 |
Перевод с польского - Ольги Липовской
|
|
|
|
ГЛАВА 1
На западе - там, где солнце уходит на покой, высилась тёмная вершина горы, названная обитавшими здесь не так давно индейцами кайова, Плачущей Горой. То племя пришло из Верхних Прерий, где свои охотничьи угодья оно делило с людьми с Волосами, Отрезанными надо Лбом (Проколотые Носы) и граничили с местами рыболовства Ситсикан (Черногогих).
После кровавой битвы кайова уступили объединенным племенам шайенов и арапахов и откочевали на юг в долину реки Симаррон.
На западных равнинах всходило солнце. Между деревьев небольшого леса красным светом ткались искусные кружева, которые временами то опадали, то вновь поднимались, подобно слабым язычкам пламени над догорающим костром.Они застывали на блестящей и полегшей волнами траве.
Облака, гонимые солнечными лучами, бежали на запад, оставляя на голубом небе белые тонкие полосы, напоминающие удары кисти небрежного художника. И далее на западе они скучивались в тяжелые синие тучи, обволакивающие самые высокие вершины.
Солнце достигло реки, рассыпаясь рябью на мелких волнах, которые начинали сверкать подобно стае рыбёшек на мелководье, спасающихся от нападающих на них подводных хищников.
В южных прериях во время таких восходов солнца воздух обычно тяжел и плотен; кажется, что его можно резать ножом на большие пласты. Тогда всё, что живёт, становится набухшим и уставшим, как старики, которым время побелило волосы. Иногда при таком восходе солнца, когда даже от легчайшего мановения ветра воздух сразу наполняется движением и освежающими дуновениями, создается впечатление, что мир обновился и всё вокруг стало прекрасным и великолепным.
Поблизости небольшой рощи, сквозь которую просвечивали лучи солнца, прямо на берегу реки устанавливали полукругом свои типи кайова. Одни уже потускнели от старости и местами закоптились от дыма; другие - белые, совсем новые, еще без ритуальных рисунков; там и здесь стояли просто деревянные жерди без кожаного покрытия. Вид такого поселения показывал, что лагерь разбит недавно.
|
|
|
Закончилась вторая половина месяца, Когда Лошади Линяют. Вокруг было радостно и свежо. Деревья цвели, окрестность покрывала зеленая сочная трава, на которой паслись свободно отпущенные лошади, охраняемые только десяти- и двенадцатилетними подростками.
Из одного типи вышли две женщины и направились в расположенный поблизости лес. Старшая женщина поддерживала более молодую, которая останавливалась через каждые несколько шагов и тихо стонала, обнимая руками разбухший живот. Старшая несла, перекинув через плечо, две шкуры белых волков, тщательно связанные узлом.
С большим усилием продолжала молодая женщина свой путь к роще, растущей на склоне Плачущей Горы. Было там старое дерево, которое в молодости, по-видимому, было погнуто медведем, или, быть может, ветром - кто знает - и теперь, разросшееся, одним мощным суком, изгибающимся к низу, оно благодарно целовало Мать Землю. Когда ветер пробежался по дереву, свисающая ветка зашевелила сухие листья, погладила мать, благодаря ее за жизненные соки.
Женщины вскоре расположились под тем деревом. Тсо-Махэ (Светлые Волосы), так звали старшую женщину, помогла более молодой усесться на землю, в то время как сама сгребла сухие листья под изогнутую к земле ветвь дерева. Когда она убедилась, что подстилка была достаточно мягкой, она накрыла листья волчьей шкурой. Затем она приблизилась к девушке, подала ей руку и сказала:
- Встань, Кау-Ат-Хинэ (Малое Облако), уже настал твой час.
Она проводила ее до нависающей над землёй ветвью, и Малое Облако встала на кучу листьев, покрытую мехом.
|
|
|
Тсо-Махэ осторожно сняла с нее одежду из тонкой мягкой кожи и помогла девушке схватить руками свисающую ветку дерева.
Кау-Ат-Хинэ повисла на руках, изо всей силы впиваясь ногтями в кожу. Она подогнула ноги, из ее уст вылетел слабый стон, всё тело покрылось каплями пота, распущенные волосы облепили влажное лицо.
В это время Тсо-Махэ вытащила из узелка небольшой бубен, затем трещотку из бизоньего рога и ёмкость из коры берёзы, полную свежего медвежьего жира.
Вдруг раздался громкий стон молодой женщины. Тсо-Махэ в один прыжок оказалась возле роженицы и почти в самую последнюю минуту взяла ребёнка. То был мальчик. После всех положенных процедур, связанных с родами, Тсо-Махэ положила плачущего новорожденного на вторую приготовленную шкуру волка и занялась матерью, помогая ей удобно улечься на мягком ложе из листьев.
Теперь старшая женщина могла спокойно заняться малышом. Она старательно натёрла его тельце медвежьим жиром и затем тщательно вытерла куском выделанной мягкой кожи. Обмыв таким образом ребенка, она осторожно натёрла его свежесорванным шалфеем и после этого оставила на некоторое время в покое.
Немного придя в себя, мать медленно поднялась с ложа и повесила послед на дереве, под которым она родила. Отныне это будет "Плодное дерево" ее сына, которого время от времени она будет приносить в то место и прикладывать к земле и осторожно поворачивать малыша поочередно по направлению четырёх сторон света. Когда мальчик вырастет, то он сам будет выполнять этот обряд в месте своего рождения, благодаря Мать Землю за то, что в том месте впервые он увидел белый свет.
Потом с большим трудом она приблизилась к своему первородному сыну, прижала его головку к груди и начала кормить. Тсо-Махэ мягко ударила трещоткой в бубен и забормотала какие-то заклинания, отгоняя злых духов от Новой Жизни.
Когда солнце уже было в зените, молодая мать уложила новорожденного на сложенные вместе волчьи шкуры и стала поворачивать его поочередно в четырех направлениях. Таким образом она благодарила Мать Землю и Четыре Ветра за сына.
После продолжительного отдыха, когда солнце уже находилось на пороге своего каменного дома, обе женщины с новорожденным вернулись в лагерь и тихо проскользнули в типи...
|
|
|
Минула половина Большого Солнца. Кайова уже успели основательно пустить корни в той земле. Они завели дружественные отношения с команчами-квахади и с кочевавшим в тех областях небольшим племенем апачей, а также с различными народностям вичита (уичита) на юге и навахо на западе, от которых время от времени за мясо и шкуры они получали кукурузу и другие плоды земли.
В один прекрасный день появился на коне вестник поселения; периодически ударяя в бубен, закрепленный на боку лошади, он кружил между палатками и громким голосом сообщал известие:
- Слушайте меня, храбрые кайова! Сёстры и братья, откройте свои уши, чтобы дошла до вас радостная весть! Знайте, что в типи Боевого Копья и Малого Облака появилась Новая Жизнь! Боевое Копьё радуется, что жена подарила ему мальчика!
А в это время недалеко от огня на разложенном бизоньем меху беспокойно ворочался кареглазый младенец. Тсомахэ, тётка малыша, принесла ему первый подарок - пару мокасин из мягко выделанной кожи лося. Она осторожно надела их на крошечные ножки того, кто в будущем станет воином.
И хотя мокасины были совершенно новыми, в подошве каждого из них была дыра, как если бы они стёрлись от долгого хождения по каменистой местности. Это Тсомахэ сама продырявила новые мокасины, чтобы оградить жизнь новорожденного, если Тот, Кто Усыпляет Навечно прибудет от Ман-ка-иха (Духа Света), чтобы забрать с собой мальчика, его попытка окончится ничем, когда он увидит дырявые подошвы мокасин. Потому что, как же можно отправиться в далёкий путь в рваной обуви? Тот, Кто Усыпляет Навечно будет вынужден вернуться в страну Ман-ка-иха, не забрав с собой маленького ребёнка.
Минула ещё одна Луна, настал месяц, Когда Волки Собираются в Стаи. Боевое Копье снова призвал к себе вестника. Он щедро одарил его и велел, чтобы на этот раз тот оповестил, что он и его жена устраивают торжественный праздник в связи с наречением ребёнка первым именем. В течение трёх дней вестник кружил между типи, чтобы каждый житель поселения мог услышать новость. Вечером четвёртого дня родственники и гости начали сходиться в типи Боевого Копья.
|
|
|
Первыми, кто пришли, были мужчины из союза воинов Кай-тсен-ко (Настоящие Псы), членом которого был отец ребёнка.
Медленно и с достоинством вошли они в типи и сели вокруг огня, который находился посредине палатки. Красивая красочная вышивка из игл дикобраза на их мокасинах поблескивала в отсветах пламени. Старательно подобранные цветные узоры рассказывали историю далёких и недавно совершенных важных дел владельца мокасин. Красочно вышитые мокасины одевались мужчинами только во время торжественных церемоний или праздников племени. Хотя поверхность мокасин представляла собой кусок кожи размером не более двух человеческих ладоней, женщины воинов могли, подбирая соответствующие узоры и цвета. рассказать о многочисленных успехах и великих деяниях своих мужей и братьев. Иногда им случалось помещать на мокасины орнаменты и узоры, появившиеся в результате снов или видений того, кто должен был их носить.
Люди прерий научились искусству вышивки иглами дикобраза у племён, населявших леса и чащи, поскольку дикобраз обитает, главным образом, в лесистых местностях. Их иглы стали предметом торгового обмена между лесными и прерийными племенами. Задолго до этого племена прерий украшали свои одежды орнаментами, нарисованными на коже.
Гости Боевого Коня всё прибывали и прибывали. Каждый из них приносил свою собственную посуду для еды. Такой обычай был общепринятым, потому что ни в одном типи не было специального помещения для дополнительной посуды и ни одна семья не обладала таким оснащением.
Малое Облако и знакомые с ней женщины наполняли миски гостей мясом антилопы вилорог, запеченной над огнем. Разного рода коренья растений и их плоды, запеченные вместе с мясом добычи, служили приправами, придающими блюду лучший вкус и запах.
Только один человек в типи не прикоснулся ни к какой еде во время этого пира. Когда все были сыты, Боевое Копьё обратился к этому человеку и сказал:
"Бегущий Волк, много, много зим прошло и минуло с того времени, когда надеты были на твои ноги первые мокасины. Ты уважаем и любим всеми в племени, молодыми и старыми. К какому бы типи ты не направил свои стопы, ты всегда найдёшь, уготованное рядом с хозяином место; для того мы тебя пригласили, чтобы ты дал имя нашему ребёнку. Ты стар, за десятки лет своей жизни ты приобрёл опыт и мудрость. Теперь во время церемонии наречения моего сына твои молитвы помогут ему продолжить свой путь в здравии, усердии в приобретении силы и знаний. Верю, что подобно тебе доживёт он до возраста, когда волосы приобретают белый цвет тихой старости."
|
|
|
Предусмотрительно оповещенный заранее об этом событии Бегущий Волк постил в течение нескольких дней, ожидая появления видения. В день наречения малыша видение наконец пришло в душу и сердце храброго старого воина. В своем видении он прочитал имя, которое следовало дать новорожденному.
После слов, сказанных Хуан-тоса, Бегущий Волк сидел еще несколько минут в молчании, и никто из присутствующих не смел нарушить тишину, которая воцарилась в типи.
Наконец, старый воин поднялся и встал перед собравшимися. Его торжественный наряд был одним из самых красивых. На его голове была полоса из меха волка с двумя перьями золотого орла, заткнутыми за нее на затылке и напоминающими своим расположением уши зверя, имя которого он получил давно и которое до сих пор носил достойно, даже отказавшись от военного имени.
Его рубашка и штаны были сделаны из мягчайшей шкуры оленя и украшены широкими полосами узора, вышитого из игл дикобраза. На швах рукавов и штанин располагалась длинная тонкая бахрома, которая изящно покачивалась при каждом движении. Его мокасины были целиком покрыты вышивкой. Через всю стопу проходила широкая полоса, вышитая белыми иглами. Вдобавок эта полоса была ещё украшена красными треугольниками. Эти символы означали коней врагов, добытых во время военных походов. Между треугольниками были размещены синие кресты-звёзды. Это были символы Утренней Звезды - путеводные знаки, которые всегда помогали ему находить правильный путь. На верхней части мокасин были вышиты два красных рога бизона на белом фоне - символ силы.
Когда Бегущий Волк встал перед собранием, Малое Облако подала ему младенца, помещенного в плоской колыбели, которую можно было носить и которую женщины вместе с ребенком размещали на своей спине в вертикальном положении.
Уставший и изнуренный ритуальным постом, длившимся несколько дней, но стоящий гордо и прямо, как молодой мужчина, Бегущий Волк взял ребёнка из рук матери, поднял его высоко, чтобы все могли увидеть будущего защитника племени. Затем обнял малыша рукой и, держа его так, произнес витиеватую и образную речь.
Он говорил о доблестных поступках великих мужей кайова, говорил об умерших и ещё живых выдающихся воинах. Он вспоминал о великих делах, которые совершил Боевое Копьё. Рассказывал о своей собственной жизни. И все качества, которые он прославлял - сноровку, мудрость и отвагу - всё то, что характеризовало наиболее известных и уважаемых мужчин этого народа, будут присущи и этому ребёнку, когда он достигнет зрелого возраста. В конце своей долгой речи он, наконец, подошёл к вопросу имени.
Подняв высоко ребёнка и обратив его лицом на восток, Бегущий Волк продержал мальчика в этом положении в течение некоторого времени и сказал:
" О Великий Творец, Который над нами! В своей мудрости Ты послал Новую Жизнь в наше поселение. Будь же его наставником во всем и дай ему мудрость. Дай ему долгую жизнь. Дай ему отвагу, чтобы, когда он выйдет на свою стезю, будет иметь силы следовать ею до самого конца. А когда в конце своих дней дойдет он туда, где его ждёт последний путь, ведущий в Мир Духов, пусть его волосы будут белыми, как снег, который покрывает вершины гор, и тогда именно Ты, Великий Творец, будешь видеть его всегда. Мы даём этому ребёнку-мужчине имя. С этих пор, как это было открыто мне Духом Мира, ребёнка-мужчину будут звать Мас-гва-ах-Сид (Медведь, Блуждающий В Горах). Я сказал!
Бегущий Волк отдал маленького Медведя, Блуждающего В Горах его гордой матери, и после этого сел.
Услужливые руки женщин положили в его сторону самые вкусные куски угощения, и церемония была завершена.
Когда Бегущий Волк закончил свою трапезу, он вышел вместе с Военным Копьём и остановился перед типи, где счастливый отец подарил старому воину красивого коня, плетёную кожаную уздечку и новое покрытие из шкуры бизона, служившее седлом. К гриве коня были прикреплены красиво вышитые иглами дикобраз мокасины, подарок от матери мальчика, прекрасной Кау-ат-сину.
Со времени последней охоты уже минуло две Луны, а в задней части типи не было запасов ни сушеного, ни копченого мяса. Как старики, так и дети истосковались по свежему, сочному красному мясу. Великий вождь Искалеченное Лицо созвал племенной совет, на котором должны были выбрать самого лучшего, самого опытного следопыта - того, кто как можно скорее выследил бы стадо бизонов, мясо которых спасло бы людей от голода.
Вожди на собрании выбрали известного своим умением выслеживать животных охотника по имени Че-не-ка (Потерянный Пёс).
- Как только уснут совы и прерийные собачки (луговые собачки), ты отправишься на поиски бизонов, и как нападёшь на след стада - сообщишь нам об этом как можно быстрее!
То были слова вождя. Уже следующий рассвет застал смелого и отважного охотника далеко от поселения. Внимательно и в напряжении высматривал он животных с каждого холма, с каждой скалы. Он ступал мягко и осторожно, как пума, и умел при этом сохранять тишину и покой так, чтобы не вспугнуть бизонов, на которых он охотился.
В то время, когда солнце готовилось отдохнуть в своем каменном типи, Потерянный Пёс увидел животных, которых искал. Они лежали в густой траве на перевале, терпеливо пережевывая жвачку. Че-не-ка начал считать на пальцах лежащих бизонов. Оказалось, что их было десять раз по десять штук, и столько чёрточек он нанес на свои штаны. В ту же самую ночь он вернулся в свой лагерь такой уставший, что едва волочил ноги.
При известии об обнаружении Потерянным Псом стада бизонов все мужчины лагеря, а с ними и женщины и даже дети - отправились на охоту.
Сам следопыт лёг отдохнуть в высокой благоухающей траве. Уже стемнело, когда до слуха спавшего долетели какие-то незнакомые ему ранее, странные звуки. Были они отличны от тех, которые издавала флейта индейцев кайова, какие-то более мягкие и как будто более протяжные, нежные.
Потерянный Пёс поднялся на локте и посмотрел в сторону, откуда доносились дивные звуки. Он увидел на некотором расстоянии как бы кружащиеся тени, которые двигались легко и ритмично.
- Пожалуй, люди, которые там танцуют без звуков военного бубна, не могут быть опасными, - подумал он.
Он пошевелился, однако, осторожно и с той же осторожностью направился в сторону танцующих теней. Когда он, наконец, приблизился, музыка звучала более отчётливо, а ритмичные покачивания тел были лучше видны.
И так случилось, что помимо воли Потерянный Пёс поддался ритму музыки и ведомый незнакомой, но прекрасной мелодией, был до такой степени захвачен ею, что сам начал танцевать.
В конце концов он так увлекся танцем, что даже забыл о группе пляшущих, которые пластично двигались в такт на расстоянии трех выпущенных из лука стрел.
И так на небольшом участке прерии, на котором трава была выщипана тонкогубыми антилопами, Потерянный Пес извивался в церемониальном танце своего племени. он был всё ещё под впечатлением от дивной мелодии, которая то возносилась высокими нотами ввысь, то опадала низкими тонами.
Потерянный Пёс танцевал до поздней ночи - до тех пор, пока не упал на землю изнуренный до изнеможения. И только солнце, которое коснулось своим теплом его сомкнутых век, пробудило его ото сна. Oн огляделся вокруг. Не видно было больше незнакомцев, а на том месте, где он танцевали, еще слегка колыхалась трава...
.Потерянный Пёс напрасно искал полдня место, на котором его мокасины в танце примяли траву и, несмотря на то, что он был превосходным следопытом, не находил он полос притоптанных степных растений. Лишь легкий ветер, который в ту минуту подул и пошелестел травами, принёс отголоски той самой дивной музыки. И в это мгновение Потерянный Пёс понял, что с ним произошло что-то очень важное.
Таким образом, он пережил видение, а потом принёс в лагерь новый танец, которому он научил всех людей в племени кайова. То был Танец Травы, который вскоре принёс ему славу и известность.
Минуло уже 10 лет со времени наречения первым именем Медведя, Блуждающего в Горах. Теперь он принадлежал к сообществу мальчиков Молодыe Псы, в котором он приобретал твёрдость духа, отвагу, силу, познавал тайны борьбы, следопытства. Он учился владеть оружием, верованиям своего племени и знакомился с легендами и обычаями своего народа. С большим интересом вместе со своими сверстниками выслушал он рассказ, каким образом возник Танец Травы, переданный им старым воином, их учителем Ансотэм (Пёстрая Птица). Ещё в их ушах звучали последние слова о Потерянном Псе, когда их наставник дал им новое задание.
До полуночи мальчики должны были отправиться в прерию и вернуться оттуда только тогда, когда каждый из них сделал бы каменный нож, пригодный для использования. Блуждающий Медведь осознавал все трудности, которые ему предстояло преодолеть, выполняя это задание. Он не раз присматривался, каким способом обрабатывали камень взрослые мужчины, но даже им не всегда удавалось изготовить такой нож. Он отправился в путь, запасшись колчаном, полным стрел с каменными наконечниками, крепким, упругим луком и кремневым ножом.
Когда мальчики вновь собрались возле костра, оказалось, что Мас-гва-ах-Шид(Блуждающий Медведь) - самый младший в группе, которая должна была отправиться в прерию. К тому же, подшучивание мальчиков ранило его больше, чем голод и холод, и было невыносимо, как огонь. Блуждающий Медведь стискивал зубы и смотрел им прямо в глаза. Он уже выработал в своей душе правило воина, гласящее, что те, кто не могут сохранять каменное лицо в любых обстоятельствах, кто не могут владеть телом и душой, - не стоят ничего. Наконец, мальчики оставили его в покое и даже стали по-дружески к нему относиться. Видимо, его самообладание и стойкость, с которыми он отнесся к их насмешкам, произвели на них хорошее впечатление.
Неожиданно - и никто не заметил, как, - между ними появился Ансотэм - их учитель, наставлявший мальчиков на путь воинов и взрослой жизни. Не говоря ни слова, он провёл проницательным взглядом по тесно стоящей группе молодежи и затем разделил мальчиков на пары. Каждая пара была отправлена в определенном направлении, и им нужно было блуждать до тех пор, пока не покажется солнце.
Блуждающий Медведь оказался в компании старшего на два года мальчика. Люди называли его Питах-пе-кис (Орлиное Ребро). Его мать была шошонкой, взятой когда-то в плен его отцом. Сначала она была его пленницей, однако она оказалась доброй женщиной, и отец мальчика взял ее в жёны. Она была известна во всем племени своим умением изготавливать превосходные стрелы для лука, которые были очень лёгкие, тонкие и при этом надёжные.
Орлиное Ребро был вооружен так же, как и все остальные мальчики.
Пёстрая Птица направил их на север - туда, где текла большая река Арканзас. Лошади в то время были слишком ценными, чтобы доверить их неопытным мальчикам. Они шли пешком, однако, если бы они поспешили, рассвет должен был уже застать их вблизи той реки.
Привычным способом они следовали один за другим в молчании. Над ними висела Луна, как огромный щит воина. Она висела такая тяжелая, светящаяся по краям, будто отполированная, рядом с темной тучей, которая надвигалась на нее. Постепенно Луна уносилась, становясь выше и выше, и теряла свою мощь военного щита. И вот она стала обычной светлой точкой в мрачном свечении ночи.
Целый час вёл Питах-пекис. Внимательно наблюдая за звёздами, он направлялся на север. Они ловко огибали скалы, которые издалека выглядели как застывшие на века человеческие фигуры. Они создавали впечатление, будто они стояли на границе иного мира. Когда они приближались к такой скале, им казалось, что земное время подошло к концу, что настал конец их путешествия, а за скалами находится только обрыв, из которого где-то попадают в иной мир.
Однако за скалами широкими полосами расстилались зеленые поля прерий с высокой, величественно колышущейся во мраке травой. При свете Луны создавалось ощутимое впечатление, что Мать Земля дышит.
Они миновали березовую рощу и оказались на границе дороги бизонов. Мальчикии остановились на минуту в нерешительности, но быстро сориентировались, что дорога вела в том самом направлении, в котором брели и они.
Они отправились по следам, оставленными большими животными. Вдоль вытоптанных копытами троп раскинулся ковер высоких трав. Далеко впереди, где-то на линии горизонта виднелись острова пекановых рощ, а за ними расстилалась обширная равнина. Равнина была покрыта по большей части отдельно стоящими серыми кустами и сухими грудами красной земли, разбросанной копытами бежавших бизонов. То там, то здесь виднелись одинокие деревья.
Они намеренно выбрали вытоптанную дорогу не только из-за того, что она вела на север, а больше из-за того, что она была утрамбована сотнями ног и им не грозило случайно провалиться ногой в какую-нибудь нору луговой собачки, либо наступить на спящую гремучую змею, что могло бы плохо закончиться. И, наконец, бизонья дорога позволяла перейти на более быстрый шаг.
По-прежнему вёл Орлиное Ребро, а за ним, как его тень, шёл Блуждающий Медведь. Их сопровождали звуки прерии. Со всех сторон слышался вой койотов, то вдруг вновь ухала серая сова, охотившаяся где-то в траве на мелких грызунов. Иногда доходил до их уха смертельный писк пойманной ночным охотником жертвы, после которого на короткое время наступала тишина, как будто смерть приказывала всем замолчать. После такой тишины сначала всегда разносился протяжный вой койотов, а затем присоединялись к нему другие звуки; и снова оживала покрытая мраком прерия до следующего стона смерти от которого даже замирало пение рогатых лягушек - кадъей-хадлей - и стрекотание сверчков.
В какой-то момент мальчики услышали за собой треск как бы горящей сухой травы и частое дыхание бегущего за ними животного. Моментально они оказались за одиноко торчащими зарослями непримятой травы. Осторожно поместили стрелы на тетивы луков, а их глаза внимательно всматривались в темноту ночи. Они ждали.
Через минуту из темноты вынырнуло существо, похожее на волка. Орлиное Ребро натянул тетиву, ожидая подходящего момента, чтобы метко выпустить оперенного вестника смерти, но Блуждающий Медведь осторожно положил руку на его плечо, затем слегка не то прошипел, не то присвистнул. Бегущий зверь остановился и через мгновение, радостно заскулив, побежал по направлению к спрятавшимся мальчикам. То был любимый молодой пёс Блуждающего Медведя - Па-хао (Одинокий).
Все трое были в радостном настроении. Пёс то подскакивал к мальчикам, широким острым языком проходился по их лицам, то снова убегал в ночь, как шальной, поворачивал назад, обегал вокруг мальчиков, осторожно тянул их за руки острыми зубами. Мальчики теребили пса за густую шерсть, трепали за ушами. Это взаимное выражение чувств происходило в полной тишине. Потому что радость не усыпила их бдительности. Нужно было держать глаза и уши открытыми голосам ночи. Никогда неизвестно, откуда и когда может прийти опасность.
Дальше они уже шли втроем. Впереди Пахао, который своим носом у самой земли нюхал и впитывал только для него важные запахи, а за ним - один за другим- оба мальчика, которые больше уже не чувствовали себя такими одинокими.
Небо становилось светлее, звезды бледнели, а вдали на востоке можно было заметить темные очертания облаков на фоне яснеющего неба. Даже стрекотание сверчков, кваканье лягушек, завывание койотов постепенно затихало. Шум ветра также становился другим, и сухие травы, соприкасаясь друг с другом, издавали иные звуки.
Перед глазами мальчиков всё вокруг постепенно приобретало цвет, становилось так красиво, что от одного взгляда их сердца наполнялись радостью. В рождающемся свете дня исчезала таинственная ночь.
Они стояли на одном из холмов, которых было полно в прерии. Перед ними в долине вился темной лентой поток, усеянный по берегам разбросанными огромными валунами. То там, то здесь прямо из воды росли деревья pominaku, лыко которого было отличной повязкой на раны и порезы.
Первым до берега добежал пёс и с восторгом начал шлёпать по воде. Мальчики с осторожностью приблизились к речке. Сначала они внимательно осмотрели местность. Ничто не ускользнуло от их внимания, даже высоко парящий орёл, который величественно поднимался всё выше и выше, как бы стремясь проложить путь для восходящего солнца. На другой стороне речки появился белый волк и так же неожиданно, как он появился, так же неожиданно он и исчез среди каменных глыб, из-под которых с шумным хлопаньем крыльев вырвалась стая прерийных голубей. Только теперь оба мальчика приблизились к воде, они утолили жажду и старательно смыли с себя пыль пройденной дороги.
Вдруг Питах-пекис издал приглушенный крик радости. Прямо у своих ног он увидел в воде достаточно большой кусок кремня.
- Cмотри, мой брат, - обратился он к Блуждающему Медведю. - Теперь у нас будут ножи, острые наконечники для стрел, а у наших матерей скребки и шилья.
Большой кусок кремня имел на поверхности несколько незначительных трещин. Это облегчало им обработку камня.
- Нам уже не нужно переходить через реку Арканзас, - говорил Блуждающий Медведь. - Постараемся здесь, на месте сделать все те вещи, о которых говорил мой брат.
- Мы должны разжечь без дыма костер где-то между скалами над самой рекой, но так, чтобы никто его не заметил, - добавил Орлиное Ребро.
С помощью тетивы лука и кусков твёрдой и мягкой древесины мальчики разожгли огонь и подбросили сухие палки, которых они много нашли на берегу реки.
Когда, наконец, костер хорошо разгорелся, они бросили в него кусок кремня и накрыли его слоем сухого хвороста. Они подождали некоторое время, пока дерево совсем не обуглилось, и тогда с помощью двух палок бросили раскалённый кремень в холодную воду. Вода, будто разгневавшись на мальчиков, зашипела и поглотила камень. Через некоторое время они достали из реки остывший кремень и положили его на плоскую скалистую поверхность. Затем вместе принесли значительных размеров валун и стали им энергично отбивать лежащий кремень. После одного из очередных ударов кремень распался на несколько продолговатых плоских кусков. Оставалось ещё только обтесать острые поверхности и придать им желаемую форму ножа или других предметов.
Но мальчикам не суждено было закончить эту работу, так как между ними встал с ощетинившейся шерстью Пахао и, грозно скаля клыки, тревожно смотрел в сторону, где взошло солнце. Необычное поведение пса привело мальчиков к выводу, что только присутствие чужого человека могло так обеспокоить их четвероногого приятеля. Если бы это был зверь, или какое-нибудь другое животное, пёс повёл бы себя иначе, а из его глотки вырывалось приглушенное рычание.
В тот же час они залили водой тлевший костёр. Тщательно собрали разбитый кремень, спрятали его в кожаные сумки и молча, прячась среди каменных глыб, стал взбираться на самую высокую возвышенность, которая своим массивом закрывала восточную часть прерии.
На вершине этой возвышенности они залегли в высокой траве. Пахао всё ещё был неспокоен, в его гортани клокотала ярость, а глаза налились кровью. Однако он лежал спокойно возле мальчиков, не вырываясь вперёд.
Перед ними далеко, до линии восхода, расстилалась холмистая, цветущая в это время года прерия. Это всё ещё был месяц Высокой Травы, или, как называли этот месяц братья команчи, месяц Земляники.
Они внимательно осматривали череду холмов, тянувшуюся с севера на юг, и инстинктивно чувствовали, что что-то должно было произойти в ближайшее время.
На расстоянии полутора полётов стрелы от них, на вершине одного из таких холмов появилась чья-то голова. Быстрые глаза сначала осмотрели всё вокруг, и через некоторое время показались плечи и вся фигура какого-то воина. Левая сторона его лица была окрашена в белый цвет с красным крестом, пересекающим всю щёку. Его голова была выбрита по бокам, а посередине от лба и далее по затылку шла полоса торчащих волос. Мужчина стоял неподвижно и внимательно разглядывал местность. Видимо, он не обнаружил ничего опасного, так как его поднятая правая рука, вооруженная копьём, несколько раз описала круг. Затем он быстро сбежал с пригорка и снова с осторожностью, бесшумно появился на следующей возвышенности. Опять кому-то, кого мальчики не видели, он дал серию знаков. Затем он исчез в высокой траве, и мальчики уже больше не видели неизвестного следопыта.
Они всё ещё лежали, спрятавшись в траве и кустах шалфея. Они отдавали себе отчёт в том, что те, кому разведчик подавал знаки, вскорости появятся.
Они не ошиблись. Через некоторое время на том же самом холме стали появляться один за другим всадники, образуя длинную змею. Мальчики посчитали на пальцах. Было их два раза по десять и пять. Всадники были обнажены до пояса, некоторые были только в набедренных повязках и мокасинах. Солнце отблескивало на их темных, натёртых жиром телах, а по-разному нанесенные на них узоры боевой раскраски создавали впечатление разноцветной мерцающей мозаики. Всадники смотрелись очень величественно и, вместе с тем, грозно.
- Пауни, ловцы женщин, - прошептал Орлиное Ребро.
- Да, - подтвердил Блуждающий Медведь, - Рогатые лбы. Они на тропе войны и определённо следуют по направлению к нашему поселению.
- Мы должны предупредить наших людей, ведь так? - размышлял Питах-пекис. - Мы не успеем раньше них добежать до лагеря, к тому же, ещё можем угодить в их лапы.
В молчании они наблюдали, как воины пауни подъезжали к следующему холму. Они остановились, а один из мужчин направил своего коня на самую вершину холма и некоторое время внимательно разглядывал окрестности. Затем он поднял руку вверх, и воины снова двинулись в путь, один за другим.
Блуждающий Медведь обратился к своему другу:
- Пускай мой брат сплетёт из травы верёвку длиной в свою руку, а я мигом вернусь.
Теперь, не боясь, что его может кто-нибудь увидеть, он побежал изо всех сил по берегу ручья. Он достиг ближайшего дерева и кремневым ножом вырезал кусок коры величиной со свою ладонь.
- Не гневайся на меня, дерево, что раню тебя. Прости! - прошептал он поспешно.
На внутренней стороне коры кончиком ножа он нарисовал голову воина, а над ней рог. Рядом он нанёс двадцать пять знаков,изображающих копыта лошадей и две летящие стрелы - знак войны. На самом конце куска коры он нарисовал типи, какие использовали кайова. Нанесённые рисунки он затёр пеплом, чтобы они были лучше видны. Он ещё проделал в коре небольшое отверстие и с готовым " письмом" вернулся к Орлиному Ребру.
Верёвка из травы также уже была готова. Блуждающий Медведь надел на неё готовый рисунок и позвал пса, который лежал рядом.
- Добрый Пахао, - прошептал он, привязывая к шее пса веревку с письмом.
- Пахао, побеги туда, - он указал рукой направление. - Пахао, беги к типи кайова. Военное Копьё... - Несколько раз он повторял эти слова и, наконец, слегка подтолкнул пса в сторону юга, однако пёс оставался на месте и радостно вилял хвостом, как бы не понимая, чего от него хотели мальчики. Блуждающий Медведь голосом, полным отчаяния, умолял.
-Пахао,беги! Военное Копьё, Малое Облако...
Только когда прозвучало слово "Малое Облако", пёс вздрогнул и бросился бежать. Вскоре мальчики потеряли его из виду где-то среди травы. Им также было самое время отправиться в обратный путь. Они должны были быть чрезвычайно внимательными, чтобы случайно не наткнуться на разведчиков пауни. Нужно было соблюдать предельную осторожность, поэтому они сошли с пути бизонов и выбрали более трудную дорогу, но достаточно безопасную, так как они могли беспрепятственно обозревать окрестности, сами оставаясь незамеченными. У них была надежда на то, что, если во время пути им не встретятся никакие непредвиденные препятствия, то они смогут оказаться в поселении ещё до восхода солнца. Они также знали и то, что ночью пауни не будут атаковать кайова. Индейцы ночью не вели войн, потому что верили, что дух убитого воина никогда не найдёт в темноте дороги в Мир Мёртвых.
Пока было светло, с каждого пригорка, с каждой возвышенности они внимательно осматривали расстилающуюся внизу местность. Когда пришла ночь, они должны были полагаться только на собственный слух и инстинкт, которым безошибочно чувствовали угрожающую им на расстоянии опасность.
Они шли быстро и тихо, направляясь туда, где звуки природы были самыми громкими. Они хорошо знали, что там, где продолжается ничем не потревоженная жизнь прерии, не может быть человека, который своим присутствием мог бы нарушить привычную жизнь природы.
Их отделяло от поселения только расстояние короткого бега лошади, когда они вдруг почувствовали на ртах широкие ладони и, как щенки собакой, были подняты и затащены в ближайшее нагромождение каменных глыб.
Это произошло так быстро и тихо,что они даже не смогли издать ни малейшего звука.
ГЛАВА 2
Поселение и
|
|
|
