледяными пруссаков.
Капут героям Нарвика и «Крита»,
Вовек оттуда не вернуться им!..
Как густо сопка трупами покрыта...
Но мы о них не думаем. Мы спим.
ЗАПОЛЯРЬЕ
Дикие расстояния,
Страшные расстояния,
Северного сияния
Трепетные стояния.
Русским горящим городом
Смотрит из облаков оно;
Светлым могучим холодом
Звёздное небо ковано.
У ледяного терема
Бродит буран стреноженный,
Горы в снегу затеряны —
Малые, как горошины.
Здесь валуны, как грамоты, —
Далей пещерных вестники,
В мёрзлых гробницах — мамонты,
Этой земли ровесники.
В сопках, морозом выжженных,
Робкое сердце выстынет.
Только бесстрашный выживет,
Только могучий выстоит.
Русские, непокорные
Люди кремнёвой крепости,
Топчут вершины горные,
Белые от свирепости.
Далями великанскими
Мчатся земли хозяева,
С бурями океанскими
Злые встречают зарева.
Лыжи спешат без отдыха,
Лодок скрипят уключины,
Груди не ищут продыха,
Мышцы узлами скручены.
Злобные смяты карлики,
Вбиты в могилы жёсткие,
Пьяные кровью Нарвика
Чёрные псы заморские.
Где им, с пустыми душами,
С лапами их паучьими,
Править снегами-стужами,
Вольных владений кручами!
Вон побережья Мурмана,
Стонут гудками гавани,
Дымы летят, как турманы,
Спутники дальних плаваний.
В силах любого ворога
Встретить и побороть она,
Смуглая вся от пороха
Снежная наша Родина!
|
|
|
