 |
15. Крест и хлеб.
|
|
|
|
Рядом с Зеленогорском, если идти от вокзала в противоположную сторону по холмистой лесной дороге, есть чудесное маленькое, совершенно круглое по-форме лесное озеро. Все лесные озера называют в России Глухими. Чухлинка бывала здесь с родителями и предложила Чарли сходить искупаться.
Дорогой он объяснял ей преимущества названия Отмена Концертов, которое пришло ему в голову.
- Вот, например, мы будем выступать в ДК им. Горбунова. Устроители, конечно, расклеят афиши, на которых будет написано, например: “20 сентября в ДК Горбунова Отмена Концертов”. Все будут думать, что концерты отменены, и никто не придёт, только истинные поклонники.. Никакой тебе популярности, никакого зазнайства! Популярность и зайзнайство сгубили столько стоящих музыкантов..
Чухлинка, конечно, возражала, говоря о другой стороне медали, ведь художнику, чтобы отдавать всего себя любимому делу нужно как-то зарабатывать на своём творчестве, но странность названия ей нравилась и она его принимала, тем более, что профессиональным музыкантом становиться не собиралась.
Но вот майсы уже стоят у озера, в тиши которого неуместны никакие разговоры. Здесь Чарли – московский житель, впервые в жизни услышал настоящую, полную тишину, которую страшно спугнуть, которая обостряет все остальные органы чувств и ты видишь, кажется много глубже, чем обычно. И лес кажется уже не просто лесом, а сказочным зеленым дворцом. А свет падающий на гладкие стволы сосен – кажется уже не солнечным, а райским.
- Как на фотографии, сказал он. На фотографиях такая же тишина.. – нарушил Чарли молчание, когда сознание его уже переполнилось всеобщим покоем.
- Ну и ассоциации у вас городских жителей..
|
|
|
- Но ведь на фотографиях правда тихо. Хоть тишина там и воображаемая. По крайней мере, на хороших и на плёночных.. Нет, конечно, некоторые фотографии прямо кричат, но я такие не люблю. А ты правда собираешься купаться? - сказал Чарли пощупав воду и поморщившись от холода.
- Да! Сто процентов!
- Ну ладно, тогда мне придётся согреть для тебя озеро.. своим телом, - сказал Кузнечный и ёжась и вскрикивая от обволакивавшей его бодрящей свежести полез в ледяную майскую воду и, окунувшись с головой четыре раза, стрелой выбежал на берег.
- Спасибо, теперь вода точно стала тёплой – сказала Чухлинка и зашла в воду ровной спокойной походкой и стала медленно плавать и плескаться в озере, будто дело происходит не на севере, а в индийском океане.
Чарли же стоял и дрожал и вода стекала с его вельветовых штанов в которых он купался, так как плавки с собой он никогда не возил.
К озеру пришли еще люди – большая семья, с множеством детей, и Чарли, чтобы согреться, стал бегать за ними и, к несказанной радости ребятишек, хватать их за ноги. Кузнечному они дали прозвище Крокодил, и объяснили, что это вовсе не из-за того, что он их хватает, как будто хочет съесть, а потому, что правда похож лицом на Крокодила. Чарли ужасно обрадовался похожестью на столь свирепого хищника, и с удвоенной страстью стал “охотиться” на ребятишек, пока те не попрятались вводу, а их родители – не начали ругать возмутителя спокойствия.
Уходя, майсы заметили в озере маленький островок, на котором умещалось только одно дерево, которое уже сильно накренилось и со дня на день грозило упасть. Майсы решили, что дома смастерят из щепок маленький домик, и поставят его на островке, чтобы домик этот подпирал дерево, а дерево подпирало домик.
От Зеленогорска до Города Новое море ребята шли пешком берегом залива, обсуждая что взять в дорогу в смысле перекусить. Они уже давно решили, что скоро, возможно даже завтра, отравятся в Москву.
|
|
|
Посовещавшись, майсы решили и взять в дорогу сладкую вату, потому что нет пищи легче, чем сладкая вата, а путешествовать лучше налегке – так решили они.
- Сладкую вату продают у нас в парке, сказала Чухлинка, - только будь готов к тому, что продавщица – ужасно мрачная дама. Говорят, что она за всю жизнь ни разу не улыбнулась. Я, по крайней мере, этого никогда не видела и никто из моих друзей тоже. Когда покупаешь у нее вату леденцы или поп-корн – всегда чувствуешь себя страшно виноватым, только не знаешь в чем ты провинился. То ли купил слишком много – и причинил ей тем самым беспокойство, то ли купил слишком мало..
- Ну ничего, проживем как-нибудь без её улыбки, - сказал Чарли.
Ребята зашли домой за рюкзаками, вернее за тем, что выполняло их роль, потому что Чарли путешествовал с гитарным чехлом. Вернувшись в парк и подойдя к ларьку, майсы сказали – нам, пожалуйста, два рюкзака сладкой ваты, - и протянули суровой женщине тару. Она нахмурила густые брови и стала резкими движениями, накладывать товар в предложенные ёмкости, демонстрируя крайнюю степень недовольства. Мол, шатаются тут, не дают ей покоя, да ещё выдумывают что-то. Где это видано - вату класть в рюкзаки!
- Сто рублей – резко бросила она, закончив работу.
- Вот, - протянул купюру Чарли.
- Хм, а почему деньги мокрые, – строго спросила она.
- Потому, что я купался в штанах.
- Почему в штанах? – заинтересовалась продавщица.
- Потому, что в ВАШЕМ северном городе плавки не продаются!
И тут случилось чудо. Продавщица услышав этот ответ – улыбнулась!
- Ясно, ну счастливо вам, – сказала она с симпатией.
- И вам счастливо! – робко улыбнулись майсы не веря своим ушам и глазам.
- Знаешь, Чарли, - нерешительно начала разговор Чухлинка уже дома, вечером. – Мне кажется я еще не готова ехать автостопом, ой, то есть на волках. Я боюсь – а вдруг нам будет не о чем поговорить с водителями грузовиков.. Мы ведь еще такие маленькие и малоинтересные..
- Хм, ну ладно, поедем тогда майсом, на собаках.
- А разве есть электричка до Москвы?
- Конечно нет, но есть электричка до Малой Вишеры, а от Малой Вишеры до Окуловки и так далее. Так, пересаживаясь с одного состава на другой можно доехать хоть до Москвы, хоть до Душанбе!
|
|
|
- Ого!
- Позвони на вокзал и узнай – во сколько пойдёт электричка до Малой Вишеры завтра..
- Хорошо, - сказала Чухлинка, но тревога в её душе не исчезла вовсе, а сменилась страхом залов ожиданий, перронов совсем незнакомых городов и посёлков. Поэтому, когда она узнавала у женщины из справочного бюро о времени отправления электрички, она также спросила её:
- А стоит ли туда ехать? - На что та ответила, что такой информации нет в их базе данных и вообще – обычно люди сами решают ехать им куда-то или не ехать. Тогда Чухлинка схватила Чарли, и они побежали на улицу и запрыгнули в проходящий трамвай на ходу, чтобы задать тот же вопрос Петру Абажурову. Он ответил:
- А билет до Малой Вишеры что-нибудь стоит?
- Да, - ответили майсы, - много денег! У нас даже столько нет!
- Ну тогда конечно стоит. Если бы туда не стоило ехать – билет бы ничего не стоил, - сказал Абажуров.
- О, спасибо, вы нам всё прояснили! – обрадовались майсы и выпрыгнули из трамвая.
Оставшуюся часть вечера они мастерили и раскрашивали домик для острова и собирали “рюкзаки”. Чарли, как оказалось, приехал налегке, и после того как сладкая вата была утрамбована в основное отделение его гитарного чехла – все остальные его вещи: зубная щетка, тетрадка для записей и ручка, нож с открывалкой, плёнка и прочие мелочи – поместились в узкую его часть, предназначенную для гитарного грифа. Чухлинка же, помимо ваты, взяла с собой пару платьев, расческу и тому подобные девчачьи вещи. Она попрощалась с родителями, объяснив, что завтра рано утром, когда они ещё будут спать – она отправляется в путешествие.
Этой ночью Чухлинке приснилось, что её серебряный нательный крестик превратился в такой же крест, но слепленный из смоченного хлебного мякиша. И что с этим крестиком на шее она нырнула в Глухое озеро, и от воды он размок и растворился, так что от него осталась только веревочка, на которой он висел.
|
|
|
