 |
С. Никитиной — 37 800 словоупотреблений)
|
|
|
|
Тезаурусное описание слов строилось на материале автоматических
конкордансов к этим словам. Контекст — три-четыре строки
стихотворного текста. Не учитывались контексты местоимений, за-
мещающих эти слова, поэтому информация в словарной статье
заведомо не полна: правда, в текстах духовных стихов местоименных
замен, имеющих иные, чем антецеденты, контексты, очень немного.
В словарных статьях присутствуют только те пункты общей схемы,
которые заполняются для данных слов в указанном массиве текстов.
Напомним перечень семантических отношений (функций), введенных
в словарь.
Синонимы. Изофункциональные слова. Антонимы/оппозиты.
Гиперонимы-гипонимы. Множество-главный элемент множества.
Часть-целое. Объект-внутренний атрибут. Объект-внешний атрибут.
Мера, число, количество. Объект/действие-локус. Субъект-действие.
Адресат-действие. Объект-действие. Инструмент-действие. Имплика-
ция. Метаморфоза. Ассоциативный комплекс. Индивидуальные
функции.
АД ед.
Словообразование: адовый, адский
Синонимы: адовое место, геенна огненная, тьма вечная, мука вечная,
огонь вечный, пропасть неисповедимая, пропасть глубокая
Синонимы-части: огненная река, тартар
Антонимы/оппозиты: рай, небо, царство небесное
Части/содержимое: врата, двери, смола кипящая, змеи, червь неусы-
пающий, огонь, смерть
Внутренний атрибут: темный, кромешный, преисподний
Части-инструменты: смола кипящая, огонь палящий
Части-инструменты-субъекты: змеи, червь...
Субъект (ад — локус): дьявол, беси
Объект (ад — локус):души грешные
Локус (ад — объект): запад, под землею, под морем, за горами
Действие (ад — локус): бросить, ввергнуть, запустить (душу в ад), му-
читься, сидеть, гореть (в аду), выходить (из ада)
|
|
|
Имплицирующее: грех
1. Не заведала я царства небеснаго,
Заведала я ада кромешного...
Запустили меня, душу, душу грешную,
Во тьму глубокую, во паляшший огнь [В. 160].
2. В темном аде тартар сделан. Божий раб, помни! [В. 205]
АДОВОЕ МЕСТО ед. см АД
Подите вы грешные, раби беззаконные,
В западную сторону, во место во адовое,
Во пропасть глубокую [В. 173].
АДСКИЙ
зверь, змей/змий, огнь
АНГЕЛ, мн. АНГЕЛЫ, АН ГЕЛИ, АНДЕЛИ
Словообразование: ангельский
Изофункциональные слова: архангелы
Антонимы/ оппозиты: бес
Целое: войско (ангельское), девять чинов ангельских, воинство, небесная
сила
Части: воскрилья, руки
Внутренний атрибут: грозный, милостивый, немилостивый, смирный,
светлый, святой, тихий
Внешний атрибут: копье острое, белые пелены, скипетры
Действие (ангел — субъект): вострубить, вынуть душу, брать душу,
извествовать, лик ликовать, помогать, сходить (на землю), спус-
титься, летать, ставить престол
Действие (ангел —объект): послать, выслать, сослать (ангелов на землю)
Локус: небо, рай, Сионская гора
Мера, число, квантор: два, три
Ассоциативный комплекс: архангелы; херувимы—серафимы
Назначение (индивидуальная функция): хранитель, заступник
Сослал ему Господи тихих ангелов,
Тихих ангелов, милостивых [В. 68].
АНГЕЛЬСКИЙ
гласы, полки, пришествие, чины
Около стоят полки ангельские,
Одесную царя — святые его [Л. 97].
Они гласы гласят все ангельские,
Песни поют все херувимские.
АРХАНГЕЛ, МН. АРХАНГЕЛЫ, АНХАНГЕЛИ, АРХАНДЕЛИ
Словообразование: архангельский
Изофункциональные слова: ангел (см. словарную статью)
Внешний атрибут: труба
Главный элемент множества: Михаил Архангел, Гавриил Архангел
Действие: см. ангел; трубить
1. И возьмут ангели и архангели мою душеньку на воскрильях
[В. 105].
2. И сойдет на гору Мнхайло Архангел,
Вострубит он во трубы во золотые [Л. 34].
АРХАНГЕЛЬСКИЙ
голос/глас, полки
|
|
|
И запоют птицы райские
Архангельскими голосами.
ВОСТОК ед.
Словообразование: ВОСТОЧНЫЙ, ВОСТОШНЫЙ
Синонимы: восточная сторона/странв
Антонимы/оппозиты: запад
Объект/субъект (А — локус, часто начальная точка): души праведные;
солнце, река огненная, ветры
Действие (А — локус, начальная точка): (звезды) повалятся
От востока течет река огненная,
Течет она и до запада.
ВОСТОЧНЫЙ/ ВОСТОШНЫЙ
сторона, держава, владение
Антонимы/ оппозиты: западный
Изофункциональные слова: правый
ВОСТОЧНАЯ СТОРОНА/СТРАНА, СТОРОНУШКА ед.
Синонимы: ВОСТОК
Антонимы/оппозиты: западная сторона
Объект (А — локус, часто начальная точка): души праведные
(А — начальный локус): ветры, тучи, солнце, река огненная, погодушка
с вихорем, небесный царь
Со востошной стороны идет небесный царь,
И идет судья праведный [В. 172].
ГЛАС, мн. ГЛАСЫ, вар. ГОЛОС
Словообразование: гласить
Объект/субъект (глас — атрибут): Богородица, Христос, святые, ангель-
ский, человеческий, трубный, женский
Внутренний атрибут (глас — объект): велий, жалобный, ангельский,
архангельский, святой, громкий, зычный (голос)
Действие (глас — инструмент): гласить, воскричать, проговорить, за-
кричать, воскликнуть, возгаркнуть, отвечать (гласом)
Действие (глас — объект): ждать, слышать, испущать, вознести (глас)
Ассоциативный комплекс: песни (херувимские)
1. Он гласы гласит до небес свои,
2. Уж не слышу я архангельского гласа.
ГОРА, мн. ГОРЫ
Словообразование: горний
Главный элемент множества: Фавор-гора
Внутренний атрибут: златая/ золотая, святая, крутая, высокая, толкучие
Действие (гора — локус): бежать в горы, взойти, летать (на гору),
стоять (на горе)
Ассоциативный комплекс: вертепы, леса, пропасти, пустыни
Названия (индивидуальная функция): Сион-гора, Патрона, Голгофа, Фавор-
ская, Росстань-гора, Афон-гора, Артепа...
1. Видя воды многи люты,
Побежали в горы круты
Там спастись.
2. А мы летали на Росстань-гору,
На Росстань-гору, на расставание.
ДУША, мн. ДУШИ, вар. ДУШЕНЬКА
Словообразование: душевный
Антонимы/оппозиты: тело, плоть
Метаморфозы: птенец, птичка
Целое: человек
Внутренний атрибут: грешная, беззаконная, всестрастная, многогрешная,
праздная, проклятая, скорбная; блаженная, верная, праведная, свя-
тая, честная, справедливая
|
|
|
Локус: тело, сердце; огненная река, вольный свет, рай, ад
Объект: (душа — локус): грех
Действие (душа — субъект): расставаться (с телом), возвратиться,
прощаться, прочь идти, грешить, грехи угадывать, царствовать,
праздновать, плакать, каяться, ужасаться, спасаться, помереть без
покаяния, ответ держать, провалиться в ад, стонать, набраться
страху, преставиться, отбиваться, мучиться, изливать реки слезные...
Действие (душа — объект): спасти, принять, вознести высоко, вести на
суд, мучить, питать, помочь, прощать, прощение
Действие (душа — адресат): воздать, воздаяние
1. Грешным душам было прошение,
Праведным душам было спасение.
2. Воспокайтесь вы, души грешные.
3. Уж на вольном свету душа царствовала.
ДУШЕВНЫЙ
спасение, очи
Открылись душевные очи.
ЗАПАД ед.
Словообразование: западный
Синонимы: западная сторона/страна
Оппозиты: восток
Целое: белый свет
Объект/субъект (запад — локус, конечная точка): души грешные, река
огненная, солнце
Объект (запад — локус): адовое место
1. Солнце скоро шествует на запад с востока.
2. Солнце идет к западу, секира лежит при корени [В. 153].
ЗАПАДНЫЙ
сторона/ страна
Антонимы/оппозиты: восточный
Изофункциональные слова: левый
Со западной стороны идут души грешный.
ЗЕМЛЯ 1, ед.
Словообразование: земной
Синонимы: повселенная, вселенная, подселенная
Синонимы = целое: белый свет
Антонимы: небо
Части/содержимое: моря, горы, реки, леса, поля, пещеры, пустыня,
сад, города, люди; земля 2, окиян-море
Внутренний атрибут: мать-сыра, сырая, матерая; хлебодарница, кормилица
Действие (земля — субъект): плакать, тужить, стонать, отвечать,
глаголати
(земля — адресат): кланяться, каяться (земле)
(земля — локус): жить (на земле), ходить (по земле)
1. Много грешных на земле, на сырой земле, на матушке.
2. Как расплачется и растужится мать-сыра земля перед
Господом.
ЗЕМНОЙ
природа, пуп, поклоны, народы, пропасти, расселины, плоды
Вы бежите-ко, мои рабыни
Во в пропасти вов земныя
ЗЕМЛЯ 2, мн. ЗЕМЛИ
Синонимы: царство-государство
|
|
|
Главный элемент множества: Русская земля
Целое: земля 1
Части: — Царь, народ
Внутренний атрибут (эпитет): святая, заповеданная, православная, свято-
русская, ина, неверная, астрачинская, греческая, сарачинская, иудей-
ская, турецкая
Действие (земля — локус): прийти (в землю), ехать (по земле),
Действие (земля — объект): воевать (землю)
1. Которая у нас земля всем землям мать? [В. 23].
2. На головушках шляпы земли греческой [Л. 137].
ЗЕМЛЯ 3 — [вещество, составляющее поверхность земли 1]
Нефункциональные слова: песок, хрящ
Действие (земля — инструмент): засыпать, задернуть (землею)
Действие (земля — объект): копать, украсть (землю)
Ассоциативный комплекс трава-мурава
Индивидуальные функции: тело, прах, тлен
Вы пошто меня землею засыпаете?
КАМЕНЬ 1, мн. КАМНИ, КАМЕНЬЯ, соб. КАМЕНИЕ; вар.: КАМЕШЕК, КАМУШЕК
Словообразование: каменный, белокаменный
Гипоним: яхонт/яфонт
Главный элемент множества: Алатырь камень
Внутренний атрибут: белый, синий, серый; драгоценный, самоцветный
Действие (камень — субъект): распадаться, сиять
Действие (камень — объект): глодать (камение), дать, взять (камень)
Действие (камень — инструмент): призаваливать (камнем), привязать
(к камню)
Ассоциативный комплекс: песок, мурава трава; церковная завеса
Мураву траву всю размуравило,
Серо каменье все поразвалило,
Желты пески все пряразвеяло (В. 97)
КАМЕНЬ 2 ед.
Синоним: Алатырь камень
АЛАТЫРЬ КАМЕНЬ, ед.
Синонимы: камень 1, белатырь-камень, Латырь, бел горюч камень
Множество: камень 1
Субъект/ объект (камень — локус): Иисус Христос, млад ясен сокол,
вода (из-под Алатыря)
Действие (Алатырь камень — локус): сидеть, беседовать, утверждать
веру христианскую (на камне)
Почему белатырь-камень каменям мать?
На том камне белатыре
На нем беседовал сам Исус Христос
Со двум-на-десяти со апостолам (В. 27)
МИР ед.
Словообразование: мирский
Синонимы: вольный свет, крещеный люд, народ православный
Антонимы/оппозиты: пустыня
Субъеты (мир — локус): люди
Внутренний атрибут: прелестный, прелесть, злой, крещеный, суетный,
погибельный, грех
Действие (мир — объект): отречься (от мира), молиться (за мир),
оставить, забыть, возлюбить (мир)
Действие (мир —. локус): жить (в миру, мире), прогнать (из мира),
ходить (по миру)
Во миру жила девица,
Во миру девицу не возлюбили,
Из миру бедную прогнали.
МОЩИ
Антонимы: тлен, прах
Субъект (мощи — часть, атрибут): святые, праведники, Адамовы, Божьи,
Богородица, Алексеевы, Борис, Глеб...
Внутренний атрибут = импликация: святость (тела)
Локус (мощи — объект): гробница, гроб, келья
Действие (мощи — субъект): благоухать, исцелять
|
|
|
Действие (мощи — объект): приложиться (к мощам), доступать (до мощей), проносить, слезами обливать, принести к церкви, отпевать (мощи)
Источник (материал): тело
Индивидуальная функция: плоть, Душа
Олексеевы святые моши
Принесли к святой соборной церкви [Л. 93].
ПУСТЫНЯ, мн. ПУСТЫНИ, вар. ПУСТЫНЮШКА
Словообразование: пустынный
Антонимы: мир
Части: леса, дубравы, гора, сад, недра
Части/ содержимое: пение архангельское
Внутренний атрибут: прекрасная, безмолвная, непразднословная, дальняя,
мати, далекая
Субъект (пустыня — локус): человече, царевич, инок, старец, девица,
пташки
Объект (пустыня — локус): келья, монастырь, сад
Действие (пустыня — адресат и субъект): принять, научить, избавить,
не стращать, привести
Действие (пустыня — субъект): ответ держать, отвечать
Действие (пустыня — локус): ходить-гулять, жить, скитать (в пустыне),
идти (в пустыню и из пустыни), пребыть, поставить келью (в пустыне)
Действие (пустыня — объект): похвалять (пустыню)
Локус (пустыня — объект): дальная, далекая
Индивидуальная функция "назначение": спасать(ся)
1. О прекрасная пустыня,
Сам Господь пустыню похваляет.
2. Отрекись от мира прелестного,
Иди в пустыню далекую.
РАЙ, ед.
Словообразование: райский
Синонимы: царство небесное
Синоним = локус: небеса
Антоним/ оппозит: ад
Части/ содержимое: двери, врата, чистое небо
Объект (рай — локус): цветы, птицы, пение, пища
Субъект (рай — локус): Христос, ангелы-архангелы, небесная сила,
святые, праведники, Богородица, Иаков, Авраамий...
Внутренний атрибут: светлый, пресветлый, прекрасный, красный, небесный
Действие/состояние (рай — субъект): Красоваться
Действие (рай — объект): сотворить, заключить (рай)
Подите вы, верные, подите, спасенные,
Во мой во прекрасен рай,
Вам райские двери отверзаются [В. 172].
РАЙСКИЙ
Антоним/оппозит: адский
двери, врата, пища, песни, слава, светлица
Глава 6
ЯЗЫКОВАЯ ОЦЕНКА
В ТЕКСТАХ НАРОДНОЙ ПОЭЗИИ
Предшествующее описание показывает, что практически любой
фрагмент картины мира в духовном стихе ценностно окрашен.
Рай и ад, мир, пустыня и небеса, плоть и душа, пение и книги — все
занимает свое место в иерархии ценностей. Ценностно окрашен
и весь мир традиционного светского фольклора [Хроленко, 1979],
Возникают вопросы: одинаковы ли характер и способы оценки
в этих формах народной поэзии? Не является ли тип языковой
оценки одним из их дифференциальных признаков?
Обратимся к понятию оценки. В настоящее время разработана
лингвистическая теория оценки [Арутюнова, 1984, 1985, 1988;
Вольф, 1985], опирающаяся на логическую теорию [Ивин, 1970, 1973].
В структуре оценки различаются субъект и объект, а также ее
основание. Существуют многочисленные классификации аксиологичес-
ких значений по характеру основания. Последняя обобщенная клас-
сификация представлена Н.Д. Арутюновой. Семь категорий оценок
образуют три группы: сенсорные оценки (сенсорно-вкусовые и психо-
логические), сублимированные (эстетические и этические) и рациона-
листические (утилитарные, нормативные и телеологические) [Арутю-
нова, 1988].
Не может ли быть так, что для определенной совокупности
народных текстов можно выделить специфический тип оценки,
во-первых, по характеру основания, во-вторых, по семантическому
заполнению "мест" субъекта и объекта в оценочной структуре?
На первый взгляд ответ должен быть отрицательным: действительно,
влюбом жанре фольклора могут встретиться эстетические, этические,
утилитарные и прочие виды оценок. Объектом оценки тоже может быть
все, что способно им стать (практически весь универсум в человеческом
сознании ценностно окрашен). Заметим, что последовательных и
полных описаний систем ценностей в народных культурах практически
нет, хотя народная аксиология постоянно была предметом внимания
исследователей духовной народной культуры, чтобы они ни описывали.
В лингвистических исследованиях народная аксиология изучалась
в самых разных аспектах (благодарный материал — пословицы [Ару-
тюнова, 1985]). Отмечено, что основные семиотические оппозиции
в славянской народной культуре ценностно окрашены [Толстой, 1987].
Так, оценочная категория плохой—хороший непосредственно связана
с фундаментальными оппозициями левый—правый, западный—восточ-
ный, четный—нечетный, не говоря уже об очевидной связи с парами
смерть—жизнь, тьма—свет, холод—тепло, чужое—свое (об аксио-
логической окрашенности оппозиции свое—чужое см.: [Пенькоь-
ский. 1989]).
Оценочность пронизывает фольклорные тексты и проявляется
на уровне грамматических морфем и на уровне слов. А.Т. Хролен-
ко [1979], например, рассматривает совокупность оценочных эпите-
тов-прилагательных в русской народной песне, изначально бывших
описательными.
Наше предположение сводится к тому, что для жанра или
определенной совокупности жанров, в текстах которых могут встре-
чаться любые виды оценок, существует некоторый вид, характерный
именно для данного набора текстов, имеющий регулярные языковые
формы выражения; более того, стандартный тип выражения, обязатель-
ный для эталонных образцов данного фольклорного жанра.
Для традиционных фольклорных жанров таковым является постоян-
ный эпитет. О нем писали очень много, указывая на то, что
постоянный эпитет может обозначать самые разные признаки пред-
мета, выраженного определяемым словом, иногда не соответствующие
реальным признакам вещи. Такое словосочетание, как руки белые
у арапа, в сербских фольклорных текстах дало А.Н. Веселовскому
основание для утверждения, что постоянные эпитеты окаменели
[Веселовский, 1940]. Для фольклора в целом — и не только
русского — характерно описание мира как идеальной нормы,
стабильного образца. Таким его делают и постоянные эпитеты.
Постоянные эпитеты являют предмет определенным, наделенным
характерным, имманентно присущим ему признаком, постоянным
и неизменным. Этот признак указывает на идеальное соответствие
предмета своей природе и назначению. А это и есть соответствие
норме. Норма в языке, как показывают многочисленные исследования
последнего времени, связана с оценкой "хорошо", а "идентификация
хорошего с нормой производится не относительно действительного,
а относительно идеального состояния мира" [Арутюнова, 1988, 235],
которое и представлено в фольклоре.
В постоянных эпитетах нужно различать минимум два семанти-
ческих уровня: уровень непосредственной семантики и уровень нор-
мативной оценки. На уровне непосредственной семантики слова
могут быть как оценочными: славный Киев-град, добрый молодец
и добрый конь, честные жены, красная девица и т.д., так и
дескриптивными: сине море, калинов мост, копье мурзамецкое,
бережок крутый; над уровнем непосредственной семантики надстра-
ивается уровень лексических функций с квантитативным значением
Magn или Intens: ветры буйные, леса дремучие, болота топучие,
слезы горючие — все прилагательные, разные по семантике, указывают на
большую степень признака, существенного для данного предмета.
На следующем уровне — уровне нормативной оценки — все
семантические различия эпитетов нейтрализуются. Горючие слезы,
крутой берег, буйный ветер и добрый молодец — во всех этих
словосочетаниях прилагательные имеют значение 'правильный, истин-
ный, настоящий' (близки к функции Ver в терминах лексических
функций): горючие слезы — те, которые соответствуют норме,
таковым им надлежит быть, берег всегда крутой, это "правильный"
берег, так же как "правильный" ветер — буйный. Наличие нескольких
постоянных эпитетов не противоречит идее нормы: недаром они
часто выстраиваются в цепочку: нова бела горница, млад ясен
сокол и т.д. При таком понимании функции постоянного эпитета
словосочетание белые руки применительно к черному арапу становится
объяснимым: "правильные" руки — всегда белые независимо от
цвета кожи. И когда неверный царь обращается к своему войску:
уж вы скверные поганые татарове, то он не хочет обвинить
их ни в чем: это их нормативный признак в мире русского фольклора.
Стабильность фольклорного мира вовсе не означает его неподвиж-
ности. Эта стабильность относиться к ценностному миру и миру
предметов. Неизменны поля чистые, леса темные, реки быстрые,
лук тугой, терем высокий, т.е. предметы внешнего мира; от-
носительно неизменны красна девица и добрый молодец. Ситуации же
в мире меняются. Те явления, которые по природе своей должны
меняться в разных ситуациях, естественно, в этих ситуациях будут
описываться по-разному. Так, слова бывают ласковые и прелестные,
а могут быть обидными и непроносными. Эти эмотивные оценки
(на уровне непосредственной семантики) также можно рассматривать
как нормативные на уровне стандартных ситуаций в фольклорной
картине мира, хотя постоянными эпитетами названные прилагательные
не являются.
В поэтических фольклорных текстах всех жанров постоянные
эпитеты — главные держатели нормативной оценки, субъектом
которой является фольклорный социум, а объектом — предметы
внешнего мира. Другие типы оценки скрыто или, наоборот, открыто
представлены в сравнениях, метафорах, символах, метаморфозах.
Главным образом, это оценки эстетические и сенсорные. Так, бела
лебедушка — символ невесты со знаком плюс, такова же оценка
дружков жениха — ясные соколы — или метафорическое обозначение
матушки/батюшки — красное солнышко.
В ценностной картине мира русского фольклора очень важным,
как мы упоминали, является противопоставление "свое—чужое",
в котором свое оценивается как положительное, хорошее, а чу-
жое — как плохое. При этом абсолютная оценка "хорошо—плохо"
достаточно редка. Свое—чужое описывается через противопоставления
доброго злому, красивого безобразному, богатого бедному, теплого
холодному, вкусного/сладкого горькому/невкусному, сытого и сыт-
ного голодному и голоду, чистого грязному, веселого грустному, воли
неволе, т.е. через противопоставления, ценностно окрашенные.
Обратившись к духовному стиху, мы видим иную систему ценностей
и иной мир оценок. Это мир христианских ценностей, и объектом
оценок в этих текстах в отличие от традиционного фольклора
является не внешний мир, а человек, его помыслы, намерения,
желания, поступки. Субъект оценки — не безличный социум, а
личность, полностью ответственная за свои поступки, соизмеряющая
свои оценки с высшим авторитетом, дающим различение добра
и зла. Если в традиционном фольклоре люди оцениваются с точки
зрения умения и знаний, позволяющих ориентироваться в мире
и достигать своих целей (например, жених хитер— мудёр, лучливый,
догадливый, он умеет слово молвити, он умеет речь говорити),
то в духовном стихе ценность представляет личность, покорная
Божией воле, главным достоинством ее являются истинная вера,
нравственная чистота, готовность к покаянию. В духовном стихе
преобладает этическая оценка, присутствующая во всех текстах
этого жанра. Именно этот тип оценки и является главным фактором,
объединяющим все духовные стихи.
Ценностный мир духовного стиха во многом противоположен
ценностям традиционного фольклора. Противопоставление богатства и
бедности остается, но знаки меняются на противоположные. Если в
свадебных песнях утверждается богатство невесты как благо, то в
духовных стихах богатство предстает развращающим душу и бессиль-
ным перед смертью: не помогут злато-серебро. Бедный убогий Лазарь
попадает в рай, а богатый — в ад.
Если в свадебных песнях несомненным благом является красота:
брови черного соболя, очи ясного сокола, то в стихах красота внешняя
противопоставлена красоте внутренней, и только она истинна. Деви-
ца-отшельница покрыта коростой, у нее лицо "как дубова кора", но она
прекрасна, потому что
У нее душа — снега белого,
У нее сердце — солнца красного.
Если в традиционном фольклоре прославляются брак, жених и
невеста, то в стихах очевидной ценностью является безбрачие:
О девственницы, жители небесного града,
О девственницы, собеседницы небесным силам...
В другом стихе мать перед смертью умоляет дочь не плести две косы,
т.е. не выходить замуж.
Если мир фольклора — мир идеальной нормы, то мир духовного
стиха — мир разрушенной нормы, "мир, во зле лежащий". Грехо-
падение Адама и Евы заключается в нарушении закона, нормы:
Плачется Адам, пред раемседя:
О раю мой, раю, пресветлый мой раю.
Меня ради, раю, сотворен бысти,
Евы ради, раю, заключен бысти.
Рай, перед которым плачет Адам, — недоступный грешному
мир идеальной нормы. Отступление от нормы есть грех, зло, и
главные противопоставления в этическом пространстве духовных
стихов не свое—чужое, как в свадебном фольклоре, а грех—правед-
ность, зло—добро, неправда (кривда)—правда.
Эти глубинные противопоставления характеризуют и древнерусскую
литературу; они же формируют мир всех духовных стихов, начиная
от стиха "Сорок калик со каликою", который часто причисляется
к былинам, и кончая поздними лирическими стихами, близкими
к жестоким романсам.
Чем же отличается от былин духовный стих "Сорок калик
со каликою", совершенно "былинный" по структуре стиха и поэтичес-
ким приемам? Разумеется, сюжетом, где герои — не богатыри, а
паломники в Святую землю, где главный конфликт напоминает
историю Иосифа Прекрасного, устоявшего перед соблазнительницей
и ложно обвиненного. Но кроме этого и, может быть, важнее этого —
христианским мировидением. Предводитель калик и княгиня вопло-
щают в себе соответственно праведное и греховное. Праведник
терпит мучения от людей: калики перехожие, поверив клевете на своего
предводителя, били его, копали очи ясные косицею и, наконец,
закопали в землю по белым грудям. Княгиня Апраксия за свой
двойной грех (прелюбодейное намерение и ложное обвинение) терпит
мучения от Бога: ее поражает "смрадная" хворь. Спасенный Богом
Касьян/Фома не мстит княгине (вспомним, как летят головы былинных
супротивников Ильи Муромца и других богатырей, когда им что-то
за обиду показалося), а по-христиански прощает ее, и она исцеляется.
Противопоставлением правды неправде характеризуется не только
поведение Касьяна и княгини, но Касьяна и остальных калик.
Неправда не обязательно злонамеренна, однако все ровно она — грех,
за которым следует наказание. Калики, поняв свою ошибку, кричат
громким голосом:
Ай же ты Фома сударь Иванович!
За твою за правду за великую
Вложил тебе Господь душу в белы груди,
А за нашу за неправду за великую
Напустил темень на ясны очи [Л. 142].
Главное противопоставление зла и добра, неправды и правды
реализуется часто в форме противопоставлений прелестного ми-
ра—прекрасной пустыни, ада—рая, богатства—бедности, сребролю-
бия/ жадности—милосердия, гордости—смирения, блуды—целомудрия,
жестокости—кроткого мученичества, чести—нечестия. Эти противо-
поставления, в свою очередь, связаны с главными культурными
семиотическими противопоставлениями левого—правого, тьмы и све-
та, нечистого—чистого, общими для народной культуры в целом.
На Страшном суде души грешные стоят по левый бок реки,
а праведные — по правый; ад и беси — темные, а рай и ангелы — свет-
лые, антихрист — дух нечистый, Божия мать — пречистая.
Более половины прилагательных в текстах духовных стихов — оце-
ночные прилагательные или становящиеся таковыми в сочетании
с определенными существительными. Большое количество оценочных
прилагательных выражает этическую оценку: безбожный, безгрешный,
беззаконный, бескорыстный, благой, благоверный, благовестный,
благочестивый, Ъесповинный, верный, всепречистый, всестрастной,
грешный, греховный, добрый, злой и т.д.
Одни из прилагательных встречаются только или преимущественно
в духовных стихах (безгрешный, бесповинный, благовестный); другие
характерны для всех жанров фольклора. К последним относятся
прилагательные добрый и злой. Анализ употребления этих прилага-
тельных показал, что злое в духовных стихах существенно превышает
доброе как по абсоютной частоте (105 против 80 на 60 000 слово-
употреблений), так и по сочетаемости (45 существительных со словом
злой против 17 со словом добрый). В текстах причитаний, наоброт,
доброе значительно превышает злое и злодейное (310:90 на 88 000 сло-
воупотреблений). Наряду с общими для всех видов текстов значениями
слова добрый как нормативной оценки (люди, конь и т.д.) и в значении
'благополучный' (путь, житье и др.) оно вовлечено в семантическое
поле добра, понимаемого в христианском смысле: добрый = праведный.
Прилагательное злой в духовных стихах также реализует общие для
всех фольклорных жанров значения 'сильная степень плохого' — злая
хвороба, злая мука превечная, 'полный злобы' — злые купцы-ага-
ряне, однако главным становится значение неправедности, нечес-
тия, греха, соответствующее одному из значений этого слова в
Словаре XI—XVII вв. [СРЯ, 1977, т. 5]: злая дума, злое время.
Одним из главных элементов пространства оценки в духовном
стихе является слово грех со всеми производными словами — грешный,
грешник, грешить, прегрешение, греховный.
Грех — одно из частотных слов духовных стихов. Отметим, что
в старообрядческих стихах по сравнению с общерусскими слово
грех встречается чаще; например, в автоматическом словаре, построен-
ном на материале рукописного старообрядческого сборника стихов,
включающего 10000 словоупотреблений, слово грех встретилось
60 раз — частота его сравнима с частотой предлогов и союзов
(предлог от — 51, союз что — 37 и т.д.)
Грех есть отступление от христианской нормы в образе мыслей
и образе жизни. Слово грех обозначает этическую оценку определен-
ного вида помыслов, желаний, намерений и действий или недействий.
В то же время слово грех, обозначая отступление, указывает тем
самым на действие.
Кроме того, грех есть состояние Мира и человека (жить в грехе).
Носителем греха являются люди и весь вольный свет, суетный мир.
Слово грех в духовных стихах имеет свои синонимы. Это беззаконие,
понимаемое как нарушение божественного закона. Синонимия особен-
но очевидна в употреблении прилагательных грешный и беззаконный
рядом со словом рабы или душа: Восплачутся рабы грешные,
беззаконные; Расплачется, растоскуется душа грешная, беззаконная.
Мы уже говорили о том, что духовные стихи — своеобразный
учебник народной этики, В нем формулируется нравственный закон
(норма), однако не столько в положительных формулировках, сколько
в отрицательных, путем перечисления грехов. Перечисление грехов
кочует по многим текстам, естественно, с большими вариациями.
Г. Федотов [1935] выделяет в нравственном кодексе народа три
большие части: 1) грехи против рода и матери-земли; сюда относится
оскорбление родителей, детоубийство, колдовство, отнимающее пло-
дородие; 2) грехи против ритуального закона церкви; 3) грехи
против христианского закона любви и милосердия. Наши экспедици-
онные записи показывают, что существует тенденция к распределению
этих типов грехов по разным текстам; например, в текстах, где
говорится о трех душах, которым нет прощения, обычно указываются
только грехи против рода:
Что в первая душа согрешила:
Во утробе младенца задушала,
Что вторая душа согрешила —
У хлеба спорыну (силу. — С.И.) отнимала,
Что и третья душа согрешила —
У коровы молока выкликала,
Под скрипучее дерево выливала.
В стихах о Страшном суде обычно указываются второй и третий
типы греха. Грешники
...книг божьих не читывали,
По-писаному в них не делывали,
Ко божьим церквам не прихаживали,
Земных поклонов не кладывали.
Не имели ни среды, ни пятницы,
Ни трехдневного Христова воскресения,
И к нищим мы были немилостивы...
В лирических стихах о плаче души грешной указываются главным
образом грехи против любви и милосердия:
Всегда в злых делах упражнялася,
Я и в гордости величалася,
Не имела я милосердия,
Сребролюбием побеждал вся,
Не имела я любви вовсе,
Токмо гневом злым надымалася.
Обычные эпитеты слова грех — велик(ий), тяжелый, тяжкий,
тайный. В духовных стихах нет противопоставления грехов вольных
и невольных — все грехи, творимые на вольном свету, даже по
незнанию, наказуемы; вспомним калик, закопавших своего пред-
водителя: Господь поразил их тьмою за этот невольный грех,
неправду великую, и они не протестуют.
При слове грех может быть определение, относящееся к содержанию
греха, например грех блудный, однако обычно указываются ситуации,
квалифицируемые как грех. В структуре высказывания они связаны
чаще не со словом грех, а с глаголом грешить, который требует
заполнения семантических мест субъекта, адресата и объекта/со-
держания. Например:
Еще душа Богу согрешила:
Из коровушек молоки я выкликивала,
Во сырое коренье я выдаивала,
В эвтих во грехах Богу не каялася [В. 145],
где в первой строке указаны душа — субъект и Бог — адресат,
а содержание греха обозначено в трех последующих строках.
Локусом греха обычно является душа: есть на душе три тяжких
греха, иногда грех держат в уме.
Слово грех связано со множеством названий действий, эмоций,
состояний: грех может быть грамматическим субъектом: А по смерти
грехи твои обличат тебя, но чаще всего грех — объект. Глаголы
указывают на каузацию греха: со(творить) грех, связать грехами,
увлечь во грех, возлюбить грех, накладывать грехи на душу,
ввести во грех; на его осознание: плакать, рыдать о грехах,
страшиться греха, молиться о грехах, каяться в грехах; на
избавление от него: простить грехи, отпустить грехи, избавиться
от грехов, например:
1. Жили мы, грешницы, на вольном свету,
И пили мы, ели, утешалися,
На свою душу грехов много накладывали.
2. Рыдай, душа, о гресех своих.
3. Христе царю, рай создавый,
От грехов нас спаси [В. 206].
Главными оппозитами слову грех являются слова закон и правед-
ность. В противопоставлении слову закон в семантике слова грех
акцентируется признак 'нарушение долга, нормы' (ср. семантическую
близость слов норма и должен [Ивин, 1973; Арутюнова, 1988]),
а в противопоставлении слову праведность — коннотация нечистоты,
наличия у субъекта греха дурных помыслов и деяний.
Прилагательное грешный противопоставлено словам праведный и
безгрешный, но безгрешны только младенчики. Чаше всего слово
грешный — определение к слову душа. Сочетается это прилагательное
со словами народ, рабы, люди, жены, т.е. с названиями лиц; такова
же сочетаемость слова многогрешный.
Близка к противопоставлению грех—праведность пара правда—не-
правда. В стихе о Голубиной книге рассказывается о том, как Кривда
боролась с Правдой и временно победила ее:
Тут сошлася кривда с правдою,
И промежду собой оны подралися,
Нонечь кривда правду приобидела:
Пошла правда она на вышние небеса,
А кривда осталась на сырой земли.
По всему народа православному
Она пала нам всем на ретиво сердце [В. 28].
Кривда в сердце человеческом — грех, беззаконие:
Оттого у нас в мире стало правды нет,
Стали беззакония великие.
Поэтому девицу, которая во миру жила правдой, не возлюбили,
из миру, бедную, прогнали.
Субъекты греха — грешники, или грешные души, рабы грешные,
рабы беззаконные. В стихах о Страшном суде через разновидности
грехов называются типы грешников: это татии, воры, разбойницы,
пьяницы, блудницы—душегубницы, злодеи, чародеи, средролюбцы,
еретики, клеветники и т.д. В тех же стихах описывается наказание,
полагаемое всякому по делом его: здесь и огонь неугасимый
и зима зла-студеная, червь ядовитый и смола зла-кипящая.
А блудницы пойдут во вечный огнь,
А татии пойдут во вечный страх,
Ясти их будут змеи лютыя.
Локусом грешников является левое пространство: одесную царя — свя-
тые его, по левую сторону стоят грешники в велико
|
|
|
