 |
Темная сторона психологической зависимости
|
|
|
|
Однажды жарким августовским днем две мои знакомые девочки, Холли и Кейт, устав от солнца, решили поиграть в прохладном подвале дома Холли. Темные косички Холли подпрыгивали в воздухе, а Кейт вращала скакалку, второй конец которой был привязан к дверной ручке. Девочки хором приговаривали считалку: «Мишка-глупышка, повернись, мишка-глупышка, приземлись...»
Зазвонил телефон, и у входа в подвал появилась мама Холли.
— Холли, звонит Рамона. Она хочет прийти в гости. Ты могла бы познакомить ее с Кейт.
Холли поднялась на несколько ступенек поближе к маме, и осторожно посмотрела на нее сердитым взглядом. Потом, заговорщицки прошептала:
— Мама, но ты же знаешь, что девочки втроем не уживаются.
Будучи хорошей подругой матери Рамоны, мама Холли воспротивилась:
— Дочка, прыгать с большой скакалкой намного удобнее втроем. Тебе ведь очень нравятся и Рамона и Кейт — думаю, друг другу они тоже понравятся.
Холли неохотно согласилась. Кейт и Рамона действительно понравились друг другу. Да так сильно, что придя домой, Кейт написала Рамоне такое письмо:
«Дорогая Рамона, Как у тебя дела? Хочешь быть моей лучшей подругой? Ты нравишься мне больше, чем Холли. Вообще-то мне Холли уже совсем не нравится. Давай вместе будем против Холли.
Твоя лучшая подруга, Кейт».
На следующий день, в пятницу, Холли разрешили остаться у Рамоны на ночь, и Рамона показала ей это предательское письмо. Мама Рамоны встревожилась, услышав доносившиеся из комнаты дочери плач и злые крики. Войдя в детскую, она увидела, что письмо разорвано в клочья, а Холли свернулась калачиком на постели и безутешно плачет.
Не думаю, что девочки хотели сделать друг другу больно, скорее они пытались обезопасить свое положение. Когда Холли просила маму не звать в гости Рамону, она пыталась защитить свои отношения с Кейт. Когда Кейт писала письмо Рамоне, она хотела войти в «узкий круг избранных друзей». Рамона показала письмо Холли с единственным желанием показать какая она преданная подруга, и что лучше дружить с ней, чем с Кейт.
|
|
|
У каждой девочки есть потребность в близкой дружбе, и если такая подруга или круг друзей уже существует, она делает все возможное, чтобы защитить свою дружбу от вторжения со стороны. А поскольку женщина отождествляет себя со своими социальными связями, вполне естественно желание сделать этот круг более тесным и защищенным, даже если для этого придется пойти на предательство.
Мужчины вряд ли сочувственно отнесутся к героиням этой истории, но любая из женщин их прекрасно понимает. Ведь каждой из нас пришлось столкнуться с такой изменой, по крайней мере, в детстве.
Они не приняли меня в свой круг
Однажды, когда Салли было восемь лет, она вернулась из школы в слезах, сразу убежала в свою комнату и громко хлопнула за собой дверью. Я поспешила за ней и нашла ее в углу — дочь сидела, съежившись, на полу и плакала. Мне было больно смотреть на страдания моего ребенка, я посадила ее к себе на колени и прижала к груди. Я все гладила ее по голове и ждала. В перерывах между всхлипами, она рассказала мне, в чем дело. Ее лучшие подруги создали свой клуб и ее туда не приняли.
Искренне возмутившись, я рассказала об этом учительнице Салли на ближайшем родительском собрании. В ответ учительница расстроено покачала головой. «У нас с этими клубами постоянная проблема — всегда кто-то в обиде. Каждый год я говорю девочкам, чтобы больше не было НИКАКИХ КЛУБОВ! Я даже пыталась их наказывать, и что вы думаете? Они теперь организовывают свои клубы тайно».
Несколько дней спустя, этот клуб распался, а на следующей неделе был создан другой. В него вошла Салли, но туда не взяли другую девочку — и еще одно детское сердце было разбито. И эти эксклюзивные клубы будут образовываться до тех пор, пока девочки не научатся искать прибежища только в компании с Богом.
|
|
|
Студенческие общины
Женские студенческие общины (студенческие общины — неформальные организации на территории студенческого городка, имеют в среде студентов большое влияние, организовываются по половому признаку, и зачастую гарантией вступления в общину становится финансовое положение или внешность) — это всего лишь усовершенствованная система детских школьных клубов. Самое отвратительное в этой системе то, как девушки выбирают членов своей общины. Чем она престижнее, тем больше и власть над решением об изгнании кого-либо из членов. К своему стыду, в годы учебы в университете Нортвест, я принимала активное участие в такой организации. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание — в то время я была молода, неопытна, и еще не уверовала в Христа.
На первом курсе моей соседкой по комнате в общежитии была Хизер. Кто-то решил поселить нас вместе в единственной комнате с собственной ванной, потому что им понравилось как звучат наши имена (меня родители назвали Мередит). К нашей общей радости, мы друг другу очень понравились и вскоре стали лучшими подругами. Хизер, скромная девушка, училась по классу скрипки, была намного серьезнее меня, и не одобряла существование студенческих общин. Она пыталась объяснить мне, что друзей надо выбирать осторожно, и может оказаться, что четыре года нам придется общаться с людьми, которых не связывает ничего кроме нескольких общих вечеринок. Но моя тяга к сообществу и мой страх оказаться вне его были так велики, что я убедила Хизер стать кандидаткой и пройти испытание для новичков. Мы выбрали общину, которая мне нравилось больше всех, и поставили свои кандидатуры на голосование. Свое имя Хизер внесла в список «камикадзе» — то есть у нее был только один шанс, если ее кандидатуру не принимали с первого голосования, она автоматически выбывала из общины навсегда. И тогда ей предстояло стать одной из «отверженных», их количество среди студентов не превышало семи процентов, и члены общины считали их людьми второго сорта. Итак, после голосования оказалось, что меня приняли, а Хизер — нет. Для меня это был настоящий шок, я понимала, что теперь нам придется разъехаться — члены одной общины живут в отдельном здании. Я наивно предполагала, что примут нас обеих. Меня — за то, что я очень хотела стать одной из них, а Хизер — за ее привлекательную внешность (густые темные волосы, выразительные глаза), поскольку я прекрасно знала, что красота была основным требованием. Но Хизер на собеседовании сказала, что не уверена, будет ли она давать клятву верности организации. А поэтому они решили отвергнуть ее до того, как она посмеет отвергнуть их.
|
|
|
На втором курсе мне открылась обратная, скрытая сторона испытаний для новичков. В перерывах между пуншем и закусками мы должны были мило общаться с приходившими в наше здание первокурсницами. После такой короткой беседы каждая из нас мысленно выносила вердикт — соответствовала ли данная девушка высоким стандартам нашей общины. В моей студенческой общине менее привлекательным девушкам, тем, которые в списке голосования шли в колонке «сюрприз», поручали работу на кухне. (Можете себе представить, как унизительно было для них постоянно быть на задворках?)
Жаль, что я не последовала достойному примеру двух старшекурсниц. Им тоже было отвратительно «испытывать» новичков, и они приняли верное решение — выйти из общины.
Но мое желание сохранить дружеские отношения с другими девушками, взяло верх над стремлением пойти по честному пути. (И до сих пор, несмотря на свой зрелый возраст, я порой принимаю решения из тех же соображений.)
Вечера в период испытаний новичков были особенно неприятны. Мы обсуждали достоинства и недостатки каждой девушки. Все прекрасно понимали, что своим вердиктом способны разбить сердце любой первокурсницы, и делали это сознательно. Отвергнув очередную кандидатку, члены общины словно подтверждали свое превосходство и принадлежность к узкому кругу избранных. В этом торжестве зла я тоже принимала участие, и, не смотря на скрытый стыд, мне нравилось, что я с «элитой» на равных.
|
|
|
К. С. Льюис пишет, что так же, как приятно найти друга, разделяющего твои пристрастия в музыке или поэзии, радостно найти человека, разделяющего твою ненависть и тайную злость: «Всем нам приятно обсудить с кем-либо свои жалобы и ненависть к общему врагу (трудно остаться в стороне и не поддержать по-дружески студента, заметившего промахи и недостатки проректора по учебной части)».
В 1986 году Стефани, красавица, к тому же христианка, каким-то образом оказалась втянутой в это постыдное действо:
«Там было столько злобы и соперничества. Мою заявку одобрили, но впоследствии я часто задумывалась, стоило ли того мое избрание. Девушки, с которыми я раньше дружила, но которых не приняли в общину, вдруг перестали быть моими подругами. Многие из принятых в студенческие общины девушек стали вести себя так, будто простые однокурсницы были недостойны даже того, чтобы с ними заговорить».
Стефани с болью говорила мне, что ее жизненные ценности словно рушились на глазах. И мне жаль, что во многих вузах первокурсникам до сих пор приходится проходить эти жестокие испытания. Существование студенческих женских общин доказывает: самое плохое, что есть в женщинах — наше желание во что бы то ни стало сохранить свои социальные связи.
|
|
|
