 |
Раздел I психическое развитие 9 глава
|
|
|
|
Об устойчивости личностных синдромов, связанных
с самоконтролем и «силой Я», свидетельствуют и позд-
нейшие исследования. Лонгитюдное исследование 116
детей (59 мальчиков и 57 девочек), тестированных в 3,
4, 5, 7 и 11 лет, показало, что 4-летние мальчики, проя-
вившие в краткосрочном лабораторном эксперименте
сильный самоконтроль (способность отсрочить удовлет-
ворение своих непосредственных желаний, противосто-
ять соблазну и т. п.), в более старших возрастах, семь
лет спустя, описываются экспертами как способные
контролировать свои эмоциональные импульсы, внима-
тельные, умеющие сосредоточиться, рефлексивные,
склонные к размышлению, надежные и т. п. Напротив,
мальчики, у которых эта способность была наименее
развита, и в старших возрастах отличаются слабым са-
моконтролем: беспокойны, суетливы, эмоционально эк-
спрессивны, агрессивны, раздражительны и неустойчи-
вы, а в стрессовых ситуациях проявляют незрелость.
Взаимосвязь между самоконтролем и способностью от-
срочить получение удовольствия существует и у дево-
чек, но у них она выглядит сложнее.
Хотя стабильность многих индивидуально-личност-
ных черт можно считать доказанной, нельзя не огово-
риться, что речь идет преимущественно о психодинами-
ческих свойствах, так или иначе связанных с особенно-
стями нервной системы. А как обстоит дело с содержа-
нием личности, с ее ценностными ориентациями, убеж-
дениями, мировоззренческой направленностью, т. е. та-
кими чертами, в которых индивид не просто реализует
Ю8
заложенные в нем потенции, но осуществляет свой са-
мостоятельный выбор? Влияние разнообразных факто-
ров среды, от всемирно-исторических событий до, ка-
залось бы, случайных, но тем не менее судьбоносных
встреч, в этом случае колоссально. Обычно люди высо-
ко ценят постоянство жизненных планов и установок.
Человек-монолит априорно вызывает больше уважения,
нежели человек-флюгер. Но всякий априоризм — вещь
коварная. Твердость убеждений, как точно заметил
В. О. Ключевский, может отражать не только последо-
вательность мышления, но и инерцию мысли.
|
|
|
От чего же зависит сохранение, изменение и разви-
тие личности не в онтогенетическом, а в более широком
и емком биографическом ключе? Традиционная психо-
логия знает три подхода к проблеме. Биогенетическая
ориентация полагает, что, поскольку развитие челове-
ка, как и всякого другого организма, есть онтогенез с
заложенной в нем филогенетической программой, его
основные закономерности, стадии и свойства одинако-
вы, хотя социокультурные и ситуативные факторы и на-
кладывают свой отпечаток на форму их протекания
Социогенетическая ориентация ставит во главу угла
процессы социализации, научения в широком смысле
слова, утверждая, что возрастные изменения зависят
прежде всего от сдвигов в общественном положении,
системе социальных ролей, прав и обязанностей, коро-
че — структуре социальной деятельности индивида
Персонологическая ориентация выдвигает на первый
план сознание и самосознание субъекта, полагая, что
основу развития личности, в отличие от развития орга-
низма, составляет творческий процесс формирования и
реализации ее собственных жизненных целей и ценно-
стей. Поскольку каждая из этих моделей (реализация
биологически заданной программы, социализация и со-
знательное самоосуществление) отражает реальные
стороны развития личности, спор по принципу «или-
или» не имеет смысла. «Развести» эти модели по раз-
ным «носителям» (организм, социальный индивид, лич-
ность) также невозможно, ибо это означало бы жесто-
кое, однозначное разграничение органических, соци-
альных и психических свойств индивида, против кото
Рого выступает вся современная наука.
|
|
|
Теоретическое решение проблемы заключается, по-
видимому, в том, что личность, как и культура, есть си-
стема, которая на всем протяжении своего развития
109
приспосабливается к своей внешней и внутренней среде
и одновременно более или менее целенаправленно и ак-
тивно изменяет ее, адаптируя к своим осознанным по-
требностям...
Но соотношение генетически заданного, социально
воспитанного и самостоятельно достигнутого принципи-
ально неодинаково у разных индивидов, в различных
видах деятельности и социально-исторических ситуаци-
ях. А если свойства и поведение личности не могут
быть выведены ни из какой отдельной системы детер-
минант, то рушится и идея единообразного протекания
возрастных процессов. Так альтернативная постановка
вопроса — возраст определяет свойства личности или,
напротив, тип личности обусловливает возрастные свой-
ства — сменяется идеей диалектического взаимодейст-
вия того и другого, причем опять-таки не вообще, а в
пределах конкретной сферы деятельности, в определен-
ных социальных условиях.
Соответственно усложняется и система возрастных
категорий, которые имеют не одну, как считали раньше,
а три системы отсчета — индивидуальное равзитие,
возрастная стратификация общества и возрастная сим-
волика культуры. Понятие «время жизни», «жизненный
цикл» и «жизненный путь» часто употребляются как
синонимы. Но содержание их существенно различно.
Время жизни, ее протяженность, обозначает просто
временной интервал между рождением и смертью. Про-
должительность жизни имеет важные социальные и
психологические последствия. От нее во многом зави-
сит, например, длительность сосуществования поколе-
ний, продолжительность первичной социализации детей
и т. д. Тем не менее «время жизни» — понятие фор-
мальное, обозначающее лишь хронологические рамки
индивидуального существования, безотносительно к его
содержанию.
Понятие «жизненный цикл» предполагает, что те-
чение жизни подчинено известной закономерности, а
его этапы, подобно временам года, образуют постепен-
ный круговорот. Идея цикличности человеческой жиз-
ни, подобно природным процессам,— один из древней-
ших образов нашего сознания. Многие биологические и
социальные возрастные процессы действительно явля-
ются циклическими. Организм человека проходит пос-
ледовательность рождения, роста, созревания, старения
и смерти. Личность усваивает, выполняет и затем по-
|
|
|
степенно оставляет определенный набор социальных
ролей (трудовых, семейных, родительских), а потом тот
же цикл повторяют ее потомки. Цикличность характе-
ризует и смену поколений в обществе. Не лишены эври-
стической ценности и аналогии между восходящей и
нисходящей фазами развития. Однако понятие жизнен-
ного цикла предполагает некоторую замкнутость, за-
вершенность процесса, центр которого находится в нем
самом. Между тем, развитие личности осуществляется в
широком взаимодействии с другими людьми и социаль-
ными институтами, что не укладывается в циклическую
схему. Даже если каждый отдельный аспект ее или
компонент представляет собой некоторый цикл (биоло-
гический жизненный цикл, семейный цикл, професссио-
нально-трудовой цикл), индивидуальное развитие — не
сумма вариаций на заданную тему, а конкретная исто-
рия, где многое делается заново, методом проб и оши-
бок.
Понятие «жизненный путь» как раз и подразумевает
единство многих автономных линий развития, которые
сходятся, расходятся или пересекаются, но не могут
быть поняты отдельно друг от друга и от конкретных
социально-исторических условий. Его изучение обяза-
тельно должно быть междисциплинарным — психолого-
социолого-историческим...
РАЗДЕЛ III
РАЗВИТИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
КАК ОСНОВА ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
И ЛИЧНОСТНОГО СТАНОВЛЕНИЯ
А. Н. Леонтьев
ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ'
Важность категории деятельности не требует дока-
зательства... Внесение в психологическую науку катего-
рии деятельности (Tatig-Keit)... имеет поистине ключе-
вое значение для решения таких капитальных проблем,
как проблема сознания человека, его генезиса, его ис-
торического и онтогенетического развития, проблема его
внутреннего строения. Оно, наконец, единственно от-
крывает возможность создать единую научную систе-
му психологических знаний...
|
|
|
Первый вопрос, на котором я остановлюсь,— это
вопрос о значении категории деятельности для понима-
ния детерминации психики, сознания человека.
В психологии известны два подхода к этой большой
проблеме. Один из них постулирует прямую зависи-
мость явлений сознания от тех или иных воздействий
на рецепирующие системы человека. Подход этот с
классической, так сказать, ясностью нашел свое выра-
жение в психофизике и физиологии органов чувств
прошлого столетия. Главная задача, на которую были
направлены усилия исследователей, состояла в том,
чтобы установить количественные зависимости ощуще-
ний как элементов сознания от физических параметров
раздражителей, воздейстзующих на органы чувств. Та-
ким образом, исходной для этих исследований служи-
ла следующая принципиальная схема: «раздражп-
7 ель—субъективное переживание».
1974.
Леонтьев А. Н. Основы теории речевой деятельности. М,
Как известно, психофизические, исследования внесли
очень важный вклад в учение об ощущениях, но извест-
но также, что исследования эти закрепляли субъектии-
но-эмпирическое понимание ощущений и логически не-
избежно приводили к выводам в духе физиологического
идеализма.
Нужно заметить, что тот же самый подход и соот-
ветственно та же самая принципиальная схема сохрани-
лись и в дальнейших исследованиях восприятия, в част-
ности в гештальтпсихологии. Наконец, в бихевиоризме,
т. е. применительно к исследованию поведения, он вы-
разился в знаменитой схеме «стимул — реакция», ко-
торая до сих пор остается исходной для позитивистских
психологических концепций, более всего распространен-
ных сейчас в зарубежной психологии.
Ограниченность подхода, о котором идет речь, сос-
стоит в том, что для него существуют, с одной стороны,
вещи, объекты, а с другой — пассивный, подвергающий-
ся воздействиям субъект. Иначе говоря, подход этот
отвлекается от того содержательного процесса, в кото-
ром осуществляются реальные связи субъекта с пред-
метным миром,— от его деятельности...
Существуют многие попытки преодолеть теоретиче-
ские трудности, создаваемые в психологии тем «посту-
латом непосредственности», как называет его Д. Н. Уз-
надзе, который лежит в основе рассматриваемого под-
хода. Так, подчеркивается, например, что эффекты
внешних воздействий определяются не непосредственно
самими воздействиями, а зависят от их преломления
субъектом. С. Л. Рубинштейн в свое время выразил эту
мысль в формуле о том, что внешние причины действу-
ют через внутренние условия. Можно, однако, интерпре-
тировать эту формулу по-разному, в зависимости от то-
го, что подразумевается под внутренними условиями.
Если подразумевается изменение внутренних состояний
субъекта, то этим в сущности не вносится ничего но-
вого. Ведь любой объект способен изменять свои со-
стояния и соответственно по-разному обнаруживать се-
бя во взаимодействии с другими объектами. На раз-
мягченном грунте будут отпечатываться следы, на сле-
жавшемся — нет, голодное животное будет реагировать
на пищу, конечно, иначе, чем сытое, а у человека, на-
учившегося читать, полученное им письмо вызовет, ко-
нечно, другое поведение, чем у человека неграмотного.
Другое дело, если под внутренними условиями понима-
|
|
|
7--123 113
ются особенности активных со стороны субъекта прб.
цессов. Но тогда главный вопрос заключается в том
что же представляют собой эти процессы, опосред^
ствующие воздействия предметного мира, отражающе.
гося в голове человека.
Принципиальный ответ на этот вопрос состоит в том
что это процессы, осуществляющие реальную жизнь че-
ловека в окружающем мире, его общественное бытие
во всем богатстве и многобразии его форм, т. е. его дея-
тельность...
Но что же мы разумеем, когда говорим о деятельно-
сти?
Если иметь в виду деятельность человека, то можно
сказать, что деятельность есть как бы молярная едини-
ца его индивидуального бытия, осуществляющая то или
иное жизненное его отношение, подчеркнем: не элемент
бытия, а именно единица, т. е. целостная неаддитивная
система, обладающая многоуровневой организацией.
Всякая предметная деятельность отвечает потребности,
но всегда опредмеченной в мотиве; ее главными обра-
зующими являются цели и соответственно отвечающие
им действия, средства и способы их выполнения и, на-
конец, те психофизиологические функции, реализующие
деятельность, которые часто составляют ее естественные
предпосылки и накладывают на ее протекание извест-
ные ограничения, часто перестраиваются в ней и даже
ею порождаются.
Может ли, однако, так понимаемая деятельность
быть предметом изучения психологии?
Ее различные стороны могут служить предметом
изучения разных наук. Сейчас для нас важно лишь од-
но: что деятельность не может быть изъята из научно-
го психологического изучения и что перед психологией
она выступает как процесс, в котором порождается пси-
хическое отражение мира в голове человека, т. е. про-
исходит переход отражаемого в психическое отражение,
а с другой стороны, как процесс, который в свою оче-
редь сам управляется психическим отражением.
Рассмотрим самый простой процесс — процесс вос-
приятия упругости предмета. Этот процесс внешнедви-
гательный, с помощью которого я вступаю в практиче-
ский контакт, в практическую связь с внешним предме-
том и который может быть даже непосредственно нап-
равлен на осуществление практического действия, на-
пример, на его деформацию. Возникающий при этом
образ — это, конечно, психический образ, и соответст-
венно он является бесспорным предметом психологиче-
ского изучения. Но беда заключается в том, что, для то-
го чтобы понять природу образа, я должен изучить про-
цесс, его порождающий, а это в данном случае есть
процесс внешний и практический. Хочу я этого или не
хочу, соответствует или не соответствует это моим тео-
ретическим взглядам, я все же вынужден включить в
предмет моего психологического исследования практи-
ческое действие...
Для того чтобы возможно более упростить изложен-
ное, мы взяли для анализа самый грубый случай — по-
рождение слепка-ощущения элементарного свойства ве-
щественного предмета в условиях практического кон-
такта с ним. Нетрудно, однако, понять, что в принципе
так же обстоит дело в любой человеческой деятельно-
сти, даже в такой, как, например, деятельность воздей-
ствия человека на других людей.
Итак, введение в психологию категории предметной
деятельности ведет не к подмене предмета психологи-
ческого исследования, а к его демистификации. Психо-
логия неизменно включала в предмет своего исследова-
ния внутренние деятельности, деятельности сознания.
Вместе с тем, она долгое время игнорировала вопрос о
происхождении этих деятельностей, т. е. об их действи-
тельной природе. Перед психологией вопрос этот был
поставлен, как известно, Сеченовым, который придавал
ему приципиальное значение. Сейчас в современной
психологии положение о том, что внутренние мысли-
тельные процессы происходят из внешних, стало едва ли
не общепризнанным. Идею интериоризации внешних
процессов — правда, в грубо механистическом ее пони-
мании — мы находим в начале века у бихевиористов;
конкретные исследования этого процесса в онтогенезе
и в ходе функционального развития были предприняты
У нас Л. С. Выготским, а в зарубежной психологии —
Пиаже и рядом других авторов. При всем несходстве
общетеоретических позиций, с которых велись эти ис-
^едования, в одном пункте они сходятся: первоначаль-
но внутренние психические процессы имеют форму
вешних процессов с внешними предметами: превраща-
ясь во внутренние, эти внешние процессы не просто ме-
няют свою форму, но подвергаются и известной транс-
формации, обобщаются, становятся более сокращенны-
ми и т. д. Все это, конечно, так, но нужно принять во
7* 115
внимание два положения, которые представляются ка-
питально важными.
Первое заключается в том, что внутренняя деятель-
ность есть подлинная деятельность, которая сохраняет
общую структуру человеческой деятельности, в какой
бы форме она ни протекала. Утверждение общности
строения внешней, практической и внутренней, умствен-
ной деятельности имеет то значение, что оно позволяет
понять постоянно происходящий между ними обмен
звеньями; так, например, те или иные умственные дей-
ствия могут входить в структуру непосредственно прак-
тической, материальной деятельности, и, наоборот,
внешнедвигательные операции могут обслуживать вы-
полнение умственного действия в структуре, скажем,
чисто познавательной деятельности.
Второе положение состоит в том, что и внутренняя
деятельность, деятельность сознания, как и любая во-
обще предметная человеческая деятельность, тоже не
может быть выключена из общественного процесса.
Достаточно сказать, что только в обществе человек
находит и предмет потребности, которой эта его дея
тельность отвечает, и цели, которые он преследует, и
средства, необходимые для достижения этих целей....
До сих пор речь шла о деятельности в общем, о со-
бирательном значении этого понятия. Реально же мы
всегда имеем дело с отдельными деятельностями, каж-
дая из которых отвечает определенной потребности
субъекта, стремится к предмету этой потребности, уга-
сает в результате ее удовлетворения и воспроизводится
вновь, может быть, уже в других условиях и по отно
шению к изменившемуся предмету.
Основными «образующими» отдельных человеческих
деятельностей являются осуществляющие их действия.
Действием мы называем процесс, подчиненный пред-
ставлению о том результате, который должен быть до-
стигнут, т. е. процесс, подчиненный сознательной цели.
Подобно тому, как понятие мотива соотносительно с
понятием деятельности, понятие цели соотносительно с
понятием действия....
Как уже говорилось, деятельность не является адди-
тивным процессом. Соответственно действия — это не
особые «отдельности», которые включаются в состав
деятельности. Человеческая деятельность существует
как действие или цепь действий. Например, трудовая
деятельность существует в трудовых действиях, учеб-
пая деятельность — в учебных действиях, деятельность
общения — в действия (актах) общения и т. д. Если
из деятельности мысленно вычесть действия, ее осу-
ществляющие, то от деятельности вообще ничего не ос-
тается. Это же можно выразить и иначе: когда перед
нами развертывается конкретный процесс — внешний
или внутренний, то со стороны мотива он выступает в
качестве деятельности человека, а как подчиненный
цели — в качестве действия или системы, цепи дейст-
вий.
Вместе с тем, деятельность и действие представляют
собой подлинные и притом не совпадающие между со-
бой реальности. Одно и то же действие может осущест-
влять разные деятельности, может переходить из одной
деятельности в другую; оно, таким образом, обнаружи-
вает свою относительную самостоятельность. Обратим-
ся снова к грубой иллюстрации: допустим, что у меня
возникла цель — прибыть в пункт А, и я это делаю; по-
нятно, это данное действие может иметь совершенно
разные мотивы, т. е. реализовывать совершенно разные
деятельности. Очевидно, конечно, и обратное, а именно,
что один и тот же мотив может порождать разные це-
ли и соответственно разные действия.
В связи с выделением понятия действия как важ-
нейшей «образующей» человеческой деятельности нуж-
но принять во внимание, что сколько-нибудь разверну-
тая деятельность предполагает достижение ряда кон-
кретных целей, из числа которых некоторые связаны
между собой жесткой последовательностью. Иначе го-
воря, деятельность обычно осуществляется некоторой
совокупностью действий, подчиняющихся частным це-
лям, которые могут выделяться из общей цели; при
этом специальный случай состоит в том, что роль об-
Щей цели выполняет осознанный мотив, превращаю-
щийся благодаря его осознанию в мотив-цель....
Всякая цель — даже такая, как «достичь пункта
А»,— объективно существует в некоторой предметной
ситуации. Конечно, для сознания субъекта цель может
выступить в абстракции от этой ситуации. Но его дей-
ствие не может абстрагироваться от нее — даже только
в воображении. Поэтому, помимо своего интенциональ-
ного аспекта (что должно быть достигнуто), действие
имеет и свой операционный аспект (как, каким спосо-
бом это может быть достигнуто), который определяет-
^ не самой по себе целью, а предметными условиями
ее достижения. Иными словами, осуществляющее дей-
ствие отвечает задаче; задача — это и есть цель, дан-
ная в определенных условиях. Поэтому действие имеет
особую сторону, особую ее «образующую», а именно
способы, какими оно осуществляется. Способы осуще-
ствления действия мы называем операциями.
Термины «действие» и «операция» часто не разли-
чаются. Однако в контексте анализа деятельности их
четкое различение совершенно необходимо. Действия,
как уже было сказано, соотносительны целям, опера-
ции — условиям. Допустим, что цель остается той же
самой, условия же, в которых она дана, изменяются;
тогда меняется только и именно операционный состав
действия или (и это крайний случай) действие может
оказаться вовсе невозможным, и задача остается не-
разрешенной. Наконец, главное, что заставляет особо
выделить операции, заключается в том, что операции,
как правило, вырабатываются, обобщаются и фикси-
руются общественно-исторически, так что каждый от-
дельный индивид обучается операциям, усваивает и
применяет их....
Действия и операции имеют разное происхождение,
разную динамику и разную судьбу. Генезис действия
лежит в обмене деятельностями, «интрапсихологиза-
ция» которого и порождает действие. Всякая же опера-
ция есть результат преобразования действия, происхо-
дящего в результате его включения в другое действие
и наступающей его «технизации». Самой простой иллю-
страцией этого процесса может служить фоомирование
операций, выполнения которых требует управление ав-
томобилем. Первоначально каждая операция, например
переключение передач, формируется как действие, под-
чиненное именно этой цели и имеющее свою сознатель-
ную «ориентировочную основу» (П. Я. Гальперин).
В дальнейшем это действие включается в другое дей-
ствие, имеющее сложный операционный состав, напри-
мер в изменение режима движения автомобиля. Теперь
переключение передач становится одним из способов
его выполнения — операцией, его реализующей, и оно
уже не может осуществляться в качестве целенаправ-
ленного сознательного процесса. Его цель уже реально
не выделяется и не может выделяться водителем; для
него переключение передач психологически как бы вов-
се перестает существовать. Он делает другое: трогает
автомобиль с места, берет крутые подъемы, ведет ав-
томобиль накатом, останавливает его в заданном месте
ц т. п. В самом деле, эти операции могут вообще не ка-
саться водителя и выполняться вместо него автоматом.
Судьба операции рано или поздно становится функци-
ей машины...
Итак, в общем потоке деятельности, который обра-
зует человеческую жизнь в ее высших, опосредствован-
ных психическим отражением проявлениях, анализ вы-
деляет, во-первых, отдельные деятельности — по крите-
рию различия побуждающих их мотивов. Далее выде-
ляются действия — процессы, подчиняющиеся созна-
тельным целям. Наконец, это операции, которые непо-
средственно зависят от условий достижения'конкретной
цели.
Эти «единицы» человеческой деятельности и обра-
зуют ее макроструктуру. Особенности анализа, который
приводит к их выделению, состоят не в расчленении
живой деятельности на элементы, а в раскрытии харак-
теризующих ее отношений. Такой системный анализ
одновременно исключает возможность какого бы то ни
было удвоения изучаемой реальности: речь идет не о
разных процессах, а скорее о разных плоскостях аб-
стракции. Этим и объясняется, что по первому взгляду
невозможно судить о том, имеем ли мы дело в каждом
данном случае, например, с действием или с операцией.
К тому же деятельность представляет собой в высшей
степени динамическую систему, которая характеризует-
ся постоянно происходящими трансформациями. Дея-
тельность может утратить мотив, вызвавший ее к жиз-
ни, и тогда она превратится в действие, реализующее,
может быть, совсем другое отношение к миру — другую
деятельность; наоборот, действие может приобрести са-
мостоятельную побудительную силу и стать особой дея-
тельностью; наконец, действие может трансформиро-
ваться в способ достижения цели, в операцию, способ-
ную реализовать различные действия.
Динамизм, подвижность структурных единиц дея-
тельности выражается, с другой стороны, в том, что
каждая из них может становиться более дробной или,
наоборот, включать в себя единицы прежде относитель-
но самостоятельные. Так, в ходе достижения выделив-
шейся общей цели может происходить выделение про-
межуточных целей, в результате чего целостное дро-
бится на ряд отдельных последовательных действий;
это особенно характерно для случаев, когда действие
119
протекает в условиях, затрудняющих его выполнение с
помощью уже сформировавшихся операций. Противо-
положный процесс состоит в укрупнении структурных
единиц деятельности. Это случай, когда объективно до-
стигаемые промежуточные результаты перестают выде-
ляться субъектом, сознаваться им в форме целей....
Существуют отдельные деятельности, все компонен-
ты которых являются существенно внутренними; такой
может быть, например, познавательная деятельность.
Более частный случай состоит в том, что внутренняя
деятельность, отвечающая познавательному мотиву,
реализуется существенно внешними по своей форме про-
цессами; это могут быть либо внешние действия, либо
внешнедвигательные операции, но никогда не отдель-
ные их части. То же относится и к внешней деятельно-
сти: некоторые из осуществляющих внешнюю деятель-
ность действий и операций могут иметь форму внутрен-
них, умственных процессов, но опять-таки именно толь-
ко как действия или операции в их неделимости....
Деятельность субъекта опосредствуется и регулиру-
ется психическим отражением реальности. То, что в
предметном мире выступает для субъекта как мотивы,
цели и условия его деятельности, должно быть им так
или иначе воспринято, представлено, понято, удержано
и воспроизведено его памятью; это же относится к про-
цессам его деятельности и к самому субъекту — к ею
состояниям, свойствам, особенностям. Таким образом,
анализ деятельности приводит нас к традиционным те-
мам психологии. Однако теперь, логика исследования
оборачивается так: проблема психических проявлений
человека превращается в проблему их происхождения,
их порождения жизнью....
Трудовая деятельность запечатлевается в своем про-
дукте. Происходит... переход деятельности в форму по-
коящегося свойства; при этом регулирующий деятель-
ность психический образ (представление) воплощается
в предмете — ее продукте. Теперь во внешней эксте-
риоризованной форме своего бытия этот исходный об-
раз сам становится предметом восприятия: он осозна-
ется.
Процесс осознания может, однако, реализоваться
лишь в том случае, если предмет выступит перед субъ-
ектом именно как запечатлевший в себе образ, т. е.
своей идеальной стороной. Выделение, абстрагирование
этой стороны первоначально происходит в процессеязы-
«ового общения, в актах словесного означения; словес-
но означенное и становится осознанным, а сам язык ста-
новится субстратом сознания.
Выразим это иначе. Люди в своей общественной по
природе деятельности производят и свое сознание. Оно
кристаллизуется в ее продуктах, в мире человеческих
предметов, присваиваемых индивидами, хотя никакой
физический или химический анализ их вещественного
состава не может, разумеется, в них обнаружить его
так же, как не может его обнаружить и в человеческом
мозге. За субъективными явлениями сознания лежит
действительность человеческой жизни, предметность
человеческой деятельности.
Конечно, указанные условия и отношения, порож-
дающие человеческое сознание, характеризуют лишь
условия его первоначального становления. Впослед-
ствии в связи с выделением и развитием духовного про-
изводства, обогащением и технизацией языка сознание
людей освобождается от своей прямой связи с их про-
изводственной деятельностью. Круг сознаваемого все
более расширяется, так что сознание становится у чело-
века всеобщей, универсальной формой психического от-
ражения.
|
|
|
