 |
18 У прудов тоже есть адреса.
|
|
|
|
Проснувшись, Чарли побежал к маме рассказывать про свой удивительный сон.
- Ты помнишь, помнишь, как готовить это блюдо? Представляешь, я совершенно про него забыл – так давно ты не готовила эти рогалики. Удивительно, как устроена у человека память, что во сне на поверхность может всплыть то, что казалось бы давным-давно вылетело из головы..
- Конечно помню..
- А почему же ты так давно их не готовила?
- Так ведь ты сам разлюбил сладкое! – удивилась мама
- Так одно дело сладкое, а другое дело – рогалики с грецкими орехами из детства! Ты могла бы делать их несладкими!
- Ну хорошо, сегодня обязательно сделаю! Кислыми! С грецким орехом и лимоном!
- Ура!! – ужасно обрадовался Чарли и побежал в свою комнату, чтобы порадовать Чухлинку этой новостью. Она, тем временем, копалась в его хламе – в книгах, компакт дисках, кассетах и пластинках. Еще в его комнате было много кукол – найденных на помойках, купленных на барахолках и сделанных самостоятельно. Они были нужны ему, конечно не для игр, а для эффекта присутствия, как он сам говорил. Чтобы всегда можно было с кем-то завести какбудтошный разговор. И ещё для чувства, что на тебя всё время кто-то смотрит. А так как у всех этих кукол были большие широко открытые, как бы удивлённые глаза - это придавало, как говорил Чарли – ощущения абсурдности бытия, без которого, по его словам, он не мог ни жить ни веселиться.
После завтрака майсы отправились бродить по Москве. Чарли водил свою спутницу по тем районам, которые любил. Заброшенная в то время лютеранская кирха на Китай-городе, дворик НИИ Мозга, в который нельзя заходить, но Чарли всегда заходил. В этом здании когда-то хранился, а может быть хранится и до сих пор мозг Владимира Ильича Ленина. Здание это напоминает старинный мрачный замок, однако, выстроенный из кирпича, а не из камня. В ту пору он был совершенно покинутым людьми и через запыленные окна можно было посмотреть на внутреннюю обстановку института, в котором лежали на тех же местах оставленные там 20 лет назад предметы. А во внутреннем - закрытом дворе проходить в который умел только Чарли, росли старые раскидистые деревья, но Кузнечный плохо разбирался в растительности, потому мы не знаем их по именам. Это место он считал только своим. Своим личным Кенсингтонским тенистым садом во дворе заброшенного замка, посреди многомилионной Москвы. Сюда приходил он в часы раздумий, сюда приводил милых его сердцу людей. В наши дни это здание стали опять обживать и потому деревья во дворе вырубили, а землю заасфальтировали. Почему-то так мало жизни в этой “жизни”, и так много ее в том, что называют умиранием и запустением..
|
|
|
Рядом с замком мозга Ленина находится двор обычного сталинского дома, в котором находится самое древнее кладбище Москвы. Конечно никаких надгробий. Ведь как часто старинные надгробные плиты становились в Москве бордюрным камнем.. Только памятный знак. Теперь, когда все москвичи заразились манией огораживать свои дворы заборами – туда тоже непросто попасть тем, кто не умеет через них лазать. Было и еще одно место, куда Чарли всегда попадал преодолевая ограждение – это сад спортивной больницы на Земляном Валу. Правда, войти туда можно было совершенно законно – через главную проходную, но, даже узнав об этом, Кузнечный продолжал попадать туда СВОИМ способом, так как в противном случае место это во многом теряло для него свою привлекательность. Здесь в тени кряжистых дубов стояли старые фонари и каменные, покрывшиеся лишаём, изваяния греческих богинь. А еще здесь можно было подняться по полукруглому, выложенному камнем старинному пандусу и оказаться на террасе среди деревьев, как бы в укрытии, а сквозь листву видеть плотный поток машин движущихся по одной из главных магистралей города – Садовому кольцу. Чарли нравилось чувствовать здесь свою отстраненность от мира кипящего своей энергией.. Нигде не была так явственна граница миров – одного – находящегося в погоне за земным благополучием – и другого, спокойного, безмятежного мира созерцания. Редкие спортсмены, те что не лежали в палатах – осторожно ковыляли по аллеям на костылях, и о том, чтобы забираться по пандусу на террасу над Садовым кольцом даже не думали и потому ничто здесь не могло нарушить уединения юноши.
|
|
|
Было и еще одно похожее место, в Андроньевском проезде возле старинного Спасо-андроньевского монастыря. Это была лестница, увенчанная балястрами, заросшая деревьями и совершенно разбитая. Когда-то она вела на территорию завода и по ней поднимались рабочие привлечённые утренним фабричным гудком. Но теперь территория эта отдана под офисы и репетиционные базы и уже нет нужды в такой помпезности - офисным труженикам достаточно и калитки. Потому, лестница эта теперь никуда не ведет и сверху отгорожена от территории бывшей фабрики забором. Поднявшись на её вершину сквозь листву можно наблюдать, как внизу делают поворот лязгая колесами трамваи, также зная, что никто здесь тебя не потревожит.
Но помимо старых известных Чарли мест майсы в этот день узнали и много нового. Вот например, оказывается, что у прудов тоже есть адреса. Около одного такого искусственного водоемв они видели табличку - улица Новочеремушкинская 15 к 2. И более того, как было явственно из той же таблички, к прудам еще и прикреплены пожарные команды, на случай их возгарания.
Еще майсы набрели на здание, на котором было написано “Комитет по поиску путей и станций”. Ребятам показалось ужасно любопытным, что пути, если это конечно железнодорожные пути – оказывается теряются и их нужно искать. А если речь идет о путях в бытийном смысле, то ужасно забавно, что этим занимается солидное с виду государственное учреждение. Так или иначе, они решили зайти внутрь. На входе им выдали номер, который нужно было ЗАПОМНИТЬ, но номер этот был настолько сложный, что сохранить его в уме майсам никак не удавалось. Всякий раз получив его и отправившись бродить по пустынным коридорам и рассматривая таблички на дверях – номер они забывали и повторяли всё снова но опять забывали и потому в кабинеты стучаться всё же не решались.
|
|
|
Зато, когда майсы нашли большую, даже огромную гниющую рыбу – бросили её под двери банка. Идея эта принадлежала Чарли и когда ребята прошли пару кварталов Чухлинка спросила: “Зачем мы это сделали? ”. Чарли ответил в том духе, что они богатеи и обманывают людей. Немного подумав, Чухля сказала:
- Это ты зря.
- Почему?
- Ну потому, что вот ты, например, красивый и умный. И уже этим приковываешь внимание девушек. А вот если бы ты родился страшненьким и глупым – что бы ты тогда делал?
- Хм.
- Вот-вот, ничего бы тебе не осталось, как стать богатым и обманывать людей.
Чарли поспорил с Чухлей для галочки, но потом уступил.
- Пойдем заберем рыбу? – предложил он.
- Давай – обрадовалась его спутница.
Но когда они вернулись – рыбы уже не было.
Конечно, Чарли всегда находился в поисках крыш с красивым, конечно исключительно в его понимании этого слова, видом и потому майсы, при виде каждого ветхого здания, забегали проверить не открыта ли чердачная дверь. Срезать замки своему спутнику Чухлинка больше не разрешала. И вот какая удача ждала их, когда найдя открытую чердачную дверь они выбрались на ржавую металлическую крышу. Здание это, как стало очевидно с высоты на которой находились ребята, частично принадлежало театру и, по случаю тёплого летнего дня, представление проходило во дворе и майсам совершенно бесплатно достались лучшие места. Впрочем, спектакль был скучный и чтобы как-то развлечься они махали руками тем из зрителей, кто тоже, заскучав, начинал смотреть по сторонам. Завидев майсов – посетители театра улыбались и тоже махали им.
Гуляя по Тверскому бульвару ребята встретили Аню Герасимову, по прозвищу Умка, из группы Умка и броневичок. За спиной у нее была гитара, а в руках она держала дерево. Чарли и Чухлинка приглянулись ей своим видом и она сама остановила их и порасспросила обо всём. Узнав, что они начинающие путешественники Аня спела им свою песню “Автостопный блюз” и подарила дерево – пестролистый ясень, с тем, чтобы, как она сказала, по его виду определять – сколько лет их знакомству. Распрощавшись с ней майсы решили зайти в парк, но к их несказанному удивлению, на входе их задержал полицейский объяснив, что со своими деревьями в парк заходить нельзя и на случай, если они сомневаются в его словах показал дубинкой на дощечку, на которой был изображен зачёркнутый толстой красной линией человек с деревом в руках.
|
|
|
- Вот так так, – удивились майсы. - И часто в ваш парк пытаются пройти с своими деревьями?
- Каждый день! Все хотят посадить дерево. Кто в честь свадьбы, кто в честь похорон, кто в честь рождения ребенка. Но это парк! Здесь есть порядок! Мне, наример, за пойманных нарушителей – премии выписывают! – сказал страж порядка с довольным видом и предложил расписаться в протоколе о правонарушении.
Вынеся майсам официальное предупреждение, полицейский сказал:
- Вы оставьте свое дерево здесь, я за ним послежу, никуда оно не денется..
Чарли знал несколько дешевых мест в городе, где можно было перекусить. В одно из таких мест ближе к вечеру ребята решили зайти чтобы немножко подкрепиться. Называлось оно – “Пейте сок и уходите”. Располагалось это заведение на улице Пятницкая в пристройке к старой церкви, а владел им человек по фамилии Раскольников. Ничего снаружи здания не указывало на то, что здесь располагается предприятие общественного питания и увеселения. Только запыленный витраж над разбитой деревянной дверью мог намекнуть внимательному прохожему, что за этой парадной может скрываться что-то необычное.. Посетитель желавший отведать здешних блюд и прикоснуться к прекрасному миру искусства должен был подняться на второй этаж, где на лестничной площадке стоял разбитый, расковыренный старый рояль издававший странные звуки, когда кто-то начинал на нём играть. Объяснялось это тем, что внутри рояля имел обыкновение спать хозяин заведения, таким образом скрываясь от посторонних глаз, ведь всю свою квартиру без остатка он превратил в общественное пространство. Просыпался он только ближе к ночи, когда на сцене появлялись лучшие, конечно исключительно в его понимании, музыкальные коллективы столицы. Бывало что и Чарли приходил сюда потанцевать и среди завсегдатаев имел славу Белого Слона. Так его называли за привычку в диком танце наступать всем на ноги. Но сейчас майсы зашли сюда исключительно для того, чтобы перекусить. Кафе это славилось своим главным блюдом, которое называлось Полредиски. Представляло оно из себя тонко нарезанную и политую маслом половину редиски которой посетители магическим образом наедались, не смотря на кажущийся ничтожный размер кушанья. Чарли, зная о свойствах этого таинственного яства и о скромном аппетите своей спутницы, заказал полредиски на двоих и даже таким количеством этого обычно не самого сытного овоща майсы вполне насытились.
|
|
|
- А знаешь, Чухля, у меня всегда была мечта побывать ночью, после закрытия, в Зоопарке.. – сказал Кузнечный.
- Ого, надо же! Я тоже мечтала об этом..
- Давай попробуем пробраться в зоопарк СЕГОДНЯ?
- Давай! – без тени сомнения согласилась девочка.
Майсы забрали свое дерево оставленное рядом с роялем и отправились на Красную Пресню, где находился знаменитый Московский Зоопрак.
Чарли как будто бы знал куда идти. У него было чутье на различного рода задворки и закоулки - на те места, где ходит мало людей и можно немного похулиганить не опасаясь быть застигнутыми врасплох. Так майсы оказались в тихом проулке где рядом с высоким бетонным забором Зоосада валялись поваленные деревья, по которым можно было легко вскарабкаться на бетонное ограждение. В том месте, которое выбрали майсы, на стене было написано “баянист + тамада = олень”. Они без труда вскарабкались на барьер с которого было также удобно спрыгивать вниз, потому что с внутренней его стороны прямо под ними стоял металлический короб сокращавший для ребят расстояние до земли. Они спрыгнули на коробок, а уже с него на землю.
К удивлению юных нарушителей по аллеям зоосада не разгуливали львы и тигры выпущенные на ночную прогулку из клеток. Звери сидели за решетками мирно занимаясь своими вечерними делами. Львы вылизвали свои лапы, бегемоты тихо плескались в пруду, а здешняя достопримечательность – неразлучная пара друзей - жираф и кот мурлыкали и терлись друг о друга мордочками. Никаких служащих на территории не было, поэтому ребята были вольны сколько угодно общаться со живностью. Зверушки же, совершенно непривыкшие к посещениям в неурочные часы и обычно совершенно безразличные к тысячам людей, осаждающих клетки в течении дня, в данном случае проявили живой интерес к непрошенным гостям. Они подходили к ним вплотную и смотрели прямо в глаза, и не важно были то хищники или травоядные – смотрели они на Чарли и Чухлинку одинаково участливо. Животные эти будто были наделены нечеловеческой мудростью. Всё было в их взгляде - и знание, и радость за них, и жалость, но та хорошая жалость, которой жалеют матери своих детей,
- Мудрые, прекрасные, бедные звери – глядя на львов, обезьян и носорогов говорила Чухлинка. Она протягивала к ним руки и гладила по мордочкам тех из них, кто был травоядным, а стало быть не кусался.
- Наверное страдание сделало их мудрыми – решил про себя Чарли.
Зоопарк майсы покинули через здание ресторана, внутренний балкон которого выходил на территорию зверинца. Ребята забрались на балкон и к удивлению посетителей, которые не сразу сообразили – люди перелезли через перила или сбежавшие из клеток хищники, просочились между столов к выходу.
Вернувшись за своим деревом туда, где оно было припрятано, майсы отправились к метро дворами и в одном из них обнаружили просто так лежащую на газоне большую спелую тыкву.
- Не знала, что тыквы растут на газонах! – удивилась Чухлинка.
- Ну если газон регулярно подстригать – на нём еще не то вырастет! Особенно в нашем чудесном климате! – ответил Чарли и прихватил с собой овощ.
В те времена на разных станциях метро в Москве еще появлялась Мадам Северный Ветер, как звали её все столичные жители. Жила она на станции Бабушкинская. Но встретить ее можно было и в других частях города. Появление её всегда было эффектным. Она носила длинные аристократические платья и высокую причёску, сплетенную из её ярко-рыжых волос. И вот в своём наряде она появлялась в одном из вестибюлей московской подземки и бегая и размахивая руками кричала хорошо поставленным театральным голосом – “Сейчас начнётся Северный Ветер! Сейчас начнётся Северный Ветер! ”. И как говорили старожилы – она никогда не ошибалась. Быть может потому, что в Москве синоптики дают весьма точный прогноз погоды, а может быть и так, что эта женщина и вправду водила дружбу с ветрами. Одно из таких представлений и увидели майсы зайдя на станцию Баррикадная, а потом, когда ехали домой по открытой части Филёвской линии – видели как ветер действительно гнул стволы деревьев и срывал с них листву.. К счастью для Чарли и Чухли, переживавших за сохранность дерева подаренного Умкой, к моменту их выхода на поверхность ветер начал стихать.
Так майсы с ясенем и тыквой появились дома. На столе их ждали свежеиспеченные рогалики с грецким орехом, к которым Чарли добавил добытый ребятами оранжевый трофей со специями, так что у них не было никаких шансов на плохой сон из-за пустых желудков.
19. Россия без Пушкина!
Насколько мне известно, нигде в мире, кроме Москвы, нет такой специальной радиостанции, где круглые сутки ведущие и их гости занимаются исключительно тем, что ругают детей. А вот в российской столице есть такое радио. Его владельцы приглашают в студию самых разных людей – от родителей, которые выражают скорее эмоции, нежели суждения, до педагогов, которые умеют с видом знатоков говорить о детях всякие высокопарные пакости.
- Дети в наше время, - звучал голос эксперта в приёмнике, - не желают ничего знать. Их ничего не интересует! Они не хотят слушать, слушаться, и делать они тоже ничего не хотят!
- Да, тут вы правы, - согласился ведущий.
- И ведь что получается, - горячился гость студии, - что из них может выйти, когда они не имеют никаких моральных ориентиров? Современные дети, если хотите, перепутают Царя и Бога..
- Да, это вы метко подметили, - согласился итервьюер, - из них ничего не получится!
- Знаете, какое самое страшное оскорбление у Чукчей? “Ты вообще ни на что не похож”. Так вот они вообще ни на что не похожи! Но ведь свою голову на место их головы не поставишь?
- Не поставишь, -продолжал поддакивать журналист.
- А то какими темпами они глупеют..
- Что за ерунду слушают мои родители, - потягиваясь и вставая со своего коврика сказал Чарли. Пойду переключу на радио “’Только для птиц”. Там как раз в 8. 45 будет передача “Новости Рока”.
- Родители, доброе утро! И не надоело вам слушать эту чепуху на постном масле? – сказал Кузнечный зайдя в комнату “взрослых” и не дожидаясь ответа докрутил колесико приемника до нужной ему частоты. - Вот пойте, пляшите и веселитесь! Хард-рок по утрам - это лучшая зарядка для ваших престарелых душ!
- Видишь, эксперт всё правильно говорил, у них нет никаких авторитетов! – шутливо заметил папа и кинул в Чарли подушку.
- Идите уже завтракать, хватит валяться, старички! – с улыбкой сказал Кузнечный и пошел ставить чайник.
- У нас сегодня будет гость – сообщила за завтраком мама.
- Что за гость? – спросил Чарли.
- Дело в том, - сказала мама обращаясь к Чухлинке, - что мы с моим мужем работаем в Научно-Исследовательском Институте. И наш институт решил поставить эксперимент и перевезти пару пингвинов с южного полюса на северный и посмотреть, что из этого получится. Нашим ученым стало обидно, что пингвины водятся только в Антарктиде, а в куда более близкой и родной для нас Арктике их не встретишь..
- А в чем разница между Антарктидой и Арктикой? – притворился глупым ребенком, как те, о которых говорят по радио, Кузнечный. – Никогда не понимал, звучит совершенно одинаково..
Папа стукнул Чарли ложкой по лбу.
- Вот, он еще и поясничает! - с притворным негодованием сказал папа.
- Так что за гость, родители? – вновь спросил сын.
- Так вот, - продолжила мама, - сейчас оба этих пингвина находятся в Москве. Но подходящего помещения для них не нашли. Ведь за ними нужен уход, а кто согласится сидеть с ними круглые сутки в здании института. Поэтому пингвинов было решено поселить в семьи. А так как сейчас лето, то выбрали нашу квартиру, потому что Крылатское находится на возвышении и здесь температура воздуха всегда на 2-3 градуса ниже чем в целом по городу.
- Ура, - закричали ребята и запрыгали от счастья, - мы сможем пообниматься с пингвином!
- Да, сможете, - заверил папа. – А вообще – если вам так нравятся пингвины – вы можете отправиться в антарктиду. Там всегда нужны люди.
- А что там нужно делать?
- Ну вот, например, когда на полярной станции взлетает вертолет, пингвины задирают голову вверх, чтобы посмотреть на полет железной птицы. Им это страшно интересно. И вот от этого они теряют равновесие и падают на спину, а подняться сами не могут. Во и нужны люди, которые поднимают упавших птиц.
- Ура!! – возликовали майсы, - мы хотим!
- Тише-тише, не факт, что это вам по силам. Сначала нужно пройти испытания, ведь эта работа требует серьезной физической подготовки! Представьте себе - сколько пингвинов в Антарктиде! После каждого взлета и приземления нужно поднимать сотни этих зверушек!
- Мы справимся! – уверено залепетали майсы, мы потренируемся!
- Ну ладно, ладно. Успокойтесь, следующая смена отправится на южный полюс – только в конце октября. В начале весны..
- Ну-у.. – взгрустнули было майсы, но тут же вспомнили, что у них на лето есть СВОИ планы.
- А ты знаешь, - говорила Чухлинка, когда майсы ехали по наземному участку метро и солнце заливало вагон своим светом, - я, чаще чем во сне, вижу сны наяву.
- Это как?
- А вот делаю что-нибудь, читаю, например, или готовлю еду и вдруг в голову приходит образ из прошлого, который я и не звала. Я об этом, о том, что в голову приходит, и думать не думала, да и вообще – оно может быть даже и стерлось из памяти – и тут вдруг вижу что-то, как будто это было вчера или даже происходит сейчас..
- А, понятно, Чухля, знаю, у меня такое тоже бывает. В литературе такое явление называют “золотыми снами”..
- Все-то ты знаешь, как, что и где называется.. – нахмурилась было Чухлинка, но потом вновь просияв продолжала говорить, а солнечные блики тем временем играли на её лице обращенном не к собеседнику, а за окно. – И вот что самое интересное - в этих воспоминаниях, которые приходят без спроса всё всегда залито солнцем. Всплывает только то, что было в солнечные дни – события, места и люди.
- Вот я и говорю, сны золотые, - с видом гуру подытожил Кузнечный.
Майсы выбрались на поверхность на станции метро Смоленская. День был как раз самый что ни на есть солнечный. Чарли хотел показать Чухлинке свой любимый двор в Камергерском переулке. По дороге, в Романовом переулке, встретив одного весёлого бродягу они закружили вокруг него хоровод, отчего тот так обрадовался, что достал из-за пазухи бутыль молока и выпил еще, хотя и без того был во хмелю. Пересечь же Тверскую улицу оказалось не так просто. По ней бурлящим потоком двигались люди неся транспаранты и выкрикивая какие-то лозунги.
- Это митинг! – объяснил юноша.
- Ого! У нас в городе Новое Море не бывает митингов!
- Хотя знаешь, - оглядывая протестующих недоумевающим взором сказал Кузнечный, - может это и не митинг. Это вообще непонятно что такое..
Чухлинка тоже пригляделась к плакатам. На большинстве из них в разном стиле и в различных цветовых решениях было написано одно и то же – “Россия без Пушкина”, и только на парочке растяжек можно было прочитать: “Кино без Виктора Цоя”.
- Да эти москвичи, кажется, окончательно сошли с ума. – возмутился Чарли, - чем им помешал Пушкин. Пушкин это солнце русской поэзии, так ведь говорят, да?
- Постой, кажется я поняла, - воскликнула девочка. Это НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЙ митинг! Ведь у Пушкина предки были не то арабы, не то африканцы, а у Виктора Цоя – вообще – корейцы! Пушкина даже дразнили в лицее обезьяной, как и меня!
- Хм, - с хитрым прищуром сказал юоша, - я не думаю, что это националистический митинг. Националисты обычно бывают толстые, серьезные и некрасивые. А эти все молодые и веселые! Смотри! У них даже одежда разноцветная и жизнеутверждающая! Так что я думаю, что этот митинг либо шутка либо маскировка..
- Ах да, точно. Ха-ха! Очень смешная шутка тогда. Как я сразу недотумкала, - употребила Чухлинка слово из словаря майсов. - А если маскировка, тогда что они маскируют?
- Думаю, что под Пушкиным они имеют ввиду кого-то другого, кто им очень не нравится..
- Пуришкевич? Пузов?
- Ты знаешь какого-нибудь Пузова?
- Я не знаю!
- Вот и я не знаю! А Пуришкевич, кажется, давно умер..
- О-о, ну ладно, Чарли, хватит ломать голову, ну не нравится им кто-то и что с того, нам-то что? Это же их проблемы, да?
-Да! - уверенно сказал Чарли и перевел свою спутницу на другой берег человеческой реки по подземному переходу.
Во двор о котором говорил Чарли можно попасть завернув в первую же арку находящуюся от вас по правую руку, если идти по Камергерскому переулку от Тверской улицы. Двор этот имеет два яруса соединенных между собой разбитой лестницей и еще одной аркой, разделяющей пространство пополам. На нижнем ярусе, много лет стояла а может быть стоит и по сию пору старая ржавая машина одутловатой формы, которые были в моде в 50-е годы 20-го века. Было здесь тихо, безлюдно. В отличие фасадов домов выходящих на улицу – выкрашенных свежей краской и оттого казавшихся ненастоящими, игрушечными – на внутренних стенах покрытие кое-где потрескалась, где-то осыпалась штукатурка. И всё это образовывало причудливые узоры. Кое-где свои фрески оставила плесень, а ржавые крыши были украшены орнаментом из мха, травы, и даже, местами пустившими свои корни деревьями.
- Над этими зданиями потрудились и люди и природа. Они творили по очереди, но при этом вместе, и поэтому получилось так красиво.. – сказал Чарли.
- Да, я где-то читала, что природа может сама творить красоту, если ей не мешать, – ответила Чухлинка, и вороний грай поднявшейся в высь стаи зашумел над ребятами как бы в знак согласия небесных обитателей с прозвучавшими мыслями.
Чарли Кузнечный не любил музеи. Он считал, что в погожий денек глупо при свете лампочек и в духоте смотреть на законсервированные экспонаты, при том, что на улице столько всего интересного, а самое главное, живого. Но для некоторых мест Чарли мог сделать исключение. К таковым относится Музей Археологии Москвы, в котором хранится множество интереснейших, с его точки зрения вещей. Кузнечный повел туда Чухлинку и сам выступил для неё экскурсоводом.
- Вот, например, - показывал он, - гигантская каменная трубка, с помощью которой курили древние москвичи.
- О, разве в древности в России курили?
- Не знаю, но раз есть трубка, значит, наверное, был и табачок..
- А что, они были такие огромные, что могли держать такой огромный предмет в руках?
- В зубах! Они держали его в зубах, а руками они РАБОТАЛИ – объяснил Чарли.
- А-а-а, - сделала вид, что удивлена Чухлинка, хотя не верила ни одному слову своего спутника.
- А это – ослиная челюсть, которой ветхозаветный богатырь Самсон убил тысячу Филистимлян.
- Да, я читала об этом, но как она оказалась здесь. В Москве?
- Её передача нам была одним из условий мирного договора после Крымской войны. Палестина ведь тогда принадлежала Османской империи, с которой мы воевали..
-Хм, а откуда известно, что это именно та самая челюсть? Может евреи дали нам какую-то завалявшуся костяшку, а подлинник сохранили у себя?
- Это было бы разумно с их стороны! – улыбнулся Кузнечный. – Но современная наука всё может проверить, и раз челюсть всё еще лежит здесь – значит – это точно она самая.. А вот самый интересный экспонат. Это рыцарские доспехи, которые были выкопаны здесь, в Москве. А это – велосипед, который нашли рядом.
- О-о. Рыцарь на велосипеде! Я всегда знала, что на велосипеде сражаться гораздо удобнее, чем на лошади, ведь лошадь может испугаться чего-нибудь и сбросить всадника, а велосипед ничего не боится!
- Точно так! Ну ладно, я думаю - хватит нам уже здесь киснуть, - заявил Кузнечный, - пора немного проветриться.
И майсы отправились бродить по Москве. Чарли показывал Чухлинке район Китай-города, Чистых прудов и Таганки. Ездили они на трамвае и в сторону Донского монастыря. Там, в тиши монастырского некрополя они вспомнили про поручение, данное им Линдуловской рощей.. К тому же, посовещавшись, майсы решили завтра же отправиться в Путешествие, и потому, до завершения дня им необходимо было совершить небольшие покупки..
|
|
|
