 |
Воин, едущий дорогой солнца
|
|
|
|
самому польскому индейцу
Сат-Оку
Не отнять, не прибавить,
жизнь прожить на коне.
Нет забавней забавы:
укрепленье корней.
Ветер в длинные перья
заглянул налету…
Он спросил: Где теперь я?
Промолчал Маниту.
Кто ты, всадник-скиталец?
Ты куда держишь путь?
Облизнул ветер палец
и шепнул: Не забудь
кто ты. Кто… и откуда,
воин. Перья расправь!..
Век тревожного гуда
сердцем гордым потрафь.
Потерялся давно ты
в наших шумных мирах.
Но вопросов длинноты
рассыпаются в прах.
Кто же ты и откуда,
воин с чистой душой?
Недоступный для флуда,
молчаливый, большой.
Спорят ветры, и ветви,
спорят люди, и псы
кто он. Вновь безответно
встали в позу весы.
Акт сомненья неволен
в догорании дня.
В тишине едет воин
гордо перья подняв.
< 8 августа 2013 года >
© Миша Мазель (моё)
Я думаю — мне было тогда 12 лет. Почему? Да просто это такой возраст, когда уже
что-то в голове имеется, но ты еще беззаботный мальчишка. Папа пришёл с работы
и вынул из портфеля книжку, весьма потрепанную. Вынул и сказал: — Это тебе.
Читай быстро (я читал мало и медленно — то есть читал я быстро, но помалу и
выходило что долго). Мне эту книгу дали всего на несколько дней, вне очереди,
у нас пол НИИ в очереди ее читать. На мой вопрос — А это что — папа ответил —
эта книга про индейцев, написанная поляком, который родился и вырос среди
индейцев. Про индейцев было жутко интересно, я ее проглотил, а потом во дворе
хвастался, что моему папе вне очереди дали книгу про индейцев…. и вдруг один
из мальчишек сказал — а там и продолжение есть, как он воевал с фашистами.
Где!!!!! У меня есть диафильм. Покажи!!!! Вся ватага присоединилась — Покажи!!!!
Смотреть диафильмы всем двором и даже двумя дворами (наши мальчишки дружили
с некоторыми мальчишками из соседней, такой же как наша 14-ти этажной башни.
Не та, что на фото к моему рассказу, опубликованному на днях, а предыдущая,
у розовой (тогда белой) будки.
|
|
|
В назначенный час человек 10 ребят 10-14 лет набились у обладателя диафильма
и споря и чуть ли не вытягивая жребий выбрали того кто будет крутить и того
кто будет читать.
Так я познакомился с Сат-Оком. В том, что это все правда сомнения не было.
И сейчас нет, но…
Несколько лет назад захотелось мне вспомнить то счастливое время и пересмотреть
именно тот диафильм, да и племянники у меня подрастают. Хотя они родились тут
в Америке они читают и пишут на русском и мне хотелось показать им… Стал я
искать и … не нашел (до сих пор не могу найти) зато нашел статью, что Сат-Ок —
мистификация, что не был он индейцем, вернее (как и описано в книге) наполовину
индейцем. Его отец — вождь шеванезов, а мать польская революционерка, беглая
каторжанка попавшая в Америку. Ее спасли индейцы, она стала женой вождя… а
в конце 30-х захотела навестить Польшу, взяла с собой сына — Сат-Ока и попали
они в горнила войны. Сат-Ок стал героем сопротивления. Спасал евреев,
распространял листовки, был схвачен Гестапо и отправлен в Освенцим, бежал,
был ранен, дополз до партизан — стал партизаном, помогал им своими индейскими
умениями, после войны отсидел 6 лет за ото что воевал под Армией Краевой,
стал моряком, плавал и стал писателем. Потом начал водить и учить индейским
навыкам желающих приобщится к индейской культуре. Взрастил не одно поколение…
Его группа превратилась в Обшество Солидарности с Американскими Индейцами.
Сами Американские Индейцы признавали что то что делает Сат-Ок и его ученики
лучше того что делают они. Умер Сат-Ок в 2003 году в возрасте 83 лет.
Так в чем же мистификация. Вернее в чем видят ее те кто видит. Ну дескать что-
то не так в его книжках. И слова он путает у разных племен. И одежду описывает
не так. И не могла польская революционерка осилить побег из России в Канаду…
Всё что касается сопротивления, Партизан и дальнейшей жизни — чистая правда:
герой -антифашист, моряк, писатель, популяризатор образа жизни индейцев,
учитель… Но вот не верят тому, что он индеец, что родился и врос в Канадских
лесах. Придумал. Талантливо. Хорошая книга от первого лица,
но не более чем книга. Уже много лет спорят те кто за и кто против.
|
|
|
Герой одного из коротких рассказов Толкиена всю жизнь рисовал ОДНУ картину.
ОДНУ. Но каждый день добавлял в неё всё новые и новые детали, и картина
становилась краше и краше. Однажды «к нему постучали» и сказали — Пора. Куда? —
спросил художник — Ну, каждому в разное место, но Вам — в Вашу картину.
Персонально.
Я так думаю… Даже если вдруг придумал — то за столько лет, и особенно
за 10 лет, что его нет — он сросся со своим героем, который он… И он
имеет право быть им… он имеет право на ЭТУ биографию… И зачем пытаться
это опровергнуть — непонятно, потому что, что бы там ни было — Сат-Ок —
он же Станислав Суплатович — Воин. И всё на этом.
Ниже — ссылки на многочисленные материалы и ФИЛЬМ. Фильм об Станиславе —
Сат-Оке. В котором есть и его ученики, и его сослуживцы-партизаны и что
невероятно — он сам.
http://telegrafua.com/social/12264/print/
http://the-indians.narod2.ru/index/0-2
Об авторе Миша Мазель
Поэт, фотограф, вебдизайнер, автор и разработчик этого проекта, автор восьми поэтических сборников и нескольких книг прозы. Вице-президент Клуба Русских Писателей Нью-Йорка
В. Фараджев
Прими эту боль…
Его имя Сат-Ок. На языке индейского племени шеванезов это означает «Длинное Перо». Сат-Ок появился на свет в вигваме на севере Канады. А в шестнадцать лет превратностями судьбы оказался узником лагеря смерти Освенцим в оккупированной фашистами Польше. Мать Сат-Ока — Белая Тучка — участвовала в первой русской революции. Сосланная в Сибирь, она добралась до Северной Америки, стала женой вождя шеванезов — Высокого Орла, отца Сат-Ока.
С САТ-ОКОМ меня познакомила московская журналистка Антонина Буткевич. Помню, в середине семидесятых мы горячо обсуждали возможность создания телесериала по мотивам удивительной биографии Сат-Ока и его матери. Увы, тогдашнее руководство Гостелерадио нас не поддержало. Слишком дорогое удовольствие, решило начальство.
|
|
|
История Сат-Ока вспомнилась мне не случайно. Все чаще и чаще в нашей повседневности проявляется постыдное явление — ненависть к инородцам. Когда-то мы считали, что расизм может процветать где угодно, только не у нас. Оказалось, что это гнусное проявление цивилизации не знает границ. И Сат-Ок это понимает как никто другой… При всем том этот человек был и остается закоренелым романтиком. Возможно, еще и поэтому он является одним из самых знаменитых людей современной Польши…
Индейцы с перьями и без
СУХОГРУЗ «Болеслав Храбрый» под польским флагом подходил к берегам Канады. Сквозь туман едва просвечивали береговые огни, и корабль заходил в порт назначения словно на ощупь.
Свободные от вахты матросы, уже готовые к встрече с чужим городом, собирались на палубе. Переговаривались. Шутили.
Станислав стоял, прислонившись к фальшборту. Высокий крепкий мужчина с волевым, четко очерченным профилем. Вглядывался в контуры береговых построек, в сигнальные огни портальных кранов.
Кто-то из товарищей спросил:
— Послушай, Стась, а как вы узнаете друг друга?
— Да он же с перьями, — ответили ему.
— Ну да, сейчас индейцы перья не носят.
Станислав усмехнулся.
— Представляю, как это здорово — встретиться вот так с родным братом! — сказал один из матросов. — Сколько вы не виделись? Лет…
— Ровно двадцать, — ответил Станислав, продолжая вглядываться в приближающийся берег.
Подошли еще двое.
— Стась, а кто из вас больше похож на индейца?
— Да отстаньте вы от человека! Чего привязались?
— Интересно же.
— Танто — в отца, — объяснил Станислав. — А я на мать похож. А вот с перьями или без перьев — увидим…
По судовой трансляции донесся голос капитана:
— Всем членам экипажа, получившим увольнительные на берег, предписываю вернуться на корабль не позднее двадцати трех часов. Повторяю…
Из таможни выходили гурьбой. Не успели оглянуться, как…
|
|
|
— Танто!.. Брат!..
— Сат-Ок!..
Станислав уже был в объятиях брата.
Потрясенные, молчали моряки.
Потом знакомились.
И так же прощались…
— Поедем ко мне, — сказал Танто брату, когда они остались вдвоем. — Посмотришь, как мы живем.
Уже была улица, в это время какое-то угрожающее движение заставило их остановиться. Машина, рванувшаяся с места, сделав вираж, промчалась мимо. Из окна один за другим прогремели четыре выстрела. Отброшенный выстрелами, упал навзничь Танто. Схватившись за грудь, медленно оседал на землю Сат-Ок.
Поднялась паника. Прохожие рванулись от места происшествия. Калека-старик кричал вслед скрывшейся в переулке машине:
— Негодяи! Бандиты! Убийцы! Что вы делаете с нашей страной!
— Это скинхеды, — тихо сказала пожилая чернокожая женщина. — Бритоголовые… Я их узнала…
Прибежавшие на выстрелы моряки увидели тела Танто и Сат-Ока.
— Что же это такое, братцы?
— Пся крев!
— Встретились, называется!..
Тень боли прошла по лицу Сат-Ока.
— Танто… — прошептал он. — Брат…
Танто лежал без движения.
Молодые волки
И ПОМЕРК свет. Словно мираж, поднялись из темных глубин видения.
…Он учится плавать. Держась за длинные косы матери, изо всех сил бьет по воде ногами. Мать смеется. Смех матери прогоняет страх, и он тоже начинает смеяться. Мать подхватывает его, прижимает к себе, целует. Им так хорошо вдвоем… И вдруг…
На берегу во всем своем убранстве вождя — отец. Взгляд его строг и холоден.
Он чувствует, как теряется мать, слышит ее виноватый голос:
— Я учила нашего сына плавать.
— Ты ласкала его.
— Он же еще ребенок.
— Он будущий воин! Помни об этом!
…А потом он увидел себя в День проводов. В тот памятный день, когда таких же, как и он, безымянных ути уводят из родных вигвамов в школу Молодых Волков.
Слезы в глазах матери.
Слезы в его глазах.
И тщетные попытки скрыть эти слезы от сверстников.
И вот уже сверстники окунают его в ледяную воду горного озера.
— Ты не индеец! — кричат они. — Смой белую краску!
— Я индеец! — сопротивляясь, кричит он. — Я — сын Вождя!
Мальчишки смеются и снова окунают его в холод.
И вдруг чья-то сильная рука отбрасывает их от него. Перед маленьким ути стоит его десятилетний брат.
— Я знаю, — говорит он, — ты сын моей матери. С тех пор как ты появился на свет, прошло пять Больших Солнц. И мне уже десять. И у меня есть имя.
— Тебя зовут Танто, — отвечает младший. — Железный Глаз. Я тоже буду метко стрелять. А плавать я уже умею.
— Хорошо, — кивает старший. — В лагерях Молодых Волков тебя многому научат. Но белую краску тебе уже не отмыть.
— Меня родила Белая Тучка.
|
|
|
— Меня тоже родила Белая Тучка. Но я индеец, а ты — нет!
— Я ненавижу белых! Они враги!
— А мать? Она белая!
— Отец говорил, наша мать спустилась к нам с неба. Поэтому у нее такое имя.
— Ты еще мал, ути. И многого не знаешь. Но мы братья, и мы будем всегда помогать друг другу…
Вечером у костра хромой Овасес сказал:
— Слушайте меня, ути! Вы пришли в лагерь Молодых Волков, который отныне заменит вам дом. Вы должны забыть материнскую ласку, забыть, что кто-то добывает вам пищу и одежду. Отныне вы будете делать это сами. Так и знайте! Здесь вы станете мужчинами, которые презирают боль и не знают страданий. И когда вы будете готовы пройти испытание, ваше обучение в лагере Молодых Волков закончится. И вы примете Боль Посвящения, как принимали ее отцы, деды и прадеды. Но до этого дня пройдет десять Больших Солнц.
…Три стрелы на каждого дал Овасес маленьким ути, отправляя их в лес на охоту. Каждый должен был добыть себе пищу.
С восхода и до захода бродил он по чаще, так и не сумев подстрелить даже голубя. Усталый, сидел вечером у костра и смотрел на счастливчиков, которые заработали ужин.
В этот день он ничего не ел.
То же самое повторилось на второй день.
Вечером третьего дня Танто подбросил брату кусок жаренного на углях мяса. Мучительную борьбу пережил маленький ути. Голод толкал на обман, долг останавливал. Нет, он не слабее других, он такой же индеец, как все. Танто должен понять. И, чтобы доказать это, он швырнул мясо в реку. И тотчас же забурлила вода, разошлась кругами. Блеснули над водой плавники.
На четвертый день ути приволок в лагерь огромную рыбину. Выпотрошил, испек в золе и первый кусок поднес учителю.
— Ты находчив, — сказал Овасес, — но мы проверим твою находчивость.
Имя надо заслужить
…БЫЛИ скачки. Вцепившись в гриву мустанга, маленький ути пытался уйти от погони. Но топот коня Овасеса все ближе. Ути вобрал голову в плечи, но это не спасло его. Длинной змеей мелькнул в руке Овасеса ремень. Со свистом опустился он на плечи ребенка.
— Прячься под брюхо! Прячься! — крикнул брату Танто, но ути не слышал ничего, кроме свиста ремня.
Потом Овасес смазывал исполосованную спину медвежьим жиром и ровным, бесстрастным голосом говорил:
— Нас преследуют. Белые хотят отнять нашу свободу. Поэтому индеец должен быть сильным, смелым и ловким.
А он чувствовал себя слабым, неумелым и не мог смотреть брату в глаза…
А потом был другой день, день охоты на кролика. Ути выследил кролика в чаще, а когда тот выскочил на поляну, стрелой пронзил его. Ути ликовал. Но в тот момент, когда он подбегал к кролику, его опередил орел. Подхватив кролика, орел попытался подняться вверх. Ути схватил кролика за лапы.
— Это мой кролик! — закричал он, но от взмаха могучих крыльев упал на спину. И тогда одну за другой послал он вслед две боевые стрелы.
В следующий момент орел грузно ударился о землю.
— Хорошо… — сказал Овасес, когда ути привел его на место схватки. Кролик и орел лежали рядом. И Овасес повторил: — Хорошо. С сегодняшнего дня я даю тебе имя. Длинное Перо — Сат-Ок…
Многие ути еще не имели имен и теперь завидовали ему.
Первым после учителя повторил это имя Танто.
— Сат-Ок, — сказал он друзьям, которые уже многое знали и многое умели. — Мой брат.
И видно было, что он гордится братом.
…Темная глубина сомкнулась, и видения исчезли.
* * *
— Индеец мертв, — сказал врач «скорой помощи», тронув веки Танто. — А этого — в реанимацию, — кивнул он на Сат-Ока.
Санитары разложили носилки.
— Если эти парни решили кого-то прикончить, они это сделают, будьте уверены, — со знанием дела говорил морякам шофер «скорой», пока врач осматривал рану Сат-Ока. — Полиция их почему-то не задерживает. Вернее, не находит. Послушайте меня, даю хороший совет, и притом бесплатно: заберите своего приятеля на корабль. Там, у вас, он будет в меньшей опасности. Послушайте, что я вам говорю. Я знаю их нравы…
И его понесли на корабль. Тем же путем, через таможню, только на носилках.
— Сквозное ранение в грудь, — доложили моряки капитану. — А брата его убили…
— Свобода, свобода… — сжал кулаки капитан. — Вот она чем оборачивается для чужака…
Вместе с моряками он отправился в консульство.
Корабельный врач дежурил возле Сат-Ока.
…Теперь он увидел поляну, на которой стояли шатры с курившимися дымками от разведенных внутри костров — их типи. Он увидел себя, уже подростка, свежующего тушу убитого оленя. Увидел брата Танто, прилаживающего наконечник к древку копья и улыбающегося ему, Сат-Оку. В тот день в лагерь Молодых Волков прискакал их отец, вождь племени Высокий Орел.
— Белые люди снова нашли дорогу к нашему племени, — сказал он. — Младшие отправятся к вигвамам, возьмут женщин и детей и укроют их в ущелье. Старшие пойдут навстречу белым и будут драться рядом со взрослыми воинами…
Сердца бледнолицых
УЖЕ шесть лет не видела Белая Тучка своего младшего сына. Поэтому, когда вместе со сверстниками он пришел к вигвамам лагеря, ее первым порывом было обнять и поцеловать его. Но Сат-Ок отпрянул от матери, глаза его сверкнули гневом. И она погасила свой материнский порыв.
— Прости меня, сын мой, — сказала она. — Это кровь белой матери. Я больше никогда не оскорблю тебя своей лаской.
И он увидел на ее лице слезы…
Этот вечер они провели вместе. Мать, отец и два сына. Они сидели на медвежьих шкурах возле костра, и Белая Тучка рассказывала им о России, о своих друзьях, с которыми боролась против вождя богатых — царя, а он, этот царь, сослал ее на край земли, в Сибирь, в вечную ссылку. Рассказала она и о своем побеге в Америку. И о том, как ее, потерявшую всех попутчиков, подобрало индейское племя.
Утром лагерь был разбужен ударами в бубен. Разведчики сообщили, что бледнолицые завалили выход из ущелья и что племени грозит гибель.
— Они хотят, чтобы голод унес нас в страну Вечного Покоя, — сказал старый воин.
— У бледнолицых нет сердца, — сказал другой.
И многие посмотрели на Белую Тучку. Посмотрел на нее и Высокий Орел. Братья, Танто и Сат-Ок, вздрогнули от этого взгляда.
— Да, я белая женщина, — выступила вперед их мать, — и в жилах моих сыновей тоже течет кровь белых.
Сат-Ок бросил взгляд на отца. Лицо Высокого Орла было непроницаемым.
— Пусть же мои сыновья вместе со мной разделят вину белых людей перед вами! — Мать сняла с рук золотые браслеты и передала сыновьям. — Проберитесь к Толстому Купцу и обменяйте золото на пищу для племени.
Все племя молчало. Молчал и вождь — Высокий Орел. Это означало, что решение жены им одобрено.
Труден был путь из ущелья. Братья карабкались по отвесной стене, раздирая в кровь руки и тело. Сат-Ок старался изо всех сил, чтобы быть наравне с Танто. И все-таки он чуть не сорвался. Танто подставил плечо ему под ноги и потом карабкался уже вслед за Сат-Оком.
Толстый Купец был метисом и сочувствовал индейцам. Братьям удалось выменять на золото много продуктов. Они уже собирались в обратный путь, когда к дому неожиданно приблизился стражник конной полиции. Спрятавшись на чердаке, с тревогой прислушивались они к разговору внизу. Сат-Ок заметил, что Танто не выпускает из руки рукоятки ножа.
— Накорми меня, — потребовал стражник. — Я голоден, как волк, который никак не может догнать добычу.
— За кем гоняется мой гость? — спросил Толстый Купец, давая стражнику есть.
— За индейцами, черт бы их всех побрал! За кем же еще?
— Они вам мешают?
Стражник расхохотался.
— Мне? Да мне плевать на них! Но в стране должен быть порядок. Их нужно загнать в резервацию.
Когда стражник ушел, Танто сказал:
— Толстый Купец должен простить сыновей Высокого Орла, они думали, что он выдаст их.
Купец молча набил трубку, молча раскурил ее.
— В моих жилах, как и в ваших, есть белая кровь. Если вы думали, что я могу выдать индейцев, значит, вы тоже способны на это?
Опустив глаза, Танто взвалил на плечи мешок. Второй мешок поднял Сат-Ок.
Подходя к ущелью, братья услышали выстрел. Вслед за тем над горами пронесся рев раненого зверя и крик человека. Танто бросился вперед. Сат-Ок — за ним.
Они увидели человека, убегающего от медведя. Взмах лапы — и человек упал лицом на острые камни. Медведь на мгновение замер над ним. Этого было достаточно для того, чтобы стрелы братьев вонзились в зверя.
Они посмотрели на спасенного. Перед ними лежал знакомый им стражник конной полиции. Он поднял голову, рука Сат-Ока невольно потянулась к ножу.
— Приканчивайте меня скорей, — прохрипел стражник.
Сат-Ок посмотрел на брата — что он сделает дальше? Но лицо Танто стало неподвижным. И, когда он заговорил снова, голос его был равнодушным и спокойным, как голос вождя на Совете Старейших.
— Только трус может убить раненого. Среди индейцев нет трусов.
Не оглядываясь, покинули братья место схватки. Не оглянулись и тогда, когда услышали крик стражника:
— Брат мой, не уходи…
Крик повторился еще раз. Потом еще. И смолк…
В тот день кто-то взорвал завал. Проход из ущелья был открыт.
— Танто… — прошептал раненый. — Что с Танто?
Врач смотрел на Сат-Ока. И, когда тот приоткрыл глаза, врач тихо пробормотал:
— Все в порядке, Стась. Не волнуйся… — И, уходя от разговора, спросил: — Тебе больно? Я сделал укол… Скажи, тебе больно?
Сат-От качнул головой. Он закрыл глаза и услышал…
Материнская тоска
— СЫН МОЙ, готов ли ты пройти испытание?
Это был голос отца. И он увидел его, торжественно-спокойного и нарядного.
— Да, отец. Я готов.
И отец простер руку в сторону тотемного столба племени и сказал:
— Иди! Прими эту боль и стань воином.
На глазах у племени он медленно шел к столбу, где его ждали старейшины.
И когда он остановился перед ними, один из них оттянул на груди у него кожу и проткнул ножом. Брызнула кровь. Лицо юноши было спокойно. Старик продел сквозь пробитую кожу узкий ремешок и привязал к тотемному столбу.
— Прими эту боль и стань воином, — повторил старик слова вождя племени.
Сат-Ок отпрянул от столба и победным криком возвестил о том, что испытание пройдено. Грудь его была разорвана, но он был счастлив…
— Они позвонили в редакцию, — объяснил появившийся на корабле журналист. — Они сказали, что убьют индейца, который на корабле, если он посмеет еще раз сойти на берег. Они просили предупредить…
— Не понимаю, куда смотрит полиция? — сказал капитан. — Почему эти бандиты ведут себя как хозяева?
Журналист развел руками:
— Не моя компетенция. Моя компетенция — информация. Скажите, как индеец попал на польский корабль? Это будет интересно нашим читателям.
…Мать пела незнакомую песню и плакала.
Уже не первый раз Танто и Сат-Ок видели это. Видел это и Высокий Орел. Он сказал сыновьям:
— В сердце вашей матери поселилась тоска. Она может утихнуть от тепла родного очага. Белая Тучка должна побывать там, где она родилась, в типи своей матери. Пусть едет. Вместе с нею поедет Сат-Ок, последний из моих сыновей.
Был тысяча девятьсот тридцать девятый год. Европа доживала последние мирные дни. И могла ли знать участница первой русской революции Станислава Суплатович, что ее путь в польский городок Кельце совпадет с оккупацией Польши фашистами?
Встреча с миром, в котором живут белые, ошеломила индейского юношу. Где бы он ни появился — на улице, на корабле, — его окружала шумная толпа зевак, которые рассматривали его. Мать успокаивала его, предложила купить такую же одежду, как у белых, но он отказался. Себе она такую одежду купила, остригла волосы и стала чужой.
— Я тебе нравлюсь? — спросила она у сына и улыбнулась своему отражению в зеркале.
— Уедем отсюда, — попросил он. — Уедем назад…
Но, истосковавшись по цивилизации, она не могла так просто вернуться. И путь продолжался. Когда они приехали в Кельце, сестры, люди с положением, не захотели принять ее и «дикаря» сына.
— Ты должна была подумать, как к твоему приезду отнесутся власти, — сказали они. — Твоя связь с большевиками и так наложила пятно на нашу семью…
И снова Сат-Ок просит мать:
— Уедем отсюда!
Но… наступило первое сентября — Вторая мировая война. Фашистские войска оккупировали Польшу.
— Мы не можем уехать, — сказала Станислава Сат-Оку. — Люди встали на тропу войны. Теперь все дороги закрыты.
— Зачем ты привезла меня сюда, к белым людям! — крикнул сын. — Ты такая же, как они!
— Замолчи! — ударила она его. — Не смей так разговаривать со мной!
И он замолчал. Он дал обет молчания и этим выразил свой протест против мира белых, против собственной матери, против перенесенного позора.
Станислава пыталась разговорить сына, в отчаянии она хватала его за плечи и трясла изо всех сил.
— Почему ты молчишь?! Сат-Ок! За что ты молчишь?! — Рыдания душили ее. — Танто бы так не поступил…
В тот же день при обыске фашисты обнаружили в их комнате ружья — подарки Станиславы мужу и старшему сыну. За хранение оружия новый порядок предписывал смерть.
Когда их уводили, Станислава посмотрела на сына.
— Прости меня, сын мой, — тихо сказала она. — Прости за все.
— Мама! — рванулся он к ней, но был жестоко избит.
Сильнее пуль
— СТАНИСЛАВА Суплатович погибла в Освенциме, — закончил свой рассказ капитан. — Сат-Ок, или, как мы его называем, Стась, бежал из лагеря смерти, попал к партизанам, всю войну воевал — на Украине, в Польше, имеет советские награды… В память о матери он взял себе ее имя.
— Да… — вздохнул корреспондент. — Судьба. Только не для нашей газеты. Видите ли, слишком много политики… Нашему читателю не нужны такие истории.
— Это расисты, — сказал потом капитану старый индеец, который пришел проведать Сат-Ока. — Они давно охотились за Танто. Он им мешал. Многие индейцы смирились со своей участью — быть развлечением для туристов. За это им дают пищу и кров. Совсем как животным в цирке. И права у них, как у животных, — никаких человеческих прав. Танто понимал это и призывал индейцев к борьбе. Сегодня они выследили его…
Сат-Ок открыл глаза.
|
|
|
