Семантические особенности сленга

Многие лексемы современного сленга и ряд его грамматических и фонетических черт существовали задолго до возникновения литературного стандарта. Существуя в непосредственной близости с прочими социальными диалектами и с литературным стандартом и тесно взаимодействуя с ними, сленг представляет собой определенную четко различимую языковую систему (Маковский, 2009).

Языковая система - это множество языковых элементов любого естественного языка, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определённое единство и целостность. Каждый компонент языковой системы существует не изолированно, а лишь в противопоставлении другим компонентам системы (tapemark.narod.ru). Основной костяк лексического, грамматического и фонетического состава сленга, восходящий к элементам английских территориальных диалектов, остаётся неизменным, несмотря на то, что сленг находится в постоянном развитии, пополняется новыми словами и значениями слов.

Сленг не существует в английском языке изолированно, а входит в его систему, образуя так называемые микроструктуры. Устный английский национальный стандарт немыслим без элементов сленга в такой же мере, в какой сленг не существует без элементов устного стандарта. Дж. Голсуорси утверждал: «Вполне вероятно, что большинство жизненно важных (VITAL) слов нашего языка некогда принадлежали сленгу, последовательно получив права гражданства вопреки протестам духовенства и других кругов» ( Galsworthy, 1924: 7).Так в английский общенациональный стандартвошли из сленга такие слова, как: bluff -блеф, billet -заготовка, minx -шалунья, flummox -ставить в затруднительное положение, humbug -вздор, flog -пороть, soccer -футбол, shabby -потрепанный, sham -обман, pluck - смелость, baggage - девушка в значении «лишний груз», bore - зануда, chap - парень, donkey -осел (о человеке), hoax -обманщик, а bother - назойливый человек, badhair - оглушать, to bolt -убегать, fishy - подозрительный.

Один из наиболее известных американских лингвистов М. Пей отмечает: «Вряд ли правомерно пренебрегать словами, которые в наши дни можно услышать только в трущобах или в узких пределах той или иной профессии. Завтра те же самые слова могут быть приняты всем говорящим на данном языке народом и проникнут в повседневный словарь Шекспира двадцать первого века» ( Маковский, 2009: 26). Профессиональные и возрастные особенности речи говорящих, их принадлежность к той или иной социальной среде, а также различия, связанные со степенью культуры и образования оказывают огромнейшее влияние на язык. Один и тот же человек может владеть несколькими нормами или вариантами произношения, бытующими в языке, употребляя их в зависимости от ситуации общения (Маковский, 2009).

В 1971 году Б. Бернстайн создал так называемую теорию языковых кодов. Он выделил «расширенный код» («elaborated code») и «ограниченный код» («restricted code»). Бернстайн утверждал, что существует определённая связь между слоями общества и языком, который они используют. По его мнению, высшие слои общества пользуются только литературным стандартом - «расширенным кодом», а «низшие слои» - социальным, городским или местным диалектом - «ограниченным кодом». «Ограниченный код» ориентирован на поддержание социального контакта и выражение социальной солидарности. Он характеризуется высокой степенью предсказуемости, простыми синтаксическими конструкциями, высокой частотностью незавершенных предложений, малым количеством предлогов и союзов, придаточных предложений, ограниченностью лексического состава. Ему присуща конкретность высказываний и прямолинейность обращений. «Расширенный речевой код» характеризуется меньшей степенью предсказуемости и сложными синтаксическими структурами (Бернстайн, 1973).

Однако в реальной жизни это не совсем так. Академик В.М. Жирмунский справедливо отмечает: «Существование социальных диалектов порождается в конечном счете классовой дифференциацией общества, но конкретные формы социальной дифференциации языка не прикреплены прямолинейным и однозначным образом к общественным классам. Об этом говорит и сосуществование в одной и той же социальной среде диалекта и полудиалекта как разных уровней языка, употребление которых обусловлено общественной ситуацией, и широкий диапазон вариаций самого понятия «полудиалект», колеблющегося между двумя указанными полюсами в зависимости от местных исторических условий, а иногда от индивидуальности и намерения говорящего, и, наконец, разложение старых крестьянских диалектов, результаты которого совпадают с диалектами городскими («мещанскими»)» (Маковский, 2009: 26).

А.Д. Швейцер утверждает, что статус участников коммуникативного акта, а также их ролевые отношения играют очень важную роль. «В ходе социального взаимодействия каждому человеку приходится «проигрывать» более или менее обширный репертуар социальных ролей и вступать в различные ролевые отношения (например, начальник - подчиненный, учитель - ученик, отец - сын, муж - жена, приятель - приятель и др.). Смена ролей существенным образом изменяет ситуацию, характеризующую отношения между коммуникантами, отражаясь при этом на выборе языковых средств (социолингвистических переменных)» (. Швейцер, 2009: 81).

Таким образом реальная языковая ситуация может потребовать «переключения кода» с более высокого регистра на более низкий, или наоборот.

Следует также отметить, что для сленга характерен широкий диапазон комбинаторики различных условий организации языковых элементов (положительных или отрицательных) и их свойств, возможностей их совместимости или несовместимости, пересечения, разложения, замещения, наложения и перегруппировки, а также порядка следования языковых единиц, их признаков и связей, включения в систему или исключения из нее. Такие комбинаторные процессы в сленге являются причиной самых «неожиданных» значений и функций одной и той же словоформы, в частности в результате разложения одной и той же семантической последовательности в пределах нескольких отдельных лексем. Например: амер. сленг chance 'расстояние'; hump 'скорость'; commission 'здоровье', caution 'хороший', billiard 'стакан молока', to discuss 'пробовать пищу на вкус'. В грамматике это, например, использование степеней сравнения от глаголов (We are, and what ' s more, we can ' t be any arer), прошедшего времени глаголов вместо инфинитива (used to was вместо used to be). Таким образом,в сленге особенно ярко проявляются различныеособенности языка, обычно незаметные в литературном стандарте (Маковский, 2009).

Большое значение для становления и существования сленга имеют особенности индивидуального языкотворчества говорящего. Интересно, что многие семантические изменения и переосмысления впервые возникают на индивидуальном уровне и лишь позже переходят в самые различные слои языка и особенно в социальные диалекты или в устно-разговорную сферу. То же можно сказать и о многих новых лексемах, ведущих свое начало в языке с новообразований на индивидуальном уровне (.Маковский, 2009). Американский лингвист Фрэнсис Вуд одним из первых признает важность явления индивидуального языкотворчества, поскольку, по его словам, «the languages of today are largely made up of the nonce-words of yesterday»

«Сегодняшний язык - это окказионализмы прошлого» (james-joyce.ru). Многие сленгизмы существовали в языке ещё до появления сленга и продолжают существовать в родственных германских языках и диалектах. Например, англ. сленг to botch «делать кое-как, спустя рукава» и нем. диал. botzelen (то же); англ. сленг quod «тюрьма» и швейц.-нем. диал. Gadem « дом'; англ. сленг to hock 'обманывать'; 'закладывать в ломбарде » и нем. диал. hocken 'лгать', рейнск.-нем. диал. hocken 'вести торговлю, обмен'; Hock 'торговая площадь'.

Многие сленгизмы приобрели свое специфическое значение благодаря эллипсису слов, связанных с ними в словосочетании. Например, значение сленгового слова to create «поднять шум, скандал» обязано своим происхождением тому, что оно часто употреблялось в сочетаниях to create a disturbance, fuss (Маковский, 2009).