СО в России с древности до наших дней

Рассматривая СО в России, следует, прежде всего, отметить, что в средневековой Руси своеобразным и уникальным опытом демократических связей с общественностью, вплоть до эпохи монгольского завоевания, являлось народное Вече, ликвидированное с установлением самодержавия московских князей. Однако использование заимствованной у восточных завоевателей деспотической системы управления, привело к такому отрыву власти от народа, что он не мог быть преодолён даже лучшими представителями радикального дворянства, а затем и разночинной интеллигенции, что оказалось серьёзным тормозом на пути любых прогрессивных преобразований в России в середине XIX- начале XX века. Впрочем, примеры отдельных форм деятельности в сфере связей с общественностью существовали также и в это время. Например, согласно правительственному распоряжению все российские банки должны были публиковать для сведения широкой публики данные о состоянии своих счётов и о результатах годовой деятельности. Весьма интересно, что многие российские писатели уже в то время, даже не зная выражения «паблик рилейшнз», очень верно описывали различные элементы данного явления развивавшегося в российской действительности. В качестве примера приведем творчество Аркадия Аверченко (1881- 1925). В его рассказах, повестях и романах тема СМИ и ПР получила особенно широкое раскрытие. Очевидно, что в значительной степени интерес автора к этой проблематике связан с обстоятельствами его профессиональной деятельности. Совмещая (и весьма успешно) поприще литератора с журналистской, фельетонистской, редакторской, издательской работой, Аверченко прекрасно знал механизм работы СМИ и их возможности как инструмента влияния на общественное мнение. Конечно, принципы ПР- писатель понимал интуитивно, основываясь на практическом опыте и здравом смысле, а не на новейших научных разработках. И тем не менее, Аверченко так точно и подробно описывал процессы проведения ПР- 60 кампании, что многие его произведения вполне можно использовать как иллюстрацию ПР-работы. Продемонстрируем это на примере анализа его рассказа «Золотой век», который начинается следующим образом: «По приезде в Петербург я явился к старому другу, репортеру Стремглавову, и сказал ему так: Стремглавов! Я хочу быть знаменитым!» В центре рассказа - отношения заказчика ПР-кампании (герой- повествователь) и его агента (репортер Стремглавов)). Герой-повествователь желает стать знаменитым, то есть достигнуть известности у большей части своей общественности (одна из основных задач любой ПР-акции). Стремглавов, как это будет видно из дальнейшего повествования, привлекается им не столько как репортер (сотрудник СМИ), сколько как автор креатива и организатор ПР-кампании. Ситуация вполне обычная и для сегодняшнего дня, когда журналистов часто приглашают возглавлять пресс- службы и департаменты общественных связей. Итак, со стороны клиента поступает заказ на ПР-услуги. Какова же реакция агента? «Стремглавов кивнул одобрительно головой, побарабанил пальцами по столу, закурил папиросу, закрутил на столе пепельницу, поболтал ногой - он всегда делал несколько вещей сразу - и отвечал: - Нынче многие хотят стать знаменитыми». Агент, как мы видим, в целом приветствует желание клиента обратиться к нему. Но одновременно старается не демонстрировать бурную радость и указывает на то, что его услуги пользуются в последнее время большим спросом – то есть подчеркивает свою ценность. «- Я не «многий», - скромно возразил я. - Василиев, чтоб они были Максимычами и в то же время Кандыбиными - встретишь, брат, не каждый день. Это очень редкая комбинация!» Отметим, как блистательно знал Аверченко психологию заказчика. Естественно, каждый, даже самый заурядный клиент считает, что представляет из себя нечто уникальное и требует особого к себе отношения. Понимая, что бороться с этим бесполезно, Стремглавов начинает выяснять 61 специфику деятельности клиента: " - Ты давно пишешь? - спросил Стремглавов. - Что... пишу? - Ну, вообще, - сочиняешь! - Да я ничего и не сочиняю. - Ага! Значит, другая специальность. Рубенсом думаешь сделаться? - У меня нет слуха, - откровенно признался я. - На что слуха? - Чтобы быть этим вот... как ты там его назвал?... Музыкантом... - Ну, брат, это ты слишком. Рубенс не музыкант, а художник». Далее выясняется, что заказчик умеет рисовать метки для белья, а также играл на сцене, но... «когда я начинал объясняться героине в любви, у меня получался такой тон, будто бы я требую за переноску рояля на водку. Антрепренер и сказал, что лучше уж пусть я на самом деле таскаю по сцене рояли. И выгнал меня». Если бы речь шла о продвижении предприятия, то в этой ситуации мы бы сказали, что у него отсутствуют факторы конкурентного преимущества. Говоря о персоне, можно констатировать полное отсутствие базового материала для построения положительного имиджа и его раскрутки в прессе. Стремглавова это смущает, но ненадолго. В конце концов, чем беднее исходный образ, тем больший простор для деятельности имиджмейкера. «- Хорошо. Придется сделать тебя знаменитостью. Отчасти, знаешь, даже хорошо, что ты мешаешь Рубенса с Робинзоном Крузо и таскаешь на сцене рояли - это придает тебе оттенок непосредственности. Он дружески похлопал меня по плечу и обещал сделать все, что от него зависит». Как и любой ПР-менеджер, Стремглавов не гарантирует Кандыбину 100%-го успеха, а обещает лишь сделать максимум возможного. Но принципиальная договоренность достигнута. Конечно, в реальной, а не в моделируемой ситуации заключение контракта неминуемо сопровождалось бы обсуждением вопроса о гонораре за ПР-услуги. Впрочем, и сегодня 62 бывают случаи, когда серьезные ПР-компании работают на клиента по заниженным расценкам (или как бы даром), имея долю в его предприятии или рассчитывая воспользоваться выгодами его политического роста. Посмотрим теперь, с каких шагов Стремглавов начинает ПР-кампанию в прессе. «На другой день я увидел в двух газетах в отделе «Новости искусства» такую странную строку: - «Здоровье Кандыбина поправляется». С точки зрения обыденной логики не совсем понятно, почему первая информация о клиенте не несет в себе никаких положительных характеристик ни его личности, ни его деятельности. Такое начало кампании вызывает недоумение и у Кандыбина: «Послушай, Стремглавов, - спросил я, приехав к нему, - почему мое здоровье поправляется? Я и не был болен». Не желая портить отношения с заказчиком, Стремглавов нисходит до объяснений: «- Это так надо, - сказал Стремглавов. - Первое известие, которое сообщается о тебе, должно быть благоприятным... Публика любит, когда кто-нибудь поправляется. - А она знает - кто такой Кандыбин? - Нет. Но она теперь уже заинтересовалась твоим здоровьем, и все будут при встречах сообщать друг другу: «а здоровье Кандыбина поправляется». - А если тот спросит: «Какого Кандыбина?» - Не спросит. Тот скажет только: «Да? А я думал, что ему хуже». Разберемся, что предлагает Стремглавов. Он, фактически, создает ситуацию, в которой информационный вход (строчка в газете) меньше, чем информационный выход (разговоры читателей). Стремглавов пытается инициировать создание самодвижущихся коммуникативных единиц, в просторечии называемых слухами или сплетнями. Этот метод называется резонансной технологией. 63 Резонансные технологии основаны на взаимодействии с некими зафиксированными в общественном сознании стереотипами. Взаимодействие может заключаться в отрицании или, как в приводимом примере, утрировке. Что означает фраза: «Публика любит, когда кто-нибудь поправляется»? Фактически ее можно распространить следующим образом: «Общественность знает, что есть категория известных людей, о состоянии здоровья которых сообщается в газетах, и если эта информация положительная, общество также реагирует на нее позитивно». Следовательно, в данном случае информация накладывается на стереотип и дает волну слухов (резонанс). При этом в слухе фигурирует информация и об известности (знаменитости) Кандыбина, но не в прямом, а в косвенном виде, что усиливает ее закрепление в общественном сознании. Но одного упоминания в прессе недостаточно, чтобы прочно закрепиться в общественном сознании. Интуитивно это чувствует и Кандыбин: «- Стремглавов! Ведь они сейчас же и забудут обо мне! - Забудут. А я завтра пущу еще такую заметку». Стремглавов, конечно же, знает, что после потребления информации начинается процесс забывания, который хорошо аппроксимируется экспоненциональной зависимостью. Если читатель, который уже потребил информацию, вновь потребит ее из рекламно-информационного блока, размещенного в следующем номере издания, то процесс забывания замедлится. К этому и стремится Стремглавов. «В здоровье нашего маститого...» Ты кем хочешь быть: писателем? художником? … - Можно писателем. «В здоровье нашего маститого писателя Кандыбина наступило временное ухудшение. Вчера он съел только одну котлетку и два яйца всмятку. Температура 39,7». 64 Это сообщение Стремглавова действует по той же резонансной технологии, что и предыдущее, но здесь слух усиливается еще и детализацией сообщения: «одну котлетку... два яйца... 39,7». Это увеличивает впечатление достоверности, и выбранная стратегия используется Стремглавовым долго: «Поправлялся я медленно, но верно. Температура падала, количество котлет, нашедших приют в моем желудке, все увеличивалось, а яйца я рисковал уже съесть не только всмятку, но и вкрутую. Наконец я не только выздоровел, но даже пустился в авантюры. «- Вчера, - писала одна газета, - на вокзале произошло печальное столкновение, которое может кончиться дуэлью. Известный Кандыбин, возмущенный резким отзывом капитана в отставке о русской литературе, дал последнему пощечину. Противники обменялись карточками». Этот инцидент вызвал в газетах шум». Продолжается использование резонансных технологий, но теперь слух кочует не только устно, но и по страницам прессы. Событие стало медиа- фактом - это очень важный этап ПР-кампании, и, конечно, большое достижение ее менеджера. Добиться же этого ему удалось, прежде всего, за счет удачно выбранного стереотипа. Мифопредставление о российском литераторе - жертве (и герое) дуэли – являлось весьма распространённым стереотипом, чем наш имиджмейкер и поспешил воспользоваться. Средства массовой информации охотно подставили предложенные им персоналии в существовавшую модель и включались в обсуждение интересной для всех ситуации. «Одна газета говорила: - Вечная история Пушкина и Дантеса повторяется в нашей полной несообразностей стране. Скоро, вероятно, Кандыбин подставит свой лоб под пулю какого-то капитана Ч. И мы спрашиваем - справедливо ли это? С одной стороны - Кандыбин, с другой - какой-то никому неведомый капитан Ч. 65 Мы уверены, - писала другая газета, - что друзья Кандыбина не допустят его до дуэли. Большое впечатление произвело известие, что Стремглавов (ближайший друг писателя) дал клятву, в случае несчастного исхода дуэли, драться самому с капитаном Ч.». Строго говоря, считается, что если ПР-менеджер проводит кампанию для клиента, то ему самому незачем себя афишировать. Но агент не может и совсем не заниматься строительством своего имиджа. Гонорар агента, кстати, складывается из трех частей: за рутинную работу, за оригинальные идеи и за престиж агента. И очень часто последний параметр - определяющий. «Ко мне заезжали репортеры. Скажите, - спросили они, - что побудило вас дать пощечину капитану?» Если на первом этапе всю информацию в прессе размещал непосредственно ПР-менеджер (Стремглавов), то теперь часть его обязанностей добровольно взяли на себя независимые журналисты. Стремглавов сделал главное - превратил Кандыбина в ньюсмейкера, человека, чья личная жизнь формирует новостные блоки в СМИ. Интерес прессы к ньюсмейкеру всегда гарантирован. В то же время этим интересом нужно продолжать управлять. После инициированного скандала с дуэлью, Стремглавов считает необходимым устроить информационную разрядку: «Сегодня я узнал, что капитан Ч. позорно отказался от дуэли, а я уезжаю в Ялту». Но это не просто «уход со сцены», это подготовка к созданию нового медиа-факта: «- Что, я тебе надоел, что ты меня сплавляешь? - Это надо. Пусть публика немного отдохнет от тебя. И потом это шикарно: «Кандыбин едет в Ялту, надеясь окончить среди чудной природы юга большую, начатую им вещь». 66 - А какую вещь я начал? - Драму «Грани смерти». - Антрепренеры не будут просить ее для постановки? Конечно, будут. Ты скажешь, что, закончив, остался ею недоволен и сжёг три акта. Для публики это канальски эффектно!». Имидж клиента раскручивается Стремглавовым циклично. Периоды информационного «затухания» чередуются с сенсационными «выбросами» информации. При этом ставка делается опять-таки на резонансные технологии, на использование определенных стереотипов массового сознания. Миф о художнике, сжигающем (уничтожающем) свое произведение, распространен очень широко. Именно поэтому, кстати, даже далекие от литературы люди помнят, что Гоголь сжег второй том «Мертвых душ». Можно рассчитывать, что, как и в истории с дуэлью, эта информация станет и медиафактом, и излюбленной темой устных разговоров. Однако цикличная повторяемость приемов через некоторое время начинает создавать впечатление однообразия и самоцитирования: «...в Ялте со мной случилось несчастье: взбираясь по горной круче, я упал в долину и вывихнул себе ногу. Опять началась длинная и утомительная история с сидением на куриных котлетках и яйцах. Потом я выздоровел и для чего-то поехал в Рим... В Ницце я купил виллу, но не остался в ней жить, а отправился в Бретань кончать комедию «На заре жизни». Пожар моего дома уничтожил рукопись, и потому (совершенно идиотский поступок) я приобрел клочок земли под Нюрнбергом». Конечно, спектр приемов public relations (как и любых других профессиональных приемов) в конечном счете, ограничен. Но в данном случае Стремглавов уж слишком быстро исчерпал свою фантазию. Отсутствие логики в медиаимидже клиента - не такая уж беда (все-таки моделируется образ не политика, а писателя). Гораздо хуже повторяемость конкретных событийных элементов. Проведя клиента через цепь происшествий, Стремглавов толкает его на этот же путь во второй и третий 67 раз: «болезнь - дуэль - отъезд в Ялту - уничтожение рукописи - болезнь - поездка в Рим - Ниццу - Бретань - уничтожение рукописи - поездка в Нюрнберг». Как видим, элементы не только повторяются, но и от круга к кругу количество их сокращается. Это позволяет говорить об определенном кризисе развития образа. Это чувствует и Кандыбин. Основываясь исключительно на интуиции, он предлагает ход, который в создавшейся ситуации является совершенно правильным: "Мне так надоели бессмысленные мытарства по белу свету... что я отправился к Стремглавову и категорически заявил: - Надоело! Хочу, чтобы юбилей». Кандыбин хочет, естественно, не столько сам юбилей, сколько желает организовать мероприятие, связанное с юбилеем. Такого рода мероприятия в public relations называются «особыми (или специальными) событиями». Их основная цель - привлечь внимание к субъекту ПР-кампании, его деятельности. Специальные события призваны нарушать рутинный и привычный ход жизни клиента (то есть именно то, во что превращается на данный момент кампания Кандыбина). Специальные события могут быть самых различных видов: церемонии, открытия, презентации, приемы, конференции, семинары, «круглые столы» и др. В данном случае Стремглавов и Кандыбин останавливают свой выбор на приеме. Как сообщает один из современных исследователей ПР, «прием - организованное и заранее подготовленное проведение времени представителей организации - хозяина и гостей. Прием проводится: а) по случаю торжественной даты - юбилея, годовщины...» и т.д. Из различных форм приемов – «бокал шампанского», «завтрак», «коктейль», «фуршет», «чай» - клиент и его агент выбирают «обед». «Обед» традиционно считается самой торжественной разновидностью приема. Это подчеркивается и в тексте: «На торжественном обеде один маститый литератор... сказал речь. 68 - Вас приветствовали, как носителя идеалов молодежи, как певца родной скорби и нищеты, - я же скажу только два слова, но которые рвутся из самой глубины наших душ: Здравствуй, Кандыбин! - А, здравствуйте, - приветливо отвечал я, польщённый. – Как вы поживаете? Все целовали меня». ПР-компанию Кандыбина на этом можно считать законченной: поставленная в начале задача выполнена, Кандыбин пользуется всеобщей известностью, уважением и любовью. Заканчивается на этом и рассказ. Следует ли сделать из этого вывод, что «Золотой век» - всего лишь талантливая и остроумная иллюстрация к основным принципам ведения ПР- компаний? Это не совсем так. Конечно, многие ПР-реалии изображены в рассказе столь верно, что текст Аркадия Аверченко вполне мог бы стать частью учебного пособия по связям с общественностью. Это говорит и о том, что многие информационные технологии, подающие сегодня как последнее слово науки, были известны ещё в начале века – пусть и вне соответствующей терминологии. Одновременно нельзя не обратить внимание и на мощный сатирический смысловой заряд, направленный и на Кандыбина, стремящегося при помощи мощных инструментов влияния на общественное мнение компенсировать собственную ничтожность, и на Стремглавова, готового организовать общественное мнение для любого заказчика. Главное же, сарказм автора не проходит и мимо самого общества, которое с такой лёгкостью позволяет сбой манипулировать. Вместе с тем, Стремглавов, хотя и является объектом сатиры, не лишён определённого обаяния. Можно предположить, что секрет этого обаяния в том творческом настрое, с которым герой делает свою работу. Общественное мнение для него – исходный материал, из которого он вдохновенно лепит нужный ему образ. В этом контексте «образ» воспринимается уже не как 69 «имидж», но как «образ художественный». Стремглавов работает на стыке ремесла и свободного творчества. Медиаимидж Кандыбина создаётся им хотя и с долей рационализма, но и в значительной степени по законам художественного образа. Столь тщательно выписанный процесс по организации имиджевой компании в рассказе Аверченко отнюдь не следует считать чем-то из ряда вон выходящий, ибо развивающийся в России капитализм даёт на массу примеров самого оригинального креатива в области массовых общественных коммуникаций, включая и оригинальную рекламу, прямо-таки как в романе Эмиля Золя «Дамское счастье», и мастерски выполненные плакаты, и самые различные мероприятия по СО. Вот, например, какое состязание торговцев можно было наблюдать в начале прошлого столетия в Охотном ряду в Москве. На одной из палаток, заваленной солёной рыбой – кетой, красовалась надпись: «Сам ловил, сам солил, сам продаю». Рядом с надписью висела фотография борца с лентой через плечо и множеством знаков отличия, прикреплённых на ней. Тут же висели фотографии членов семьи продавца, диплом под стеклом, патент и отрывной сытинский календарь. Возле этой выставки, обильно украшенной бумажными цветами, стоял владелец, одетый в северную меховую малицу, в тюленью шапку с очень длинными наушниками и в расписные пимы. Вооружённый ножом, он разделывал рыбу. На соседней палатке с таким же товаром висела другая надпись: «Сам не ловил, сам не солил, а дешевле соседа продаю!» Владелец торговли, в противоположность конкуренту, был одет в русский кафтан, почти сплошь закрытый белым передником. Так, что оригинальные репрезентативные приёмы имели место уже тогда, также как и весьма изощрённая реклама и имиджевые мероприятия. Интересно, что в России главными поставщиками скандальной хроники (известно правило ПР, что лучше новости только скандал!). Были 70 купцы, позиционировавшие таким образом свою чисто русскую удаль, богатство и молодечество. Например, купец У…ов, имевший предприятие в Нижегородской и Костромской губерниях, прославился по всей Волге привычкой крушить гостиничные номера и рестораны. Он колотил зеркала и оконные стёкла бутылками, обливал шампанским хохочущих подруг. А наутро в городе бурно обсуждали масштабы очередных разрушений. В конце концов, дебоши купца вошли уже в такую привычку, что хозяева заведений готовились к его визиту заранее, с припасённой по этому случаю ухмылочкой. Дорогие заграничные зеркала менялись на дешёвые бутылки, которым предстояло быть разбитыми, вместо французского вина наполнялись подкрашенной водой, а шампанское, которым должны были обливаться дамы, заменялось лимонадом. Наутро после учинённого скандала довольный буян оплачивал безбожно завышенный счёт, и всем было хорошо. Купец получал свою легенду, а хозяин заведения – ассигнации. После Октябрьской революции, в 20-30 годы система связей с общественностью в нашей стране переживала сложный период становления и развития. В первые месяцы после Великой Октябрьской революции в стране развернулась атмосфера публичности, предпринимались попытки организации участия народных масс в диалоге власти и общества. Но после разгона Учредительного Собрания произошло быстрое свёртывание демократического плюрализма общественных мнений. А власть сделала ставку на террор и насилие. Наступил период «военного коммунизма» и гражданской войны, когда диктатура пролетариата трансформировалась в диктатуру одной партии. Возникла исключительно жесткая иерархия государственной власти, аналогичная по своему характеру патриархальным деспотиям Древнего Востока и командно-административная система управления экономикой. В то же время нельзя не признать, что благодаря наличию могущественных сил в области пропаганды СССР, в особенности в 71 30-е годы, несмотря на террор и насилие по отношению к «врагам народа», имел весьма привлекательный имидж в глазах очень многих людей, включая всемирно известных писателей, актёров и режиссёров, а также простых людей в странах западных демократий. Важно подчеркнуть, что в борьбе за массы широко использовались приёмы пропаганды и агитации, впоследствии нашедшие своё место и в арсенале ПР. Многие специалисты, например, считают, что белое движение в России потерпело поражение от красных не только в силу исторических причин, но также и неумело организованного информационного воздействия. Сравним два плаката: «Ты записался добровольцем!» /известный плакат, призывающий в Красную армию/ и «Почему вы не в армии?» /аналогичный плакат, призывающий в армию белогвардейцев/. Императивность первого слогана и церемонное, вежливое обращение в другом совершенно очевидны и также очевидно, что воздействие первого плаката значительно сильнее второго. После победы нового строя в России и установлению режима сталинской диктатуры была произведена даже такая необычная ПР-акция, как попытка вторгнуться в народный фольклор и создать «устный народный эпос» прославляющий советских вождей и счастливую жизнь советского народа. Новые условия породили явление немыслимое в дореволюционной науке, - законное литературное сотрудничество собирателя и сказителя, давшие, однако прекрасные результаты. В 1930-1940-е годы под руководством собирателей в сёлах были созданы десятки эпических произведений, воспевавших советскую деятельность. Эти произведения восхвалялись учёными, печатались в местной прессе, передавались по радио. Собирались специальные слёты сказителей, на которых они могли обмениваться своим опытом создания новых советских былин и сказок. Создатели произведений нового советского эпоса окружались почётом и вниманием. 72 В годы. Второй Мировой и Великой Отечественной войны Советского Союза главным средством правления являлся приказ, подлежавший беспрекословному подчинению. Что же касается различий, то следует заметить, что в агитационно-массовой работе с населением на Западе и в СССР они были обусловлены особенностями политической и экономической моделей общества. В этом плане интересно сравнить советские, германские и англо- американские плакаты военного времени. Советские и германские очень похожи своей императивностью. Они ориентируют массы на немедленное и беспрекословное выполнение отдаваемых ими приказов: «Смерть немецким оккупантам!», «Родина-мать зовёт!», «Германия или смерть!». Англо- американские тоже в достаточной степени императивны (приказ на войне есть приказ!), однако их решение значительно тоньше и в них больше внимания уделено тому, чтобы вызвать сопереживание объекта воздействия. Известно, что англичане очень любят животных и, в частности, собак. И вот на одном из плакатов был изображён совершенно очаровательный и очень несчастный коккер-спаниель, лежавший на морской форме любимого хозяина. Позади на стене была фотография военного корабля, на котором тот, по-видимому, служил, но угол фотографии перевязан полоской чёрного крепа. Каждый сразу понимал, что пёс лишился своего хозяина, который погиб и больше никогда к нему не вернётся. Помещённая внизу надпись поясняла изображение и заставляла задуматься: «Потому, что кто-то болтал!». Советский плакат на эту тему был куда более резок и категоричен: «Молчи! Тебя слушает враг!». При этом никто не обращал внимания на то, что таким образом врагами становились все окружающие! Однако это соответствовало общему настрою в стране, поэтому и воспринималось абсолютно естественным. Другим эффективным орудием власти в СССР стал кинематограф, о котором ещё В. И. Ленин говорил как о важнейшем средстве воздействия на массы. С начала 30-х годов на экраны был выпущен целый букет 73 кинофильмов-агиток, по-своему очень часто даже талантливых, но которые ориентировали зрителей на совершенно определённое восприятие окружавшей их действительности. «Враги всегда плохие», даже когда они бывают и «хорошие» сами по себе. Они обручены, тогда как советским людям принадлежит будущее. Наши люди – «хорошие всегда», даже когда они оступаются, причём опять-таки по вине всё тех же зароившихся и недобитых врагов. Кино декларировало потребности общества, так что едва только возникла необходимость в освоение Арктики и Дальнего Востока, как тут же были сняты и соответствующие кинофильмы: «Семеро смелых» и «Комсомольск». Понадобилась женщина – активный строитель социализма и актрисы Т. Макарова, Л. Орлова, и В. Марецкая. Тут же создают целую галерею образов – решительных, чистых и смелых советских девушек, настолько преданных делу коммунизма и революции, что даже брак расценивался их героинями как уступка прошлому, ну, в крайнем случае, как выполнение партийного долга по подготовке Родине новых кадров. Сначала общественное, а уже потом личное – вот чему учили кинофильмы тех лет! Ещё одним важным направлением советского кино в это время стала подготовка общественного мнения к будущей войне. О войне ставились не только чисто военные киноленты. В каждом фильме, даже комедиях, так или иначе, эта тема присутствовала. Возьмём для примера комедию «Трактористы» /1939г./ И. Пырьева, прославившего своими комедийными лентами «Богатая невеста» /1938г./, «Свинарка и пастух» /1941г./ В «Трактористах», в центральную часть фильма врублена кинохроника с танками СССР, а в «Свинарке и пастухе», куда уже ни шпионов, ни врагов народа было не поставить, в самом конце фильма молодожёны поют, что «Когда наши танки помчатся, мы с тобою пойдём, воевать…». Песни типа «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведёт…». Были обязательным атрибутом любой киноленты кроме уж самой что – ни на есть детской. Хотя в 1938г. в этом ключе сумели поставить 74 даже фильм «Остров сокровищ». Сокровища в нём ищут не пираты, а повстанцы из Шотландии, борющиеся за независимость против британских поработителей «Песенка Дженни» - «Если ранили друга, перевяжет подруга…», стала одной из популярнейших песен военных лет, и часто исполнялась на фронтовых концертах. А вот песне пиратов из этого же фильма не повезло. Она почему-то стала песней пьяниц и как только на улице запевали «Эй веселей, разворачивай парус… одних убило пулями, других сразила старость» - милиционерам было точно известно, что певцов можно вести «куда надо». Кстати, как и сегодня ритм и рифма информационного сообщения, будь то слоган, призыв или песня из кинофильма, считались важнее, нежели содержавшийся в них смысл. «Не тормози, сникерсни!» - далеко не всем нравится это обращение, поскольку, мол, «так не говорят». Однако оно действует, и это искупает всё. В 30-е годы точно также рассуждал и И. Сталин, когда ему был показан кинофильм «Богатая невеста», в котором одна из песен содержит следующий текст: «Мы с железным конём все поля обойдём, соберём, и посеем, и вспашем. Наша поступь тверда, и врагу никогда, не гулять по республикам нашим». Кто-то из собравшихся обратил внимание вождя на явную нелепость этого куплета: нельзя сначала собрать, потом посеять, а затем вспахать, но Сталин ответил, что это не важно, главное, что в этой песне есть ритм, а слова в данном случае дело второстепенное! В совершенно иной творческой манере был решён самый фундаментальный фильм на военную тему 30-х годов – «Мы из Кронштадта» /1936г./, В. Вишневского и Е. Дзигана. В нём личностные образы практически не удались, актёрской игры мало, зато отлично поставлены эпические, массовые стены. Именно в нём окончательно главное «достижение» советской кинематографии, начало которому положил «Броненосец Потёмкин», заключавшееся в том, чтобы средствами кино возбуждать ненависть ко всем социально или психологически чуждым. Это 75 тоже был социальный заказ, партийная направленность искусства, выражавшая в художественных образах установку: «все кто не с нами, те против нас». Сцена утопления матросов с камнями на шее ну абсолютно сказочна и нереальна (куда проще было переколоть их штыками), но глубоко травмирует сознание, вызывает чувство ненависти к врагам, кто бы они ни были. Однако кульминация фильма не в этой сцене, а в массовой атаке белых на позиции моряков. Комиссар приказывает оркестру играть до последнего, и музыканты играют, причём с каждым кадром их становиться всё меньше и меньше. «Членов партии большевиков просят вернуться в строй» - обращается комиссар к раненным и все даже и не большевики (так велика сила примера) опять отправляются в бой в самом жалком виде хромоты и увечья, но… демонстрируя несгибаемость революционной воли. Наконец из всего оркестра остаётся всего лишь один трубач и играет соло на трубе, в то время как горстка оставшихся в живых продолжает бой! Труба избрана специально, её резкие звуки так и скребут по душе, побуждая человека на действие – «и я хочу так геройствовать». Аналогичным образом сняты и первые советские приключенческие фильмы: «Джульбарс» /1935г./, «Гайчи» /1937г./ и «Ошибка инженера Кочина» /1938г./. Роль Ленина и его образ также получают первую трактовку именно в это время: в 1937г., снимается знаменитый «Ленин в Октябре» А. Каплера фильм-сказка о том, чего не было никогда, но что так хорошо выглядело на экране. В 1939 г, снимается продолжение «Ленин в 1918г.» и уж тут-то идеи вождизма нашли в киноленте полное воплощение, только жесткая сильная власть может что-то дать - сам Ленин, мол, был за это и Горького этому поучал. Ленинская тема прозвучала в кинофильме «Человек с ружьём» 1938г. Н. Погодина и «Яков Свердлов» /1940г./. Особенно показателен в этом плане мало кому известный сегодня фильм «Великое зарево» М. Чиаурели. Где Ленин отодвинут на второй план образом Сталина – «верного друга и ученика великого Ленина». 76 С этих фильмов и началось в советском кино выдвижение личностной темы в историческом кинематографе. В 1937-39гг. снимается фильм «Пётр первый» режиссера В. Петрова по роману А. Толстого. В первой части фильма варварские методы деятельности Петра ещё как-то показаны, зато уж во второй серии лучше Петра и человека нет. Недаром знания наших людей об этом человека в основном из этого фильма и происходят. Мастерство режиссера, плюс талант исполнителей - вот вам история в массах и переписана, а ведь именно мнение масс, а не мнение отдельных специалистов в данном случае определяют общественное мнение и мировоззрение. В 1938г. начались съёмки исторического фильма «Александр Невский». Игровое начало кино проявилось в том, что большая часть даже массовых «уличных» сцен снимались в павильоне. Летом, залив, расплавленным стеклом, несколько гектаров земли под Москвой, снимали «Ледовое побоище», а в павильонах и на местности, рассыпав соль и муку - зимние сцены. Музыка Сергея Прокофьева опять же играет ту же роль, что и в фильме «Мы из Кронштадта». Увертюра «Вставайте люди русские» идет под перезвон колоколов, ритм в неё заложен такой, чтобы ноги сами несли человека на бой с врагом. Несмотря на множество, совершенно неисторических натяжек этот фильм стал классикой батального кино. Во многих странах мира ему подражали, а болгары уже после войны сняли аналогичный по фабуле фильм «Калоян». Где сцены сражения даны в стиле «Александра Невского». В 1939г. В. Пудовкин поставил фильм «Минин и Пожарский», но он был хуже «Невского...». В 1940г. Пудовкин снял также исторический фильм «Суворов», но фильм получился довольно примитивный, а мотивы предательства союзников Суворова истолкованы банально. В 1937 году ставится первый советский цветной фильм «Груня Корнакова» опять же о судьбе рабочей девушки-сироты нашедшей свой путь в революцию. Как уже отмечалось, военная тема присутствовала практически во всех фильмах предвоенной поры. Но были ещё и «особо военные», если так 77 можно выразиться, фильмы, где война не только упоминалась, где о ней не только пели или готовились к ней, как в кинокомедии о танкистах «Горячие денечки», но и такие, где будущая война представлялась. К ним относятся такие фильмы, как «Эскадрилья номер 5» /1939г./ А. Роома, «Если завтра война» /1938г./ Е. Дзигана и подобные. В них показывалось, как война начинается и кончается в Берлине за 24 часа, а германские рабочие дружно «Интернационал» под советскими бомбами. Таким образом, о войне создавалось превратное, шапкозакидательское впечатление, народ и армия ориентировались на войну «малой кровью и на чужой земле». Кино если что-то и критиковало, то лишь то, на что указывал перст партии, либо отдельные бытовые неустройства. Так из комедии Г. Александрова «Волга-Волга» /1938г./ совершенно непонятно, откуда берутся чиновники, типа Бывалова и почему честным людям приходится с ним бороться даже теперь. Аналогично решалась и стахановская тема в фильме «Светлый путь» /1940г./ - вариация на тему советской Золушки, вышедшей замуж за инженера и обслуживающей 140 ткацких станков. Под конец она уже говорит по-французски без переводчика и является членом правительства страны! Даже мультипликация была подчинена идее борьбы пролетариата. Полнометражный фильм А. Птушко «Новый Гулливер» 1936 год как раз и посвящен опять же инверсии образа Гулливера, который помогает лилипутам свергнуть власть императора-тирана. А вот пример типичного Пр-стихотворения 30-х годов, когда было весьма модным посвящать свои стихотворения товарищу Сталину с тем, чтобы иметь потом всякого рода почетные звания, получать солидные денежные премии и проводить досуг на писательских дачах. Что же касается «новой исторической общности людей» /так в годы социализма именовали граждан России, называвшихся также «советский народ»/, то эти стихи его детям приходилось заучивать в детских садах и выступать с ними на школьных утренниках, они печатались в детских журналах и… армейской 78 газете «На разгром врага» /откуда, кстати, оно в данном случае и взято/, т. е. воздействие на аудиторию носило исключительно полный характер. Что же касается его содержания, то оно весьма показательно: «Учитесь у мудрого Ленина жить, Народ до последнего вздоха любить, Умейте все мысли и чувства собрать, Умейте все силы и волю отдать, Тому, кого Ленин, как друга ценил, Тому, кого Ленин, как брата любил, Тому, кого мир весь Сталиным завет» Поэт Джамбул. Понятно, что если бы он и его российские сограждане были бы больше осведомлены о взаимоотношениях Ленина и Сталина, то эти стихи никогда не смогли бы появиться. Вот почему так важно, чтобы люди имели максимально возможный доступ к любой информации и обо всем, абсолютно обо всем могли судить на основании самого точного знания. Таким образом, всё, начиная от монументальной архитектуры в стиле Древнего Египта, до песен, стихов, фольклора, печати, кино, плакатов и даже почтовых марок была поставлена на службу укрепившемуся в нашей стране тоталитарному сталинскому режиму. Кстати, советские марки - единственные в мире, где в годы